Универсальный саквояж миссис Фокс

М. Р. Маллоу

Двое джентльменов росли на приключенческих романах, но им уже стукнуло пятнадцать – пора заняться делом. Идти в офис? Жалкая судьба, но это единственное, что может себе позволить сын изобретателя – между прочим, поэт. Продолжать отцовский бизнес? Гробовщик уныл, как похоронная церемония, а его сын слишком ценит жизнь. А в это время на одной станции садится в поезд дама. Ей срочно нужно уехать. Миссис Фокс, стойте! Вы забыли свой саквояж! Эта история произошла давным-давно, в самом начале двадцатого века. Самолеты тогда только начинали летать, автомобили – ездить, а в кинотеатрах крутили первые фильмы. Миром управлял капитал.

Книга первая

Универсальный саквояж миссис Фокс

Глава первая, в которой не происходит ничего хорошего

Мистер Эзра Джосайя Саммерс, рукоположенный пресвитер городской общины Пустых Последних Дней, постоянный член-корреспондент «Нью-Йоркского общества подавления греха», почетный председатель городского Общества трезвости, яростный сторонник комстокеризма, автор многочисленных выступлений в «Баптистском миссионерском вестнике» касательно искоренения всякой безнравственности, спустился из своего кабинета. Брыли вздрагивали над его бакенбардами.

— Мир и покой снисходит на того, кто всем сердцем постигает, что Христос жил и умер ради всех нас… Аллилуйя!

–…и муки его искупительной жертвы сопровождают нас ежедневно и ежечасно, на рассвете и на закате, на закате и на рассвете, от рассвета до заката.

— Ибо на каждом шагу всех нас и каждого из нас подстерегают ловушки и искушения. И в одну из них, в эти врата праздности ума и похоти тела, попался мой сын! Что это?

— Это… э-э… это сочинение мистера По, описывающее нравственное падение чад Его и борьбу за покаяние их.

— Так! А это?

— Это про одного безумца, возомнившего себя Им, пошедшего против Воли Его и сотворившего себе подобного из тел усопших, и создавшего чудовище, которое…

— Прекрасно! Ну, а это?

— А это сочинение мистера Жюля Верна, описывающее пребывание четверых путешественников на необитаемом острове без еды и питья, одним духовным усилием, к вящей славе Его.

Отец засвистел носом.

— А это?

— А это… а это…

ДРАМА В НОЧЛЕЖКЕ

ЦИРК ДОКТОРА ПОЛИДОРИ

ПРИВИДЕНИЕ ТЕТИ ЕВЛАЛИИ

Нет, то, что на обложках скелет, гремящий костями по лестнице и пугающий пожилого джентльмена под хохот маленьких засранцев, цирковые кулисы, где явно происходит нехорошее, и дамочка, вылезающая из окна в черной полумаске, еще оставляло шанс. Хотя, признаться честно, это был очень маленький шанс. Но даже поднаторевший в деле Джейк Саммерс не мог выкрутиться, когда вот, огромные буквы:

НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ КОРОЛЯ СЫЩИКОВ НАТА ПИНКЕРТОНА!

И ладно бы только это. Там было еще всякое, вполне отвечающее названию:

ПЯТИЦЕНТОВЫЕ ИСТОРИИ

Мистер Саммерс сгреб всю стопку со стола. Точнее, попытался это сделать за один раз. Присел, поддернув брюки, перед камином.

То, что делало жизнь Джейка Саммерса хоть немного более сносной, гибло у него на глазах. Почти три года. Все накопления, обмен правдами и неправдами, и даже мелкие кражи, потому что взятое он не собирался возвращать.

— Роз! — пресвитер ворошил кочергой книги, пачкая в золе рукава. — Где вы? Несите трость.

Служанка вышла. Сейчас. Сейча-ас. Ну, где приглашение? Никто не хочет, чтобы Джейк Саммерс поднялся в кабинет? А? Почему он молчит?

И, поняв, что все будет гораздо хуже, Джейк отвел взгляд от дергающихся локтей отца.

Что бы ни было, книги погибли. Все выгребли, дочиста. Что у него осталось?

СЕКРЕТ СИЛЫ

ЦАРСТВО РАССВЕТА

ЛУЧШАЯ НОВОСТЬ ВАШЕЙ ЖИЗНИ

МРАК САМОНАДЕЯННОЙ ДЕРЗОСТИ

ЛУЧ СВЕТА В ЦАРСТВЕ ТЬМЫ

БОЛЬШАЯ ОШИБКА

ТОТ, ЧТО ВО ПРОПАСТИ СГИНУЛ

Когда похоронный церемониймейстер не гневался из-за лености и лжи одного отрока, а, наоборот, питал надежду, у него обычно выходило про секреты силы, способы обретения радости и царство Света. Когда надежда рушилась — про Тьму, пропасть и гибель. Последние три года в основном про гибель.

Брошюр было ужасно много.

Саммерса-старшего побуждал к служению Святой дух и пылкое желание вразумлять и питать стадо Божье. Саммерс-младший руководствовался не менее пылким желанием по возможности реже быть вразумляемым кем бы то ни было. Отец, как и подобает рукоположенному служителю общины, использовал каждую возможность подтвердить свое призвание молитвой. Сын подумывал о том, что истинная вера вряд ли нуждается в таком количестве подтверждений. Пресвитер неукоснительно делал все, чтобы его собственную жизнь и жизнь членов его семьи не пятнали помыслы пустые и суетные. Его сын… да, собственно, мы отвлеклись.

Не далее, как две недели назад Саммерс-младший вышел с утра на улицу со стопкой этих душеспасительных чтений. Удачно успел отскочить за угол, избежав, таким образом, встречи с Альфом и Генри Лароз, надежно спрятал брошюры в выгребной яме общественной уборной, аккуратно уронил сверху деревянную крышку, скрыв, таким образом, улики, свернул на Черч-стрит, довольно метко вернул встречному мальчишке брошенный в спину огрызок, и уже приготовился приятно провести день, шатаясь по городу. Как вдруг был схвачен за ухо яростной рукой отца. Под свист и насмешливые комментарии в спину, был доведен до экипажа, препровожден домой, примерно наказан и до сегодняшнего дня находился под домашним арестом.

Выходить разрешалось только на собрания общины. Утренняя молитва. Вечерняя молитва. Остальное время молодой человек проводил в дощатых стенах мастерской, закатав рукава и шаркая рубанком.

«Труд скорбный и искупающий».

Почему, черт побери, труду так необходимо быть скорбным?

Но тут хлопнула дверь отцовского кабинета и послышались торопливые шаги Роз.

Отец на него не смотрел, разворошил кочергой страницы, дождался, чтобы пламя как следует схватилось. Принял в свои руки трость.

— Матильда! — позвал он. — Матильда, иди сюда!

Джейк взглянул матери в лицо, не выдержал и стал смотреть в пышную пепельную прическу. Вошли старшие. Из-за их юбок выглянула Эмми, которую тут же схватили за руку.

Семья была в сборе.

— Джейк! — это была Софи. — Опять! Ты что, нарочно? Тебе, может быть, это нравится? Тебя наказывают, а тебе все равно. Ты нас так ненавидишь? Когда же, наконец…

— Он не нарочно, — возразила Дороти. — Он болен. Теперь это ясно. Его нужно отправить в сумасшедший дом.

— Джейк Саммерс, — привычным торжественным тоном проговорила мать, — мы глубоко опечалены твоим поведением. Пусть наказание очистит твою душу.

Джейк старательно не смотрел на Эмми. Скинул пиджак, перегнулся через подлокотник кресла и тонкая, гибкая трость рассекла над ним воздух.

–…ежедневно и ежечасно. Ежедневно и ежечасно… — молились мать с сестрами.

— Софи, — позвал Джейк, — давно хотел тебя спросить. Скажи-ка, а ты…

Пресвитер замахнулся.

–…ты не слишком стараешься быть сторожем брату… своему… Ай!

— Замолчи! Это для твоего блага!

— Помню я, помню. Фу, Софи. Взрослая девушка, а… лазает по всяким подозрительным местам. На крышу! К соседям! Ай, мама!

Во всяком случае, у Софи будет разговор с матерью. Скорее всего, будет. Не может же быть, чтобы… И, кстати, кто же помог ей все это перетащить. Неужто… отец…

Звонко щелкала трость.

Джейк дергался из стороны в сторону — не так просто было терпеть. Но выговорил:

— Давай, папаша, старайся. Авось ТАМ кто услышит.

Все ахнули.

Стоявшая снаружи толпа детей живо интересовалась происходящим. Толстый Альф Лароз успел спрятаться, чтобы не попасться выбежавшей служанке, и увидел, что, во-первых, в руках у той кухонный нож, а во-вторых, что направляется она к иве у придорожной канавы.

Когда девица вернулась с пучков прутьев, сомнений уже не осталось.

Толпа детей радостно заржала.

Прислуга скрылась за дверью. Из дома слышался шум, грохот, проклятия, крики и вопли. Джейк посылал всех к дьяволу и называл отца такими словами, что кровь стыла в жилах, глаза вылезали из орбит, а волосы шевелились на голове. Но недолго. Вскоре он перешел на душераздирающее: «Не буду! Не буду! Хватит! Не надо больше!».

Потом, наконец, настала тишина.

Оглянувшись по сторонам, Альфред Лароз приник к замочной скважине.

В коридоре, который вел прямо до лестницы, раздвинулись портьеры и Джейк без пиджака и жилета рванул вверх. Отстегнутые подтяжки болтались, путаясь у него под ногами, а он не обращал на них внимания, хотя мог и шею сломать. Тут же выскочил папаша, нагнал его и схватил за плечо. У Джейка вздымалась грудь, он тяжело дышал, щека горела. За гробовщиком явилась Софи. Что говорил гробовщик, разобрать толком не получалось. Но, судя по тому, как тряслись его бакенбарды, когда он указывал Софи на Джейка, и как она кивала, и как потом Джейк ушел наверх — ясно. Он был вроде арестанта.

Чертовски забавно.

Глава вторая, в которой происходит кое-что хорошее, а именно знакомство двоих джентльменов

Во вторник, 25 апреля 1905 года солнце грело щеки, ветер шевелил волосы и вообще погода с самого утра стояла такая, что до смерти хотелось стать счастливым. Сразу и навсегда, одним махом.

Джейк Саммерс сидел на валуне на берегу речки Винуски и запускал камешки в воду.

Раз, — запрыгал плоский камень, — два… три… «…четыре-пять-шесть…семь!» — другой камень, пущенный чьей-то чужой рукой, нагло обогнал его собственный.

Джейк обозрел это дело. Оборачиваться не хотелось, но, гори все огнем, могут напасть сзади.

Один он там или их много? Ни обидных реплик, ни гогота не последовало. Возни тоже не было слышно.

Тогда Джейк неторопливо поднял пару камней, взял один поудобнее, зажал второй в кулаке и медленно повернулся.

Чуть поодаль стоял такой маленький, в желтых ботинках. Голову к плечу склонил — смотрит, как воробей. Джейк обозрел чужака от ботинок до больших, как у девчонки, карих глаз. Светлые бриджи старенькие, а сидят отлично. Серый пиджак с блестящими пуговицами лихо заброшен на плечо. Сам тощий, шея жалкая. И близорук — вон, щурится. Брови срослись на переносице, а черные кудри треплет ветер. Рот широкий, как у лягушонка. Взгляд уверенный, чуть не самодовольный. Хоть и шкет. Видно, что ловкий — этакий прошмыга.

Природа наградила Джейка Саммерса ростом… нет, не высоким. Высокий — это другое. Длинный — вот правильное слово. Это когда вам вечно приходится наклоняться, чтобы невзначай не стукнуться головой, и вы пытаетесь все время об этом помнить, и выходит еще хуже, потому что вы всё время пытаетесь уменьшиться, а потом выпрямляетесь в самый неподходящий момент. Когда только что потихоньку открыли дверцы буфета, да сдуру нагнулись поднять упавшее на пол печенье. Когда вечно некуда девать руки-ноги, плечом вы вечно встречаетесь с дверными косяками, а на ваши ляжки ополчились все углы мебели. Когда все время хочется если не согнуть колени, так хоть голову наклонить.

Парень выглядел так, что сразу становилось понятно: ему хорошо, ему удобно, он себе нравится. В общем, все с ним было, как надо.

Ни мрачных бесцветных глаз, ни рыжего ничтожества на подбородке, а на лбу ни прыщей, ни приговора: «паршивая овца».

Теперь попробуйте представить, что на вас старые штаны, из которых вы выросли, не очень чистая рубаха и куртка, от которой пахнет скипидаром. Все лучше, чем черный костюм, в котором вы — вылитый дед в молодости. Не говоря уже про траурный цилиндр.

Джейк размахнулся и швырнул камешек в воду. Незнакомец тихонько присвистнул и сел рядом. Тоже нашарил камешек. Швырнул в реку. Джейк снова не остался в долгу. Сражение длилось до тех пор, пока до ближайшего метательного снаряда было можно достать рукой. Потом камешки кончились.

Джентльмены брели по берегу, по очереди пиная попавшуюся консервную банку. Еще каких-то две недели назад берег Винуски был затоплен весенним паводком, и теперь на каждом шагу попадались то гнилые палки с прилипшей сухой тиной, то разлохмаченные куски каната, то еще какая-нибудь дрянь. Около скелета утки, еще сохранившим пучки перьев, обошли раза три. Так ничего и не придумали, пошли дальше. Нашли, между прочим, ржавый сапожный молоток, немного старых монет и одинокий ботинок с высунутым языком. Молоток подобрали на мелководье, монеты 1855 года нашли, поднимая валуны, а ботинок лежал на мостовой. Ботинок переехала телега, и двое джентльменов пинали его, пока, отпихивая друг друга, не сверзились по насыпи.

— Все время думаю, — незнакомец отряхнул штаны, — куда деваются от них люди?

Джейк пнул ботинок и тот улетел в воду.

— А куда они деваются?

— Ну, вот ты видел когда-нибудь на улице кого-нибудь в одном башмаке?

— Так люди просто выбрасывают старые башмаки.

— Да? — прищурился незнакомец. — А тогда почему никогда не попадаются вторые? Они их по одному выбрасывают? Вот ты видел когда-нибудь два башмака разом? Хотя бы на расстоянии мили? Хотя бы двух миль!

Джейк отмахнулся — отстань. Он мотнул головой, откидывая со лба упавшую прядь своих бесцветных волос, и двинулся дальше.

Решили купаться.

Вода, признаться честно, была очень так себе: конец апреля — все-таки не лето, да и Винуски течет с каких-никаких, а гор. Вон, на камнях возле воды еще попадались островки снега.

Джейк решил доплыть до середины реки, но у него стыли зубы, от холода сводило ноги, кожа на затылке стягивалась, как будто решила слезть. Тогда он рванул к берегу, где плескался один жалкий тип, и скоро молодые люди стучали зубами среди валунов.

— Откуда ты взялся? — Джейк натягивал подштанники на покрытую мурашками кожу. — Я тебя раньше не видел.

— Это потому, что мы недавно приехали, — с готовностью откликнулся парень. — Мой отец — Томас Маллоу. Может, слышал?

— Нет. Так и думал, что ирландец. Только акцент у тебя какой-то… французский, что ли? Канада?

Акцент был. Французский определенно. Но не Канада. Этих Джейк знал хорошо.

— Родился в Бордо, — пожал плечами новый знакомый. — А ты из здешних мест, правда?

Он передразнил жесткий говор уроженца Вермонта:

— «Врмон, Брлингтон».

— «Ве'мон, Бе'лингтОн», — передразнил Джейк в нос. — Как зовут?

Парень почему-то замялся.

— А тебя?

Раздался плеск: проплывающий бобр жалко вытягивал мокрую шею.

— Сэр, я первый спросил.

— Джейк. Джейк Саммерс.

— Ладно, — сказал парень. — Только обещай, что не будешь смеяться. Мармадьюк Маллоу. Но лучше — просто Дюк.

— Черт, ну и имечко.

— От деда, — Дюк пожал плечами. — Костюмчик у тебя тот еще. Дай угадаю: папаша — священник?

— Предводитель общины баптистов. Он гробовщик. Похоронный церемониймейстер.

— Похоронный кто?

— Церемониймейстером папенька сам себя называет. Ну, знаешь, подготовить тело, договориться со страховой конторой, церемония, процессия, цветы, то да се…

Дюк только крякнул.

— Давайте-ка, сэр, уничтожим улики. Тебе ведь тоже купаться не разрешают?

Мокрые волосы ерошили до тех пор, пока с них не перестало капать. Потом долго сидели на солнце.

Тени кленов вытянулись. Становилось прохладно.

— Слушай, — во второй раз промахиваясь мимо подмоченной штанины кальсон, сказал Дюк, — завтра придешь?

Джейк скакал, натягивая второй носок. Уронил его в воду, плюнул и просто сел на камни.

— Я тут решил, — медленно произнес он, — туда не вернусь.

— Ого, как! — присвистнул Дюк. — А куда же ты, интересно мне, денешься?

Джейк сунул носки в карманы.

— Не знаю. Оставаться здесь я больше не могу, хоть ты меня убей.

— Даже не собираюсь! Убивать тебя? Куда я дену труп? И с кем буду болтать? Кстати, сэр, а где вы намерены ночевать?

— В чьем-нибудь сарае. На чердаке. Мало ли, где.

— А на что вы будете жить? И что вы будете кушать?

— До завтра как-нибудь обойдусь. Там посмотрим, как уехать. А чем буду заниматься… Это, сэр, такое дело… Собственно говоря, я намерен поискать что-нибудь… чего-нибудь… Ну, только не смейся. Если коротко: приключений.

Повисла пауза.

— Ну, чтобы найти то, что мне нужно, — слишком быстро и слишком бодро продолжал Джейк. — Надо же, чтоб что-то происходило! Знаешь, как у мистера Жюля Верна, и Майн Рида и…

— А Стивенсон? — проявил осведомленность в вопросе новый знакомый.

— И он тоже, — согласился Джейк. — И Фенимор Купер. И…

–…и Дюма!

–…и Пинкертон…

— Ой, да! — подхватил Дюк. — Пинкертон — вещь. А еще мистер Конан Дойль.

— Ох, не говори! Обожаю.

— Брат!

— Что?

Дюк долго молчал.

— Слушайте, сэр, — он натянул на плечи помочи.

Еще помолчал.

— Слушайте, сэр! У вас такое сомнительное предприятие… возьмите меня с собой, а?

Джейк смотрел туда, где был тот берег, а полагалось быть горизонту.

— Ну, возьмите, — небрежно произнес Дюк, — что вам стоит. Я не знаю, чем намерен заниматься, вы не знаете, чем намерены заниматься — почему бы нам и не знать этого вместе? Вдвоем веселее.

— Ты это что, — повернулся Джейк, — серьезно, что ли?

— А ты разве против?

— Против? В жизни не слышал более интересного предложения!

— Слушай, а что же твои старики? Не будут против?

Дюк пригладил мокрые, растрепанные береговым ветром кудри.

— Мои старики? Матери уже четыре года как нет. Отец женился через год после ее смерти. У них уже двое детей. Он будет только рад куда-нибудь меня сплавить.

— А если ты передумаешь? Я же всерьез. Еду неизвестно куда, ищу неизвестно что, без цента денег… Черт знает, сколько я буду скитаться. Ты будешь скитаться?

— Ну, конечно, я буду скитаться!

— А что, если тебе это только кажется? Может, на самом деле ты совсем не хочешь скитаться! Не всякий может скитаться. Это не такое простое дело.

— Кажется? — переспросил Дюк. — Нет, сэр, не думаю, что мне кажется. Ну, раз мы теперь заодно, надевайте ваши штаны и потопали к моему отцу. Уж не знаю, что там у нас будет завтра, но сегодня я намерен предложить вам обед и пристанище.

— Отлично, сэр! — обрадовался Джейк, у которого живот распевал оперные арии. — А не будет твой отец против?

— Не должен. Он у меня ничего старикан.

— А чем он занимается, твой отец?

— Физикой. Он, как бы это сказать, изобретатель.

— Ого!

Дюк пожал плечами.

— Как посмотреть, сэр. Как посмотреть.

— Куда смотреть-то? Что плохого в науке?

Сын изобретателя усмехнулся.

— В основном, отсутствие денег. Не мог же я вот так сразу взять и сказать: мой отец — изобретатель-неудачник, прожил на судебных разбирательствах все свое наследство, доставшееся от деда, а тому — от прадеда, а тому, кажется, от его прадеда.

— Грустная история.

— Ну, вот такая вот история, — Дюк взял пиджак. — Сначала все было хорошо, отец даже получил премию от какого-то научного общества. За этот, как его, крошкособиратель.

— За что? — поразился сын похоронного церемониймейстера.

Дюк перекинул пиджак через плечо.

— За крошкособиратель, говорю. С педальным генератором.

— Ничего себе, — как мог, деликатно, сказал Джейк.

— Потом, — новый товарищ двинулся по дороге, — какой-то хмырь подал на него иск: дескать, изобретение вовсе не отца, а его собственное. Пять лет, штук двадцать заседаний. Суд отец проиграл, знакомые показывали пальцем, — вот и пришлось искать, куда бы переехать. Дела пошли не очень-то, и один знакомый предложил отцу читать лекции в здешнем университете. Да на них разве проживешь. Если бы не вакуумный ветрогон — ну, знаешь, пыль собирает — просто не знаю, что бы было.

— Вакуумный ветрогон? Это не такая ли это штука, которую по субботам возит от дома к дому старый Айзек Робинзон? «Почистить ковер, избавить от пыли»?

— Ну да, как раз такой. У отца он еще и окна моет, и карточки фотографические сушит, и шарики надувает.

— Ничего себе, — опять сказал Джейк.

Прилетела пушинка, застряла в ветке клена, бросавшего рваные тени на берег. Дюк осторожно отцепил ее и пустил по ветру. Молодые люди поднимались по ступенькам набережной.

— Последние два года мы только и делали, что переезжали, — продолжал Дюк. — Сначала Ажен. Потом Марсель. Потом Квебек. Я даже в школу толком не ходил. Меня учила… в общем, учился я большей частью дома.

— А я обошелся здешней бесплатной, — завистливо пробормотал Джейк. — Ты уверен, что не передумаешь?

— Я еще ни в чем не был так уверен.

Приятели отправились пешком по Главной улице, прошли Милл-стрит, Баррет-стрит и оказались на Колчестер-авеню. Прошли еще вперед по мощеной дороге и Дюк легко перепрыгнул две каменные ступеньки перед дорожкой к дому.

Около дома шуршал листвой клен. Это был не слишком большой деревянный дом, довольно старый, и краска на террасе порядком осыпалась. Резной портик, колонны и окна не столько белые, сколько облезлые. Каменные ступеньки крыльца начинали разваливаться. Кусты папоротника разрослись, а газон, похоже, был предоставлен собственному существованию.

Дверь гулко стукнула, пропуская двоих джентльменов, и они оказались в полутемном холле. Из окна падал солнечный квадрат. В луче света плясали пылинки. У распахнутой двери гостиной стоял на коврике старый стул, не давая ей захлопнуться. Тут же на двери висел барометр. У лестницы стоял старый буфет и полки были забиты всякой рухлядью. Джейк едва не споткнулся, рассматривая медные и латунные лампы, тусклые чайники, масленки, и бог знает что еще. На связке латунных трубок висело маленькое велосипедное колесо. Одна полка была забита рулонами проволочной сетки, среди них тосковал утюг, а под потолком болтались связки жестянок.

При этом на самом буфете стояли серебряные сахарница, солонка и соусник, а к полкам был прислонен поднос: прислуга сервировала здесь обед перед тем, как подать его на стол. Да и пол под гнутыми ножками буфета был чисто вымыт.

Дюк сбежал по лестнице, сунул нос в гостиную, обнаружил, что там пусто, и джентльмены простучали каблуками вверх: сперва по лестнице на второй этаж, затем по другой, маленькой, в пять ступенек — на чердак.

Тяжелая дверь была заперта на замок.

— Ясно, — коротко сказал Дюк и они стали спускаться.

Гостиная была маленькой, светлой. Окна чистые, а занавеси полиняли. На стенах акварели с лесом, озерами и водопадами. У окна журнальный стол с лампой, на нем книги, а на них, как ящик Пандоры — шкатулка для рукоделия. Перед камином большой диван и два кресла: качалка и большое, мягкое. Задом к дивану пианино, по крышке в беспорядке — ноты.

Молодые люди прошли гостиную и Дюк раздвинул портьеры. Здесь, под лестницей, был маленький холл. Турецкий ковер в молодые годы, вероятно, являл собой предмет роскоши. Бархатный диванчик с деревянной спинкой от старости полысел. На полукруглом столике у стены ваза с ирисами. Даже не постучавшись, Дюк открыл дверь.

Сидящий за письменным столом человек предостерегающе поднял палец, покачал им из стороны в сторону и продолжал сосредоточенно писать. Дюк кивнул и потянул приятеля за собой. Джентльмены на цыпочках проследовали к дивану, стоящему сбоку стола у стены, и, гнусно заскрипев пружинами, сели.

Человек за столом нахмурился. Между черными, как у сына, бровями, залегла складка. Сконфуженный Джейк огляделся по сторонам.

Кабинет был тесным. Всю заднюю стену от пола до потолка занимали книжные полки. По стенам развешаны чертежи, схемы, таблицы.

Окон не было.

Мистер Маллоу долго писал, потом поднял голову.

Это был невысокий худощавый человек лет тридцати пяти-сорока с редеющей кудрявой шевелюрой, не черной, как у Дюка, а темно-русой, и аккуратно постриженной бородой. Он выслушал, набивая трубку, сына, прикурил и встал.

— Значит, хочешь смыться?

Новоиспеченный искатель приключений набрал воздуха. Он хотел сказать, что до встречи с Дюком у него не было ни одного друга; что мистер Саммерс-младший готов ночевать не то, что в чужом сарае — если разрешат, но даже в придорожной канаве; что, сто тысяч чертей, у него есть мечта, а мечты должны сбываться. Иначе какой в них смысл?

Но вместо этого ответил:

— Да.

— Отец — священник?

— Пресвитер общины Пустых Последних дней.

— Да, парень! Порадовал папашу, нечего сказать!

Джейк открыл было рот, но мистер Маллоу внимательно оглядел его с головы до ног.

— М-да. На твоем месте я сделал бы так же.

И не успел Джейк сказать что-нибудь по этому поводу, в кабинет вошла женщина.

Мачехе Дюка было около тридцати пяти лет — возраст, на взгляд пятнадцатилетнего искателя приключений, преклонный. Но карие глаза блестели, каштановые (чтобы не сказать, рыжие) волосы были уложены в красивую прическу, нос задорно вздернут, немножко широковатый рот — ярок, а тонкий стан затянут в зеленое платье. Двигалась миссис Маллоу быстро. Одним словом, женщиной она была что надо.

