Исповедь Самбервилля

МК. Милтон, 2018

Кайл Самбер – человек, который построил собственный город и любезно распахнул его ворота для тех, кому пришлось встретиться со своими пороками лицом к лицу. У него своя религия, своя догма, свой постулат. Самбервилль полон секретов, мрачной истории, любви, оставляющей шрамы, и только его создатель держит в руках клубок судьбы, виток за витком, открывая все больше истины. Это его исповедь, и ему нечего бояться, потому что вряд ли кто-то осмелится обозначить его город на карте. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 3

— Кретин, ублюдок, — Амели совсем не подбирала слова, которые соскальзывали с ее языка, — я его убью. Прикончу.

Она открыла нижний ящик ветхого комода, и на секунду дернулась, когда испуганный паук на длинных лапках, пожелал поскорее скрыться со своего привычного места.

— Что случилось? — Марта наблюдала за тем, как Амели достала из плотной тряпки пистолет.

— Приставлю дуло к его безмозглой башке, — с безумием ответила она, и проверила наличие патронов в магазине.

— Лия, ты можешь сказать, что произошло?

— Не называй меня так, иначе в этой дыре на один труп станет больше!

Амели бросила на кровать оружие и поплелась в ванную комнату за полотенцем. От проливного дождя волосы спутались в узлы, а недавняя причёска напоминала что-то страшное.

— Я промокла до нитки, видишь?

— Можно подумать, в этом есть моя вина, — тихо ответила Марта.

— Пока ты сидишь дома, я решаю наши общие проблемы!

— Я не сижу дома, — вспыхнула Марта.

— Если ты такая самостоятельная, значит пойдёшь и будешь пытаться найти общий язык с этим куском дерьма. Я хочу видеть выражение твоего лица, когда ты с ним познакомишься!

Амели стиснула зубы. Пластиковая расческа скорее рвала пряди, чем распутывала их.

— Я уже с ним сегодня познакомилась, — раздалось в тишине номера.

Этот звук больше был похож на возведенный в гробовой тишине курок.

— Что значит, ты с ним познакомилась? — прошипела Амели.

— Я ходила в церковь после службы, когда все разошлись. Мистер Самбер тоже пришёл туда…

— Церковь? Серьезно? Ты взялась за старое?

— А ты думаешь я прекрасно чувствую себя в четырёх стенах? — повысила голос Марта. — Ты постоянно где-то пропадаешь, а мне приходится сидеть здесь одной. Без телефона и с мыслями, которые медленно, но верно сводят меня с ума!

— Можно подумать, если бы у тебя был телефон, ты нашла кому бы позвонить.

— Да! Я позвонила бы Алексе, и убедилась, что у нее все в порядке! — с отчаянием в голосе выкрикнула Марта.

Во взгляде Амели, что-то изменилось. Она отложила расчёску, которая изодрала ей все волосы, и придвинулась ближе.

— Марта, я тоже переживаю за Лекси, но пока не время. Они могут через неё выйти на нас, ты же понимаешь?

— Понимаю. Просто, стоит мне представить, что она не успела сбежать…

— Мы со всем разберёмся, ты веришь мне?

Амели заставила ее посмотреть в свои глаза, и Марта часто закивала.

— Хорошо, а теперь расскажи мне как прошло знакомство с мистером Самбером?

Эту фразу Амели скорее выплюнула, чем произнесла. Прежде, ей никогда не приходилось встречать более отвратительного человека. Этот гад спутал ей все карты, и наставил в колеса палок.

— Я же говорила. Я была в храме, а он пришел туда. Если честно, я не помню, что там происходило. Я боялась, что он вспомнит меня. Амели, мне кажется, что это он. Я почти уверена.

— К черту преподобного и твои детские фантазии, — отмахнулась Амели, — расскажи мне, как вел себя ублюдок.

— Ничего особенного. Перекинулись парой предложений, а когда я собралась уходить, он спросил мое имя.

— Надо же, — в глазах Амели сверкнул какой-то не здоровый огонек, — может быть, ты ему понравилась?

— Я не думаю…

— Думать и не обязательно. Если он не клюнул на меня, то придется тебе потрудиться.

Амели говорила, а сама испытывала очень глубокий дискомфорт. Словно в ботинок попал назойливый камешек, который мешал идти. Этим камешком и был мистер Самбер. Единственный представитель мужского пола, который при встрече, не представил ее в своей постели. Это задевало и било по самолюбию. Потому что она сама была не прочь там оказаться.

— Что ты имеешь в виду, под словом «потрудиться»? — задала вопрос Марта. — Я не собираюсь делать ничего такого, если ты намекаешь на…

— Да ладно? Значит, когда нужно прыгнуть в чью-то кровать, для этой роли для меня вакантное местечко? Амели, клиент не идёт на контакт. Амели, он положил на тебя глаз. Амели, нужно усыпить его бдительность. Хватит! Будешь! На данный момент — это самое безопасное место. Никому и в голову не придёт искать нас в этом гадюшнике. Мы будем сидеть здесь, столько, сколько потребуется. А ты, раз уж приглянулась мэру, сделаешь все для того, чтобы наша жизнь протекала максимально комфортно!

— Амели, я не думаю, что…

— А потом… — глаза Амели вспыхнули нездоровым блеском, — мы пошатнем его капитал, обдерем до нитки, и оставим с голой задницей! Как ты думаешь, как быстро осядет его гонор, когда он останется ни с чем?

— Мне кажется, нам нужно остановиться.

— Одно посещение церкви, и ты уже готова встать на путь истинный? Ты такая лицемерка, Марта.

— Причем здесь церковь? Мы несколько дней назад едва не попали за решётку, ты сама говорила, что нам нужно временно залечь на дно. Осторожность превыше всего. Да и мистер Самбер не так прост, я это чувствую…

— Я тоже не так уж и проста, — Амели вернула в руку расчёску, и с остервенением продолжила расчесывать волосы, — я буду не я, если не отомщу ему. И плевать, я не остановлюсь даже если мне придётся делать все самой!

***

Признаваться в своих чувствах, всегда сложно. Сотни предложений, тысячи вариантов все — это казалось не тем.

Джес протерла барную стойку от липких капель, и в очередной раз заявила себе, что говорить с мэром на любовные темы — абсурд.

— Давай ты на один вечер перестанешь быть девушкой с грустными глазами, и выпьешь со мной приторный коктейль?

На свободный стул у барной стойки присел парень.

— И тебе привет, Лиам. Ты же знаешь, на работе я не пью, — произнесла Джес, в который раз отказываясь от его предложения.

— Ты вообще не пьешь, — поправил ее он, — я уже привык напиваться в одиночестве. Тим был хорошим парнем, мы с ним…

Джес вздрогнула, когда услышала родное имя.

Вчера она возомнила себя кем-то вроде феникса, возродилась из огня, почувствовала крылья за плечами. Все фотографии мужа были аккуратно собраны и бережно сложены в шкаф. Но если фотографии можно убрать с глаз долой, если можно забить свою голову другими мыслями, запретить себе вспоминать, то что делать с людьми, которые сами того не желая, режут без ножа?

— Прости, я опять болтаю лишнее.

Лиам усмехнулся, а его золотистые глаза потемнели.

Лиам был отличным парнем, Джес знала это давно. Ее муж общался с ним.

— Давно тебя не видела, где ты пропадал? — Джес машинально взяла деньги с барной стойки и наполнила бокал пивом.

— Город растёт, — Лиам потянулся, и спрятал длинные руки за лысую голову.

Если честно, Джес и представить его не могла с волосами. Все в нем было настолько гармонично, как будто он сошел с экрана сериала «Offender».

Высокий рост, крепкое, но в тоже время суховатое телосложение. Лицо слегка жестковатое, но стоило ему улыбнуться, как щеки украшали ямочки. Образ «плохиша», излюбленный девушками, которые втайне мечтают о запретном.

— Растёт город. Строим сейчас далеко от центра. Торговый комплекс, или черт его знает, что пришло в голову забитому чернилами индюку. Главное, что платят в срок.

— Лиам!

— Что, «Лиам»? Можно подумать его тут кто-то любит. Эй, мужики, — крикнул он в зал, — кто согласен, что Самбер — индюк?

— Сейчас он выйдет из-за угла и надерет тебе зад, — послышались в ответ редкие смешки.

— Ага, а если не выйдет, то донесут…

— Видишь? — Лиам довольно улыбнулся.

Джес только покачала головой, сдерживая ответную улыбку

— Еще и из этих, — Лиам неприятно поморщился, — на всякий случай, когда я вижу его, специально не поворачиваюсь спиной. У меня красивый зад, еще захочет ненароком.

— Лиам! — Девушка возмущенно распахнула ресницы.

Она слышала про Самбера разное, но в это, она точно не верила.

— Я тоже такое слышал, — подтвердил один из присутствующих, — говорят, на севере, недалеко от Самбервилля, его видели с мужчиной, они гуляли и держались за руки.

— Что за бред, — не смогла сдержать негодование Джес, — он не такой.

— А ты хоть раз видела, чтобы он проводил время с девушкой?

— Прекратите немедленно эту грязь, иначе я закрою бар раньше времени! Он, в конце концов был женат!

— Ага, долго? — раскатистый мужской смех пронесся волной по бару.

Общая и всегда беспроигрышная тема была найдена. Неисчерпаемая, с постоянно всплывающими новыми подробностями.

— Женился, и на следующий день развелся, — давился от смеха толстяк. — Не разобрался, как обращаться с женщиной.

— Он у вас то оборотень, то вампир, то член массонского ложа, то убийца невинных девушек, теперь вы решили приписать к бесконечному списку то, что он гей?

Отчаянная попытка Джес встать на защиту мэра, была принята очередным взрывом хохота.

— А вы видели, как он одевается? Разве нормальный мужик пускает в ход столько геля для волос? А эти… а эти…

Выпивка попала не в то горло, перехватила дыхание, и заставила весельчака пытаться жадно ухватить воздух. Его глаза чуть-ли не вывалились из орбит, лицо покраснело, пальцы судорожно схватились за столешницу.