— Томас, сколько можно? Обед давно на столе.

Она сурово сложила руки на груди.

— Идем, уже идем, — мистер Маллоу предъявил жене дымящуюся трубку, и с ней в руках подошел к искателю приключений. — Разреши представить тебе Джейка Саммерса. Он друг нашего сына. Видишь, а ты боялась, что Дюк никого не найдет!

— Здравствуйте, Джейк, — миссис Маллоу окинула гостя с головы до ног любопытным взглядом. — Я рада. Дюк такой застенчивый мальчик! Вы, конечно, с нами отобедаете?

Потом улыбнулась, сделала мужу глазами и вышла.

— Мальчики! — послышался ее голос издалека. — Все за стол!

— Значит, свободное плавание, — изобретатель пыхтел трубкой. — Что ж, я был всего на год старше, когда уехал из дома отца.

Дюк тайком бросил на приятеля торжествующий взгляд: «я говорил!».

— Надеюсь, ты будешь удачливее меня, — отец смотрел, как тает в воздухе дымное облако. — Что ж, сэр, я рад. Вот ты и стал взрослым.

По виду мистера Маллоу никак нельзя было сказать, что он так уж рад. Джейк неуверенно улыбнулся. Ему все еще казалось, что это сон, и он вот-вот проснется и увидит, что все по-старому. Что касается Дюка, тот просто весь сиял.

— Что встал? — набросился он на приятеля и хлопнул его по плечу. — Пошли обедать!

Они вышли из кабинета, пересекли опять гостиную. Здесь мистер Маллоу распахнул вторую, дальнюю, дверь. За которой оказался длинный холл, весь наполненный запахами готовящегося обеда. Джейк ступил на старый ковер. Очень просторная, с раздвинутыми бархатными шторами на высоких окнах, столовая казалась еще больше от того, что мебели для комнаты такого размера было мало. У стены щеголял изогнутыми ножками единственный буфет. К стене жалась пара стульев. На буфете стояли две вазы, часы, несколько статуэток и лампа с желтым абажуром. Зеркальные полки над буфетом, где полагалось быть фарфору, пустовали, а медные светильники на стенах давно не чистили. В центре комнаты, под круглой, на длинных цепях, люстрой, располагался обеденный стол.

В общем, это была бедность, но Джейк Саммерс дорого бы дал, чтобы жить в такой бедности.

После того, как съели щавелевый суп, потом печеную рыбу, и миссис Маллоу удовлетворила свое любопытство относительно того, сколько Джейку лет, и кто его родители, и где тот учился, и где живут все его родственники, и потребовала, чтобы прислуга несла кофе, ей, наконец, был изложен план.

Отец Дюка кашлянул и сказал:

— Ну, джентльмены, к делу. Чем именно вы намерены заниматься?

Молодые люди переглянулись. Не говорить же было про Пинкертона и Жюль Верна!

— Так я и думал! — засмеялся мистер Маллоу.

— Я тоже, — добавила миссис Маллоу, помешивая ложечкой в чашке.

— Хорошо, — продолжил отец. — Посмотрим, что вы умеете делать.

— Дюк, если бы ты не был таким лентяем, то прекрасно смог бы преподавать французский! — воскликнула миссис Маллоу.

На эту пылкую фразу новый знакомый Джейка набил полный рот пирогом с ревенем и замотал головой.

— Ты бы еще предложила Джейку поступить в духовное училище, — иронически предложил изобретатель.

Перепалка была скучной. Джейк разглядывал младших Маллоу.

Оба они были лет трех, глазастые, круглощекие, курносые, сразу видно, что похулиганить — любимое их занятие. Одного звали Сирил, второго Рой. Как раз сейчас один из них пытался добраться до сахарницы, а миссис Маллоу, притворяясь, что ничего не замечает, потихоньку отодвигала ее.

— Я умею ездить верхом, играть на пианино, стрелять, — принялся перечислять Дюк. — И еще покер.

— Вот уж этого, пожалуйста, не надо! — возмутилась миссис Маллоу.

— Тем более, что играешь ты неважно, — вставил мистер Маллоу. — Да и уметь держать в руках ружье совсем не то же самое, что «уметь стрелять». Ну, еще что?

— Свистеть, пререкаться и прятаться по углам с книгой, — сообщила его жена.

— А вы, молодой человек? — обратился к Джейку изобретатель.

Тот отчего-то молчал.

— Так-так? — подбодрил его мистер Маллоу.

— Я умею править катафалком, — сказал Джейк.

И задумался.

«Бегать туда-сюда по разным поручениям» тут решительно не годилось. «Немного знаю столярное ремесло» вообще никто никогда не услышит. Но тогда… значит, больше ничего не остается? Вообще ни на что не годен?!

— Снимать мерку с покойников.

Миссис Маллоу поперхнулась.

— Простите, Джейк, — смущенно сказала она. — Я должна была догадаться. Просто это… не совсем обычно для мальчика… э-э-э… для мальчика ваших лет.

— Для девочки это было бы куда более необычно, — возразил ее муж.

Дюк хрюкнул в чашку. Двойняшки весело завозились, и миссис Маллоу пришлось на них шикнуть.

— Продолжайте.

Джейк покраснел, поняв, что сморозил дикую глупость, но деваться было некуда.

— Я могу чистить и запрягать лошадь. Э-э-э…

Он вдруг улыбнулся.

— А также свистеть, пререкаться и прятаться по углам с книгой!

— Надо сказать, что твой друг более подготовлен к жизни, — обращаясь к Дюку, заметила миссис Маллоу. — Хотя оба вы бестолочи.

— Это поправимо, — успокоил изобретатель и откинулся на спинку стула.

— Ну, господа, переходим к главному: чего бы именно вам хотелось?

Джейк притворился, что поглощен своим кофе и покосился на Дюка.

— Э-э-э… — промямлил тот.

Мистер Маллоу вертел в руках печенье.

— Думаю, что не ошибусь, если джентльмены намерены объехать вокруг света за восемьдесят дней, ограбить поезд, разбогатеть на золотых приисках, подцепить ближайший воздушный шар, отыскать какой-нибудь затерянный мир, а, сэр?

Сын шмыгнул носом.

— Да, сэр, — признался он. — Что-то в этом роде.

— Мне не очень хочется, чтобы мой сын грабил поезда, — продолжал мистер Маллоу, — или дрался на ножах со старателями. Тем более, что ни того, ни другого ты не умеешь как следует.

Искатели приключений помрачнели.

— Итак, что же мы имеем? — поинтересовался изобретатель.

— Двух балбесов, — откликнулась его жена.

Близнецы захихикали.

— Да, — изобретатель кивнул кудрявой бородой. — Двух балбесов, которым хочется приключений на свою…

— Томас! — осадила миссис Маллоу.

— Хочется приключений, — заключил ее муж. — Поэтому, джентльмены, я считаю вот что: наняться матросом — прекрасный способ начать карьеру… и пообтесаться.

— Повзрослеть, — закончила миссис Маллоу. — Но в конце концов: почему бы нет? Что скажете? Джейк, что вы сидите, как… как не знаю, кто. Это была ваша идея.

Искатель приключений продолжал сидеть, как приклеенный.

— По-моему, ты сумасшедший, — сказала вдруг миссис Маллоу, обращаясь к мужу.

— Ничего, моя дорогая, ты тоже, — не остался в долгу тот.

Миссис Маллоу рассмеялась и отпила из своей кукольной чашки еще кофе. Джейк почувствовал пинок под столом и встретился с насмешливым взглядом Дюка.

— Ну что, сэр, заметано?

И Джейк Саммерс очнулся. Не очень уверенная, но счастливая улыбка засветилась на его лице.

Глава третья, в которой Джейк сначала знакомится с изобретениями мистера Маллоу, а затем трогательно прощается с родными

— Что же бы за такая штука? — приятели стояли на лестнице, возле того самого буфета со множеством полок.

Джейк держал в руках странный предмет: маленький будильник, закрепленный при помощи рычагов на деревянной подставке вместе с медным чайником.

— Часы. Спиртовка. Чайник. Ну, сэр, тут все просто.

Он отдал Дюку устройство.

— Ну да, — сказал тот. — Будильник звенит, поворачивается вот эта ручка, спичка зажигается о наждачную бумагу и зажигает спиртовку. Потом вода кипит, под давлением пара откидывается крышка, и из чайника льется вода.

— Стой, а пожара не может быть?

Про себя Джейк подумал, что неспроста же чаеварка угодила на полки с хламом, а не в магазин.

— Не-а, — сказал Дюк. — Вот эта пластина гасит огонь. Видишь, качается?

— Но тогда это же отличная вещь! — воскликнул Джейк.

— Отличная, — отозвался приятель. — Если не считать того, что таких отличных вещей сотни три, не меньше. В любой газете куда ни плюнь: «механическое устройство для заваривания чая», «аппарат для приготовления кофе» — как сговорились все. Да вон, у отца газета на столе, я своими глазами видел: «механический кофейник «Марион Гарланд». Бросьте, сэр. На свете много отличных штук, которые никому не нужны.

— Но это же ерунда! Это неправильно!

У юного Маллоу сделалась такая физиономия, как будто ему было не неполных пятнадцать, а по меньшей мере, пятьдесят. Он вернул отцовское изобретение на полку.

Следующий предмет имел колесо с ручкой, наподобие того, какое бывает у швейных машин, хитро соединенное с жестянкой.

— Было бы побольше, сошло бы за пресс для отжима белья, — пробормотал сын похоронного церемониймейстера. — А так…

Он заглянул внутрь жестянки.

— Так, ага. Ножи, значит. Это измельчает…

Изогнутые лопасти оказались острыми. Искатель приключений отдернул палец.

— Это измельчитель.

— Измельчитель чего? — ехидно поинтересовался Дюк.

— Чего-нибудь.

— Нет, ты скажи!

Джейк покрутил ручку колеса. Полюбовался, как вертятся ножи на дне жестянки.

— Да чего угодно. Оно достаточно острое. Можно что-то твердое запихать.

— Ну, — протянул Дюк немножко с досадой, — да, можно.

— И в то же время это «что-то» не обязательно твердое, — продолжал размышлять Джейк. — Я бы попробовал сделать гоголь-моголь.

— Ладно, угадал. Оно рубит мясо и делает фарш, измельчает орехи, протирает овощи, взбивает яйца и сливки — ну, всё.

— Гоголь-моголь — отлично. Можно, я буду вертеть?

— Погоди, надо попросить бренди.

Но мистер и миссис Маллоу вот уже четверть часа как беседовали в запертом кабинете, вгоняя Джейка, который догадывался, что говорят о нем, в нешуточное смятение.

Над следующим предметом сын похоронного церемониймейстера размышлял не меньше пяти минут. Вертел так и этак. В самом деле, куда и для чего годится деревянная дребедень, сильно напоминающая подлокотник от кресла? С торчащим на конце рычагом? Покрытая по бокам резьбой — красивой, но явно для чего-то нужной?

— Ну, раз… — сказал Дюк. — Два…

Джейк сосредоточенно сопел.

— Сдаешься? — улыбка юного Маллоу становилась все шире и шире.

— Нет, — буркнул Джейк.

— Сдаешься-сдаешься, — приятель отобрал у него штуку. — Это сигнальное устройство. Суешь за дверь, закрепляешь в полу, — вот, видишь?

Он перевернул устройство, демонстрируя металлический шип. Шип убирался внутрь.

— За дверью гостиной весь пол в дырках. Если в дом лезет вор, оно премерзко звенит. Она, ну, миссис Маллоу, сказала, что предпочтет что-нибудь менее разрушительное. Я бы тебе показал, но…

Дюк задумался.

— Черт, мне строго-настрого запрещено ее трогать, — с досадой сказал он. — Опять сбегутся соседи, опять скандал… Так что, пожалуй, как-нибудь в другой раз.

Искатели приключений постояли минутку, вслушиваясь в мирную тишину дома. С кухни доносился грохот посуды. С улицы прогремел колесами экипаж.

— Э-э-э, — Дюк медленно поднялся по ступенькам. — Ну, только если посмотреть. В сущности, вот.

Он аккуратно прикрыл дверь гостиной. Паркет за ней и в самом деле был безобразно истыкан. Дюк с размаху воткнул шип и закрепил устройство. Джейк осторожно нажал дверную ручку, чуть-чуть потянул на себя, и тут же отпустил. От раздавшегося звона у сына похоронного церемониймейстера заложило уши.

— Ой, черт, забыл, где оно выключается!

Дюк обшаривал отцовское изобретение со всех сторон.

Зато выскочившая из дальней двери гостиной миссис Маллоу отлично все помнила.

— Томас, — вскричала она, — я же сто раз просила убрать твои чудовища куда-нибудь подальше от этого м-м-мальчика!

При последних словах «м-м-мальчик» получил подзатыльник.

— Скажи спасибо, Мармадьюк, что у тебя гость! — Джейк и не думал, что миссис Маллоу может так сердиться. — Иначе разговор был бы совсем другой!

— Но миссис Маллоу, — осторожно вставил сын похоронного церемониймейстера, — это не он. Это я.

— Не защищай его, пожалуйста. Боже мой, Дюк, тебе скоро пятнадцать, а все как дитя! Иди, пожалуйста, в свою комнату, чтобы глаза мои тебя не видели!

Комната Дюка, как и столовая, выглядела пустой: мебели явно недоставало.

Слева от двери помещалась узкая тахта, застеленная белым льняным чехлом. Рядом — низенькое кресло-качалка.

Над кроватью висела детская картинка с рыжим котом, что играл на скрипке. Под ней на шнурке маска льва из папье-маше. Лев радостно скалился. Хозяин комнаты явно перерос свою обстановку.

Угол справа от двери занимали встроенные в стену книжные полки: Марк Твен и Жюль Верн, Роберт Льюис Стивенсон и Луи Буссенар, Конан Дойл и Льюис Кэрролл — все, что к пятнадцати годам прочел любой уважающий себя человек. На нижних полках стояли толстые тома сказок, часть — с французскими названиями. Все красиво и аккуратно. А вот на средней полке, там, где стояли книги приключений, обнаружился страшный беспорядок.

Дюк Маллоу не нуждался в том, чтобы прятаться с книгой на чердаке или ночью под кроватью со свечкой, тайком бегать с вечернего собрания общины в публичную библиотеку за очередным выпуском «Черной кошки» или укрываться на берегу. Он мог спокойно сесть в кресло, стоявшее рядом с полками, за круглый столик — пусть даже под этот столик не помещались колени! — и читать, сколько влезет при свете свисавшего с потолка фонаря. Фонарь на веревке явно был делом рук юного Маллоу. Он мог даже сидеть здесь за чашкой чаю.

Хозяин всего этого богатства тем временем прошел через всю комнату к письменному столу у окна. Там стояла копилка! Жестяной сейф! Дюк бросил туда монетку и высунулся на улицу.

Снаружи ничего не происходило. Вместо оркестра, который мог бы играть в их честь “Отчаянные парни” или “Они в поход собрались, гип-гип ура!” болтали на углу старушки, неторопливо шла кошка, сушилось на верёвках бельё.

Под самым подоконником находился диван с полукруглой спинкой. Приятели присели на него, помолчали минутку, а потом перебрались на подоконник с ногами.

— И вот из этого дома, — Джейк не скрывал зависти, — ты хочешь уехать?

Дюк помолчал. Покачал пальцем зеленый стебель, одиноко торчавший в глиняном горшке. Похоже, у стебля были в недалеком прошлом листья.

— Вам, сэр, кажется, что у меня есть все, чтобы быть счастливым, а? — спросил он. — У меня все, у тебя ничего, так?

Джейк смотрел в окно.

— Всякие интересные штуки, — продолжал Дюк, — книги. Могу шляться, где хочу и почти всегда, когда хочу, и никто не спустит с меня за это шкуру. Ты об этом, да? Да, все так, — Дюк отпихнул горшок в сторону. — Но тут я спрошу вас, сэр: ну, и что?

Джейк повернулся к нему.

— Ты смылся потому, — между буйных черных бровей залегла тоскливая складка, — что не мог жить по-прежнему. Ну, так и я не могу. Нельзя вечно читать одни и те же книги, сэр.

Джейк хотел сказать, что совершенно ни к чему читать одни и те же, когда есть много еще не читанных, но приятель не унимался.

— Знаешь, сколько раз я прочел «Остров сокровищ»? Четыре раза. «Вокруг света за восемьдесят дней» — шесть. Я уже про все остальное не говорю. И я продолжал бы это делать, потому что — ну, что меня ждало бы, если бы не ты? Завтра-послезавтра пойти служащим в какую-нибудь контору?

Джейк как раз думал, как бы потактичнее цапнуть с письменного стола, стоявшего с самом углу, «Счастливые деньки». Журнал он только что заметил. На столе лежала целая стопка, сверху, судя по обложке, был свежий номер, и Джейк мучился. Потому что все те вещи, которые с таким волнением излагал сейчас его новый приятель, были предметом неустанных размышлений сына похоронного церемониймейстера с самой осени, все «за» и «против» давно взвешены (тем более, что «против» почти и не было), последние колебания исчезли вчера ночью, и сомнений у Джейка Саммерса не осталось.

— Мечты должны сбываться, — произнес он. — Понимаешь? Иначе вся жизнь не имеет никакого смысла.

Он соскочил с подоконника на диван, с дивана — на пол.

— Я долго думал. И понял вот что: строгать гробы и петь дурацкие молитвы — не хочу.

— Ну, это и так понятно.

— Ага, понятно, — Джейк хмыкнул и заходил по комнате взад-вперед. — Как бы не так. Гробы не хочу. Стоять за прилавком в каком-нибудь магазине — разбежались. Сидеть за столом, как ты говоришь, в какой-нибудь в конторе — тоже сомнительное удовольствие.

Он остановился.

— А чего я хочу?

— Ну как это, чего? Приключений, ты же сам сказал.

— Точно. Я только долго не мог понять, каких. Ну, каких? Пиратом? Путешественником? Следопытом? Так у меня ни денег, ни знакомых. Меня даже учиться не пошлют. Не говоря уже о том, чтобы сбежать с корабля. Или хотя бы поезда. В военные не отдадут, похищать меня незачем, так что мне даже бежать неоткуда, кроме дома. Да и языков я никаких не знаю. Вообще ничего не знаю, кроме Святого Писания. Понимаешь?

— Ну, и что ты решил?

— Решил, что это как-нибудь само. Уж как-нибудь. Только бы выбраться.

— Вот, — заметил Дюк. — Такое, черт побери, совпадение! Это судьба, не иначе. Другого объяснения я не вижу.

Сын баптистского пресвитера давно решил, что не так уж важно, есть ли на свете бог, нет ли его, и с отвращением дергался, если слышал про всякого рода «Провидение», «рок» или иной какой-нибудь «промысел божий». Но при мысли о том, что кто-то взял, да и устроил все как нельзя лучше, быстро согласился, что против такой судьбы ничего не имеет.

— Ну пусть, — согласился он. — Пусть будет судьба. Слушай, можно мне журнал посмотреть?

— Мог бы не спрашивать, — махнул рукой Дюк, соскакивая с подоконника. — Надо же нам до завтра что-нибудь делать.

На столе стояла еще маленькая зеленая лампа, глобус, чернильница в виде лошади у колодца, в ложбинке которой валялось перо с обгрызенной деревянной ручкой, губная гармоника и зеленая квадратная жестянка от чая. Пока приятель рылся в стопке журналов, Дюк полез взять гармонику и жестянка грохнулась на пол. Двое джентльменов заползали по полосатому коврику, собирая рассыпавшуюся дребедень. Под столом обнаружились чугунные гири. Джейк ехидно шмыгнул носом, за что сейчас же получил по этому носу пачкой карточек от игры «Бунго».

— За что? — праведно возмутился плечистый искатель приключений, кинув в лязгнувшую жестянку две засохших краски — зеленую и коричневую.

— Я величайший атлет современности, — отозвался Дюк, метко швырнув туда же деревянного солдатика во французском мундире и со сломанным штыком. — Запомните это навсегда, сэр!

— А что, похоже, что я сомневаюсь? Ну что вы, сэр!

Джейк отлепил от полукруглого магнита кучку сапожных гвоздиков и теперь с интересом проверял, можно ли заставить их ползти по жестянке, если водить магнитом с противоположной стороны. Попалась еще сливочная тянучка — твердая, как те гвоздики, и намертво слипшаяся с фантиком. Пока сын похоронного церемониймейстера размышлял, заметят ли пропажу, если сунуть ее в рот, открылась дверь и вошла миссис Маллоу.

— Джейк, я считаю, что вы должны предупредить свою семью. Они ведь не знают, где вы, я права?

Молодой человек мгновенно забыл про конфету. Оба джентльмена вынырнули из-под стола, причем, Джейк больно въехал локтем в ножку кресла — легкого деревянного кресла с круглой спинкой. Поставил упавшее кресло на место. Вздохнул, разглядывая большую карту, висевшую над столом. Рядом с картой были еще цветные гравюры: сражение двух пиратов, и несколько обезьян, резвящихся в зеленых ветвях джунглей.

— Меня вряд ли благословят в дорогу, — хмуро сказал он.

— Но ведь они и до этого вас не одобряли? — миссис Маллоу с улыбкой пожала плечами.

— Так что какое тебе дело до их дурацкого благословения? — добавил Дюк.

— Мармадьюк! — строго сказала мачеха.

— Что? Это же правда! — дернул плечом тот.

— Все равно так говорить невежливо, — миссис Маллоу обняла Джейка за плечи, повела к дивану и села рядом:

— Просто предупредите их. Чтобы они не думали, что с вами что-то случилось. Вас ведь, наверное, ищут!

Честно признаться, молодой человек как раз на это и надеялся. Ему представлялось…

— Джейк! — позвала миссис Маллоу.

— А? — откликнулся тот, отвлекаясь от мыслей о том, как семейство Саммерсов признает, наконец, что он был не так уж плох, и даже в чем-то хорош, но больше никогда его не увидит. Никогда.

Миссис Маллоу потрясла пальцем.

— Я знаю, о чем вы думаете. Сейчас мы поедем к вашим родным, вы предупредите их о своем отъезде…

— Ох, нет! — простонал Джейк.

–… и немедленно вернемся.

Молодой человек поднял на нее умоляющие глаза. Миссис Маллоу молча потрепала его по руке и вышла.

* * *

— Ну вот и ты, — сказал мистер Маллоу.

Он читал газету на диване в гостиной, но по его позе было понятно, что он чего-то, точнее, кого-то ждет.

Они вышли на улицу, мистер Маллоу остановил экипаж, Джейк, робея, произнес «Чейс-стрит» и экипаж загрохотал колесами.

Когда он шагнул в двери родного дома, Маллоу остались ждать в экипаже. Собственно, мистер Маллоу предложил пойти вместе, но Джейк гордо отказался. Что касается миссис Маллоу, ее вообще хотели оставить дома, но женщина была непреклонна.

— Так мне будет спокойнее, — сказала она, хотя полчаса назад сама уверяла, что все происходящее — обычное дело и волноваться совершенно не о чем.

* * *

Дверь открыла Роз. Молча пропустила его в дом. «Что, если попросить ее передать отцу и матери, что я уезжаю и уйти?» Джейк тут же отогнал эту трусливую мысль. Прежде всего, мистер Маллоу ни за что не поверит, что его отпустили без единого слова. Кроме того, при мысли о том, что вот сейчас он скажет отцу о своем уходе — не спросит позволения, а всего лишь поставит в известность — победно колотилось сердце. Джейк просто не мог отказать себе в радости увидеть лицо отца в этот момент. И он увидел это лицо.

Ноги приросли к полу, язык присох к небу. Пресвитер молча стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на него.

— Отец, — как мог, спокойно, произнес Джейк, — я уезжаю.

Мистер Саммерс молча указал ему на кресло.

— Делаешь вид, что не слышишь? — Джейк усмехнулся. — Не поможет. Я ухожу. Прощай.

— Трость, — приказал миссионер и Роз выбежала из комнаты.

Отец и сын молча смотрели друг на друга.

— Я уеду, — повторил Джейк. — Больше тебе не придется…

Он увидел, как вернулась Роз с тростью и все-таки запнулся.

— Прощай, отец.

И опять его как будто не слышали. По-прежнему не произнося ни слова, пресвитер указал на кресло.

— Отец, ну, что ты, как маленький? Не получится, смирись с этим. Больше не получится. Слышишь?

Ладонь Саммерса-старшего взметнулась и юноша оглох. В ухе звенело. Левая щека горела огнем.

— Хватит, — глухо произнес Джейк.

От второй пощечины мотнулась голова. Отец не успел произнести ни слова. Джейк размахнулся и ударил его в лицо кулаком.

Бакенбарды пресвитера судорожно задергались. Из разбитых губ показалась кровь. Роз выбежала, закрыв лицо фартуком.

— Беспутный, испорченный, погрязший в грехе щенок! — мистер Саммерс ритмично взмахивал тростью.

Джейку доставалось по спине, по ногам, по плечам. Осатанев от боли, он вцепился отцу в могучую шею и изо всей силы стискивал пальцы.

— Старый скрипучий гроб! Жирный индюк! Кладбищенский боров! Только попробуй тронуть меня ещё раз! Только попробуй сказать хоть слово! Только попро…

Джейк задохнулся: отец ударил в живот.

— Дерзкий гаденыш! — отдирая руки сына от своего горла, брызгал слюной мистер Саммерс. — Паршивый щенок! Прибежище скверны! Я тебя научу славить имя Господне!

Он замахнулся, но Джейк вцепился в трость. Они боролись, пока трость не сломалась.

Это была дьявольская потасовка. Удар отца пришелся в солнечное сплетение, но Джейк не сдавался. «Убью!» — металось в голове. Он задыхался — так страшно колотилось сердце, рвал бакенбарды, попадал пальцами в рот отца, стараясь разорвать этот рот, и всё не оставлял попыток дотянуться до горла и вырвать его ко всем чертям.

— Немедленно перестаньте, вы слышите? — прозвенело в воздухе.

Гробовщик оторопел от удивления.

— Кто вы? — рявкнул он. — Что вам здесь нужно?

— Мое имя Белинда Маллоу, — сдержанно отозвалась мачеха Дюка, стоя в дверях гостиной, — и я хотела бы с вами поговорить. Это касается вашего сына.

— Вот как, моего сына? — пресвитер сгреб сына за ворот и стал трясти.

— Почему здесь эта дама? Что ты сделал?

Джейк ещё попробовал врезать ему в глаз.