Хохот начал стремительно терять свою силу, в воздухе повисла тишина.

Джес растерянно сделала шаг из-за барной стойки и остолбенела, когда входная дверь открылась.

Все присутствующие испуганно перевели взгляд следом. В абсолютной тишине эхом отбивался каждый шаг лакированных ботинок.

Кайл оказался за спиной весельчака. С силой сжал руку в кулак и черные узоры на его костяшках растянулись. Второй рукой он обхватил кулак, и сделал толчок, в районе стыка живота и ребер.

Толчок. Еще один.

Все с замиранием сердца следили за тем, что происходило у них на глазах, а после, с отвращением поморщились.

— Ты, кажется, перебрал, старик.

Кайл похлопал его по плечу, и вытащил из кармана белоснежный платок, который опустил на изгаженный стол.

— Не пей больше сегодня. Выходные дни еще не скоро, а время позднее. Не хочу быть занудой, но если завтра хоть кто-нибудь опоздает…

Мистер Самбер многозначительно поднял бровь и направился к барной стойке. Внутри Джес все сжалось. От страха до восхищения. От трепета до возбуждения.

— Я же тебе говорил, — незаметно пропел Лиам, и девушка вздрогнула, когда вышла из глубокого гипноза, в который умело погрузил ее мистер Самбер.

— Джес, как работа? — речь стала совсем другой, прежняя ядовитость пропала, а мягкая улыбка не свойственная мэру, коснулась его губ.

— С вашим визитом, ее основательно поубавилось, — Джес коротко улыбнулась.

Мистер Самбер ухмыльнулся и обернулся к полупустому залу.

Интересно, всепоглощающая власть вообще может надоесть? Должность мэра — всего лишь формальность.

Он чувствовал себя королем, который выстроил свое идеальное королевство, который купался в лучах славы и страха своих подданных.

— У меня завтра выходной, — поднял руки последний посетитель.

— Не только завтра, приятель. В этом городе никто не собирается умирать.

Еще одна совсем не востребованная профессия для молодого города. Как и курьер, некрофор не пользовался здесь особым спросом. Кладбище в одну могилу не так уж и сложно содержать в порядке. Молодой мужчина даже радовался тому, что ему достался такая работка. А точнее, полное ее отсутствие. Ведь не это ли здорово, когда ты исправно получаешь заработную плату, и при этом не делаешь ничего?

Но в один из серых, дождливых дней, когда вода превратила землю в кашу, и та неприятно пачкала ботинки, он возвращался домой.

Время было позднее, из бара его вежливо попросили, и с достаточным количеством алкоголя в крови, но в недостаточно хорошем настроении, он уныло брел по заученным тропинкам.

Было даже желание покинуть этот город к чертям собачьим, потому что обостренная невостребованность и нереализованность давила на плечи.

Дамы в Самбервилле были не особо сговорчивыми, и это только лишь приумножало тоску в душе.

Фигура у дома, заставила испытать напряжение. Кто в такое позднее время мог дожидаться его?

Врагов у него не было, впрочем, как друзей и женщин.

— Господин мэр, — он облегчённо выдохнул.

С мэром у него были достаточно неплохие отношение, если это так можно назвать. Мистер Самбер на пушечный выстрел к себе никого не подпускал, был нелюдим и неконтактен.

Но несколько раз, в баре, они перекинулись парой слов, и мэр угостил его первоклассной выпивкой.

— Где тебя носит? Хватит жрать за мой счет, Рэй, — мистер Самбер схватил парня за ворот куртки и попытался сфокусировать на нем взгляд.

Свой тяжелый, холодный взгляд, которого так все боялись.

Пьян или под наркотиками?

Рэй мог отличить алкоголика от наркомана, но не сейчас.

— Бери лопату и пойдем. Ты нужен мне, — мэр наконец отпустил его, устало массируя пальцами виски.

Да что с ним? Ему плохо?

Таким Рэй его еще не видел. Слишком странный. Он не стал задавать никаких вопросов, и в два счета оказался на своем заднем дворе. Рэй схватил лопату, котораябыла почти новая.

Самбер молча шел к своему дому, а Рэй следовал за ним. Опомнился он, когда за его спиной захлопнулись ворота.

Особняк мистера Самбера был жутким местом. Он стоял здесь еще до того, как появился город и слухи о нем ходили разные. От историй о кровавых жертвоприношениях до рассказов о психиатрическом госпитале, в котором лечили или пытали душевнобольных. Была еще история, что здесь жила дама, вдохновленная и одержимая историей о венгерской графине, Эржебет Батори. Она заманивала в свой дом бедных крестьянок, кормила, обещала работу. А после, подвешивала их молодые тела на крюки в большом зале и купалась в крови.

Говорили, на полу остались пятна крови жертв, которые так и не удалось стереть.

Пол, как и очень многое в доме, господин мэр не захотел менять. Он желал сохранить дух того времени. Все было тщательно перекрашено и переклеено, и хоть немного говорило о том, что на дворе не шестнадцатый век.

Ходила еще одна история, которая была еще более нелепа, чем остальные.

Будто бы дом принадлежал молодому мужчине, статному и богатому. Мужчина был скрытным, но очень влюбчивым, и жен менял как перчатки. Обиженные и брошенные дамы покидали его, и исчезали, как он сам утверждал, в неизвестном направлении.

Все раскрылось очень внезапно. Очередная молодая жена вошла туда, куда входить ей было строго на строго было запрещено. Она вскрыла тайную комнату своего мужа, и обнаружила там семь изуродованных трупов. Что случилось дальше никто не знает, но городские жители в красках дополняют историю концовкой небезызвестной сказки «Синяя Борода».

Есть ли в доме та самая потайная комната — неизвестно, но семь древних могил на заднем дворе дома, привносили то самое чувство сомнения.

Когда ты сидишь в баре, то это все кажется абсурдным и смешным, но сейчас, Рэю было совсем не до смеха.

— Копай, — грозно приказал мэр, указывая пальцем на старинный каменный памятник.

Самбер перевел свое внимание на Лиама, который пил пиво, и иногда поглядывал на большой экран плазмы.

— Ну а ты? Может быть хватит на сегодня?

— Я подожду Джес. На улице стало рано темнеть.

— Это лишнее. Иди домой, а то всякое бывает. Никто не застрахован от случайностей, ведь так? Случайно можно и переспать с кем-то, — мэр водил пальцем по поверхности стойки, — случайно можно и убить. Да, Лиам?

— До встречи, — парень пнул свой полупустой стакан, хватая со стула куртку.

— Я люблю людей, которые все понимают с полуслова, а ты, Джес? — Самбер широко улыбнулся, довольный своей небольшой шалостью.

— Они, наверное, вас огорчают, да?

Джес вздохнула, и чтобы не встречаться с Кайлом взглядом, принялась складывать аккуратной стопочкой меню.

— Меня больше огорчает то, что ты не попросила у меня выходной в этот день, — проговорил Кайл. — Я узнал в последний момент, и это меня расстроило.

— Мистер Самбер, — Джес вздрогнула, потому что не знала, что ответить.

Левое запястье налилось тяжестью от украшения, к которому она еще не успела привыкнуть.

Ранним утром, ее разбудил курьер. Он был не местый, она никогда не видела его в городе. Парень протянул маленькую коробочку, перетянутую атласной чёрной лентой, пожал плечами на попытки узнать имя отправителя, дождался подписи, и нырнув в свою крошечную машинку, оставил Джес в полном недоумении.

Она присела на край дивана и с любопытством сняла упаковочную бумагу. На колени упала маленькая открытка, с лаконичной и короткой печатной подписью:

«С Днём Рождения».

Джес даже вздрогнула от осознания того, что совсем забыла о своем празднике. Ее жизнь была так уныла и однотипна, что вряд ли одна единственная дата, которая повторялась каждый год, могла что-то изменить.

Джес раскрыла тёмную коробочку и ахнула. На подушке, аккуратным кольцом лежал браслет и отбрасывал блики на черную поверхность. Его цвет был глубоким, красным, почти бордовым, словно капли крови заморозили в ледяные кубики и продели сквозь них нитку. Это был альмандин, или пироп, и это были самые красивые камни, которые она когда-либо видела.

Она с трудом застегнула браслет на своей руке. Ей нравилось его сочетание с её слегка оливковой кожей. Джес представила, как он будет выглядеть в более позднее время суток. Камни станут менее прозрачными, впитают в себя черноту ночи и осеннюю прохладу улицы.

Украшение произвело на Джес такое впечатление, что снимать его больше не хотелось. И вот сейчас, невольный взгляд упал на запястье, и на языке уже вертелась догадка. Еще тогда она подумала, что отправитель — Кайл. И уже открыла рот, чтобы поблагодарить его. Но браслет принесли утром, а мистер Самбер утверждал, что узнал о событии Джес совсем недавно…

Что-то здесь не клеилось. И если это не господин мэр, то кто? Ни одна кандидатура не приходила больше на ум, а если это был он, то было бы вежливо оставить его без благодарности?

— Мистер Самбер, мне сегодня утром принесли подарок, я думала…

Кайл потянулся к ее руке, его пальцы надёжно скрывали перчатки.

— Думала, что это я подарил? — закончил за нее предложение Самбер, перебирая красные кубики.

Джес только шумно сглотнула и кивнула.

— Если бы я предпочёл дарить что-то подобное, то остановился бы на рубинах, Джес. Изысканная женщина, заслуживает изысканных камней.

— Простите, я совсем не это имела в виду, — Джес окончательно смутилась и деликатно освобождила свою руку.

Она совсем запуталась в том, что происходило у неё внутри. Он был притягателен. Она отрицала это слишком долго, но теперь сломалась. А стоило ей вспомнить сон, который она по своей же глупости приняла за реальность, щеки моментально порозовели.

Такими людьми, как Самбер восхищаются, силу, которая исходит от них, ощущают физически. Даже все эти зеваки, болтали всякие небылицы, потому что любому мужчине сложно признать превосходство над собой.