— Он ничего не сделал, прекратите бить мальчика! — потребовала миссис Маллоу. — Джейк! Это что ещё такое? Ну-ка, хватит!

Джейк вырвался из рук отца.

— Закрой дверь и убирайся в свою комнату! — приказал пресвитер. — Я поговорю с этой… (он окинул миссис Маллоу взглядом, полным отвращения)…этой женщиной.

— Да пошел ты к черту! — рявкнул Джейк. — Я уберусь туда, куда сочту нужным, буду делать то, что сочту нужным, и чтоб мне сдохнуть, если я когда-нибудь подчинюсь хоть одному твоему слову!

— О Боже, Джейк! — миссис Маллоу схватилась за голову. — Ну, зачем вы так? Идите, пожалуйста. Дайте мне поговорить с вашим отцом.

— Нет, миссис Маллоу, — Джейк чувствовал, как раздуваются ноздри: воздуха не хватало. — Никуда я не пойду, это во-первых, и все равно уеду, это во-вторых. Вот теперь я закончил. Идемте отсюда.

— Тише, милый, — женщина обняла его за плечи. — Вы уедете. Сделаете, что хотите, но… мистер Саммерс, ваш сын…

— Откуда вы знаете моего сына?

— Ваш сын, — вежливо, но с нажимом повторила миссис Маллоу, — и мой — оба намерены поступить матросами. Судно принадлежит нашему знакомому. Он очень хороший человек.

Пресвитер схватился за выдранный воротничок, словно сын все еще душил его.

— Я сказал, уеду! — опять встрял Джейк.

Миссис Маллоу больно сжала его плечо. Похоронный церемониймейстер подошел так близко, что Джейк выступил вперед. Но миссис Маллоу его отодвинула.

— Вы рассержены, я понимаю, — продолжала она. — Но давайте рассуждать разумно: мальчики уже достаточно взрослые, чтобы…

— По какому праву вы распоряжаетесь в моем доме? — голос пресвитера взвился, задохнулся и осип. — Роз, проводите эту даму!

— Я уйду, — спокойно сказала миссис Маллоу. — Идите, собирайтесь, Джейк. Мы уйдем вместе.

— Вон из моего дома! — отец ревел, как разъяренный бык.

— Джейк, идите, — миссис Маллоу говорила спокойно, но не спускала взгляда с побагровевшего миссионера, — вам еще нужно собрать вещи.

— Клянусь, он не возьмет из этого дома ничего!

Густые седины растрепались, свесившись на широкий лоб.

— Плевал я на вещи! — отозвался сын, тоже тряхнул волосами, убирая с глаз мешающую прядь и повернулся к мачехе Дюка.

— Да я ни одной тряпки из этого дома не возьму! — под ее взглядом пришлось остыть. — Простите, миссис Маллоу. Мне правда нечего взять. Идемте.

Он умоляюще смотрел на женщину, но та не двигалась с места. Она смотрела в глаза его отцу.

— Послушайте, помиритесь. Неужели вы не благословите мальчика?

Миссионер переводил взгляд с незнакомой дамы на сына.

— Паршивых овец, — произнес, наконец, он, — отсекают от стада. Убирайся, чтобы духу твоего здесь не было!

Джейк готов был поклясться: он и миссис Маллоу, хотя и делают вид, что гордо удаляются, на самом деле удирают из этого дома.

До дверей оставалось совсем немного.

— Джейк? Ты что, уходишь?

Он обернулся, словно его застали за кражей. Задрал голову. Девочка выглядывала через балясины.

— Да, детка, я ухожу.

Выбежавшая следом за сестрой София схватила малышку за руку.

— Пойдем, Эмми, пойдем. Тебе давно пора спать.

Но та уперлась.

— Ты вернешься?

Джейк хотел соврать, это было бы лучше всего, но только грустно покачал головой.

— А куда ты? Далеко? — не унимался ребенок, пытаясь просунуть голову между перекладин.

Коричневый бант на затылке Эмми сбился и светлые, как у брата, волосы, повиснув, закрыли лицо. Девочка сердито убрала их.

— А как же история про Джесси и Бинки, которые пошли ночью на кладбище посмотреть, вправду ли там живет призрак?

— На чем я остановился? — быстро спросил Джейк.

Эмми подумала.

— На них надвинулась тень призрака.

— Да, — Джейк облизал сухие губы, — точно, тень. И тогда они побежали во весь дух. Так что ветер не мог угнаться за ними. Призрак не смог их догнать.

— Но разве от призрака можно убежать? Ты же говорил, что нельзя. Они очень быстро летают!

Джейк сделал шаг в ее сторону.

— Может, и нельзя. Но попробовать стоит. Всегда стоит попробовать.

— Здорово! — обрадовалась Эмми. — Ты будешь мне писать?

— Конечно, Эм. Конечно, я буду тебе писать.

— Скажи Джейку «прощай», и пора спать, — София дернула девочку за руку.

Ребенок старательно замахал рукой.

— Пока, — едва слышно отозвался молодой человек.

Оглядывающуюся девочку увели. Миссис Маллоу тронула Джейка за локоть, но тут дверь распахнулась и к ним метнулся мистер Маллоу.

— Все хорошо, Томас, — его жена как бы невзначай подталкивала юношу в спину. — Мы уже уходим.

Из гостиной показался пресвитер. Сложил руки на груди — высокий, грузный, уже пригладивший волосы, бакенбарды, и застегнутый на все пуговицы черного шерстяного костюма. Мистер Маллоу с вызывающим видом распахнул дверь перед женой — едва по подбородок миссионеру, легкий, в весенней паре цвета кофе с молоком (лет десять назад ее можно было назвать шикарной) и без пальто. Он хотел что-то сказать, но жена сделала ему страшные глаза.

— Идем, Томас, идем.

— Мерзкий гаденыш! — послышалось в спину. — Средоточие лености, похоти, смехословия и лжи! Волей Его да примешь ты кары земные и небесные! Да закончишь ты свои дни в ничтожестве и раскаянии! Ты и эти люди!

Джейк дернулся ответить, но прежде, чем он успел произнести хоть слово, миссис Маллоу подхватила его под руку и они выскочили наружу.

Экипаж с грохотом пронесся по улице и свернул за угол.

Глава четвертая, в которой двое джентльменов садятся в поезд

— Боже, Томас, какой ужас! — простонала миссис Маллоу, откидываясь на подушки. — Мы похитили ребенка!

— Я не ребенок! — возмутился Джейк.

— Глупости, дорогая, — мистер Маллоу обнял жену. — Мы сделали то, что должны были сделать.

Джейк фыркнул.

— Я ушел бы хоть так, хоть этак.

— Помолчи, пожалуйста, — миссис Маллоу поправляла прическу. — Ты тоже хорош. Видишь, Томас, я ведь говорила, что будет гораздо более правильно, если пойду я. Страшно представить, что бы творилось, поступи мы по-твоему. Вы бы просто поубивали друг друга!

— Хорошо, хорошо, — быстро сказал мистер Маллоу.

Жена подозрительно посмотрела на него.

— Я ведь ничего не говорю! — защищался муж.

— Хотя, — продолжала миссис Маллоу, — ты бы только слышал, что он говорил отцу.

— Я и слышал, — пробормотал мистер Маллоу. — С улицы было слышно прекрасно.

— Что мне оставалось? — возмутился Джейк. — Ждать, когда ему надоест меня колотить?

За окном плыла нескончаемой лентой булыжная мостовая, мелькали уличные фонари, каменные дома пристально смотрели своими окнами. Так же пристально, как миссис Маллоу.

— Посмотрите мне в глаза, — проговорила миссис Маллоу, — и скажите, что он набросился на вас прямо с порога, не дав вам сказать ни слова. Зачем вы ему надерзили, Джейк? Нельзя было по-человечески?

Мимо, сверкнув в вечерних лучах лакированным боком, прогрохотал другой экипаж.

— Старый маньяк, — буркнул искатель приключений.

Миссис Маллоу легонько шлепнула его по губам.

— Не надо так говорить, милый. Пройдет время, вы оба остынете и помиритесь.

— Не хочу, — пробормотал Джейк. — Никогда больше не хочу его видеть. Ни его, ни мать, никого из этой чокнутой семейки. Только Эмми.

Непослушная прядь опять упала на лоб. Джейк мотнул было головой, но миссис Маллоу убрала ее сама.

— Ох, эти дети! — она обняла его за плечи. — С ума с вами сойти, больше ничего!

* * *

Несколько часов спустя, вымытый в ванне, причесанный, одетый в короткую, но чистую и пахнувшую лавандой ночную рубашку мистера Маллоу, Джейк лежал в кровати. Рядом, сложив по-турецки босые ноги, тоже в ночной рубашке, сидел Дюк.

— Вот это да! — говорил он в восторге. — Вот это да!

С половины седьмого, когда вся компания вернулась домой, он только и делал, что восклицал.

«Вот это да!» — когда миссис Маллоу, прямо с зонтом, победительным шагом прошла мимо него в кухню и велела горничной приготовить чай и гостевую спальню.

«Ну и дела!» — когда Джейк, захлебываясь и перескакивая с пятого на десятое, рассказал ему последние события.

«Вот так история!» — когда отец позвал обоих в кабинет.

Мистер Маллоу долго раскуривал трубку, затем сдержанно и несколько путано прочел целую речь о том, что «будет очень непросто», и «понадобится сделать немало того, о чем не имел никакого представления»; и также о том, что «жизнь суровая штука», и еще о чем-то таком, приличествующем случаю. Наконец, изобретатель взглянул в лица обоих искателей приключений и отпустил обоих. Прибавив вслед, «что бы ни случилось, не вешать нос».

— Ну, это и так ясно, — сказал Джейк, закрывая за собой дверь.

Дюк сунулся обратно.

— Это и так ясно! — сообщил он отцу.

Мистер Маллоу из кабинета сказал, что он очень рад, что это ясно, но радости в его голосе слышно не было.

Остаток дня новые приятели валяли дурака: смотрели на чердаке в телескоп, разглядывая темнеющее небо и окна соседнего дома; потом Дюк тренькал на пианино рэгтаймы, причем, «Затейника» по просьбе Джейка повторил раза четыре, а «Ананасовый рэг» и «Деревенский клуб» — не меньше трех. Потом стащили на кухне соленое тесто и лепили из него уродцев, а потом…

— Мармадьюк, немедленно отправляйся в свою комнату! — вошла миссис Маллоу. — Времени скоро полночь.

— Ладно, — отозвался Дюк.

Он соскочил с кровати.

— Ну, это, спокойной ночи.

— Угу, — отозвался Джейк. — Спокойной ночи, миссис Маллоу.

В темноте было слышно, как шаркают по стеклу листья клена и вздыхает каминная труба. Внизу, в гостиной пробили часы. Перед сном миссис Маллоу заставила выпить молока с медом, и во рту долго был сладко-горький вкус.

Джейк почти заснул, когда дверь в его комнату приоткрылась.

— Эй! Спишь?

— Нет еще, — он приподнялся на локтях. — А что?

— Я просто хотел сказать: мы, сэр, получается, теперь компаньоны, э?

Слово Джейку понравилось. Произносить «друг» он стеснялся. К тому же «компаньон» звучит гораздо эффектнее.

— Выходит, так, — отозвался он. — Ну, спокойной ночи… компаньон.

* * *

Следующее утро было для Джейка самым необычным в его жизни. Миссис Маллоу подняла его раньше всех, и прямо как он был, в ночной рубашке, отвела в гардеробную. Две пары бриджей, светлые, как у Дюка, и темные, из более плотной ткани. Несколько рубашек. Пиджак. Жилет. Вещи были из дорогой ткани, но довольно поношенные. Джейк стоял, как дурак, не зная, куда девать руки. А миссис Маллоу это совершенно не интересовало. Она прикладывала к нему то один, то другой предмет, заставляла примерить, поднять руки, присесть. Мистер Маллоу был ростом ниже Джейка, рукава и штанины были, как ни крути, коротковаты, и миссис Маллоу хмурилась, приложив палец к губам. В такой позе она повернулась к полкам, достала какие-то запечатанные в бумагу пакеты. Джейк взял их, прощупал пальцами и покраснел, радуясь, что в полумраке миссис Маллоу не может этого заметить.

— И нечего тут смущаться! — сказала та, взбираясь по стремянке и шаря на верхних полках. — Белье порядочного человека всегда должно быть в порядке!

Она спустилась со своей стремянки.

— Возьми еще это.

«Этим» оказалось теплое полупальто на меху.

— Миссис Маллоу, — твердо сказал Джейк, — вы очень добры, но я не могу это взять.

— Я похитила тебя из дома родителей, — строго сказала женщина, — и я за тебя в ответе. Молчи, пожалуйста. Так, что там у нас еще? Я что-то забыла, я уверена, что что-то забыла! Томас! Томас?

Миссис Маллоу, как белка, выглянула наружу.

— Томас, где ты? Ты мне нужен!

И, когда муж появился в холле, попыхивая своей трубкой, потребовала:

— Принеси из моей гардеробной коричневый чемодан. Если там его нет, отыщи. Мы упакуем в него одежду мальчишек.

Изобретатель молча двинул складкой на лбу и ушел. А миссис Маллоу опять скрылась в гардеробной и через несколько мгновений появилась с потертым коричневым саквояжем в руках.

— Вот. Сюда сложим все необходимое.

— Не-ет, с этим мы не поедем, — возмущенно протянул Дюк, появляясь из своей комнаты.

— Дюк Маллоу, — прикрикнула на него мачеха, — не спорь. Иначе кое-кто не поедет вообще никуда.

Джейк забрал саквояж — от греха подальше.

— Спасибо вам, миссис Маллоу.

Женщина попробовала затолкать в саквояж полупальто Пальто влезло, но саквояж теперь не хотел закрываться.

— Брось, дорогая, — утешил ее мистер Маллоу, — они купят все необходимое в Нью-Бедфорде.

— В Нью-Бедфорде? — хором переспросили оба компаньона. — Почему именно там?

— Потому что там, в порту, вы, ребята, найдете капитана Рене Веркора, такого молодого парня лет тридцати. Веркор мой старый знакомый и наверняка не откажется принять матросами на свое судно двух оболтусов. Я сейчас напишу ему.

И мистер Маллоу скрылся в кабинете. Джейк посмотрел ему вслед, повернулся к миссис Маллоу, почувствовал себя странно и на всякий случай отвернулся к окну. Но ни ровное дыхание, ни распахнутые во всю ширь глаза не помогали, и искатель приключений сделал вид, что вытирает нос рукавом.

— Фу, какое безобразие, — возмутилась миссис Маллоу, — сейчас же прекрати!

Она одернула его руку и, взяв за плечи, развернула в сторону ванной.

— Марш умываться, оба!

Они закрыли за собой дверь. Фаянсовый унитаз украшала лепнина в виде красных желтых и голубых лилий. Подобным же образом была украшена ванна. Плитку на полу покрывал геометрический узор, отдаленно напоминавший клевер. На ящике для бумаги были нарисованы виноградные гроздья, но вместо пипифакса внутри торчала пачка нарезанных газет.

Зеркало в оловянной раме отразило двух взлохмаченных молодых людей в пижамах: оба ожесточенно орудовали зубными щетками. Джейк высунул язык, полюбовался. Дюк сплюнул в полоскательницу и набрал полный рот воды.

— Знаете, сэр, что я вам скажу? — спросил вдруг Джейк.

Компаньон кивнул.

— Ох, что я вам скажу, — продолжал Джейк, все более вдохновляясь какой-то радостной мыслью. — Вы себе просто не представляете!

Дюк махнул рукой, продолжая полоскать рот. Компаньон молча сиял.

— М-м-м? — щеки юного Маллоу надувались и опадали.

— Не догадываешься? — Джейк смотрел в в глаза отражению компаньона. — Точно нет? Ох, тогда это будет такое…

Дюк застыл с полным ртом воды.

— Так вот, что я скажу вам, сэр…

Лицо Джейка сделалось совсем восторженным.

— М-м? — компаньон начал терять терпение.

Он подождал ответа, но этот подлец продолжал молчать, счастливо улыбаясь.

— М-м-м? — замычал Дюк.

Лицо компаньона разом потемнело. Потом помрачнело еще больше. Наконец, сделалось скорбным.

— Ничего, — произнес он похоронно.

Успел увернуться, и Дюк забрызгал только зеркало. По стеклу побежали мутно-белые дорожки. Дюк, все еще всхрюкивая, оттопырил промокшую на груди ночную рубашку.

— Теперь я, — сказал он, когда компаньон с округлившимися щеками оторвался от крана. — Чем полицейский похож на радугу, знаешь? Они оба появляются, пока не закончилась буря. Ну, как?

Джейк скорбно покачал головой. Пожал плечами.

— Черт, — огорчился Дюк. — Ладно. Какая разница между транжирой и периной?

Мистер Саммерс любознательно поднял брови.

— Они оба просаживаются. Выверни нос наизнанку и ты получишь…? Опять не смешно? Да ну вас, сэр.

Джейк выплюнул воду.

— Проиграл. Что получу-то?

— Сон, — вздохнул Дюк. — Тьфу, ерунда, на самом деле. А казалось смешно.

— Где же вы набрались такой дребедени? — в голосе мистера Саммерса звучало сочувствие.

Дюк поскреб кудри.

— Это загадки с сигаретных карточек, — признался он. — Сигареты Уиллса.

— А? — удивился Джейк. — Странно. Я тоже курю. Сто раз видал эти карточки, а загадок что-то не встречал.

— Давно куришь?

— Не очень, — отозвался компаньон, подумав. — С месяц.

— О! — воскликнул Дюк. — А я уже год. У меня ж опыта больше!

Джейк, как раз собравшийся все-таки дополоскать рот, окатил себя и зеркало сверху донизу.

— Чего? — не понял компаньон.

Джейк повернулся к зеркалу спиной и выразительно оглядел свою нижнюю часть.

— Ну, как сказать, — заметил он с философским видом. — Ваше заявление очень лестно, мистер Маллоу, но некоторым образом вызывает сомнения. Жопа-то больше все-таки у меня.

Дюк треснул компаньона щеткой по лбу. Джейк не остался в долгу, открыл кран и зажал его пальцем. Дюк отскочил, потеряв по дороге шлепанец. Атака продолжалась. Прорвавшись сквозь линию фронта, он подобрал шлепанец и огрел обнаглевшего компаньона по тому самому месту. Джейк немедленно вооружился тоже. Началось полное безобразие. Которое остановилось только, когда в дверь постучала миссис Маллоу, треснула каждому отобранным шлепанцем прежде, чем возвратить его владельцу, затем вручила тряпку и заставила вытереть зеркало, стены и пол.

— Итак, — произнес за завтраком Маллоу-старший, — Нью-Бедфорд?

— Нью-Бедфорд, — ответил Джейк.

— Нью-Бедфорд! — произнес Дюк с полным ртом.

Солнце пробивалось сквозь кремовые занавеси, светило на скатерть, ласкало бока фарфорового чайника, запускало луч в вазу с печеньем. И когда завтрак кончился, и стало понятно, что пора двигаться в путь, как-то даже захотелось придумать какую-нибудь причину, чтобы оттянуть отъезд. Но чемодан был собран, в саквояже лежали бутерброды с сыром, «Капитан Сорви-голова», два пледа, пижамы, белье и туалетные принадлежности, а сами компаньоны стояли рядом в холле: Джейк в костюме мистера Маллоу и Дюк в бриджах и клетчатой куртке.

— Они готовы, Томас! — крикнула миссис Маллоу.

Голос ее был звонок и дрожал.

— А! — сказал мистер Маллоу и поднялся с кресла, отложив газету.

Он был тоже совершенно готов, не хватало только шляпы. Ее подала ему жена.

— Наверное, я должна сказать что-то торжественное, да? — виновато улыбнулась миссис Маллоу. — Ну что же. В добрый путь, мальчики.

— Пока, мама, — Дюк неловко чмокнул ее в щеку.

— До свидания, миссис Маллоу, — смущенно произнес Джейк, наклоняясь, чтобы она могла обнять его.

Мистер Маллоу распахнул дверь, впуская в дом пронзительно солнечный весенний день.

На станции пахло углем, нагретыми на солнце досками, железом, дегтем, дымом и еще ветром (если только можно так сказать). У входа в вагон пришлось попереминаться с ноги на ногу: пока кондуктор сверял билеты железнодорожной компании с билетами компании Пульмана, а проводник забирал у пассажиров пульмановские билеты, прошло не меньше четверти часа.

Мистер Маллоу обернулся раз шесть, махая рукой, пока не исчез из вида.

— Вот интересно мне, чем же, — спросил Дюк, когда компаньоны прошли по слегка вытертому ковру, нашли свои места, и плюхнулись друг напротив друга на мягкие сиденья. — чем все это кончится? Какими мы будем, к примеру, лет через двадцать?

— Не знаю, сэр, — Джейк пожал плечами. — Это-то и есть самое интересно. Но мой план, к примеру, таков: попробуем сначала одно, потом другое, потом третье. Мы будем жить жизнью, полной приключений.

— Все на борту, провожающих просят покинуть поезд, — провозгласил проводник, проходя через вагон. — Леди и джентльмены, к вашим услугами вагон-ресторан и вагон-салон, где вы сможете пообедать или выкурить сигару.

Он прошел мимо.

— Все на борту, провожающих… сожалею, мадам, поезд отправляется. Компания Пульмана предоставляет к вашим услугам вагон-ресторан и вагон-салон, где вы сможете…

— Всю жизнь мотаться по свету?

— Всю! — не задумываясь, ответил Джейк. — Со временем мы разбогатеем, купим какой-нибудь дом, и будем возвращаться туда из наших путешествий.

Он поднял глаза, созерцая резьбу на потолке.

— Там все будет, как мы хотим. Представляешь, все. До последней лампы! Мы будем приходить, когда вздумается, уходить, когда вздумается…

— Однако, сэр, — компаньон блеснул глазами. — Хорошо поешь!

— И никто никогда не скажет нам ни единого слова!

— Вот это я понимаю, жизнь!

— А еще у нас будет библиотека!

— Огромная!

— И шикарная ванная.

— Огромная!

— И музыка! Граммофон! — по виду Джейка можно было подумать, что это все у него уже есть. — Я буду слушать рэгтайм с ночи до утра! Петь в ванной! Завтракать в постели, с книгой. А на завтрак будет пломбир с малиной и кофе. Да, точно, кофе! Черный, как адское варево!

Дюк сидел, слегка оглушенный. Он вдруг отчетливо увидел, как входит в этот дом с чемоданом, его встречает прислуга и бежит подавать ему кофе — черный, как адское варево. Чемодан он велит не убирать далеко — скоро понадобится. На подносе с кофейником газета. Там написано про него.

Откуда он приехал, куда опять собирается, что о нем пишут в газете — все это было неизвестно. Одно он знал точно: так и будет.

Его ждет слава.

— Тебе бы проповедником быть, ведь покойника уговоришь, — он засмеялся. — Давай дальше.

Упоминание о покойниках слегка охладило сына гробовщика.

— И читать за обедом, — уже спокойнее сказал он. — Чтобы ни одна жаба не посмела квакнуть: так, мол, нельзя. Мы будем делать то, что хотим и зарабатывать любимым делом.

Вот это, в самом деле, мечта!

— Все как мы хотим! — Дюк стукнул кулаком по колену. — И никто!

— Газеты, книги, жареные орешки, сигары! — послышалось через поднятое окно. По перрону шел разносчик с подносом на шее. — «Берлингтон Дейли Ньюс», еженедельник «Берлингтон Клиппер», «Иллюстрированная газета Фрэнка Лесли». Джентльмены. «Иллюстрированная газета Фрэнка Лесли».

Покупали хорошо, парень то и дело останавливался, звенел мелочью, а потом неторопливо направлялся дальше.

— Джентльмены, «Берлингтон Дейли Ньюс», орешки, сигары. Мэм, не желаете «Космополитен»?

— Сэр, — Дюк в задумчивости смотрел, как какая-то матрона покупает журнал, — а не выкурить ли нам сигару?

— Сигары, настоящая гавана, пять дюймов длиной, двадцать пять штук на доллар, или «Сосновый остров», восхитительный перекур, пятьдесят штук на доллар, двадцать пять центов! Сиг…

Мальчишка остановился снова, перед щуплым типом в сером. Джейк высунулся в окно.

— Эй, стой! Дай-ка нам «Еженедельник Харпера» и сигары.

— Настоящая гавана, пять дюймов длиной, двадцать пять штук на доллар, — заученно повторил мальчишка.

— Не надо двадцать пять, — остановили его искатели приключений. — Нам бы по штучке.

Продавец примолк и посмотрел на них долгим взглядом.

— «Гавана» или «Сосновый остров»? — голос его звучал небрежно.

— Сэр, — Джейк повернулся к компаньону, — вы что обычно предпочитаете?

Дюк почесал кончик носа и махнул рукой.

— Давай «Гавану»!

Расплатившись, искатели приключений узнали у проводника, где находится вагон-салон и направились туда.

Ковер делал шаги почти бесшумными. По обеим сторонам стояли мягкие кресла. Между креслами помещалась пара круглых журнальных столиков, возле одного из которых и устроились, положив ногу на ногу, двое джентльменов. Никто не интересовался их возрастом, не делал замечаний и не косился подозрительно, делая в то же время вид, что совершенно не смотрит. Некоторые из пассажиров беседовали, некоторые молчали, переворачивая время от времени страницу газеты.

За соседним столом двое мужчин, — один в котелке и клетчатом галстуке, другой в цилиндре, — обсуждали, видимо, статью из «Научного американца». На обложке, как успели заметить искатели приключений, был изображен мост со странной круговой конструкцией.

— Идиоты, — Дюк отгрыз кончик сигары и швырнул в медную пепельницу. — Журнал-то там остался!

— Я думал, ты взял, — хмыкнул Джейк, безуспешно пытаясь выпустить дым колечками.

— А я думал, ты, — Дюк с досадой поднялся. — Ладно, схожу.

— Вы меня извините, но ваш план невозможен, фантастичен, просто нелеп, наконец, — донеслось до него. — Да вы представьте, что скажут люди, когда Нью-Йорк изуродует этот технологический монстр! Цепочка вагонов, непрерывно двигающаяся по мосту! А эти ваши адские платформы с подъемными лестницами? Только представить: нечто вращающее вместо обычного тротуара! Люди будут просто-напросто испуганы!

Компаньон исчез, а Джейк от нечего делать пускал в потолок горький дым и прислушивался к чужой беседе. Слегка скосившись и делая вид, что смотрит в окно, он не мог разглядеть нервного господина, но видел его собеседника: тот имел горящие карие, очень чистые, как у породистой собаки, глаза, пышные усы и вьющиеся, гладко зачесанные к чуть оттопыренным ушам, русые волосы.