— Я хочу, чтобы ты закрыла бар, сейчас, — проговорил Кайл, — оставила, или пригласила только тех, кому действительно рада и отметила свой день рождения. До полуночи ещё два часа, за два часа можно успеть многое.

— Я не могу использовать это место в своих целях, — неуверенно начала она.

— Это мой подарок, Джес.

Он чувствовал, что давит, но ничего не мог с собой поделать.

Ему хотелось остаться с ней наедине, хотелось поиграть с контрастами, подарить нежность и внимание, а потом смешать это с грубостью и удовольствием. Прямо на этой барной стойке, которую ежедневно лапают сотни мужских рук. Только почему малышка Джес все эти годы остается нетронутой? Все недвусмысленные фразы и предложения за столько лет не развратили её, рабочая форма, которая создана для провокации, совсем не придавала вульгарности. Большая часть мужского населения, уже давно смирилась с «неподатливостью» официантки, но только не Самбер. Ему хотелось ощутить, как шпоры на ее сапожках, врезаются в его спину, когда он наматывает на кулак длинные волосы, и занимается любовью с ее языком.

— Мне совсем некого пригласить. Да и если я проведу этот вечер за работой, мне не придётся чувствовать себя такой жалкой, — честно призналась Джес.

Предлагать мистеру Самберу провести этот вечер вместе, она посчитала неслыханной наглостью. Он и так предлагал ей в распоряжение целое заведение. В конце концов, никто кроме нее не был виноват в том, что у нее нет друзей. А господин мэр, вполне мог согласиться, но только из вежливости, или из жалости. Как бы тогда она чувствовала себя? Как бы быстро под ногами разошлась земля и поглотила ее сгорать в своих недрах от непомерного стыда?

Но он не стал её слушать. Не стал потакать тому, чего она на самом деле не хотела. Через десять минут бар был абсолютно пуст, и Джес не оставалось ничего другого, как метаться по кухне, пытаться придумать чем накрыть стол, которого не было и в планах.

Когда ты долгое время находишься в одиночном плаванье, гребешь веслами воду в своей скудной лодочке, рано или поздно твои руки опускаются. Штиль вызывает апатию, тебя начинает тошнить от воды вокруг. А потом, совершенно случайно, на горизонте кто-то появляется. Он крепит к твоей лодке крюк, и вытаскивает ее из этого болота. В такие моменты, ты испытываешь благодарность. И тебе совсем не важен мотив этого поступка. Сегодня ты спасена, а все остальное будет завтра.

Джес украсила стол, заполнила его закусками, и остановилась у бара. Она не собиралась пользоваться добротой мэра, которой и так уже было слишком много и собиралась платить за ужин сама. Нужно было определиться с выпивкой. Что-то не очень дорогое, но достаточно приличное.

Джес отправила палец в рот, досконально просматривая ассортимент, который знала наизусть. Она никогда не рассматривала этот арсенал для себя.

— Возьми вот это, — она почувствовала за спиной Самбера, его рука едва коснулась плеча, когда он указал на бутылку тосканского вина, — мне нравится его вкус.

Сухое. Красное. Четыреста долларов за бутылку. Его никогда никто здесь не брал. Ей сейчас было плевать на вино. Тесный контакт с мэром пьянил сильнее всякого алкоголя.

Джес поднялась на деревянную подставку, и молила Бога дать ей сил и унять дрожь в пальцах.

— Я помогу.

Самбер принял из ее рук бутылку, и направился к столу, который она подготовила.

Он достал из кармана металлическую увесистую зажигалку и зажег свечи.

Джес до последнего не знала, стоит ли вообще ставить их на стол, поэтому поставила их на краю, но оставила незажжёнными.

Теперь, когда их пламя танцевало в тёмных глазах сидящего напротив, ей и вовсе стало мало воздуха.

— Расскажи мне о себе, что-нибудь, чего я не знаю, — проговорил Кайл.

Он не притрагивался к еде, а Джес хотелось опрокинуть в себя этот бокал целиком, но она не могла себе позволить этого.

— Я из Оклахомы.

— Интересно, я там никогда не бывал… Знаком с этим штатом, только благодаря печальной истории…

— Теракт?

— Любое неповиновение власти, несет за собой человеческие потери, и зачастую, страдает тот, кто не виновен, — выразил свое мнение ответил Кайл. — Но меня впечатлило другое… Это правда, что люди в память об этой трагедии, берут ежегодно семена от уцелевшего столетнего вяза, и сажают их по всему городу?

— Правда. Они отдают дань памяти погибшим.

— Ты говоришь «они», а не «мы», ты не скучаешь по дому?

— Мой дом здесь. Здесь, мне нравится больше.

Она умышленно умолчала о муже. Сколько можно постоянно тревожить его своими мыслями?

— В Оклахоме у меня осталась одна сестра, мы с ней не общаемся. В Самбервилле у меня тоже никого нет, но здесь я чувствую себя лучше.

Кайла удовлетворил этот ответ. Он откинулся на спинку стула и вращал в руках бокал на тонкой ножке.

— Мне важно чтобы ты чувствовала себя комфортно. Всегда, и особенно сейчас.

Кайл протянул бокал.

— За твой день рождения, Джес.

— Спасибо.

Она сделала глоток, а ее взгляд задержался на его губах, на кадыке, который дрогнул, на украшенных татуировками пальцах, когда они ослабили пару пуговиц воротника.

— Чем ты занималась до того, как вышла замуж? — последовал новый вопрос.

— Играла на скрипке.

Джес опустила взгляд. Если он так интересуется ее жизнью, то значит ли это, что она нравится ему?

— Почему скрипка? Это инструмент, на котором играют черти, а ты настоящий ангел.

— Я была не так хороша, чтобы приходить во сне к Тартини, и играть ему сонаты.

Джес улыбнулась, и словила себя на мысли, что чувствует себя немного увереннее, раз способна шутить в присутствии мэра.

— Я не верю, что человек, который способен на такую любовь, может делать что-то вполсилы. Это ведь не про тебя, Джес. Ты максималистка. Что же заставило тебя бросить играть? Муж был против?

— Мне пришлось оставить оркестр и переехать. Вначале мы жили в Миссури, а потом Тим рассказал мне о Самбервилле. Было очень интересно стать частью того, что только появляется на свет, воссоздается по кирпичику. Везде где я жила до этого, уже была своя история, созданная за много веков до нас.

— Совсем недавно, ты говорила, что хотела уехать отсюда. Легко предположить, что город стал тебе ненавистным, — мэр взял бутылку и добавил мареновой жидкости в бокалы.

— Сейчас я чувствую все иначе.

«Благодаря тебе», — застыло на губах, но так и не соскользнуло.

Даже алкоголь не давал ей переступить тонкую грань, которая из мэра города, превращала мистера Самбера в желанного мужчину.

— Сегодня твой день, — улыбнулся он, и в бликах свечей его лицо стало еще красивее.

Почему она раньше этого не замечала? Мэр взял всю ответственность за похороны на себя, и только сейчас она понимала, насколько огромной была эта услуга. Она бы не справилась одна. Его вовремя и безвозмездно подставленное плечо, облегчило жизнь.

А потом ей выплатили компенсацию. Такую, что полгода Джес только и делала, что страдала.

Незримая рука, которая крепко сжимала ее руку, всегда была рядом. Рука мистера Самбера.

А однажды он ворвался в ее дом и заявил, что в бар требуется бармен, и что именно она должна занять это вакантное место.

Джес была очень зла на напыщенного, самоуверенного мэра, который силой заставил ее выйти на работу.

Так она думала тогда.

Как же все изменилось. Как же она была ему благодарна.

— Ты можешь озвучить любое желание. Я не смогу отказать тебе, — продолжил Кайл.

— У меня и так есть все, чего я могла бы желать, если рассуждать здраво. Все остальное воплотить невозможно…

— Тогда просить снова придется мне?

Самбер не сводил с нее своих серых глаз. Она успела переодеться в свою одежду. Тонкий свитер под горло, тёмные джинсы. Волосы собраны в хвост. Такие густые, что резинка вот-вот норовила лопнуть. Кайлу нравилось, как краснеют её щеки, когда она смотрела на него. Как не выдерживает взглядов, застенчиво улыбается, смущается. Только он чувствовал, уже как несколько дней ощущал, что ее мысли перестали быть невинными. Уснувший на левом плече демон открыл глаза, и в предвкушении потирал руки.

Распять бы ее прямо в храме, разлить церковный воск по молодому телу, зачарованно наблюдать за тем, как он схватится, сделает место ожога розовым. А потом остудить, заставить вздрогнуть. До рези в запястьях натянуть верёвки, вырвать из горла стон, отправить его в высокий свод потолка, довести грех до состояния Абсолюта, в святом месте принудить молить о пощаде именно его, а не выдуманного Бога.

Но Кайл жалел внутренний мир монсеньора, по крайней мере пока.

— Я не знаю… — неуверенно ответила Джес, — если это в моих силах…

— Потанцуй со мной, — проговорил Самбер, и этого было достаточно для того, чтобы пустить под ее кожу ток.

Он не стал ждать ответа. Зашел за барную стойку, включил стереоустановку и опустевший бар заполнился романтической музыкой шестидесятых.

Джес на мгновение задумалась, о том, откуда здесь вообще такой репертуар? Она никогда не натыкалась на подобные песни, тем более с первого раза.

Наверное, когда ты что-то создаешь, твое творение вплоть до мелких деталей подчиняется тебе беспрекословно.

Она вложила подрагивающие пальцы в протянутую ладонь. Широкую. Сильную. Сегодня руки господина мэра были теплыми. Ее ладошку жгло огнём, а спину и вовсе обдало лавой вулкана, когда он прижал ее к себе.

Джес забыла, как дышать. Ее пальцы неуверенно коснулись плеча, вторую руку по-прежнему обжигало прикосновением. Легкие протестующе ответили спазмом, и тогда она вдохнула полной грудью. Вдохнула, но лучше бы этого не делала.