— Люди, дорогой Тони, быстро привыкнут, — голос Второго был бодрым, а вот руки в серых перчатках, похоже, чувствовали себя неуютно: пальцы все время сжимались. — Вспомните, сколько шума было, когда появились первые автомобили. Только подумайте: кабельная тяга позволяет обходиться без двигателей, тормозов, трехрельсовых путей, электрических трамваев, проводов и прочего. Управление мостом упростится до предела.

— Все равно ваш план безумен.

— Он, может быть, несколько сложен, — согласился Второй, — но совсем немного.

— Немного! — его собеседник даже рассмеялся. — Это какое-то чудовище! Я сам бы не рискнул вступить на концентрически вращающуюся платформу.

— Чудовище — Бруклинский мост в своем сегодняшнем виде, — Второй был невозмутим. — Он перегружен до предела. Он опасен. В отличие от того, что предлагаем мы. Риск несчастных случаев будет сведен к минимуму.

— Что вы говорите? — съехидничал Первый. — Разве не вам принадлежат слова (зашуршали страницы) о его «большом запасе прочности»?

— Если бы вы были чуть внимательнее, — едко заметил голос Второго, — вы заметили бы и другие мои слова: «это было двадцать два года назад».

— Дорогой мой, — тоном терпеливого взрослого, разговаривающего с ребенком сказал Первый, — вы все такой же фантазер, каким были десять лет назад. Ну зачем, зачем нужны ваши фантазии в духе Жюль Верна, если можно подняться по обыкновенной лестнице?

— И лишиться глаза при помощи чьего-нибудь зонтика? — хмыкнул Второй. — Когда в последний раз вы переезжали мост, дорогой друг? Вы видели эти толпы? Люди практически давят друг друга. Не дай Бог споткнуться — затопчут. Перемены необходимы. Время движется вперед. Остановить его не дано ни вам, ни мне, ни даже Департаменту мостов.

— Очень может быть, — сухо отозвался Первый. — Очень может быть, Джеймс. Но ускорение прогресса, на котором вы так настаиваете, делается на деньги налогоплательщиков. Попробуйте объяснить людям, почему необходимо тратить их деньги — и деньги немалые! — на то, без чего можно легко обойтись. А ведь внедрение проекта заняло был не один год. Деньги, понимаете? Ваши фантазии стали бы гораздо ближе к реальности, если бы вы не забывали об этом небольшом препятствии.

Чем окончилась дискуссия, искатель приключений так никогда и не узнал, потому что в салон вихрем ворвался Дюк.

— Билетов нет! — в ужасе прошептал он на ухо вскочившему компаньону.

Дело было в том, что через несколько часов состав переходил от рутландской железной дороги в ведение Брайтонской. Билеты всех пассажиров должны были опять проверяться. О чем заблаговременно предупредил мистер Маллоу, помня легкомысленный характер своего сына. А еще потом, перед тем, как пассажиры покидали поезд, у них собирал билеты кондуктор.

— Как нет, ты что, — отозвался Джейк, глядя, как компаньон нервно шарит в карманах бриджей, сначала в одном, потом в другом, и, наконец, запускает два пальца в нагрудный карман пиджака. — Ты же их в бумажник положил, бестолочь.

— В том-то и дело, — одними губами пробормотал тот. — В том-то, сэр, и дело.

Он поднял на компаньона отчаянные глаза.

— Бумажника тоже нет!

— Я положил билеты в среднее отделение, — Дюк с трудом обогнал широко шагавшего компаньона, — точно помню. А бумажник — в карман. Вот в этот…

Он на ходу вывернул карман пиджака.

— А саквояж? — спросил Джейк.

Дюк мотнул головой.

Им попалась какая-то дама, испуганно отскочившая с дороги. На нее не обратили внимания. Очень скоро компаньоны оказались на своем месте, Джейк схватил саквояж, рванул ремни…

К искателям приключений направлялся проводник.

— Десять миллионов чертей! — очень тихо прошипел Дюк, сообразив внезапно, что в зубах компаньона сигара, о которой тот, если судить по выражению лица, вспомнил только сейчас.

Джейк, застывший на секунду, вынул ее изо рта, тупо глядя в раскрытый саквояж.

— Джентльмены, — сказал проводник, остановившись, — курить в вагоне запрещено. Потрудитесь пройти в вагон-салон.

Дюк распахнул глаза, бессмысленно разглядывая два ряда никелевых пуговиц на кителе проводника. Проклятая сигара медленно тлела. Он сделал компаньону страшные глаза, но тот ответил отчаянным взглядом: потушить сигару было совершенно не обо что. Проводник прочистил горло с такой интонацией, что Джейк почувствовал желание ухватиться за воротник. Пауза неприлично затягивалась.

— Похоже, сэр, — выговорил Дюк, — нас обокрали. Бумажника нет.

Дальше события развивались стремительно. Вызванный проводником кондуктор потребовал показать билеты. Саквояж перевернут сверху донизу еще и еще раз раз. Бумажника с билетами не было. Не было денег. Не было рекомендательного письма к капитану Веркору, которое Дюк тоже засунул в бумажник «чтоб не помялось». Не было ничего, кроме одежды, кое-каких мелочей и пары книг.

Проводнику указали на то, что он сам же забрал билеты джентльменов не далее, как двадцать минут назад. Кондуктор заявил, что это ничего не значит: то были билеты за оплату услуг компании Пульмана, а нужны еще другие, за оплату услуг железной дороги, и, поскольку их нет, оба джентльмена считаются безбилетными. Ему ответили, что так, конечно, куда проще, чем разбираться с людьми, которых обокрали (здесь Дюк наступил компаньону на ногу). Проводник ушел и вернулся в сопровождении какого-то человек в фуражке с эмблемой железнодорожной компании.

— Что у вас, Дженкинс? — поинтересовался тот.

— Да вот, — кивнул кондуктор, — бродяжек поймали.

— Вы не понимаете! — вскинулся Дюк, растеряв остатки терпения. — У нас украли бумажник! С билетами и деньгами! С рекомендательным письмом!

Джейк, наоборот, замолк. (Молчать этот джентльмен умеет очень выразительно, поэтому если вы, дорогой читатель, вдруг окажетесь в трудной ситуации, подобной этой, никогда, запомните, никогда не складывайте руки на груди, не дрожите ноздрями, не кривьте губы и не смотрите так в окно.) Проводник внимательно осмотрел его, покачал головой и опустился на сиденье рядом.

Искатель приключений отодвинулся, стараясь, чтоб вышло незаметно, и представил лица мистера и миссис Маллоу, которым сообщили, что их сын со своим другом ссажены с поезда за отсутствием у них билетов. Ровно через полчаса после того, как мистер Маллоу усадил их в вагон, снабдив этими самыми билетами и бумажником с небольшой суммой, которую семейство Маллоу, пусть и с трудом, но все же могло себе позволить дать в дорогу своему непутевому отпрыску.

Паровоз пронзительно свистнул, сообщая о приближении к станции. Кондуктор встал и сделал знак следовать за ним.

Двое джентльменов шли по вагону, словно какие-нибудь преступники. Их провожали взглядами. Румяная молодая особа в чепце с лентами, смахивающая на кормилицу, поджала сочные губы и отвернулась. За стеклом проплывали зеленые горы, деревья, телеграфные столбы расчерчивали синеву неба электрическими проводами. Все медленнее, медленнее, и вот поезд встал.

— Джентльмены, прошу вас проследовать за мной.

Глава пятая, в которой Джейк Саммерс поет во сне

Когда они вышли из вагона, Джейк зажмурился от солнечных лучей, вдохнул полной грудью и… почувствовал на своем предплечье крепкие пальцы. Искатель приключений мысленно выругался. А проводник, уверенно печатая шаг, вел их мимо крошечного красного здания вокзала, через крытый перрон с единственным экипажем на стоянке, к домику начальника станции.

— Кроули, — произнес он, поприветствовав выскочившего навстречу толстого господина с пышными седыми усами, — у этих молодых джентльменов нет билетов, нет денег на билеты, и, похоже, работы тоже нет.

— У нас украли бумажник! — поспешил уточнить Дюк.

Но удостоился лишь беглого взгляда.

— Ладно, Дженкинс, Давайте эту парочку в дом. Пошлю за шерифом.

Начальник станции перехватил локоть Джейка покрепче, и искателей приключений отвели, куда было сказано. Дом начальника станции был маленький, окна и невысокий забор выкрашены белой краской, всего один этаж с мансардой, прокопчеными дымом кирпичными стенами и клумбой тюльпанов под окном.

— Нас обворовали! — возмущался Дюк. — Теперь принято за это арестовывать? Интересные дела!

— Это ты будешь рассказывать судье, — усмехнулся начальник станции.

Открылась и захлопнулась облезлая дверь. Щелкнул замок. Из-за двери было слышно, как те простились, затем раздались по-военному четкие шаги Дженкинса, стук закрывающихся дверей вагонов, свисток паровозной трубы и шум уходящего поезда.

Кроме компаньонов больше никого в комнате не было, лишь стояло тяжелое бюро темного дерева с таким же стулом. На стене — засиженное мухами расписание поездов. На бюро — толстая тетрадь, гордо надписанная: «Журнал особых происшествий». Этот важный документ покрывал толстый слой пыли. Была еще газета и чайный стакан в подстаканнике. В приоткрытое окно доносился запах горячего угля, дыма и леса.

— Марта! — послышался голос начальника станции. — Марта! Сбегай за шерифом!

— Сейчас! — ответил ему другой голос, женский. — Уже иду! Что случилось, Дэн?

— Бродяжек поймали.

Голос начальника станции стал слышен значительно тише: похоже, он куда-то ушел. И ещё было похоже, что «бродяжек поймали» здесь прямо-таки особое происшествие.

— Чего? — возмутился Дюк. — Каких бродяжек! Ничего подобного! Просто…

Но Джейк дернул его за рукав, не сводя взгляда с наполовину поднятой рамы. Окно, правда, было забрано витой чугунной решеткой, почти целиком обросшей диким виноградом, но…

— Дьявольщина! — выругался Джейк, попробовав выбраться. — Черта с два мы здесь пролезем!

— А вот и пролезем, — пыхтел Дюк. — Мне один парень говорил: если голова пролезла, все остальное тоже пролезет.

— Хорошо бы, сэр! Очень бы хорошо!

Джейк подлезал то с правого, то с левого боку, время от времени забывая пригнуть голову и ударяясь ею о прутья. Тем временем его компаньон, удостоверившись, что саквояж не пролезает, открыл его, выбросил наружу большую часть вещей, пропихнул следом похудевший саквояж и попробовал было подтолкнуть компаньона, но тот взвыл и вырвался.

— Давай ты.

Дюк занял его место.

— А что, сэр, — поинтересовался он, упираясь лбом в прутья и зажмуриваясь, чтобы повернуть голову боком, — что, как вы думаете, нам будет?

— Ну как это что, — отозвался Джейк мрачно. — Вы же слышали: вызовут шерифа, шериф отправит нас к судье, а дальше…

— А дальше? — нервно поторопил Дюк.

— А не знаю, — угрюмо отозвался компаньон. — Но к судье, как известно, не о погоде беседовать ходят.

— И не кофе пить, — поддержал Дюк. — А если смоемся, искать будут?

— Будут. Шериф телеграфирует на все станции графства, объявят розыск…

— Ой!

— В общем, — заключил Джейк, — плохи наши дела.

Но тут мистер Саммерс ошибся: голова компаньона пролезла, наконец, сквозь прутья, пропихнуть все остальное было невеликим трудом, и Дюк оказался снаружи, на клумбе с тюльпанами.

— Давай, — поторопил он, в нетерпении топча сломанные цветы, — быстрее!

Джейк последовал его примеру, но был он гораздо крупнее, и, сколько ни нагибайся, как ни верти головой, ничего не выходило.

— Уши, — с видом знатока посоветовал Дюк, пытаясь потянуть его за подбородок, — уши прижми.

На подбородке осталась пара ссадин. Компаньон с пыхтеньем продолжал предпринимать попытки освободиться.

— Уши, говорю!

— Да погоди ты!

— Ну, давай, давай же! — яростно бормотал Дюк, от отчаяния засовывая оба кулака в карманы штанов и не обращая внимания на выброшенные из саквояжа вещи.

Джейк вздрогнул: в комнате отчетливо щелкнул замок. Заскрипела, открываясь, дверь.

— Беги, дурак! — зашипел он. — Я догоню!

— Пошел к черту! — рявкнул Дюк, схватил покрасневшее ухо компаньона и безжалостно потянул.

Тот взвыл.

— Ах ты ж, дьявольщина! — раздалось в комнате. — Шериф Нэвилл, да поскорее! Они уходят!

Джейк приготовившийся к самому худшему, дернулся изо всех сил, обдирая щеки и сверзился, увлекая за собой компаньона, на клумбу. Вскочил на ноги, подхватил саквояж и искатели приключений припустили вперед, легко перескочив низенькую изгородь. По дороге Дюк споткнулся о кошку: несчастная с истошным мявом пролетела футов пять. Чистенькая старушка, приближавшаяся к дому начальника станции с корзиной яиц, оказалась недостаточно расторопной, чтобы отскочить, оказавшись на пути двоих джентльменов. Корзина покатилась по дороге, хрустнула скорлупа, и Джейк чуть было не грохнулся, стряхивая корзину с ноги.

— Простите, мэм! — извинился на ходу искатель приключений.

В спину им неслись истошные вопли, призывающие одновременно Господа, шерифа и быстрее ловить воров.

Тем временем двое джентльменов пересекали каменный мост, под которым шумел водопад. Затем их глазам открылась широкая мостовая, по которой они рванули, проигнорировав тротуар, огороженный выкрашенным белой краской парапетом. Мимо магазинов и лавочек с полосатыми тентами, мимо церквей, скверов и палисадников, мимо неспешно трясущихся экипажей, мимо тележки мороженщика, мимо фонтана… Свернули на перекрестке, помчались вдоль усаженной вязами аллеи. Обогнули какое-то крупное здание. Здесь дома стали встречаться все реже, реже, пока мощеная дорога не кончилась.

Вдоль утоптанной пыли шумели кронами вязы. Отбрасывали послеобеденные тени стены деревенских домов. Здесь компаньоны несколько сбросили скорость: дорога шла в гору. Кругом росли березы и клены и, в общем, скоро стало похоже, что искатели приключений оказались в лесу.

— Куда теперь? — громко дыша, поинтересовался Дюк.

— Куда угодно, только не на станцию, — отозвался компаньон. — Точнее, на станцию, но на другую. И чем дальше от этой, тем лучше.

— А телеграф? — мрачно спросил Дюк.

— Ну, и что нам теперь, стать лесными жителями? — буркнул Джейк. — Поедем как-нибудь. На крыше поезда, я не знаю. Придумаем, в общем.

Они опять повернули, обходя верхушку холма. Дальше дорога спускалась, превращаясь в развилку. А неподалеку, умиротворяюще журча, падал на зеленые от мха валуны хрустальный поток. Со слоистых скал свисали к самому ручью изумрудные папоротники. Где-то поблизости щелкала и свиристела птица.

— Вот в этом райском местечке, — задумчиво сообщил Джейк, — я предлагаю…

Он зевнул, не договорив.

— Да, и не говорите, — кивнул компаньон. — Чертовски своевременное предложение, мистер Саммерс. Такое нервное утро….

— Ах, и не говорите, мистер Маллоу, и не говорите! — Джейк сделал вид, что обмахивается кепи.

Он попрыгал по нагретому солнцем мху, потрогал его рукой.

— Ну что же, сэр, к вашим услугам мягкая постель. Белье, правда, сыровато немного, но не будем занудами.

Выбрав местечко посуше, двое джентльменов устроились, подложив под голову саквояж и накрывшись пиджаками.

— Вы знаете, мистер Саммерс, — мечтательно пробубнил компаньон из под козырька кепи, — не надо было так усердствовать с вещами.

— М-м-м? — отозвался компаньон.

— Я говорю, плед жалко.

Джейк, точно, вспомнил плед. В желто-зеленую клетку. Эх, остался на клумбе.

— Ну что уж теперь-то, — заметил он философски. — Привыкайте, сэр, к спартанской обстановке.

— Ты знаешь, — промямлил Дюк, — я даже представить не могу, как я этому Веркору скажу.

— Да перестань. У кого угодно могут стырить бумажник.

— Да нет, не в этом дело, — Дюк сел. — Просто с письмом было бы так: мы приходим, спрашиваем капитана, отдаем ему письмо, и все. Он теперь знает, кто мы такие и что нам от него надо.

Он повернулся к компаньону.

— А теперь что?

Джейк тоже сел.

— Ну что, ничего. Все то же самое, только про письмо придется сказать. Так, мол, и так, было письмо от моего отца, но…

— У отца всяких приятелей — миллион по всему свету! — тоскливо сказал Дюк. — Вдруг этот Веркор вообще его не помнит?

— Почему «не помнит»? Я своими ушами слышал — «капитан Веркор, мой старый знакомый».

Дюк тяжко вздохнул.

— Это всего-навсего означает, что они черт знает как давно познакомились. Я о нем, между прочим в первый раз сегодня услышал!

Он вцепился зубами в бутерброд.

— Сэр?

— Я не смогу! — тоскливо промычал Дюк. — Я же никогда ни у кого ничего не просил! Каким идиотом я буду выглядеть! Так, мол, и так, капитан Веркор, я сын Томаса Маллоу, вашего старого знакомого, которого вы, может быть, помните, у меня сперли бумажник и…

— Возьмите меня на борт!

Джентльмены помолчали. Дюк поднял кудрявую голову.

— Понимаешь? Все бы ничего, кабы не этот бумажник. Получается какое-то: «подайте бедному сиротке»!

Джейк перевернулся на живот и подпер подбородок кулаками.

— Стоп, сэр. Предлагаю отложить панихиду и подумать, как сказать про бумажник так, чтобы не выглядеть попрошайкой. Поехали.

— Э-э-э, — протянул компаньон.

— Неплохо для начала.

— В-видите ли, месье Веркор, тут такое дело… стоп, нет. Видите ли, капитан, есть одно затруднение… опять не так. Э…

— Могу я просить уделить мне пару минут?

— Здорово чешешь!

— Потолкайся в прихожей в доме, где кто-то умер, и не так споешь. Поначалу вообще было: «здрасьте, я сын мистера Саммерса». И все стоят, смотрят. Переглядываются.

— Почему?

— Потому. Кто там помнит, как его зовут-то. Гробовщик и есть гробовщик.

— А делать что? «Я сын похоронного церемониймейстера»? «Мой отец мистер Саммерс, похоронный церемониймейстер»? «Я насчет вашего гроба»?. Ужас какой-то. Как же ты выкручивался?

— Ха, — усмехнулся Джейк. — «Похоронный дом Саммерса», сэр. Тут плохо только, если в доме вообще нет покойников.

— Что, и такое бывало?

Джейк любовался облаками.

— Да много всякого было. Дело не в этом. Мы-то с вами лица частные.

— Какая досада, — огорчился юный Маллоу. — Придется выкручиваться как частное лицо.

Джейк не ответил. «Частное лицо» еще помычало и выдало:

— Понимаете, сэр, тут такая история…

— Какая история?

— Да ну тебя!

— Ладно. За нас одно обстоятельство.

Дюк с надеждой посмотрел на компаньона.

— У нас нет другого выхода. Так что хочешь — не хочешь, а придется как-то с этим Веркором объясняться.

— Утешил, нечего сказать.

— Потом, — раззевавшийся компаньон расправил пиджак, укрываясь, — потом придумаем.

Шумел водопад. Заливались птицы. В небе, расправив крылья, парил то ли коршун, то ли ястреб, то ли еще кто-то.

— Ай, как-нибудь! — буркнул Дюк себе под нос, свернулся калачиком и уснул.

Звякнул дверной колокольчик и Джейк переступил порог маленькой лавки в нью-хэмпширском Уинчендоне — знаменитом на всю страну Городе Игрушек. Лавка неожиданно возникла на его пути, пролегавшем через лес где-то возле Миддлтона: обычного вида, с полосатым бело-желтым тентом над входом, с резиновыми бэби в чепчиках, с игрушечной кухней и книжками про Бастера Брауна в витрине.

С полок пялились стеклянными глазами куклы в воздушных шляпках, скалились лошади на колесиках, клоуны в шароварах со звездами глупо растягивали губы, молитвенно складывали ладони ползающие по проволоке жестяные мартышки в фесках, сверкали лаком колес экипажи, таращили круглые нарисованные глаза пары тварей из огромного Ноева ковчега.

— Что вам угодно, молодой человек? — поинтересовался продавец — юркий джентльмен со сверкающей лысиной.

При этих словах сами собой завелись и поехали по игрушечным рельсам штук пять поездов.

— Есть у вас мультископ? — неожиданно для себя поинтересовался искатель приключений.

— Ну конечно! — хозяин сверкнул улыбкой под закрученными усами. Его крупные зубы были похожи на очищенный миндаль.

— Безусловно! Непременно! Я бы даже сказал, разумеется, есть!

И немедленно выложил на прилавок сначала один, потом другой, еще один, еще…

«Превосходное удовольствие для детей!»

«Восхитительное развлечение для всех!»

«Игрушка, но больше, чем игрушка!»

Разноцветные стеклышки с едва слышным стеклянным звоном складывались так и этак. Дождавшись, когда узоры станут повторяться, Джейк взял второй. Потом еще один, еще…

Поймав сиропный взгляд продавца и вспомнив, что в кармане пусто, искатель приключений замялся.

— Понимаете, сэр, я… у меня.

Продавец вопросительно поднял голову.

— Тут такая история… — ляпнул искатель приключений.

Любезная улыбка хозяина лавки мгновенно стала натянутой.

— У меня нет другого выхода! — закричал Джейк. — У нас украли бумажник!

Но слов, которые произнес продавец с сомнением на лице, не было слышно, искатель приключений в растерянности переспросил, оглянулся зачем-то через плечо, и ничего не увидел. То есть, совсем: ни тьмы, ни тумана, просто — ничего. Он был где-то без места и времени.

«Мы грабим и тырим добро мертвецов,

Выпьем, братишки, йо-хо!»

«Вот тут-то и вынырнул черт Дэви Джонс.

Йо-хи-хо, и бутылка рому!»

«Съедят и выплюнут мое они нутро…».

Голос, как с удивлением понял искатель приключений, был его собственным.

Глава шестая, в которой жизнь Дюка Маллоу подвергается опасности

Джейк протер глаза: все нормальные люди видят во сне сны, а он, изволите ли видеть, поет. И хоть бы путное что-нибудь, так нет, чушь какая-то. Однако, солнце, все время бывшее по левую руку, оказалось впереди и висело уже не так высоко в небе, тени от деревьев вытянулись, стало прохладно и не по себе: наступил вечер.

Искатель приключений приподнялся на локте и посмотрел на компаньона. Мистер Маллоу спал так, как будто находился в собственной постели, а не без денег, без еды и почти без вещей с крайне сомнительными видами на будущее. Джейк вздохнул, лег на спину, закинув за голову локти и задумался.

— Нет-нет-нет! — простонал он, невзначай глянув вверх. — Только не это, ладно?

Небо отяжелело тучами, которые почти задевали верхушки деревьев, тени сгустились и только на маленьких пятачках солнце озаряло шумящую листву.

— Ну не надо, пожалуйста! — уговаривал искатель приключений.

— Поздно, — отозвался компаньон, садясь и натягивая кепи на кудрявую шевелюру. — Мне на нос капнуло.

Тут Джейку тоже капнуло сначала на нос, потом за шиворот, а потом громыхнуло и полило так, что оба джентльмена моментально промокли до нитки.

— Под деревьями, между прочим, опасно! — прокричал Дюк сквозь грохот ливня, прикрывая голову пиджаком.

— Знаю! — Джейк последовал его примеру.

— Куда?

— Во-он к той горе.

Искатели приключений что есть сил припустили к мостику через ручей, потом через поле, подпрыгивая, спотыкаясь, то и дело растягиваясь на мокрой траве и грязно ругаясь.

* * *

Когда они добрались до подножья, начинали сгущаться сумерки. Двое джентльменов устроились в пещере под корнями большой сосны. Корни разворотили дерн и торчали наружу, словно гигантские щупальца.

— Наверх, — сказал Джейк, капая с носа водой, — полезем завтра. Отсюда будет хорошо смотреть, куда нам двигаться дальше.

— Угу, — отозвался Дюк, подтягивая колени. — Вот кончится дождь, разведем костер.

Искатели приключений замолчали. Молчали они о том, что, мокро, холодно, идти некуда, за шиворотом полно земли, и в животе урчит, а от бутербродов давно ничего не осталось.

— Выбираться придется к Вердженнес, — задумчиво проговорил Джейк. — Черт, далеко. Вот что, сэр. Надо строить плот.

Компаньон повернул к нему изумленное лицо.

— Ну, плот. Это же просто.

Дюк вздохнул.

— Чем это вы собрались его строить?

— Не «чем», — поправил сын похоронный церемониймейстера, — а «из чего». Парочку поваленных деревьев-то мы найдем.

— Не знал, что вы такой специалист по плотам.

— Я все обдумал, — вдохновился Джейк. — Свяжем твоими подтяжками, моими, и там еще шарф оставался.

Дюк молчал, сосредоточенно хмуря брови. Потом покачал головой.

— Приведите какие-нибудь доказательства, — голос компаньона был ехиден, — что это невозможно.

— Да пожалуйста, — сказал Дюк. — Как вам покажется, сэр, если вся ваша постройка посреди реки возьмет и развалится?

— Мы умеем плавать.

Компаньон ничего не ответил.

— Не развалится, — сказал Джейк.

Дюк поднял глаза и обозрел дерн, с которого сыпалась земля на головы компаньонам.

— Сэр, — прокашлялся он, — вы вообще-то представляете себе, насколько большими должны быть бревна, чтобы выдержать нас обоих?

— Вдвоем как-нибудь подтащим, — отмахнулся компаньон. — И потом, ветки.

— Ну да. Именно ветки. Чем ты их рубить-то собрался? У нас только отцовский нож.

Джейк задумался.

— Точно, ветки, — пробормотал он. — Тогда к черту плот. Что, если взять просто дерево, со всеми ветками и на нем плыть?

Тут солнце, видимо, решив, что достаточно покуражилось, обласкало траву и листья золотистым вечерним светом. Двое джентльменов принялись за сбор дров.

— Представь себе это дерево, — продолжал Дюк. — Достаточно большое мы все равно не утащим. Какое-нибудь поменьше — будем болтаться по пояс в воде.

— Что ты разбрюзжался! Мы еще не попробовали!

— Ну, найдем мы какую-нибудь здоровенную штуковину с вывороченными корнями…

— Зачем? Здесь бобров полно.

–…которая будет цепляться за дно ветками, да еще и норовить кувыркнуться. Так мы с вами и будем кувыркаться. От берега к берегу.

— От кого я это слышу! От сына изобретателя! Мы еще ничего не попробовали, а уже «ничего не получится»!

В таких ситуациях кое-кто умеет делать такие прекрасные глаза, что так и хочется выбить ему все зубы.

— Я пойду поищу ветки посуше, — и Дюк свернул в сторону.

Мощные корни деревьев вздыбливали слоистую, поросшую мохом, каменную породу. Здоровенные кривые ветви начинались от самой земли, сплошь покрытой хворостом. Который был совсем мокрым. Дюк прошел немного вперед, вышел на тропку и оглянулся. Кривой старый дуб в три обхвата — отличный ориентир, такое не пропустишь! Он двинулся дальше. Набрал немного сухих ветвей и почти собрался идти назад, как ему попалось сломанная бурей березка. Деревце удачно скрылось от влаги под ветвями сосны. Дюк потянул ствол на себя, прикинул вес, взялся за торчащий сук и поволок.

— Эй! Ты! Эйнштейн!

Ему ответила свистом неизвестная пичуга. Дюк задрал голову. В вышине продолжал парить, раскинув крылья, то ли коршун, то ли ястреб. Несколько нервированный, искатель приключений поспешил в обратном направлении.

Вон за теми кустами должна быть тропка. За ней должен быть дуб.

Тропка за кустами, исчезла в зарослях папоротника. Вместо дуба росли березы и буки.

Дюк открыл рот, чтобы заорать, но тут же его закрыл и, фыркнув себе под нос, попрыгал дальше, по косогору, который был очень похож на тот, где разошлись в разные стороны искатели приключений. Надо было сворачивать не направо, а налево.

* * *

Когда примерно через три четверти часа компаньон не вернулся, Джейк уже больше не мог уговаривать себя, что Дюк просто собирает хворост, и отбегать каждую минуту на несколько шагов, вглядываясь и вслушиваясь в лесную тишину.

— Дюк! Дюк Маллоу! Мармадьюк! Марм…

Он закашлялся. Но компаньон, как его ни назови, не появлялся. Джейк сунул руки в карманы и повернулся кругом себя. Очень хотелось отправиться на поиски, но ведь к гадалке не ходи: согласно тому самому закону мироздания, что неизменно роняет ваш бутерброд маслом вниз, этот красавец вернется в тот самый момент. Выругавшись сквозь зубы, искатель приключений собрал в кучу сучья и нашарил в кармане спички.

Делу поможет дым. Даже те люди, которые видят, как кроты, глухи, как тетеревы, и соображают, как трухлявые пни, обязательно унюхают дым.

Мистеру Саммерсу частенько доводилось слышать, из какого места у него растут руки, но что до такой степени оттуда, он узнал только сегодня. Джейк потер лоб ладонью и решил не поддаваться панике. Сейчас он зажжет костер, а потом будет поддерживать угли. Скоро стемнеет совсем, огонь будет не только хорошо виден компаньону, но и отпугнет диких… ах, дьявол, дед рассказывал, что в этих лесах водятся медведи.

Спичка сломалась. За ней выпала на мокрый мох еще одна. Джейк проверил коробку. Пустая. Но, но… Не может быть! Это слишком ужасно, чтобы случиться на самом деле.

— Дюк! — заорал искатель приключений. — Э-э-э-э-э-эй! Я здесь!

Он кричал, пока не охрип опять. Лес молчал. Оглядевшись по сторонам, юноша увидел наползающий по траве между стволами деревьев туман.

— Че-орт, — протянул он. — Дюк!

Схватил саквояж, зажал в руке нож и припустил по косогору, с которого недавно спустился Дюк Маллоу.

* * *

Туман становился все гуще, небо все темнее. Дюк чавкал по болоту ботинками. Носки, набрякшие водой до самого края бриджей, начинали сползать. Вот черт, обошел, называется! Одно только утешало: потерять гору невозможно даже в темноте. Даже такому гению, как мистер Маллоу.

Дай Бог найти компаньона и не встретить… кого-нибудь неподходящего. Правда, пока единственными хищниками, которых он встретил, были рыжие муравьи. Они сообщили о своем существовании, когда молодой человек сел отдохнуть на поваленное дерево.

Дюк звал компаньона, пока не охрип. Несколько раз он вполне отчетливо слышал свое имя и радостно бросался на голос, но ни увидеть Джейка, ни услышать ответ не удавалось, и Дюк шел дальше, напряженно вслушиваясь в лесные звуки.

Примерно через час бесполезных блужданий стало совсем темно. То здесь, то там чудились какие-то шорохи, зажигались и гасли какие-то огоньки (Дюк предпочитал думать, что это со страху кажется), под ноги лезла всякая дрянь, за которую то и дело цеплялись ботинки.

— Когда по улице покойника везут… — бормотал юноша, прыгая с кочки на кочку. — Вот уж, ей-Богу, комедия так комедия…

Нога ушла в воду по самое колено. Дюк грязно выругался.

— Укроют, говорите, саваном? Вот это мы, леди и джентльмены, еще посмотрим. Еще…

Он опять наступил в глубокое место, не удержался, брякнулся на четвереньки.

— О, твари! — свирепо обозвал неизвестно кого мистер Маллоу, теперь уже мокрый окончательно и бесповоротно, от ботинок до средней пуговицы пиджака.

Где-то рядом гукала сова. Или филин? Тут он едва не намочил штаны изнутри — кто-то легонько тронул его ухо! Дюк зажал рот руками, чтобы не заорать, и тут увидел, как мечется в темноте летучая мышь.

— Тысяча чертей! Миллион чертей! Сто миллионов чертей, чтоб вам тут всем сдохнуть! В страшных мучениях!

Сын изобретателя без происшествий добрался до подножья горы, где прямо перед ним оказалась вполне цивилизованная дорога.

— Чертовски любезно, — шмыгнул мистер Маллоу, неэлегантно вытирая нос рукавом и соображая, в какую сторону теперь идти.

Может быть, с высоты получится разглядеть пламя костра? Дюк добрался до середины и попробовал. Нет, ничего не видно. Зато над ним, в чернеющих ветвях, горела пара крошечных огоньков. Интересно… Он прищурился — на дереве виднелся силуэт размером с собаку!

В панике Дюк помчался вниз, падая, обтираясь спиной о мокрую траву, цепляясь за пучки травы, за землю, за какие-то корни… Падение окончилось и он, не удержавшись, покатился по мокрой глине. Река! Здесь река!

Ну, не совсем река. Большой ручей с журчаньем тянулся в темноту.

Грязный и мокрый, молодой человек поднялся на ноги. Он устал, намок и перепугался, но передвигался бегом, и, когда ему чудилось чье-то присутствие в темноте, только вздрагивал и бежал дальше. Подать голос он теперь не решался. Стояла тишина, прерываемая только плеском да изредка птичьим вскриком. Луна выбралась из-за облаков и тут же спряталась. Дюк остановился перевести дух и похолодел: через кусты пробирался кто-то большой, тяжелый.

Глава седьмая, в которой оказывается, что роман вполне может быть инструкцией

— Сэр! — окликнули сзади. — Далеко ли вы собрались?

Несколько мгновений Дюк стоял, как вкопанный, не веря своим ушам, а потом медленно сел прямо на мокрые, покрытые мхом, камни. Джейк швырнул саквояж и опустился рядом.

— Ну что, — он все еще тяжело дышал, — нагулялся?

— О, — непринужденно ответил Дюк, — да. Прошелся тут немного. Сэр.

Оба джентльмена с облегчением перевели дух.

— Ну, а вы тут как? — спросил мистер Маллоу.

Мистер Саммерс вытер сопли.

— Вынужден с прискорбием сообщить, что испортил все спички.

— Ловкий парень. Как же ты это? Там ведь была целая коробка!

— Уметь надо.

Искатели приключений продолжали сидеть в темноте, на сырых камнях, в мокрых штанах и ботинках.

— Ха! — произнес вдруг Дюк и полез в нагрудный карман. — Курящий человек просто обязан иметь запасной коробок!

Мистер Саммерс выразительно промолчал. Мистер Маллоу потеребил нос. Взъерошил свои спутанные кудри. Развел руками.

— Ну, что сделано, то сделано. Давай-ка разводить костер.

— Только это будешь делать ты. А я пойду за дровами.

— Еще чего! Вместе!

На этот раз искатели приключений были куда менее придирчивы относительно качества дров. Они попросту ободрали ближайшее дерево, сложили ветки, как помнили по советам для скаутов, которые видели на сигаретных карточках, и Джейк отошел в сторонку.

— Ты куда?

— Черт, сэр, могу я минутку побыть один?

— Можешь. Пой.

— Что?!

— Пой песню. Чтобы я мог тебя слышать.

Джейк рассмеялся.

— Ладно, старик, я сейчас.

— Сэр, я серьезно, — компаньон перегородил ему дорогу.

— Пошел к черту.

— Пой, говорю.

— Не буду я петь!

— Тогда оставайся здесь. Я не смотрю.

Дюк отвернулся, насвистывая, с удвоенным вниманием занявшись огнем. Потом полез в саквояж за платком (вот уж этого добра осталось достаточно), вытер мокрые и грязные руки. Подергал клапан бокового отделения. Кожаный клапан остался у него в пальцах.

Через четверть часа искатели приключений вынули из костра свалившиеся туда носки и сушили их, держа в руках, поворачиваясь к огню то задом, то боком. Выступающие части обоих джентльменов дымились. Носки и ботинки насадили на палки. Они тоже дымились. На соседней вершине по ту сторону ручья желтели в темноте фонари.

— Потеряться в месте, где на каждой горке по отелю!

— Где плюнуть некуда, везде цивилизация! Ну ладно, ты. А я?

— Я же и говорю, гений. Так как ты все-таки меня нашел?

— Ну, — задумался Джейк, который и сам не очень хорошо помнил, как метался по лесу, — сначала я искал следы.

— Неужели на этом всем, — поразился Дюк, — что-нибудь видно?

Джейк ухмыльнулся.

— На траве был свежий след, как будто что-то волокли. Длинное и тяжелое. Не зайцы же таскают тут бревна!

— Угу, — пробормотал Дюк, у которого подвело с голоду живот и начинали слипаться глаза. — Сухое деревце. Ты просто Следопыт какой-то.

— Ну… мы втроём были. Мистер Фенимор Купер, мистер Майн-Рид и я. А потом я увидел ястреба… Кстати, почему ты не кричал?

— Я кричал. Потом.

— Потом? Потом?!

— А что?

— А то, — Джейк поудобнее уперся в колени, — что потом был туман, который, как известно (он сделал выразительную паузу) глушит звуки. Я тут, понимаете ли, весь изорался, а он со своей гордостью чуть до Аляски не дошел!

— И ничего не до Аляски.

— Да. Только до Канады.

— Задница вы, сэр! Ладно, давай дальше.

— Дальше, — продолжал Джейк, — был ястреб. Ну, или не ястреб, кто же его знает. Кружил над одним и тем же местом. Сначала я думал, караулит какую-нибудь дичь. А потом пришло в голову: его что-то беспокоит! Там что-то есть!

— Какой головастый у меня компаньон!

— Это головастый мистер Сетон-Томпсон. Про животных пишет. Не читал, что ли? Ну вот, потом ястреб куда-то подевался, и вообще стало темно. Но тут ты, по-моему, заорал то ли «а-а-а!», то ли даже «мама!».

Взгляд мистера Маллоу сделался свирепым.

— Или мне показалось? — прищурился мистер Саммерс.

Джентльмены сняли пиджаки и держали над костром.

— Туман глушит звуки и все такое.

И тут, отскочив, Джейк сам поперхнулся: не то «а-а», не то «мама!».

Прямо у него под ногами ползла здоровенная полосатая змея.

— Чуть не наступил.

— На тепло лезет, гадина, — вполголоса сказал Дюк, вытаскивая из костра палку. — Не двигайся.

— Дай мне тоже!

Мы, леди и джентльмены, не станем приводить здесь эту сцену преднамеренного убийства. Скажем только, что безобидному полосатому ужу крупно не повезло встретиться той ночью с двумя впечатлительными молодыми людьми. Вернемся сразу к тому моменту, где эти двое стояли над неподвижным телом жертвы.

— Йо-хо-хо, у меня идея! — воскликнул Джейк. — Что, если ее изжарить? Как вы насчет жареных змей, сэр?

Змее отчекрыжили голову и, выражаясь прямо, сожрали.

— У этой гадины есть один недостаток, — сказал Джейк, обгладывая змеиную шкурку.

— Очень маленькая! — компаньон расшнуровал ботинки. — Ну что, сэр, давайте устраиваться на ночлег.

Они придвинулись к огню так близко, как только было можно, опять использовав саквояж в качестве подушки, укрылись слегка подсохшими пиджаками. Поджали ноги (ботинки и носки были основательными сырыми, но у костра это было не так страшно).

— А все-таки, дерево… — произнес Джейк сквозь длинный зевок.

И уснул.

* * *

Пробудились искатели приключений неожиданно рано. По небу плыли розовые облачка. В рассветной дымке золотились верхушки деревьев. Над янтарной водой поднимался пар. Безмятежно журчал водопад. От утреннего солнца песок казался почти оранжевым, и это было чертовски красиво. И чертовски холодно. Джентльмены, ежась, сели. Теперь, при свете, оба увидели, какие они грязные и растерзанные. Дрожа и стуча зубами, кутаясь в куртку, Дюк бросился к погасшему костру. А Джейк разделся и пошел к воде.

— Рехнулся?

— После холодной воды должно быть тепло, как ты думаешь?

— Это опять твой мистер Сетон-Томпсон?

— Нет! Это мистер Саммерс пошевелил мозгами.

Дюк ухмыльнулся и пошевелил палочкой ветки.

— Ничего, если не поможет, все равно скоро согреешься. У нас кончаются дрова.

— Поможет! — крикнул Джейк уже из воды и с истошным воплем нырнул.

— Ну как, — поинтересовался компаньон, когда он, отфыркиваясь и отплевываясь, приплыл к берегу, — помогло? Что-то вы как то быстро, мистер Саммерс, а?

Джейк вылез из воды и натянул грязные штаны.

— Помогло, — он потряс мокрой головой. — Очень рекомендую, сэр. Такая бодрость, вы не можете себе представить.

— Вы слишком любезны. Я, если не возражаете, потом.

— Как хотите. Чертовски хочется есть, сэр.

Дюк повозился с клубком бечевки, который вынул из кармана бриджей. Развернул добытую оттуда же бумажку и достал крючок.

— Змей к завтраку не прислали, так что в меню у нас рыба. Что вы там мычите? Принесите-ка лучше червей.

— Каких червей?

— Я не знаю, каких. Какие найдутся, тех и тащите.

Джейк поднялся на ноги и беспомощно огляделся. Компаньон поднял на него изумленные глаза.

— Черт, ну только не говори, что понятия не имеешь, где их искать!

— Знаю, — с достоинством ответил Джейк, — я просто думаю, откуда начать.

Дюк положил на землю свою импровизированную удочку и как следует пнул торчащий неподалеку гнилой пень. Пень развалился. Внутри оказалась желтая труха.

— Хо-хо, — произнес Дюк торжествующе и сунул прямо под нос компаньону толстую белую личинку со здоровенными жвалами. Личинка и сама не подкачала: она была величиной с мизинец. Джейка передернуло.

— Что же вы, мистер Следопыт?

— Дай сюда!

Дюк с интересом наблюдал, как компаньон с гримасой пытается насадить наживку на крючок.

— Так, — сказал он, — хорошо. Теперь поплюй.

— Куда поплевать?

— Ну, сэр, вы меня удивляете. На нее же и поплюй.

— Зачем? — поразился Джейк.

— Для запаха.

— А я думал, что запах человека, наоборот, отпугнет рыбу. И вообще. Какой в воде запах-то?

— Ничего ты не понимаешь, — Дюк отобрал у него удочку и пошел к воде.

— Может быть, я невнимательно читал мистера Фенимора Купера, — поддразнил он, — зато меня отец научил ловить рыбу!

«А меня отец научил строгать гробы» — мрачно подумал Джейк, присев на корточках рядом и глядя на там и сям расплывающиеся круги на воде.

— Перед вами, уважаемый сэр, рыба, — сообщил компаньон. — Скачет, танцует, прогуливается, — резвится, одним словом.

— Да спасибо, знаю.

— Знаешь? Как-то, сэр, не особенно похоже. Хотя я, — Дюк поскреб кудри, — не совсем понимаю, как такое могло случиться.

Джейк вытянул длинные ноги, устраиваясь поудобнее.

— Ну ладно, я ловил рыбу. Несколько раз.

— «Несколько» — это сколько? — немедленно спросил Дюк.

— Два, — с некоторой заминкой ответил компаньон.

— Понятно. Один. С ума можно сойти. Где ловил-то?

— Там, под мостом.

— Нашел, тоже мне, место. Ловил на что?

— На хлеб, — со вздохом отозвался Джейк.

Дюк прищурился.

— Поймал? Ну еще бы, конечно, нет.

— Вы понимаете, сэр, я, по правде говоря, так и не понял, в чем тут дело. Это было долго, скучно, дома меня ждала трепка, — в общем, мне не понравилось.

Джейк посмотрел на компаньона. Тот только хлопал ресницами.

— Ну, не могу я просто сидеть и ждать. Долго.

— За что трепка-то? — засмеялся Дюк. — Опять удрал с собрания общины?

— Нет, с уроков. Хотя на собрание я в тот день тоже не пошел.

Снова круги по журчащей воде, трава колышется у берега, облака плывут по небу. Солнце поднялось довольно высоко и стало пригревать.

— А удочка? Сам, небось, делал? Из прута и бечевки?

— Нет, удочку я купил, — Джейк приободрился. — Она и сейчас лежит закопанная.

— Как? Где?

— На берегу под мостом.

— Давно она там лежит?

— Уже год.

Дюк поднял глаза небесам.

— А что мне было делать? — возмутился Джейк. — Тащить «орудие праздности и суеты» домой? Чтобы сначала получить им по горбу, а потом смотреть, как оно горит в камине?

— Свинство, — заявил Дюк, подумав. — Сейчас я тебя научу рыбачить как следует.

Он сунул удочку в руки компаньону.

— Представь, что ты рыба.

Джейк пожал плечами и уставился в воду.

— Представь, — продолжал компаньон, — вон он ты, плывешь себе, а кругом полно других рыб. Все вы толкаетесь вокруг наживки, смотрите на нее и думаете: «ого, какая вкуснятина! Но ведь вкуснятину просто так не дают, там наверняка опасно! Подожду-ка я, что дальше будет!» Плаваешь дальше: то ли самому попробовать, то ли еще подождать — вдруг да кто-нибудь рискнет первым. Представил?

— Ну ладно, я рыба. Представил. Но сэр, пока они там до чего-нибудь додумаются, я от старости умру!

— Вот же муравьи в штанах! Дай сюда.

Тут бечевка в руках Джейка дрогнула.

— Клюет, — возбужденно зашептал Маллоу, — клюет же!

— Подсекать? — спросил Джейк, не спуская глаз с бечевки.

— Тихо, тихо… тихонечко… Есть!

В руках Джейка бился толстый карась.

Маллоу со всей силы хлопнул компаньона по спине.

— А ты говорил!

— Я все понял, — быстро сказал Джейк. — Мне нравится ловить рыбу. Иди жарь эту, а я половлю еще.

— Вот уж дудки. Вместе будем ловить и вместе готовить. Кстати, вы умеете готовить?

— Не думаю, что это трудно. Только и дел — сунуть рыбу в угли.

— А чистить-потрошить я, что ли, один буду?

Худо-бедно соскребли самую крупную чешую и сунули рыбу в угли, присыпав золой.

Готовность рыбы определилась по запаху. О хороших манерах за столом никто не вспомнил. Вместо кофе обошлись речной водой.

— Мистер Саммерс, — сказал Дюк, выпрямляясь над водой и вытирая рот, — окажите любезность, помогите подтащить сюда во-он то поваленное дерево.

— Вы же, мистер Маллоу, говорили, невозможно.

— А пирога? — невозмутимо ответствовал Дюк, кивая на толстую сосну футов шести в обхвате, сломанную, очевидно, бурей. — Плот нам не осилить, что правда, то правда. Но спички-то у нас есть! К чему, собственно, напрасный труд? Пускай себе горит. Берег узкий. Приспособим какой-нибудь шест и будем отталкиваться.

Секунду Джейк молча смотрел на него огромными глазами.

— Вот это да! Я бы, сэр, до такого не додумался.

Дюк отвесил светский поклон.

Битый час компаньоны поджигали ствол в разных местах, пока не убедились в том, что их замысел фантастичен не менее, чем, скажем, «Из пушки на Луну» Жюля Верна.

— Не получается, — вздохнул Дюк. — Потопаем пешком. Бросайте нож, мистер Саммерс и поползли.

Джейк воткнул в землю нож, которым пытался выковырять сгоревший участок древесины, затем вытер о траву, сложил и сунул в карман.

— Двое отважных путешественников, храбро удравших от вооруженных до зубов врагов, убивших Гигантского Горного Змея и сожравших его мясо, — бормотал Дюк позже, отодвигая попадавшиеся на пути ветки, — совершают восхождение на вершину Змеиной Горы.

— И не отказались бы от еще одного. Только поупитаннее. Все, компаньон, привал.

Искатели приключений упали животами в траву, примяв цветочки. Отсюда они рассматривали видневшийся на соседней вершине отель. Точнее, сам отель как раз был виден неважно. Но когда компаньоны поднялись на вершину, стало видно, как по аллеям, уставленным вазонами с цветами, неторопливо прогуливаются постояльцы. Какой-то высокий джентльмен, ведя за руль велосипед, беседовал с дамой. Еще один велосипедист ехал меж фонарей по дорожке. Три дамы, чему-то смеясь, пили чай за столиком на террасе. На некотором отдалении был натянут тент.

Двое джентльменов вздохнули. Джейк тронул компаньона за рукав.

— Нам, сэр, в другую сторону.

И искатели приключений повернулись к этому чужому празднику спиной. Кроны деревьев бросали рваные тени на освещенную солнцем траву.

— Ого! — сказал Дюк, впечатлившись открывшимся видом.

По бескрайнему небу бежали воздушные облака, под которыми, как на ладони, расстилались аккуратно нарезанные квадраты полей, отороченные темной бахромой леса. Блестели поверхностью бесчисленные пруды и озера, извивались ручьи, убегали, исчезая за деревьями, дороги. Кое-где виднелись строения. А дальше, перед выступающими друг над другом зелеными горами, протекала река.

Солнце грело спину, шелестели листочками торчащие рядом кривые деревца.

— Чесать отсюда черт знает сколько.

— И знать бы еще, куда!

Они вглядывались в горизонт еще долго. Наконец, терпение искателей приключений было вознаграждено: вдалеке показался густой столб белого дыма и даже, кажется, послышался свисток.

— Если нам не показалось, — Дюк пошевелил травинкой во рту, — где-то там станция.

Джентльмены, отряхивая штаны, поднялись.

Глава восьмая, в которой появляется паровоз

— Как же мне надоели эти природы, погоды и все такое! — Дюк раззевался так, что пришлось вытереть глаза.

Компаньоны шли уже часа два, совершенно запылились, проголодались и выбились из сил. По счастью, впереди показался мост, под которым, шумя и пенясь на поворотах, извивалась река. Под мостом обнаружился щуплый субъект с удочкой.

— Простите, сэр! — окликнул его Дюк.

Рыжие усы того, кого назвали сэром почти сливались с красным от загара лицом, на котором совершенно невозможно было различить ни бровей, ни ресниц. Субъект моргнул.

— Вы не подскажете, как нам пройти к Вердженнес? — добавил Джейк.

— Вердженнес? — удивился рыбак.

И замолк.

Двое джентльменов едва не выругались. Битых пять минут пришлось простоять, уставясь на неподвижный поплавок.

«Интересно, на что он ловит?» — подумал Дюк и уже почти решился спросить, как субъект очнулся.

— Миль пять к востоку, до Хантингтонского водопада, — неторопливо проговорил он. — Оттуда по бережку до большой такой дороги, перейдете, да прям к Нью-Хавен и выйдете.

— Нам бы, — осторожно уточнил Джейк, — на станцию.

Рыбак поскреб лоб под полями посеревшей от времени соломенной шляпы.

— Так я и говорю, — произнес он громко, словно беседовал с глухим, — пряменько к Нью-Хавен и попадете.

Поблагодарив, искатели приключений поднялись по скользким замшелым валунам к дороге.

— Туда, — решительно показал Дюк.

— Почему туда? — опешил Джейк.

Дюк сунул руки в карманы.

— Потому, что слева запад, дорогой компаньон.

— Запад, — Джейк показал рукой, — там. Потому как именно в той стороне мы с вами вчера имели удовольствие любоваться закатом.

— Да ничего подобного! — возмутился Дюк. — Закат был вон.

— Да ну нет же!

— Я смотрю, сэр, вы мало погуляли?

— Да это вы собрались повторить ваш моцион!

Двое джентльменов посмотрели друг на друга.

— Так, — проговорил мистер Саммерс, — пошли назад.

Мистер Маллоу замялся.

— Сэр, — промямлил он, — ну, стыдно же.

Мистер Саммерс сунул руки в карманы, не слишком элегантным жестом подтягивая штаны, и решительно направился в обратную сторону. Дюк вытер рукавом пыльную шею и потрусил за широко шагавшим компаньоном.

— Выбора, — вещал искатель приключений на ходу, — у нас нет ни так, ни этак.

— Ну да, ну да.

— То, что мы идиоты, он уже видел и так.

— Чего сразу идиоты-то?

— Но у нас есть шанс стать чуточку меньшими идиотами. Если попадем прямо на станцию, а не куда-нибудь еще.

Далее Дюк тихонько стоял у дороги, грыз травинку и любовался, как полыхают уши компаньона, когда тот спрыгнул возле вздрогнувшего рыбака, чудом не поскользнувшись на камнях.

Рыбак сперва долго слушал, потом покачал своей впавшей в ничтожество шляпой и вытянул жилистую руку, показывая куда-то вперед и немножко наискосок. Но мистер Саммерс уходить не спешил. Дюк увидел, как рыбак поднялся с мостков, на которых сидел, выпрямился во весь рост, указал на тень позади себя, повел рукой вправо-влево, небрежно кивнул и вернулся к своему занятию.

— Ну и дела! — присвистнул себе под нос искатель приключений. — Вы у нас, сэр, оказывается, не знали, где юг, где север?