Весь её мир содрогнулся, губы пересохли, когда Кайл поймал её взгляд. Джес не ощущала больше ничего, кроме объятий в которых хотелось утонуть, запаха дорого парфюма, которым, как ей казалось, пропитывается она сама. Самбер вел её в танце, а она чувствовала, как слабеют ноги, как болезненно тянет грудь от плотного соприкосновения, как жар со спины медленно сползает вниз живота.

— О чем ты думаешь, Джес? — Кайл склонил голову, и его губы едва коснулись уха.

Невинный шепот, пробуждающий внутриутробные вибрации.

— Ты хорошо танцуешь, — прошептала в ответ она, потому что голос куда-то исчез.

— Потому что мне приятно это делать. С тобой приятно. Не хочется выпускать тебя из своих рук.

«И не выпускай», — мысленно прокричала Джес, но так ничего и не ответила.

— Расскажи мне, что тебе снилось той ночью.

Его голос стал еще ниже, и Джес показалось, что она летит в пропасть.

Воспоминания заставляли ее почувствовать приятные волны, которые своим покалыванием, вызывали в ней череду мурашек. Хорошо, что ткань свитера была достаточно толстая, и он не почувствует этого.

— Мне до сих пор стыдно, что я ворвалась в твой дом. Прости.

— Это не то, что я хотел услышать, — немного резко, с нотками приказного тона произнес мэр.

Все в стиле мистера Самбера. Но если бы было по-другому, разве она обратила на него свое внимание?

— Мне нечего рассказывать. Обычный сон, но очень реалистичный.

— Тебе было хорошо, в этом обычном сне?

— Можно, я не буду отвечать?

— Значит, я расценю это как «да».

Он улыбнулся. Давно его не заводили простые разговоры. Хотелось искусить ее, да так, чтобы сам дьявол со своим яблоком позавидовал. Самбер давно имел на нее виды, но все никак не решался.

Не будет ли ему скучно? Принесет ли она ему то самое удовольствие, которого он так давно не получал?

Ответ пришел сам по себе, в тот день, когда она появилась на его пороге, вся раскрасневшаяся, возбужденная и растрепанная, и начала обвинять его. В чем? Узнать так и не удалось.

Что же малышка Джес себе нафантазировала? Вопрос о том, достигла ли она финала, так и вертелся на языке, но неправильно было бы спрашивать это вслух. Тем более сейчас, пока Самбер не поставил ее на колени.

Вместо этого, другой вопрос слетел с языка, когда пальцы сильнее вжались в ее спину.

— Что у вас с Лиамом, вы дружите?

— О, нет, я сегодня впервые увидела его за долгое время.

— Он пришёл к тебе?

— Не думаю.

Какой к черту Лиам?

Как бы она хотела говорить только о мужчине, который пленил её душу, но Джес понимала, что сейчас их вечер закончится, они попрощаются, и сказка подойдёт к концу.

Кайл поднял их сплетенные руки, заставил ее обернуться вокруг своей оси, а когда она снова повернулась к нему лицом, прижал так сильно, что Джес от неожиданности, шумно выдохнула.

Его взгляд снова растворял её до состояния молекул. Рука Самбера переместилась выше, и сжала затылок. Вторая рука скользнула по бедру, задрала свитер. Джес представила, как черные узоры на его запястьях подобно толстым корням вековых деревьев, врастают в её кожу, питаются кровью, стремятся забраться в самое нутро.

Ощущения были настолько сильными, что она закрыла глаза, а через мгновение, почувствовала, как ее губы поглотил жестокий, подобно убийце, поцелуй.

Губы Самбера властно ласкали её. Настойчивый язык резко оборвал всякие её ответные попытки. Его правая рука по-прежнему сжимала затылок, а вторая прижала ее к себе настолько близко, что она почувствовала возбуждение Кайла. Ей хотелось тоже запустить пальцы в его волосы, тоже что-то сделать, но все его поведение просто кричало о том, что это лишнее. Господин мэр привык брать то, что ему хочется.

Одно короткое движение и тесный бюстгальтер больше не сковывал ее. Зато на его смену пришла горячая мужская рука, которая жадно сжала грудь.

Джес застонала, потому что здравый смысл давно покинул чертоги разума.

Она не понимала, что происходит, только звон бьющейся посуды стоял в голове, и слетевшая на пол черная ткань, которой был накрыт стол, поглотила её в настоящую пропасть.

— Джес, прости, — Самбер убрал руки лишил ее своих объятий, — я пользуюсь своим положением, а это неправильно.

Он коротко улыбнулся, и стал застегивать пуговицы на рубашке, которые неизвестно, когда успел расстегнуть.

Волна возбуждения отхлынула так быстро, что Джес показалась ледяной своя собственная кровь. Она проскользнула мимо Кайла, выбежала в уборную, и плотно закрыла за собой дверь.

Прохладная вода свела зубы, гиперчувствительная кожа готовая к прикосновениям и поцелуям, неприятно ныла.

Дрожащие пальцы сами нащупали лямки бюстгальтера, и с трудом застегнули его.

Как выйти обратно? Что говорить?

В голове крутились миллионы вопросов. Джес была готова отдать что угодно за то, чтобы, когда она вышла, в баре никого не оказалось.