— Зато теперь знаю, — ехидно отозвался компаньон, вскарабкиваясь по косогору. — И вы не можете мне пенять!

— Почему это не могу. И очень даже.

— Можете? — Джейк прищурился.

— Могу!

— Ну, пеняйте.

— Да ну тебя!

— И вообще, он меня видел в первый и в последний раз. А это маленькое недоразумение теперь уже не повторится. Ни-ко-гда.

Добрых полчаса пришлось слоняться по станции, прежде, чем вдалеке раздался гудок. На станции не было ни одного пассажира и компаньонам оставалось только дождаться, пока кондуктор захлопнет дверь вагона. Поезд тронулся с места. Двое джентльменов торопливо пошли по перрону. Поезд набирал скорость. Двое джентльменов тоже.

— Давай! — крикнул, наконец, Джейк и оба рванули к задней площадке.

Но тут их ждал сюрприз: на площадке торчал сигнальщик с флажком.

Поезд уносился дальше и дальше. Искатели приключений, хлопая глазами, смотрели вслед.

— М-да, — сказал Джейк, когда поезд скрылся из виду. — Ничего, попробуем еще раз.

— Только надо, — добавил Дюк, срывая опять какую-то былинку и нещадно терзая ее зубами, — отойти подальше. Хмырь с флажком ушел примерно у того столба.

Джейк почесал переносицу и сел на рельсы.

— Действовать надо молниеносно, — проговорил он.

На этот раз ждать пришлось меньше четверти часа.

Из-за деревьев послышался гудок, от которого компаньоны едва не вздрогнули. Поезд показался вдруг, неожиданно, когда пустые рельсы уже начали раздражать, окружая все вокруг густыми клубами серого дыма и стремительно приближаясь к станции. Остановился, выпустил пару пассажиров, подождал минутку, и, наконец, тронулся. Пошел, пошел, грохоча и сбивая с ног ветром из-под колес. Искатели приключений отскочили, придерживая кепи, и со всех ног бросились догонять последний вагон.

Саквояж описал дугу и упал на площадку. Поезд прибавил скорость. Компаньоны сделали то же самое.

Так вот, искатели приключений ухватились за медную решетку перил. Теперь они должны были вскочить на площадку, подтянуться немного на руках и перекинуть через перила ноги. Мистер Саммерс напряг все мышцы и, скрипя зубами, задыхаясь, все-таки смог наполовину оказаться там, где нужно. А мистер Маллоу остался висеть, вцепившись побелевшими пальцами в перила и только что не задевая задом землю. Джейк вцепился в запястье компаньона одной рукой, попробовал потянуть, зажмурился изо всей силы и…

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы вдруг за стеклом не шевельнулись занавески, дверь не открылась и на площадку не вышла бы одетая в траур дама. Она не стала ни визжать, призывая проводника, ни всплескивать руками, ни делать что-либо еще, столь же дурацкое. А быстро шагнула вперед, перегнулась через перила и подхватила Дюка за другую руку. В ушах шумел ветер, стучали колеса. Короткая борьба — и бледный, как кальсоны, Дюк с распахнутыми во всю ширь глазами был втащен на площадку. Рядом, тяжело дыша, брякнулся компаньон.

Дама отпустила Джейка. Поправила изогнутые поля траурной шляпы, которую, вероятно, унесло бы ко всем чертям, если бы не широкая вуаль, повязанная поверх и скрывающая большую часть лица. Джейк застегнул воротник рубашки и одернул пиджак. Дюк хлопнул глазами.

— Господи, — непослушными губами пробормотал он.

— Однако, мальчики, — голос дамы звучал невозмутимо, — ваш абордаж мог кончиться очень неудачно.

С этими словами решительная пассажирка бросила беглый взгляд на саквояж, открыла дверь и прошествовала в вагон. Компаньоны остались на площадке.

Через мгновение дверь распахнулась снова.

— Послушайте, господа, вам что, нужно особое приглашение? — поинтересовалась дама.

— Но у нас нет билетов! — глупо возразил Дюк.

— Нет? Подумать только!

В ее голосе отчетливо звучала насмешка. Джентльмены похлопали глазами.

— Там же кондуктор, — пробормотал Джейк.

Дама оправила кружевные оборки траурной перчатки.

— Именно, молодой человек! — язвительно отозвалась она. — Поэтому я посоветую вам не привлекать внимания персонала, заставляя даму вести себя эксцентрично!

— Но… — попробовал открыть рот Дюк.

Ответом ему был приложенный к губам палец.

Дама опять открыла дверь тамбура.

— Так душно! — сказала она как бы себе самой. — Куда они только смотрят! Надо будет принять от головы.

Затем помассировала виски и, расправив юбки, грациозно пошла по красному ковру качающегося вагона. Компаньоны прижались к стене спиной и на цыпочках последовали за дамой. Та знай себе шла, покачивая бедрами, и вдруг остановилась перед закрытой дверью. Отпирая дверь, дама напевала себе под нос веселую ариетку на немецком. Голос ее был слегка глуховат, но звучал довольно приятно. Искатели приключений прошмыгнули внутрь.

Это был салон-гостиная. С дубовым столом, украшенным вазой с розами, с мягкими креслами, диваном и большим зеркалом в дубовой раме. С полками, на которых размещалась посуда. С (и это в наших обстоятельствах очень важно, неправда ли?)с дверью. До сих пор обоим джентльменам приходилось ездить только на обычных пульманах, где пассажирские места отделялись от чужих глаз лишь занавесками, а о закрытых салонах не было и помину. Маллоу-старший рассказывал, что раньше пульманы возили пассажиров в закрытых купе, но произошло такое количество убийств, ограблений и прочих преступлений, что сочли за лучшее заменить двери на занавески. По счастью, вагон был не пульмановский, а вагнеровский. Компания Вагнера не испытывала пристрастия к открытым купе, и потому считала вполне разумным предоставлять пассажирам места в закрытых отделениях.

Глава девятая, в которой ведется очень важный разговор

Впустив гостей, дама повернула ключ. Грохот, ветер, дым паровоза сменился тишиной. Уютно постукивали колеса.

— Вы здесь… одна? — удивился Дюк.

— Я предпочитаю одиночество, — отозвалась дама, стоя перед зеркалом и поправляя оборки на груди.

Ее черный короткий жакет, обшитый по краям кружевом, сидел прекрасно. Закончив это занятие, она открыла крышку золотых часиков на шее, висевших на длинной тонкой цепочке, сказала: «гм!» и этот момент раздался стук в дверь. Дама повернулась.

— Джентльменам угодно поздороваться с проводником? — поинтересовалась она вполголоса. — Нет? Тогда чего же вы ждете? Марш под диван!

Марш под диван был совершен в одно мгновение: оба юркнули туда и затаились, как мышки (конечно, если уместно говорить о мышках такого размера!).

— Да-да? — громко сказала дама, и перед глазами двух джентльменов опустился дорожный плед в бежевую клетку.

Прошуршали юбки. Щелкнул замок.

— Все в порядке, мадам? — голос проводника звучал ой как подозрительно. — Я заметил, что вы вышли на заднюю площадку.

— Здесь так душно, что у меня разболелась голова! — голос миссис Фокс звучал тоже ничего себе: капризно, требовательно и содержал толику той звонкости, что намекает на желание закатить скандал.

— Прошу прощения, мадам, выходить на площадку на ходу поезда не разрешается.

— Мне очень жаль, — сказала дама уже гораздо более мягко. — Я этого не знала. Дверь была незаперта, и я решила поэтому, что могу выйти, подышать воздухом. У меня действительно очень болит голова.

— Гм, — только и сказал проводник. — Пожалуйста, больше так не делайте.

— Ни за что! — теперь ее голос сделался еще и кокетливым.

Проводник откашлялся и послышался звук захлопнувшейся двери.

Компаньонам был виден только край траурных юбок и носки дамских ботинок — узкие, квадратные. Они переместились немного вправо и там остановились. Дама вполголоса напевала свою ариетку.

— Ну что же, молодые люди, полагаю, нам будет удобнее беседовать, если вы присядете.

Искатели приключений выбрались из убежища и устроились на бархатном диване.

Вуаль мешала рассмотреть лицо дамы. Кружевную вставку блузки от глухого стоячего воротника до низкого выреза жакета украшало неимоверное количество атласных бантиков. Из края муаровой перчатки выглядывал кружевной манжет. Искатели приключений пытались принять непринужденный вид, не сводя глаз со своей неожиданной попутчицы.

Тем временем дама открыла саквояж, стоявший на одном из кресел. Саквояж был такого же размера, что и саквояж мистера Маллоу, но только новый и дорогой. Тонкий гибкий стан пассажирки напоминал ласку.

— Если джентльменам неудобно, можем прекрасно обойтись без имен и названий. Мое имя миссис Фокс.

Компаньоны кивнули. Следовало представиться и подать руку, но как это сделать, если дама, стоя к вам спиной, роется в саквояже?

— Но как? — потрясенно спросил Джейк. — Как вы…

— Оказалась на задней площадке? — миссис Фокс немного отодвинула вуаль.

Взгляд темно-карих, почти черных глаз, был острым, черты красивого, несколько неправильного лица тонкие, тоже чуточку острые. Сильнее всего в этом смысле отличался подбородок, выглядевший крупнее и костлявей, чем могла бы пожелать красивая женщина, но это ее почти не портило. Особенно, если обратить внимание на пикантную родинку у края ярких, нервных губ.

— Ваши маневры, как легко догадаться, если проявить некоторую внимательность, были прекрасно видны в окно.

Кивком острого подбородка она указала на занавешенное бархатной занавеской окно салона.

— Там правда было незаперто?

Тонкие темные брови дамы возмущенно взлетели.

— Вы хотите сказать, что это я взломщица?

— Э… — Джейк покраснел под ее взглядом. — Н-нет.

— Бывают случаи везения, — наставительно сказала пассажирка, — которые с первого взгляда кажутся неправдоподобными. Разве вам не случалось с ними сталкиваться?

Искатель приключений был вынужден признаться, что такие случаи бывали, хотя и досадно редко. При этом он подумал, что парочка последних как раз и относится к самому недавнему времени.

А миссис Фокс продолжала:

— Не ценить свою удачу — большой грех, молодой человек. Это во-первых. А во-вторых, — тут она выпрямилась, — кофе! Я как раз собиралась выпить чашечку кофе. Вы ведь не откажетесь составить мне компанию?

— Вы очень добры, — слегка нахмурился Дюк, — но ведь проводник. А нас трое.

— Проводник? — поразилась дама. — Зачем нам нужен проводник? Разве здесь вам приготовят хороший кофе?

Она расстегнула ремни саквояжа.

— Варить настоящий кофе — целое искусство, в котором люди, а особенно проводники поездов, как правило, ничего не понимают!

Произнеся этот патетический монолог, дама достала из саквояжа картонную коробку, мелко расписанную розами, вынула из нее маленький серебряный поднос и водрузила на стол. Затем поставила на поднос миниатюрный блестящий кувшин. Затем — какую-то маленькую, тоже серебряную, штучку, больше всего напоминавшую солонку, на которую наступил слон.

— Э-э, — протянул Джейк, глядя на все эти приготовления.

— Ой! — хлопнул ресницами его компаньон, и оба хором спросили:

— А что это?

— Это?

Миссис Фокс налила в «солонку» из прозрачного пузырька, достала спички и над отверстиями вспыхнул голубоватый огонь. Затем аккуратно извлекла из коробки: блестящую металлическую подставку о трех кривых звериных лапах, которую тут же водрузила поверх спиртовки; довольно большую шарообразную колбу, в которую налила из графина воду, и поставила колбу на подставку.

— Подарок одного… друга семьи. Кофейная машина Нейпера, — с приличной скромностью произнесла, наконец, она. — Был когда-то такой шотландский инженер, который…

Дюк хлопнул себя по лбу.

— Вспомнил! «Корона Дерби»!

Миссис Фокс улыбнулась — вежливо и удивленно, — и жестом дала понять, чтобы он продолжал. Достала еще кофейную мельницу — тоже очень небольшую (и, добавим, очень изящную), за ней — жестянку с немецким названием и монахом на картинке, аккуратно насыпала кофе и принялась молоть. Делала она это весьма вдумчиво и даже, можно сказать, с упоением.

— Мой отец — физик, — объяснил Дюк, дождавшись вопросительного взгляда собеседницы. — И он рассказывал как-то про этого Нейпера, и про то, что тот отчего-то отказался патентовать свою машину…

— Да, вот это странно, — согласилась дама. — При том, что эти машины изготавливает кто угодно, и все называют его именем. Но мы, боюсь, уже не узнаем причин этой не не вполне объяснимой скромности. В конце концов автор мог просто быть человеком эксцентричным.

— Ну да, — согласился Дюк. — Отец тоже так говорил. Тем более, что Нейперу и самому заказов хватало. Вон, одну «Корону Дерби» продали в шестьдесят третьем году…

— В тысяча восемьсот шестьдесят третьем году, — строго поправила миссис Фокс. — Учитесь точно выражать свои мысли.

— Ну да, — не стал спорить Дюк. — В общем, там были какие-то бешеные день…

За дверью послышались шаги и через секунду раздался стук.

Миссис Фокс отставила мельницу в сторону и кивком головы указала под диван.

Из укрытия было слышно, как открылась дверь, проводник поинтересовался, не нужен ли мадам бумажный пакет, чтобы оберечь шляпу от пыли. Пакет оказался нужен.

— Благодарю вас, голубчик, — рассеянно отозвалась дама, и искатели приключений услышали звук закрывающейся двери.

Миссис Фокс отложила пакет в сторону, сунула мельницу в руки выбравшемуся первым Джейку, и полезла в буфет за чашками.

— Ну, юноша, а чем занимается ваш отец? — поинтересовалась она и поправилась: — Если это, конечно, не тайна.

— Да какие там тайны, — вздохнул искатель приключений, берясь за нагревшуюся ручку кофейной мельницы. — Он похоронный церемониймейстер и предводитель миссии баптистов.

Пассажирка, расставлявшая чашки, провела тонкими пальцами по губам.

— Тогда, — весело сказала она, — рассказывайте! Вода закипит еще не скоро, а по вашему виду я могу предположить, что вам есть, что рассказать, верно?

— Верно, — подтвердили компаньоны.

–… и что рассказ будет долгим, так?

— Так.

— В таком случае, — миссис Фокс уселась за стол и подставила сложенные ладони под подбородок, — приступайте!

— С чего бы начать…. — пробормотал Джейк и провел пятерней по спутанным волосам, тщетно пытаясь привести их в более приличный вид.

Миссис Фокс дернула перчаткой, показывая, что это лишнее и он может приступать прямо к делу.

— Я полагаю, — в ее голосе звучала ирония, — с начала? Хотя иногда бывает удобнее разматывать клубок с конца. Не правда ли, джентльмены?

— Правда, — подтвердил Джейк.

— Угу, — ответил Дюк, примолкший под мерный стук колес.

— Ладно, — сказал сын похоронного церемониймейстера. — Пускай будет с конца. Мы, видите ли, немного сбились с дороги.

Дама улыбнулась.

— Судя по тому, как решительно вы швырнули саквояж, вам было крайне необходимо уехать именно этим поездом. Следовательно, вы спешите.

— Я думал, вы будете удивлены, — пробормотал Джейк смущенно. — И рассердитесь.

— Удивлена? — переспросила миссис Фокс, широко распахнув глаза. — Но, мой милый, все это довольно легко представить. Вам необходимо куда-то попасть, и при этом обойтись без билетов. Следовательно, вы испытываете затруднения финансового характера. Ничего поэтому удивительного, что вы решили путешествовать таким способом. Что касается того, сержусь ли я — вы рисковали сорваться под колеса поезда. В целом: вы заставили меня волноваться.

— Ну да, — вынужден был согласиться Джейк. — Простите.

Миссис Фокс кивнула.

— Пожалуйста.

— Послушайте, — набрался смелости искатель приключений, — но как вам удалось нас так ловко подхватить?

— Видите ли, мальчик, принято считать, что женщины не обладают физической силой и ловкостью. Но это не всегда так. В нас силен материнский инстинкт, а это очень сильный инстинкт. Вы ребенок, и вы были в опасности. Что же мне оставалось?

— Я не ребенок! — возмутились оба компаньона.

— А кроме того, в юности я очень много ездила верхом, если вам так интересно.

Двое джентльменов попробовали представить ее на лошади.

— Рассказывайте дальше, — велела миссис Фокс. — Что было до того, как вы швырнули саквояж?

— До того мы ночевали в лесу, — не очень решительно сказал Джейк.

— Вижу, — кивнула дама. — Ваша одежда более чем выразительно сообщает об этом факте.

— Зато она не сообщает, что мы съели змею, — не удержался Дюк.

— Чего?! — потеряв всякий фасон, спросила миссис Фокс.

— Ну просто, убили, отрезали голову и сунули в костер, — пояснил Джейк скромно.

— Да, — подтвердил Дюк. — Точно, так и было.

Джейк посмотрел на даму и прибавил:

— У нас не было выхода.

— Понимаю, — пробормотала та. — И на что же это было похоже по вкусу?

— Пожалуй, — задумался Джейк, — на курицу.

Его компаньон согласно кивнул, зевая с закрытым ртом, прикрываясь рукой и пытаясь поудобнее устроить голову на спинке дивана. Уставший молоть кофе Джейк всучил ему мельницу.

— Так, — сказала миссис Фокс. — Значит, положение было отчаянным.

— Что-то в этом роде. Мы здорово заблудились. Полдня добирались до станции.

— Учитывая ваши пустые карманы, и в этом нет ничего удивительного, — миссис Фокс адресовалась более к себе. — Ну, а что вы сделали с вашими рукавами?

Она несколько брезгливо взяла руку Джейка, сложившего на стол локти, и согнула: правый рукав был черен почти весь.

— Их нельзя так испачкать сажей, если просто печь в костре картофель… или змею, если вам так угодно.

— Не верите? — прищурился Джейк.

— Почему, верю, — голос дамы был до обидного спокойным, даже равнодушным. — Так что же вы делали?

— Мы, собственно, попробовали построить пирогу… Но на это ушла бы неделя, если не две.

Их собеседница прокашлялась.

— Mais povre ehfant, на то, чтобы сделать пирогу, у индейцев уходило несколько лет!

Она окинула компаньонов строгим взглядом.

— Похоже, джентльмены, вы не слишком хорошо успевали в школе?

— Ну, — замялся Джейк, — бывало, в общем, по-всякому. Только я что-то не слышал, чтобы в нашей школе рассказывали такие вещи.

— О, — миссис Фокс махнула рукой, — я имею довольно смутное представление о школьном образовании. У меня, знаете, нет детей.

— Меня тоже учили дома, — вступился Дюк. — А вы, мадам, похоже, много читали, да?

— Довольно-таки, mon cher, довольно таки, — согласилась дама. — В доме моих родителей была очень неплохая библиотека, я любила проводить там время. Так вы говорите, пирогу? Ну что же, все ясно. Можете не продолжать.

— Что, интересно, вам ясно? — возмутился Джейк, которому было обидно, что его эффектный рассказ так бесцеремонно прервали.

Дама вздохнула и посмотрела усталым взглядом сначала на одного, потом на второго.

— Дорогие, что же, по-вашему, здесь неясного? Двое молодчиков, судя по виду и поведению — без денег, судя по поступкам — без…

Она задумалась.

–…назовем это «без заранее обдуманного плана», да? Начитавшись романов, в которых, позволю себе заметить, обычно правда все, кроме вранья, сбежали из дома в поисках…

Улыбка дамы содержала изрядную долю насмешки. Она развела руками.

–… в поисках приключений. Вот и вся история. Мне продолжать?

— Сделайте одолжение, — с иронией попросил Джейк.

— Интересно мне, — поддержал его Дюк, — как вы это сделаете?

— Легко, — не задумываясь, ответила дама. — В пути вы не дольше двух дней.

— А может, трех? — улыбнулся Джейк.

— Нет, — отрезала дама. — Вы оба надели свежие рубашки, — кстати, они обе из магазина «Шафнер и Маркс», но куплены довольно давно, — не далее, как два дня назад. Вас, конечно, мочил ливень…

Компаньоны снисходительно улыбнулись.

— Учитывая тот факт, что вы тоже недавно сели в поезд, вон даже кофе сварить не успели, — Джейк кивнул на кофейную машину, — в пути вы, я думаю, не дольше двадцати минут. Сели где-нибудь в Берлингтоне, вот и знаете о вчерашнем дожде.

— Ехидный мальчик, — хмыкнула дама. — Пусть так. Но вот ваш товарищ, к примеру, провел некоторое время в болоте. Чего нельзя сказать о вас.

И правда, Дюку так и не удалось полностью отчистить штаны и полы пиджака от присохшей ряски. Дама забрала у него кофейную мельницу и принялась молоть сама.

— Потом, конечно, костер, — сказала она. — Но это мы уже выяснили, мои прокопченые дымом друзья. Так вот, если вы перестанете меня перебивать, я скажу вам: ливень не имеет никакого значения, поскольку он просто намочил вашу одежду. Ночь у костра тоже не имеет большого значения. Особенно, если вы спали, положив голову на саквояж. Болото… ну, чтобы запачкать воротник рубашки, нужно окунуться значительно выше пояса.

Дама высыпала намолотый кофе в кувшин, отодвинула спиртовку в сторону, и, взяв колбу за латунные лапки, осторожно лила в кувшин кипяток.

— Так что некоторые фрагменты верха ваших рубашек остались относительно свежими. Я определяю эту степень чистоты как два дня. Возражайте, прошу вас.

Дама помешала ложечкой в кувшине, оставшийся кипяток оставила в колбе, горлышко ее заткнула пробкой, которую продолжала длинная изогнутая трубка, и подставила горящую спиртовку под колбу. Компаньоны, и не думавшие возражать, завороженно наблюдали за процессом.

— Юноша, острый на язык, — продолжала их собеседница, — уроженец здешних мест, а его товарищ прожил какое-то время на юге Франции. Но это, джентльмены, известно вам и без меня.

Она наклонила колбу так, чтобы трубка доставала дно кувшина с кофе и подождала.

— Что еще? На первой же станции, где вы изволили выйти… ах нет? Не изволили выйти? Что, билеты и деньги сперли прямо в вагоне?

— Мы не успели ни выйти, ни даже доехать до первой станции, — буркнул Джейк. — А откуда вы…

Миссис Фокс погасила спиртовку. Кофейная вода из кувшина с бульканьем и хлюпаньем втянулась в колбу. Дама вытащила пробку и наполнила чашки ароматным напитком.

— Это вы про бумажник? — улыбка была несколько отстраненной. — Ну, молодые люди, до чего же вы еще зеленые, ай-ай-ай. Кто же кладет билеты в бумажник? Их следует держать в нагрудном кармане! А деньги? Разве можно держать все деньги в одном месте? И наконец, сложить то и другое в бумажник, и сунуть этот бумажник в саквояж — самый верный способ расстаться с ними возможно более быстро!

Компаньоны только вздохнули.

— Если бы я промышляла кражей бумажников, — продолжала дама, аккуратно укладывая в саквояж мельницу и спиртовку, — я бы делала это или на станции, или в вагоне, пока все рассаживаются. В такой сутолоке никто и не заметит, что его кто-то там толкнул.

Дюк с досадой вспомнил, как когда они направлялись в вагон-салон, его, даже не извинившись, пихнул в плечо какой-то потрепанный тип.

Миссис Фокс окинула обоих выразительным взглядом.

— Совершенно недопустимая беспечность, джентльмены!

— Но теперь-то поздно, — заметил Джейк. — Это уже случилось.

— До чего приятно слышать разумные слова! — одобрила пассажирка. — Вы далеко пойдете, молодой человек, очень далеко… кстати, а куда вы направляетесь?

— В порт Нью-Бедфорд, — сказал Дюк. — Мы, понимаете, намерены…

Дама покачала головой и нахмурила темные брови.

— Еще одна ошибка! — она подняла палец и покачала им в воздухе. — Никогда, никому и ни за что не раскрывайте своих планов без крайней необходимости!

— Но мадам, — поразился Дюк, — я сказал об этом только вам, а вы не выглядите… подозрительно.

— «Выглядеть» и «быть» — разные вещи, не так ли? — прищурилась миссис Фокс.

Дюк недоуменно пожал плечами.

— А как это — подозрительно? — спросил вдруг Джейк. — В чем подозрительность?

Дама рассмеялась. Она смеялась долго, от души, качая головой и промокая выступившие слезы батистовым платком. Отсмеявшись, поправила кружевные оборки перчаток.

— Прелесть, просто прелесть! — пробормотала она себе под нос. — Не обижайтесь, юноша, я говорю это серьезно. Но тем не менее, попробуйте ответить на ваш вопрос сами.

Компаньоны обменялись взглядами.

— Не хочу показаться невежливым, — поинтересовался Дюк, — но все-таки: кто у вас умер?

— Некие обстоятельства, — медленно произнесла дама, — заставили меня надеть траур. Я предпочла бы о них не говорить.

— О, простите, — пробормотал Дюк, заливаясь краской до самых ушей.

— Мой муж, — снова заговорила дама, — занимался кофе. Довольно серьезно. И довольно успешно. Он был просто помешан на кофе.

Она отпила горячего напитка. Джейк невольно вспомнил миссис Маллоу, та так же изящно подносила чашку к губам. До чего изменилась его жизнь за последние дни! Не прошло и недели, как он уехал из родительского дома, а она перевернулась уже дважды: сперва элегантно нищающий дом Маллоу, затем — самое настоящее бродяжничество. И вот теперь — этот комфортабельный салон, так неожиданно ставший их пристанищем. И эта странная дама, от которой так и пахло большими деньгами… и большими приключениями. А еще Джейк никогда не ездил в закрытом салоне. И никогда не носил такой дорогой, отлично сидящей одежды. И не держал свои вещи в таких красивых, телячьей кожи, чемоданах. Но самое главное — у него не было этих уверенно-небрежных манер. «Когда-нибудь у меня будет все это, — решил про себя искатель приключений. — Когда-нибудь у меня будет достаточно средств, чтобы позволить себе ездить в закрытом салоне, покупать всякие штуки и этак между прочим беседовать с кем угодно, о чем угодно…»

Джейк вдруг увидел себя рядом с миссис Фокс. Другим. Старше. И у него был её саквояж.

Он видел это так ясно, что дрожь била, щеки горели и сердце колотилось, как бешеное. Нет никаких сомнений, все так и будет. Вот только откуда оно возьмется?

Дама, чинно (пожалуй, слишком чинно) пившая свой кофе, с улыбкой подняла глаза.

— О чем вы так задумались, милый мальчик?

Джейк, которого одолевали мысли самые противоречивые, оглянулся было на своего компаньона. Дюк Маллоу спал, убаюканный запахом кофе, мягкостью дивана и мерным покачиванием поезда. Спал, словно в собственной постели, уронив в локти кудрявую голову, на их повидавшем виды саквояже.

— Не тревожьте вашего друга, ему нужно отдохнуть, — негромко произнесла миссис Фокс.

Она поставила чашку на блюдце, положила ладони на стол и прищурилась:

— Так о чем вы так задумались? Не хотите говорить? Тайна?

— Да нет, — отозвался Джейк. — Просто пришло в голову: откуда у людей берутся деньги? Если, конечно, они не получили наследство от богатой тетушки, не нашли клад, и не промышляют чужими кошельками.

— Деньги, — дама даже закусила уголок своей тонкой верхней губы.

Казалось, она вот-вот рассмеется. Но Джейк подумал, что это совсем неважно. Хочет насмехаться — пусть.

— Да, — сказал он вдруг, — деньги. Большие деньги.

— Ну надо же!

Дама расхохоталась, не выдержав, стараясь, однако смеяться не слишком громко.

— Такой юный, романтический мальчик и такие прозаические мысли!

— Чем же они так плохи? — спросил он с досадой.

— Действительно, — улыбнулась дама, — чем? Что вас задело в моих словах?

— Вы засмеялись, когда я сказал, что думаю о деньгах, — ответил он. — Почему?

— Но это же просто, юноша! — дама даже развела руками. — Вы меня удивили. Такой потрепанный молодой человек с манерами хорошего мальчика из приличной семьи, едущий в компании другого такого же молодого человека и обнаруживающий склонность к романтическим приключениям должен, по-моему, думать о чем-нибудь более…ну, назовем это «возвышенным».

— Более возвышенном? — искатель приключений сдвинул брови на переносице. — Это вы о чем?

Дама закатила глаза, словно собираясь упасть в обморок.

— О любви, юноша, о любви! В вашем возрасте обычно думают именно об этом.

— О, — только и сказал Джейк. — Нет.

— Нет? — слегка недоверчиво спросила миссис Фокс.

И пожала плечами:

— Ну, нет — так нет.

— Что, выгляжу таким дураком? — обиделся искатель приключений.

— Это вы о любви, что ли? — дама снисходительно улыбнулась. — Хотите сказать, это ерунда? Молодой человек, вы слишком много читали романов.

— Да, — подтвердил Джейк все сразу. — И у меня есть на этот счет свои соображения.

— Что вы говорите, — пробормотала дама. — Ну, хорошо.

Она положила подбородок на сложенные ладони и приняла внимательный вид.

— Вам не понравится, — предупредил Джейк.

Миссис Фокс наморщила лоб под вуалью.

— Я не к тому, чтобы обидеть, — воспитанно добавил юноша, — просто, понимаете…

— Ну же? — нетерпеливо оборвала его реверансы дама.

Джейк вздохнул. Он не говорил такого даже Дюку: не было случая. Лицо дамы сделалось язвительным.

— Видите ли, — заторопился молодой человек, — как бы покороче. Ну, к примеру: каждый раз, когда дело принимает действительно интересный оборот, непременно появляется…

Он посмотрел в глаза миссис Фокс.

— И все портит. Я не виноват, что это правда.

Дама как будто собралась что-то ответить, но закусила палец перчатки. Темные глаза блеснули.

— Ну просто это — я о любви, — все равно ведь когда-нибудь случится, — объяснил Джейк.

Подумал и добавил:

— Ну, или не случится. Что тут думать-то. И уж тем более — спрашивать.

— Вот как? — улыбка дамы сделалась ехидной. — Но ведь то же самое можно сказать и о деньгах. Их у вас нет, они, возможно, когда-нибудь будут, или же их не будет никогда, но этого нельзя сказать с уверенностью. А вы все же о них спрашиваете.

Джейк дернул плечом.

Дама, подняв брови, смотрела на него.

— В самом деле? — проговорила она. — Никогда не были влюблены?

— Нет, — чистосердечно отозвался искатель приключений.

И посмотрел на даму.

— Но я хотел бы все же узнать…

— Что, про деньги?

Дама в задумчивости подняла глаза к потолку.

— Ну, — произнесла она, — кроме наследства и бесчисленных способов кражи чужих кошельков есть два пути. Первый — много и тяжело работать.

— Как — тяжело? Идти рабочим и копить?

— Необязательно. Вам придётся сделать чужие интересы своими. А от своих отказаться. И считать удачей ту малую толику своего, которую, может быть, вы всё же удержите.

Теперь Джейк полюбовался лепниной на потолке салона.

— Никогда, — сказал он. — Никогда я не буду работать ни на какого дядю. То есть, конечно, мне придется — но только вначале. Но, в общем, кое в чем вы правы. За все нужно платить. Даром бывают только неприятности.

Миссис Фокс достала чрезвычайно тонкий и чрезвычайно длинный мундштук, вставила в него сигарету, прикурила.

— Вы не вполне правы, — сказала она. — И, пожалуй, невнимательны.

Молодой человек похлопал глазами. Дама улыбнулась и ничего не добавила к своим словам.

— Вы не сказали про второй путь, — напомнил Джейк, решив не обращать на ее чудачества внимания.

— Что? — нахмурилась миссис Фокс. — Ах да. Ну, это не так-то просто.

— И все-таки?

— Это искусство, юноша.

— Искусство делать деньги?

— Деньги? — дама улыбнулась почти незаметно. — Вы уверены, что спрашиваете именно о деньгах? Мне кажется, вы, скорее, спросили нечто вроде: «как стать счастливым?».

— Я знаю, как стать счастливым, — нетерпеливо сказал искатель приключений. — Мне не хочется быть при этом бедным.

— Вот как, — произнесла миссис Фокс с интересом. — Ну, и как же это сделать?

— Нужно заниматься делом, которое любишь, — быстро ответил Джейк. — И все. А для того, чтобы заняться любимым делом, а не чем угодно, нужны деньги.

Облачко дыма над столом принимало причудливые очертания. Миссис Фокс наблюдала за этими превращениями, чуть близоруко щуря карие глаза.

— Пожалуй, да, — сказала она, наконец. — И что же, у вас есть такое дело?

— Нет, — признался Джейк. — Но оно будет. Я точно знаю, что будет. Может быть, кстати, вы подскажете…что-нибудь?

— Подскажу? Я? — миссис Фокс задала этот вопрос почти возмущенно. — Почему вы спрашиваете об этом меня? Вы свою душу спросите. Ведь как я понимаю, именно за этим вы и отправились в путь?

Джейк отвернулся, глядя в окно сияющими глазами.

— Да, — пробормотал он. — Да. Именно за этим.

— Значит, дело по душе и деньги, — взгляд миссис Фокс был что-то слишком пристальным. — И все?

Молодой человек пожал плечами.

— Вы все-таки чудовищно невнимательны, — дама покачала головой. — Это нехорошо, юноша.

Джейк, нахмурясь, смотрел на нее. Дама поймала его взгляд, пожала плечами. Затем взглядом указала ему на спящего компаньона.

— Вы хотите сказать… — начал Джейк.

— Хочу, — согласилась собеседница.

— Ну, — задумался Джейк, — это, пожалуй, да.

— И он — именно то хорошее, что досталось вам просто так, без труда и без денег.

Молодой человек был вынужден признать, что и это правда.

— Хотела добавить, чтобы вы берегли его, — чуть усмехнулась миссис Фокс, — но в этом нет нужды. Он отлично сбережет вас… и себя. Можете считать это подарком судьбы. Судьба делает нам много подарков, но люди, подобно вам, замечают их слишком редко. И что-то мне говорит…

Она затянулась, выпустила дым и полюбовалась, как голубоватое облачко медленно расплывается вокруг люстры.

–…что-то мне говорит, что просто так не бывает вообще ничего. Скорее всего, вы его позвали.

— Я? — изумился Джейк.

Дама покашляла в перчатку.

— Именно вы. Кто же еще? Вам, я думаю, было одиноко. Как правило, люди вашего типа чувствуют себя… непохожими на остальных.

— Что ж, да, — опять признал молодой человек.

— И вы позвали его. Позвали и забыли. Махнули рукой. Не случалось ли вам замечать, что некоторые желания исполняются именно так? Стоит пожелать и махнуть рукой?

Джейк удивленно рассмеялся.

— А я думал, мне одному так показалось. Я думал об этом. Ночью. У меня такое и случилось-то единственный раз. Вчера.

— Глупости, юноша. Достаточно не относиться к себе слишком всерьез, — отмахнулась дама. — Ну? И что же вы теперь удивляетесь?

— Я не удивляюсь, — Джейк поерзал на диване.

— Как?! — голос дамы стал сварливым. — Вы разве не удивлены, что вам так сказочно, невероятно, изумительно везет?

— Н-нет, — окончательно растерялся искатель приключений.

— Ваше счастье, — неожиданно сказала дама. — Смотрите только, не станьте черствым. Тогда вы потеряете все свое везение.

Глаза миссис Фокс, заметил Джейк, потемнели, а около тонкого нервного рта наметились горькие складки.

— Честно говоря, — сказал он с большой осторожностью, — я сейчас ничего не понял.

— Вы так думаете? — ехидно прищурилась его собеседница. — Что же, это, вероятно, и к лучшему. Итак, мы с вами пришли к выводу: для счастья необходимы дело по душе, деньги и верный друг. Это все?

— Что же еще?

Джейк пожал плечами.

— В таком случае, — сказала дама, — пейте свой кофе, юный искатель приключений. Пейте, пока приключения не нашли вас.

Джейк взялся за полуостывший кофе, отодвинул чашку и, обнаружив, что компаньон все еще дрыхнет самым неприличным образом, потрогал Дюка за плечо. Тот сразу вскочил, взлохмаченный, щурясь припухшими со сна глазами, ойкнул, попробовал привести себя в порядок. Миссис Фокс, молча, видно, устав от разговора, смотревшая в окно, махнула ему, чтобы он не беспокоился. А за окном уже мелькали один за другим дома с белеными стенами и зелеными, выцветшими под солнцем крышами, высилась церковь, проплыл перекресток с перекрещенными стрелками «Уинчендон» и «Главная улица». Поезд дал свисток и замедлил ход.

Глава десятая, в которой миссис Фокс являет миру чудо, а Джейк Саммерс, недолго думая, делает сон явью

— А что вы сказали про искусство делать деньги? — напомнил Джейк.

— Это, — рассеянно проговорила миссис Фокс, не отрывая взгляда от окна и стряхивая тонкими пальцами пепел, — становится искусством тогда, когда вы, во-первых, любите свое дело, и, во-вторых, любите деньги, которые оно приносит. В равной, я бы сказала, пропорции. В противном случае…

От неожиданно раздавшегося стука в дверь Джейк даже подскочил.

— Кто там? — звонко спросила миссис Фокс.

— Проверка билетов, — ответили за дверью. — Открывайте!

Миссис Фокс полюбовалась закрытой дверью. На лице ее была легкая задумчивость. Затем она встала.

Компаньоны вновь юркнули под диван и затаили дыхание. Послышался звук открываемой двери. Дюк тихонько отодвинул плед и двое джентльменов увидели, что дама стоит лицом к лицу с полицейским в мундире, шлеме и с длинной дубинкой на поясе.

— Мы ищем опасного преступника, мэм, — откашлялся в кулак полицейский. — Прощу прощения, но вам придется выйти.

— По-вашему, — голос миссис Фокс взвился, словно возмущенная струна, — я похожа на… Ну, знаете!

Отодвинув полицейского, в гостиную вошли еще двое в штатском: пышноусый мужчина, гладко причесанный на пробор, и с честным породистым лицом, другой — повыше, посуше, с довольно лохматыми бакенбардами, с глубокими складками у носа и такими круглыми внимательными глазами, что Джейк прошептал компаньону на ухо:

— В жизни не видел, чтобы кто-нибудь был так похож на спаниеля!

Пышноусый достал фотографию. Миссис Фокс стояла, скрестив на груди руки и смотрела в окно. Можно было бы совсем подумать, что происходящее не имеет к ней никакого отношения, если бы не презрительная усмешка ее нервных губ.

— Это Фокс, — сказал пышноусый Спаниэлю и повернулся к полицейскому. — Берем его.

— Простите великодушно, мэм, я должен. — Тот снова прочистил горло. — Эти джентльмены — детективы из агентства Пинкертона, у них есть ордер на ваш арест.

— Что? — возмутилась миссис Фокс. — Это смешно!

На ее тонких запястьях защелкнулись наручники. Твердо, но аккуратно агенты взяли миссис Фокс под локотки и повели из вагона. Толстый констебль взял саквояж, снял с полок багаж дамы и понес следом. Опустевший аппарат для кофе он почтительно, но не очень тщательно вытер салфеткой и положил в саквояж на самый верх.

— Это произвол! Я буду жаловаться губернатору! — кричала дама. — Я подам на вас в суд! Я дойду до генерального прокурора!

Компаньоны выбрались из своего убежища и прилипли к окну. Слов было не разобрать, но было видно, как миссис Фокс брыкается, вырывается, пытаясь вцепиться пинкертонам в лицо и вообще ведет себя неподобающим даме образом. Дюк поднялся на цыпочки и поднял стекло. Компаньоны высунулись чуть не по пояс.

— Пусти! — пыхтел Дюк. — Раздавишь!

— Да подвинься же! — отбивался Джейк. — Вот не думал, что ты такой жирный!

— Вы хам, неотесанный мужлан! — с некоторым опозданием услышали они.

— Да ладно тебе, Фокс, нечего ломать комедию, — усмехнулся Спаниель. — Твой портрет есть во всех полицейских департаментах и у каждого шерифа. Том, держи этого фокусника.

— Что за… — недоуменно протянул Дюк.

— Что они хотят сказать? — поразился Джейк.

Но прежде, чем молодые люди успели обменяться впечатлениями, нервы бедной дамы не выдержали и она опустилась на землю, уронив скованные руки.

— Кончай свой цирк, Фокс, — посоветовал усатый. — Нас на эти штучки не купишь.

— Они что-то перепутали, я думаю, — не очень решительно произнес Джейк.

— Угу, — подтвердил Дюк. — Вот чурбаны! Обидели женщину.

Обморочная дама оставалась совершенно неподвижной. Полицейский поставил багаж и сделал неделикатный жест: повертел пальцами у второй пуговицы кителя.

Компаньоны захихикали. Вокруг стали собираться любопытные пассажиры поезда, заинтригованные задержкой отправления.

— Поищите у нее в кармане нюхательные соли! — раздавались голоса. — Уложите куда-нибудь!

— Расшнуруйте ей корсет! — крикнул какой-то молодой хлыщ в канотье и кремовых брюках.

— Без вас обойдемся, — буркнул Спаниель, подхватывая даму под мышки и стараясь поставить на ноги.

Тут миссис Фокс как будто начала приходить в себя. Ее гибкий стан беззащитно приник к украшенному длинной часовой цепочкой животу пинкертона.

— Интересно, чем все это кончится, — пробормотал Дюк.

— Угу, — отозвался компаньон. — И как долго они…

Миссис Фокс пошевелила бессильно свисавшими руками и тихо заговорила. Очевидно, плохо слышно было не только компаньонам, но и пинкертону. Который нагнулся поближе к лицу дамы. Которая, не теряя времени, съездила ему коленом в неприличное место. Усатый сложился пополам, хватая ртом воздух. Миссис Фокс не стала терять времени и укрепила свои позиции, нанеся скованными руками удар в челюсть сбоку. Скрючившийся сыщик грохнулся на землю, суча ногами.

— Бедняга, — посочувствовали искатели приключений.

— Спокойно, дружок, — усмехнулся Спаниель, настороженно обходя вокруг своей жертвы.

Дама, не двигаясь с места, следила за ним. Агент Пинкертона сделал пару кругов с расставленными руками и согнутыми коленями, и бросился на нее. В последовавшей схватке с с головы миссис Фокс свалилась шляпа, а вместе с ней — пышная прическа. Сухощавый мужчина лет тридцати в женском платье и наручниках проговорил что-то обычным мужским голосом. Слов компаньоны расслышать не смогли. И тут бывшая миссис Фокс резко выбросила вперед ногу. И — замелькали чулки в пене нижних юбок — правой в колено, и — левой под ложечку, и — левой досталось пинкертону прямо по лицу. Неприлично сверкнули панталоны. Второй агент остался лежать на перроне. Он бессмысленно загребал пальцами и глупо тряс головой.

— Жаль, что мы не успели познакомиться поближе, мальчики!

Недавняя любительница кофе метнулась в сторону, вскочила на козлы стоявшего в ожидании экипажа.

— Стой, стой! — толстый полицейский швырнул багаж обратно на землю и бросился следом. — Лови! Держи!

— Voila, господа! — раздался насмешливый голос и в пыль перед самым носом пинкертонов упали наручники.

Человек по имени Фокс схватил вожжи, свистнул так, что у здания станции разлетелись голуби, и через несколько мгновений экипаж скрылся за поворотом. Толстый полицейский, успевший ухватиться за задок кареты, неэлегантно проехал на брюхе футов десять и теперь, кряхтя, поднимался на ноги. В пыли остались валяться пышно украшенная дамская шляпа и полувывернутый парик. Ветер пошевелил черные ленты, нехотя поволок траурную вуаль.

— Ходу, быстро! — крикнул Спаниель, вскакивая в другой экипаж, лениво поджидавший пассажиров. — Бодфиш, да быстрее же вы!

Полицейский, держась за бок, хромал к экипажу.

— Молодые люди! — компаньоны, сиганувшие из вагона во избежание знакомства с проводником, не сразу поняли, что это относилось к ним. — Присмотрите за багажом!

И экипаж укатил.

Искатели приключений постояли, глядя вслед. За их спинами набирал ход поезд, в котором уже скрылись зеваки. Стук колес становился все быстрее, быстрее, поднявшимся ветром отнесло в придорожную канаву парик, а кокетливую траурную шляпу рвануло, подхватило, да и швырнуло на рельсы, под самые колеса. Газовая вуаль запуталась в ветвях яблони за чьим-то забором. Джентльмены посмотрели на багаж: две шляпные картонки, большой чемодан и превосходный саквояж.

— А нет ли там, — раздумчиво проговорил Дюк, — к примеру, еды?

Предаваться рассуждениям было некогда, компаньоны подхватили саквояж, чемодан, почему-то картонки, и торопливо пошли по улице.

— Надеюсь, его не поймают, — тихо сказал Джейк. — По крайней мере, хочется надеяться.

— Интересно, — Дюк повернулся к нему, перекладывая чемодан в другую руку, — что он сделал? Ведь наверное что-нибудь этакое, раз его так ищут.

— А мы с вами, сэр, теперь мародеры, — заметил Джейк и отряхнул саквояж от пыли.

— Нужно же нам, — задумчиво сказал Дюк, — где-то ночевать. На лавочке в парке не очень-то выспишься.

— Особенно учитывая полицию, — добавил Джейк. — Каталажка — не самое комфортабельное место для сна.

Он перехватил саквояж поудобнее.

— Как он там говорил? «Не хранить все деньги в одном месте»?

Покружив вокруг станции там и сям, джентльмены уселись на траву за зданием вокзала, скрывшись от посторонних глаз в густых кустах. Джейк расстегнул ремни саквояжа. Вещи были уложены с такой аккуратностью, что он смутился.

— Что, святоша, рука не поднимается? — съехидничал компаньон. — Представляешь, что будет, если он вернется и придется объясняться?

— Что-то мне говорит, что не вернется, — не очень громко произнес Джейк. — Но все-таки…

Он запустил руку в саквояж и вытащил черную шаль тонкой шерсти. От шали исходил сильный запах кофе, немножко пролившегося из колбы, едва уловимый — дамских духов и почти неслышный — нафталина. Искатель приключений стряхнул на землю кофейную гущу и неловко положил шаль себе на колени.

— Все-таки пока подождем избавляться от картонок.

— Ага, — сказал Дюк, силясь заглянуть внутрь саквояжа.

В боковом отделении тотчас обнаружилась пачка турецких сигарет «Мюрад», свернутая в трубку французская «Ле Галуа», и коричневый мужской бумажник. Пятьдесят восемь долларов и еще три доллара семьдесят два цента мелкой монетой.

— Да мы состоятельные люди, мистер Саммерс!

— Похоже, мистер Маллоу.

Дюк еще разок пересчитал мелочь.

— Ужин, — он был лаконичен. — Гостиница. Постель. И ванна.

— Ага, — отозвался Джейк, листая найденную рядом с бумажником книгу.

— «Сон в летнюю ночь», — перевел французское название Дюк. — Шекспир. Образованные нынче пошли жулики.

— Ага, — отозвался Джейк.

Кроме того, в боковом отделении нашелся блокнот в кожаной обложке с медным крючком, и записи имелись только на первых двух страницах. Почерк был четкий, почти каллиграфический. Какие-то формулы. К корешку шелковой лентой крепился карандашик.

— Факсимиле, — тихо сказал Дюк.

Джейк заглянул на форзац. Увидел чернильный оттиск: переплетенные красивым вензелем «А» и «Ф».

Его факсимиле.

Саквояж беглого преступника содержал вот что:

Уже знакомые жестянка кофе и мельница.

Большой дорожный несессер. Обтянутый шелком, с толстой красавицей, одетой пастушкой, на крышке. Он раскладывался в три этажа. В первом, верхнем этаже, во внутреннюю сторону крышки было вставлено зеркало, а в отделениях лежали гребень и головная щетка. В среднем оказался маникюрный набор на шесть предметов. В нижнем — щетки для одежды и обуви.

Несессер здорово попахивал нафталином.

Еще несессер — тоже дорожный, но маленький. Там лежали миндальное мыло, жестянка вишневой зубной паста, гребень, зубная щетка и почему-то крючок для корсета.

Футляр в форме волнистой раковины с узором из цветов лотоса на черной шелковой крышке. Пахнул он не то жасмином, не то апельсином (Дюк сказал, что это иланг-иланг).

В футляре были принадлежности для бритья.

И снова странность: бритва только в одном отделении. На месте второй — пусто.

Перчаточница с таким же узором. Перчатки — мужские, явно сшитые у отменного мастера, — оказались длинны одному и узки второму. Он почти неслышно пахли иланг-илангом.

Вторая перчаточница — на крышке галантная сцена из жизни пастухов и пастушек — содержала перчатки дамские.

И пахла нафталином.

Потом круглый футляр с воротничками-манжетами.

Пахнул свежим бельем.

Потом длинный с галстуками.

Иланг-иланг.

Искатели приключений осмотрели все это. Оценили единственную бритву с надписью золотом «Жак Лекольтр» на эбеновой ручке. Перчатки почтительно вернули назад. Воротнички проигнорировали. Галстуки развернули и взвыли.

— Не переживайте так, сэр, — Джейк шмыгнул носом. — Рубашек все равно нет.

Под всем этим располагалась стопка белья. Вынув небольшое полотенце, белоснежное, пахнувшее мылом, Джейк увидел шелковый бордовый халат со стеганым воротником и карманами. Он осторожно потянул халат, и увидел, что еще не все.

В халат были завернуты мужские карманные золотые часы. «Уолтэм» с цепочкой. Оставалось белье: шесть дамских сорочек и две пары чулок.

И еще коробка с персидским порошком. От клопов.

Последним предметом, найденным в саквояже Фокса стал накладной бюст на лямках.

— О, — сказал Джейк и приложил бюст к себе, — запасные!

Он потрогал бюст.

— Резиновые!

Дюк критически оглядел компаньона.

— Вам идет, сэр.

— Тьфу, дурак!

Вещи запихали обратно. Красный, как малина, Джейк похлопал себя по щекам.

— Ну что же, компаньон, — Дюк перехватил ремни картонок поудобнее, — можно сказать, что нам повезло. Повезло, говорю. И я лично считаю, что это вполне… Эй, ты что, оглох, что ли?

— Ага, — сказал Джейк.

Чемодан содержал кучу одежды, которая не подходила по размеру ни одному, ни второму. Мистер Саммерс оказался крупноват, а мистер Маллоу сильно проигрывал в росте. Захлопнув чемодан, искатели приключений направились по Главной улице, таща свое добро и выискивая гостиницу.

— Знаешь, — поделился Джейк, — а я вчера видел этот город во сне.

— Ничего странного, — Дюк пожал плечами. — Мы же ехали в эту сторону, и ты наверняка бывал здесь раньше. Бывал ведь?

Джейк кивнул.

— Ну, и что же ты там делал?

— Где?

— Во сне, где же еще.

— А, — сообразил Джейк. — Я был в игрушечной лавке, маленькой такой. Мне был нужен мультископ.

— Зачем тебе мультископ?

— Понятия не имею.

Навьюченные чемоданом, двумя саквояжами и шляпной картонкой джентльмены плелись по тротуару.

— Компаньон, — утомленно позвал Дюк, в который раз почувствовав спиной подозрительный взгляд.

На сей раз мимо прошелестела оборками юбки дама с детской коляской. И няня с девочкой лет пяти.

— А ведь в гостиницу нас не пустят.

— Тоже об этом думаю, — пробормотал Джейк. — Подозрительно выглядим. Еще и в краже обвинят.

Дюк швырнул саквояж на землю, вытирая лоб, брякнул на него дурацкую, бившую по ногам, картонку. Его компаньон тоже остановился. Неловко повернулся, задев чемоданом господина в песочном костюме, и искатели приключений направились в какой-то огороженный чугунной решеткой скверик, где избавились от компрометирующе грязного, потасканного (особенно по сравнению с щегольским багажом «миссис Фокс») саквояжа.

Измотанные, голодные они двинулись в направлении полосатых тентов, видневшихся впереди. Рассматривали вывески: починка одежды, обуви, мебель, ткани, фотография… Наконец, им попалась:

Компаньоны остановились.

Через витрину был виден стеклянный прилавок с кружевными воротниками, манжетами, веерами, бусами, галстуками, платками и перчатками. На полках, вешалках и манекенах лежало, стояло и висело, кажется, все, что только может понадобиться уважающему себя джентльмену.

— Хорошая вещь эти универсальные магазины, — с чувством сказал Дюк. — Вот и бегать не надо. Что ли, идемте, сэр?

Искатели приключений взбежали по ступенькам, потянули за медную ручку, немедленно застряли с багажом в тугой двери и немедленно же привлекли внимание приказчика.

— Что-нибудь угодно? — сухо спросил тот и сделал многозначительную паузу.

Компаньоны огляделись. «Товары для джентльменов» обнаружились по правую руку.

— Да, — хмуро сказал Джейк, — нам бы обновить гардероб.

Дюк вообще ничего не сказал.