— Джес, у тебя все в порядке?

Она вздрогнула, когда в дверь постучали. Когда голос, который так её волновал, снова раздался рядом.

— Я войду?

Золотистая ручка медленно прокрутилась влево, раздался щелчок открывшегося замка. Джес стояла как вкопанная, и не могла пошевелиться.

— Прости меня ещё раз, я не хочу, чтобы ты избегала меня или боялась, — проговорил Кайл, заполняя собой все небольшое пространство. — Я должен держать свои желания при себе, ведь это не то, что тебе нужно, верно? Ты ведь по-прежнему любишь своего мужа, а я просто внес ненужный разгром в твои мысли, ведь это так?

Джес не знала, что ответить. Все происходящее поставило ее в тупик. К своему собственному стыду, она понимала, что в объятиях мистера Самбера, она ни разу не вспомнила о своем муже. И сегодня четко осознала, что он мертв. А к ещё большему стыду, поняла, что и при жизни он не был способен вызвать в ней таких сильных чувств, которые до сих пор тлели пепелищем недавно разожжённого костра.

— Джес? Ответь мне, я правильно сделал, что остановился?

— Я не знаю, — выдохнула она.

— А кто должен знать, если не ты?

— Мне нужно время, чтобы подумать и ответить на этот вопрос.

Минимум ответственности и минимум разговоров.

— Я проведу тебя домой, не хочу, чтобы тебе что-то угрожало.

— Ни в одном городе нет ниже уровня преступности, чем в нашем, — отрешенно проговорила она, и закрыла кран.

— Тем не менее. Не отказывай мне в удовольствии провести с тобой еще несколько минут.

— Мне лучше остаться.

Еще одна попытка. Попытка избежать стыда, который пронизывал ее тело насквозь.

— Мне нужно убрать все к утру.

— Завтра у тебя будет выходной, — Самбер снова коснулся ее раскрасневшейся щеки.

Смущение, стыд — это все стало чем-то запредельным с тех пор, как он вырос. Вершителю судеб не ведомо подобное.

В детстве у него было немного игрушек, но сейчас он обзавелся собственными марионетками, которые исполняли все что угодно, стоило только потянуть за тонкую нить. Но иногда так хотелось испытать чего-то земного. Даже Зевс спускался с Олимпа, пресыщенный окружением и вниманием богинь.

Сейчас, Кайл дернул за невидимую нить, и Джес покорно кивнула.

Еще раз дернул, — и она закрыла пустой бар.

— Спасибо вам за вечер, — она все-таки решилась хоть что-то произнести.

— Не нужно. Мы с тобой одиночки, и совсем не удивительно, что нам захотелось провести время вместе. Мне некуда спешить. Дома меня не ждет жена с детьми. Так что, это ты скорее делаешь одолжение, когда даришь свое внимание.

Они медленно шли по асфальту, который уже слегка покрылся первым инеем. Холод настойчиво проникал в город, а Джес все думала: позвать ли мэра в гости, на чашку чая? Он же говорил, что у нее есть право на одно желание?

Объектом всех ее желаний сейчас был именно он. И может быть, монсеньор был прав? Не стоит скрывать больше своих чувств?

Но произошедшее в баре не давало покоя. Она уже там показала, насколько подвержена его власти, которая своей силой сметает все на своём пути.

На улице было тихо и безлюдно, только голые деревья покачивали ветками.

Совсем скоро должен был выпасть первый снег. С недавних пор, Кайл терпеть не мог первый снег, он ассоциировался у него с чувством безысходности. Привкусом потери. Один единственный день в году, когда его накрывала грусть и он не пытался с ней ничего сделать. Позволял заполнить тело, грудную клетку, и пугающую пустоту внутри нее. Он вспоминал чужие, весёлые лица, огни фейерверков и гирлянд, с украшенного к празднику особняка. Белая фата невесты, и такие же белые хлопья, которые падали ему на плечи. Этот день стал точкой невозврата. Новой главой в сожжённом рукописном томе.

— Вот мы и пришли, — отвлекла его от тяжёлых воспоминаний Джес.

Самбер чувствовал, как она напряжена, как пытается на что-то решится, размышляя морщит под шапкой лоб, но не решается сказать.

Ему даже стало скучно. Так всегда. По особой иронии все сходит с рук тому, кто боится действовать несмотря на то, что в мыслях он грешнее голодного бродяги, стащившего из магазина булку. Но ведь в заповеди об этом ни слова.

— Я пришлю тебе подарок завтра, на свое усмотрение, если ты не определилась, — проговорил Кайл.

— Подарок?

Джес хотелось вскрикнуть, что самым лучшим подарком для неё станет возможность избавиться от одиночества, но она промолчала.

Между ними повисла липкая тишина. То самое противное чувство, когда что-то пошло не так, и ты не в силах ничего исправить.

— До встречи, Джес, — Кайл улыбнулся краешком рта, вздернув воротник повыше, и убрал руки в карманы.

— До встречи, мистер Самбер.

Замерзшими пальцами она потянулась к замку, бросая тоскливый взгляд на удаляющуюся фигуру.