— Мы располагаем суммой в пятьдесят…э-э-э, нет…в сорок долларов! — сообщил Джейк.

С лицом приказчика произошли приятные перемены.

— Костюм, рубашки, белье? — с живым интересом спросил он, приближаясь по ковру мягким шагом. — Может быть, обувь? Летнее пальто?

— Костюм, рубашки…

Джейк не успел закончить фразу: приказчик уверенно направился вдоль полок и манекенов.

— Чистейшая английская шерсть, — с обшлага цвета незабудки смахнули невидимую пылинку. — Самый модный фасон этой весной.

— Э, нет, — юноша увернулся от коварно приложенного к спине пиджака за двенадцать долларов. — Подождите. Что-нибудь более…

— Момент! Как вам это? Барышни, барышни — они будут падать в обморок! — по тону приказчика можно было подумать, что за всю свою жизнь он еще ни в чем не был так уверен.

«Этим», с чересчур узкой талией и подложенными плечами мог прельститься разве что какой-нибудь учитель танцев. Или… Джейк постарался не смотреть на приказчика, чей костюм был точной копией «этого», но только в коричневую клетку.

— Нет-нет-нет! Что-нибудь попроще.

«Это» убрали на кронштейн. На лице приказчика отразилось разочарование.

— Тогда вот это! Посмотрите, какой прекрасный саксонский твид! Ну-ка, примерьте! Примерьте, вам говорят. Что плохого произойдет от того, что вы всего лишь примерите? Повернитесь вот так.

На безымянном пальце приказчика блестело кольцо, запястья густо поросли волосами.

Макака.

— Распрямите плечи, — велела макака. — Ну, что скажете?

«Прекрасный саксонский твид» действительно сидел как влитой, но злодейски стоил четырнадцать долларов, а годился, увы, только для променадов по Главной улице.

Оказалось, три миллиона чертей, что в такой куче всего глаза разбегаются, ничего не ясно, не понятно, и что купить — решительно неизвестно! Особенно в свете будущего занятия компаньонов.

Искатели приключений шли между костюмов и летних пальто, дождевиков и макинтошей, шофферских пыльников и одеяний для священников, зонтов и тростей. Всюду были расставлены зеркала, кресла и пуфики. Посреди этой роскоши, однако, бродило всего трое джентльменов. Судя по отсутствующим взглядам и задумчивому молчанию их одолевали те же сомнения, что и компаньонов.

— Вам, молодой человек, следует носить более светлые тона. Взгляните на этот, двубортный. «Кемпбелльская саржа». Вот этот цвет называется «жемчуг». Прекрасно подходит как для дневной прогулки, так и для вечера.

— Э-э-э… — силясь скрыть отвращение, выговорил Дюк, — э-это не совсем.

Точно такой же свободный сюртук носил его дядя — кузен миссис Маллоу, которого племянник терпеть не мог.

— Посмотрите, какая отделка! — приказчик вывернул наизнанку рукав цвета «глубокий серый». — А видели вы эту подкладку?

Искатели приключений провели в магазине уже три четверти часа, совершенно запутавшись в пиджаках, брюках и жилетах. Однобортные, двубортные, «Итонский стиль» и «Оксфорд», «для джентльменов», «для юношей» и «для мальчиков». Длиннополый «принц Альберт» — точная копия того, что Джейк оставил на берегу, только новый, нарядный двубортный «Венский», который полагалось носить с цилиндром. И так далее, и тому подобное.

Через час такой прогулки компаньоны устали больше, чем когда полдня шли пешком. От всей этой «роскошной скромности» и «безупречной элегантности», и в особенности от «криков моды» звенело в ушах.

— Легкий твид, как раз по сезону! — неутомимый приказчик продемонстрировал костюм.

— Только не черный! — воспротивился Джейк.

— И не серый, — добавил Дюк.

–… в атласную полоску!

Оберточная бумага искушающе шуршала, открывая тонкие, тончайшие красные полосы вдоль серой, действительно очень легкой и мягкой, шерсти.

— Красиво, — оценил Джейк, не сумев разглядеть бумажку с ценой, пришпиленную к заднему карману брюк.

Он нерешительно повернулся к компаньону.

— Но…

— Немного слишком, — быстро согласился Дюк.

Он разглядел единицу, коряво выведенную чернилами, а дальше не то «восемь», не то даже «девять».

В конце концов оба джентльмена все же удалились в примерочную. Мистер Саммерс приобрел костюм из белой фланели, а мистер Маллоу выбрал «морской синий». Песочные бриджи отправились в мусорную корзину, явив напоследок испачканный присохшей ряской зад. Следом безжалостной рукой компаньона были выброшены вымазанные в глине черные брюки, составлявшие некогда компанию его старому «принцу Альберту», хотя приказчик и увещевал, что это «прекрасный шевиот», «отлично скроено» и «сшито превосходно» и вообще «нужно только привести в порядок», а выбрасывать вовсе ни к чему.

— Вот теперь, — Джейк взял уже порядочно оттянувший руку чемодан, — точно порядок!

На фоне новых брюк ботинки выглядели особенно ужасно. Приказчик кузнечиком скакал между полками. Компаньоны тупо следили за его передвижениями, стараясь не зевать, и то и дело присаживаясь на пуфик или диванчик. Кругом блестело, отражалось в зеркалах, пахло ваксой и новыми щетками, а на полках не было ни единого свободного места: гамаши, стельки, паста «Бутлен» в круглых жестянках, «придающая любой обуви превосходный блеск», и не менее превосходный «Глицерол». И «Бутлен» только для черной обуви. И «Бутлен — комбинированный блеск». И «Настоящая французская вакса» в высокой банке. И жидкость «Рука полирующая» в бутылке с красной пробкой. И украшенные ремнями и пряжками голенища для верховой езды. И лакированные выходные туфли. И «прекрасного качества настоящие каучуковые калоши». И иссиня-черные парусиновые туфли «для игры в теннис и подходящие для бега». И светлые, «превосходной эластичности» ботинки «Оксфорд» из донгольской лайки.

Длинные ряды ботинок на шнурках и на пуговицах, остроносых туфель с бантами и без, с дырочками и замшевым верхом, и просто гладкие, на каблуках повыше и пониже, с лакированными носами и пятками.

— Отличные комнатные туфли! Стиль «Эверетт»!

— Нам бы что-нибудь для путешествий, — уточнил Джейк.

— Пожалуйста! — и в руках искателя приключений оказались туфли с длинными носами, открытым мысом и эластичными вставками. — Модель «Путешественник»!

— Знаешь, что, — Дюк критически оглядел обувь, больше всего на свете подходившую для путешествий разве что по бульвару в сухую погоду, — по-моему, это не совсем.

— Что-нибудь понадежнее, — попросил Джейк, не очень охотно возвращая туфли приказчику.

Тот, к счастью, тоже начал уставать, и всего через минуту компаньоны обзавелись «Окончательным выбором победителя» — высокими остроносыми полуботинками на каблуке, с квадратным мысом на высоком подъеме и замшевыми вставками.

— Уф, — выдохнул Дюк, поворачиваясь перед зеркалом, и тут же понял: его любимая кепка состарилась. Пора менять на что-нибудь более…скажем, более приличное облику будущего моряка.

Черное замшевое кепи Джейка, которое надела на него миссис Маллоу перед отъездом тоже вдруг оказалось что-то слишком вытертым, поношенным и каким-то обычным.

На болванках торчали котелки, «хомбург» с длинной вмятиной и приподнятыми узкими полями, альпийский «трилби» и соломенные канотье, фуражки морские и шофферские, шелковые цилиндры, широкополые «стетсоны» с высокой тульей и «ковбойские» — пониже и помягче, небрежная и респектабельная «федора». Последнюю Джейк взял и долго держал в руках.

— Отменная шляпа, изготовлена из лучшего фетра, с прекрасной шелковой лентой жемчужного цвета, — разливался приказчик, пока искатель приключений вертел головой перед зеркалом.

— Сколько? — прищурился Джейк.

(Компаньон хлопнул глазами).

— Три доллара.

Джейк молча вернул шляпу.

Но тут уже Дюк уставился распахнутыми глазами в одну точку.

— Сколько?

— Семьдесят пять центов, — неохотно откликнулся приказчик. — Модель «Морской резерв».

И Дюк стал обладателем синего парусинового шлема. Джейк ничего не сказал. Взгляд его метался по полкам.

— Вон то синее кепи? — предложил Дюк. — Оно шофферское, а ну и что. Нет? А если это, в клет… а, ну как хочешь.

Он повернулся к приказчику.

— Давайте то, за три доллара.

— Обалдел! — ахнул Джейк.

— Ерунда, — Дюк невозмутимо напялил «федору» компаньону на голову. — Будем считать, что сэкономили на…

Он оглядел магазин.

–…на, скажем, ночных рубашках. Правда? На что они нам сдались?

Джейк с некоторым трепетом отправил в мусорную корзину черное замшевое кепи мистера Маллоу.

— Белье все равно придется покупать, — пробормотал он, косясь в зеркало. — Какая уж тут экономия.

— Тем более! — весело согласился Дюк. — Какая разница, если все равно экономии никакой!

Взяли белья по две пары, помочи, рубашек по две штуки. Это встало еще в три доллара.

Потом мистер Маллоу углядел носовые платки, японские бумажные, двадцать пять центов дюжина. И надо же было их разглядывать!

— Джентльмены предпочитают с охотничьими сценами, с яхтами, автомобилями? — тут же пристал приказчик. — Может, гольф? Теннис?

— Дайте каких-нибудь, — сказал Джейк. — Нам бы нос вытереть, если что.

От нечаянного везения осталось меньше половины — что-то около двадцати пяти долларов. Компаньоны расплатились за покупки, засунули в свой потрепанный саквояж последний сверток, покинули «Эмпориум» и сбежали по ступенькам на тротуар. Дюк наклонился, чтобы перехватить поудобнее багаж, выпрямился, пытаясь заодно одернуть пиджак, да так и застыл.

По ту сторону улицы над небольшим подвальным магазинчиком белела вывеска.

В дверях искатели приключений столкнулись, запутавшись саквояжем и картонками, надавали себе по коленям и с трудом протиснулись внутрь. И очутились среди кирпичных стен без обоев, деревянных, без всяких стекол, витрин и полок. На потемневшем от времени прилавке скалилась железными клавишами касса.

— Что угодно джентльменам? — участливо поинтересовался высокий и совершенно лысый продавец с усами.

Джентльмены оглядели полки: винтовки, ружья и винчестеры. Револьверы Харрингтона-Ричардсона, Айвер Джонсона, продукция заводов Кольта и Смита-Вессона.

— Револьвер, — сказал Дюк.

Посмотрел на ярлыки с цифрами «шестнадцать», «семнадцать пятьдесят», «девятнадцать» и добавил:

— Один.

Продавец прошелся вдоль полок и потер руки.

— Позвольте предложить вашему вниманию отличный новый револьвер Кольта, «Надежный полицейский»!

При упоминании «полицейского» искатели приключений сделали лица, но продавец, кажется, не обратил на это внимания. «Надежный полицейский», сделанный из светлой никелированной стали, блестел тяжелым барабаном и длинным тонким стволом. Собственно, у него был один недостаток: цена.

— Модель этого года, — продавец любовно поворачивал оружие, — спусковой механизм двойного действия, барабан откидывается вбок, все гильзы выбрасываются одним движением руки. Сорок пятый калибр — для настоящих мужчин!

Он щелкнул затвором.

— Этим револьвером пользовалась наша доблестная армия во время войны с испанцами.

— Мнэ-э-э… — протянули искатели приключений.

— Если же вы предпочитаете модели от «Смита-и-Вессона» — прошу.

На прилавок со стуком лег большой револьвер, с более тонким, чем у «кольта» стволом. Компаньоны вытянули шеи. Это даже трогать не стоило, за шестнадцать-то долларов!

— Также новейшая модель. «Военно-полицейский», тридцать восьмой калибр. Тоже пользуется популярностью в армии.

По спине Дюка бежали мурашки. Он обернулся к компаньону. Тот, как загипнотизированный, не сводил глаз с продавца.

— Возможно, джентльмены стеснены в средствах? В таком случае, вот еще одна модель «Военно-полицейского» образца тысяча девятьсот второго года. Тот же калибр, отличная надежная модель, вы не пожалеете, джентльмены! Всего восемь долларов!

Джентльмены ни минуты не сомневались в надежности этой отличной модели, но сочли за лучшее промолчать.

— Если ваши предпочтения все же на стороне Кольта, вот, кольт «Новый армейский».

Этому «новому» был не один десяток лет: полированная рукоятка изрядно потерлась, синеватая сталь основательно потускнела.

Серьезное оружие для серьезных парней. У этого кольта лишь тридцать восьмой калибр, но обратите внимание на длину ствола, джентльмены.

— Сэр, — Джейк прочистил горло, — понимаете…

— Джентльмены очень стеснены в средствах? Жаль. Но уверяю, вы не уйдете из моего магазина с пустыми руками.

Он скрылся за прилавком. Послышался скрип выдвигаемого ящика.

— Позвольте предложить вашему вниманию, — с усилием произнес владелец лавки, выпрямляясь, — вот этот револьвер. Вот. «Смит-и-вессон» образца тысяча восемьсот девяносто первого года, вторая модель, одинарного действия.

В пожелтевшей картонной коробке тускло блестел никелем револьвер неуклюжего вида. Если это и был «смит-и-вессон», то какой-то странный. Ствол коротковат, эбонитовая рукоятка словно обрублена. Она даже с виду была слишком тяжелой и неудобной, а узор так потерт, что его почти не осталось.

— Да-да, джентльмены, выглядит немного старомодно. Перед выстрелом вам придется взвести курок рукой. Но зато какая надежность, джентльмены, какая простота конструкции!

Продавец «переломил» револьвер, словно тот был охотничьим ружьем. Из середины барабана выехал стальной штырь со звездочкой на конце.

— Рама, как видите, переломная. Это не такой большой недостаток, дело всего лишь в привычке. Калибр тот же. Патроны самые ходовые, джентльмены, вы достанете их в любой лавочке.

— Нет, — уныло сказали искатели приключений, — спасибо.

— Или, быть может, все же, «кольт»? Секунду, джентльмены, одну секунду!

Он скрылся в комнате за прилавком и оттуда послышался его голос:

— Секунду, джентльмены, только одну… одну секунду. ВОТ ОНО!

Он торжественно возложил на прилавок очень старый кольт: гнутая костяная, чуть пожелтевшая рукоятка сильно отстояла от ствола, над которым взлетал, словно крыло орла, затвор; барабан еще блестел, и весь револьвер покрывал узор из сплетенных веток.

— Кольт образца тысяча восемьсот семьдесят второго года, джентльмены! Да-да, тот самый! «Миротворец», он же «Уравнитель»!

Даже пахнул «Миротворец» так, что ныло сердце. Пахло так, как и должно пахнуть от револьвера с большим прошлым.

— А это, — Дюк показал пальцем на торчавшую немножко сбоку от ствола длинную тонкую штучку, — шомпол, что ли?

— Нет, это экстрактор, — продавец нажал штучку и на задней крышке барабана открылось маленькое окошко. — Обычно для перезарядки барабан откидывается вбок после того, как вы на него нажали. Вот, посмотрите: гильзы извлекаются по одной. У новых — разом все шесть.

Это был, конечно, недостаток, но «миротворец» все равно выглядел чертовски эффектно.

— Полувзвод, — объяснял воспрянувший продавец, — делает обращение с револьвером безопасным. Механизм одиночного действия, перезаряжание, как видите, несколько затруднено, но… Вы ведь не на войну собрались.

Он прищурил один глаз и прицелился поверх их голов. Джентльмены опасливо шагнули в сторонку.

— Не заряжен, — продавец рассмеялся и опустил револьвер. — Джентльмены, это оружие Уайта Эрпа и Бата Мастерсона! Вы знаете эти имена, все знают их. Они свидетельствуют, что с этим револьвером можно творить чудеса! Сорок пятый калибр, могу порекомендовать модели со стволами длиной семь с половиной и пять с половиной дюймов. Ваш выбор?

— Семь с половиной, — голос Дюка слегка охрип и искатель приключений прокашлялся. — Сколько?

— Пять пятьдесят.

— Берем.

— Щетка для чистки, — продавец выдвинул ящик. — Отвертка для разборки. Разбирать и чистить нужно постоянно, даже, если вам не пришлось пострелять. В противном случае ваше оружие заржавеет и все, что вы сможете с ним делать — дать поиграть соседским детишкам.

Джейк вытащил бумажник Фокса.

Но это было не все. Продавец показал компаньонам стальной стержень с прорезью и положил его на прилавок.

— Протирка, джентльмены. Вставляете тряпку в прорезь и чистите ствол. В этой круглой жестянке масло. Ну и, разумеется…

Он отпер стеклянную витрину и на прилавок легла картонная коробка с патронами.

— Еще четыре доллара шестьдесят центов.

Искатели приключений помолчали.

— Патроны, пожалуй, потом, — произнес Дюк вежливо. — Спасибо.

И компаньоны покинули лавку.

— Ну, и зачем нам револьвер без патронов? — спросил Джейк, когда они вышли на улицу.

— А что мы будем делать с револьвером с патронами, если у нас не будет денег на еду, гостиницу и проезд до Нью-Бедфорда? Поезда грабить? — огрызнулся компаньон.

Подсчитали наличные средства: меньше двадцатки.

— Если экономно, хватит на все, — резюмировал Дюк. — Но только-только. Знаете, сэр, зверски хочется есть.

— Водички попей.

Искатели приключений попили воды из фонтанчика на площади, тут же умыли пыльные физиономии и направились дальше. Оба неслись со всей возможной скоростью — чтобы добыть, ужин, но тут…

— Ну? — стонал Дюк. — Я тебе говорю, что сны — ерунда. Пойдем, я есть хочу. Пойдем, говорю. Здесь-то нам точно ничего не нужно!

В витрине сияли барабаны, оплетенные золотыми шнурами и разрисованные то цирковыми слонами, то ангелоподобными малышами-с-барабаном. Невинно пялились куклы-младенцы. Кокетничали куклы-барышни. Фарфорово-шелковые клоуны играли на трубе и ударяли в тарелки.

Но самым главным был громадный, очень дорогой, запылившийся Ноев ковчег. Он был похож на большой сарай. На палубе стоял длиннобородый Ной в холщовом одеянии, напоминающем мешок от угля. Лошади, овцы и козы, кошки и собаки, куры и гуси разбрелись по ковчегу и всякой твари было, как и полагается, по паре.

— Какой идиот придумал выставить эту штуку на витрину? — Джейк возвел глаза небесам. — Его ведь все равно никто никогда не купит! А выглядит он…

Искатели приключений оглядели ковчег и только головами покачали.

— М-да, — сказал Дюк. — Лучше бы железную дорогу поставили. Или волшебный фонарь.

— А ты знаешь, мне вот такой же кошмар как-то отец подарил.

— На конфирмацию небось?

— На крестины.

Дюк уставился на компаньона.

— Ах черт, ты ведь у нас протестант. Сколько же тебе было лет?

— Восемь.

— А мне на конфирмацию, — Дюк чувствовал себя последним гадом на свете, — отец подарил телескоп. Ну, тот, в который мы на чердаке смотрели. Да еще приплел так ловко: он, мол, поможет тебе познавать Божий мир.

— Да ладно, — его компаньон сунул руки в карманы. — Я тоже неплохо повеселился.

Он бросил взгляд на двери лавки, прищурился и не удержался.

Тренькнул колокольчик.

У хозяина лавки были довольно впечатляющие усы, совершенно седые, так же, как и гладко причесанные густые волосы, и он вовсе не спешил интересоваться, что угодно господам. Лавка была полна посетителей, хозяин едва посмотрел в сторону компаньонов, и они спокойно прогуливались. Вечернее солнце запустило в угол к лошадкам-качалкам длинный косой луч, они блестели лаком и хитро косили нарисованными глазами. Рядом с ними располагались кони на колесиках, с шелковистыми челками, под седлом.

— Жирафы у меня, — Джейк не вынимал рук из карманов и не обращал внимания на то, что картонка компаньона бьет его по ногам, — скакали по саванне и радовались свободе, вместо того, чтобы славить Господа. Лошади, вместо того, чтобы пахать поле во славу Божию, пославшего нам возможность в поте лица добывать хлеб свой, взбирались на вершину Анд. Вместе с коровами.

— Нечестивый отрок! Страшно представить, что ты сделал с Ноем!

— Да ничего плохого я с ним не делал! Он у меня был не кто-нибудь, а сам сэр Фрэнсис Дрейк.

— Пират и работорговец?

— Не стоит так говорить об адмирале королевы, сэр.

— Какой королевы? Как ее звали? Ну-ну, давай!

— Английской! Потом он стал брать на абордаж мирные суда, потом вообще пошел по скользкой дорожке и наводил ужас на капитанов от Тортуги до Порт-Рояля под именем капитана Флинта.

Искатель приключений поймал компаньона за рукав: Дюк так смеялся, что налетел на ряд кукольных колясок.

— Ну вот, — Джейк поднял и вернул на место розовый кружевной зонт. — Одноногим Сильвером я старика сделать не рискнул, но спохватился, что такая борода не должна пропасть зря…

–…и бедолага Ной перерезал кучу народа в облике капитана Кидда! Да? Ну, да?

— Вот, значит, какого вы обо мне мнения?

— Нет, ну а что?

— Что-что, — компаньон, не удержавшись, протянул руку, нажал резиновую грушу и на полке подпрыгнул один из десятка ослов, — так оно и было!

Все еще хихикая, искатели приключений двинулись дальше: мимо узорчатого кукольного пианино, рядом с которым висела скрипка и какой-то непонятный (но явно громкий) инструмент — то ли дудка, то ли волынка; мимо грифельных досок, крокетных шаров, кеглей и «Забрось шар»; мимо ковровых мячей, досок для «Солитер», «Карамболь и крокиноль», шахмат и мишеней. Мимо полок, заставленных плюшевыми медедями, звонками, резиновыми молотками, трещотками и всяческими погремушками. Мимо жестяных возков, тележек, карет и экипажей, запряженных скакунами, ломовыми, осликами и поросятами. Мимо книжек, знакомых с детства: сказки матушки Гусыни и братьев Гримм, «Чудесное бабушкино кресло» и «Красная книга сказок», «Птицы в своих домах», «Сказки серебряной луны» и «Народец фэйри». Мимо форта с выглядывающими из бойниц дулами пушек, бесчисленными рядами солдатиков, хлыстов, мечей и сабель, воздушных ружей и пистолетов…

Искатели приключений покосились на хозяина, трогать ничего не рискнули, вполголоса обстреляли друг друга из сложенных у бедра пальцев, и пошли к игрушечной флотилии: боты и линкоры, паруса и мачты, флаги и пушки…

Пройдя еще немного вперед, компаньоны дружно выдохнули:

— Вот оно!

В самой глубине магазина находился небольшой закуток, ради которого только и стоило сюда зайти. Здесь были паровозы, пароходы и пожарные машины с паровым двигателем; мельница с комплектом моторов, один из которых был электрический; паровые моторы отдельно, мотор на подставке красного дерева, очень похожий на звонок, и непонятный «якорный»; индукторы, «волшебные фонари» с набором стереоскопических картинок, кинематографы четырех видов; электрический «волшебный магнит» и, наконец, безлошадный экипаж, где на козлах дергал рычаги господин в цилиндре.

— Четыре, — бормотали искатели приключений, — семь пятьдесят… двенадцать… восемнадцать…

–…двадцать четыре, сорок один и пятьдесят два, — упавшим голосом закончил Джейк.

Дюк передернул плечами.

— Да ну, — сказал он, — зачем все это людям, которые скоро будут бороздить моря? Пойдем-ка, компаньон, поужинаем по-человечески, примем ванну и…

— Подожди-ка, — Джейк сунул саквояж компаньону, пошел к хозяину и спросил:

— Есть у вас мультископ?

Выставленные на прилавок трубки были совсем не похожи на те, что видел во сне искатель приключений. Их, собственно, было всего две: обе обтянутые синей шелковой бумагой, обе покрывал золотой узор. Только на одной он был арабский, как с обложки сказок «Тысячи и одной ночи», а на второй — знаки Зодиака.

— Восемьдесят центов, один доллар шестьдесят или три двадцать, в зависимости от размера, — сообщил продавец.

— Господи ты Боже мой, — пробормотал Дюк недовольно, глядя, как компаньон завороженно прилип к окуляру. — Зачем?

— Что значит «зачем»? — отозвался Джейк и сунул вторую трубку компаньону.

— Понятно, — Дюк прихмурил черную бровь, приставляя окуляр к глазу, — впечатлительный мистер Саммерс насмотрелся пророческих снов.

— Сам ты «пророческих»! — обиделся Джейк, не отрываясь, впрочем, от созерцания цветных узоров. — Нет никаких пророческих. Но бывают…

Искатель приключений встряхнул мультископ.

— Бывают, знаете ли, довольно любопытные совпадения…

Дюк вздохнул и поставил мультископ на прилавок.

— Ну, как тут не купить ребенку игрушку, — он достал бумажник. — Ведь до ночи проторчишь! Заверните ему маленький, за восемьдесят центов.

И добавил себе под нос:

— На счастье.

Искатели приключений вышли на улицу, устало таща багаж. Темнело. В густых сумерках чернели зубчатые листья вязов. Между деревьями загорались уличные фонари. В освещенных окнах встречных домов попадались незадернутые занавески и тогда окна превращались в театральную сцену. В одном царил голубой полумрак от лампы в шелковом абажуре. Цветочные обои густо покрывали фотографии в овальных рамах. У круглого столика, сдвинув поближе кресла, склонились над рукоделием две женщины.

Компаньонам был виден даже узор на портьерах, и то, что на столе стоят две чашки и лежат две книги; и что у одной женщины платье серое, а у второй — в коричневую клетку.

— Ты что? Пойдем? Эй?

Джейк с отвращением смотрел на все это, но не мог заставить себя отвернуться. Женщины были одеты в точности, как сестры Саммерс.

В другом окне оживленно беседовала за столом большая семья. Горели на скатерти свечи в серебряных подсвечниках. В вазе букет гвоздик. На полках расставлены декоративные тарелки, а в центре стола мальчик — стриженый затылок, пухлые пальцы подпирают щеки. Напротив зеркало и в нём видно, как мальчишка тоскливо смотрит поверх свечи.

— По-моему, он нас видит, — задумчиво сказал Дюк.

— Мы его тоже видим, — проворчал усталый, как собака, Джейк.

Искатели приключений помахали мальчишке, но тот то ли действительно не рассмотрел их в тусклом свете фонаря, то ли, может быть, решил, что не ему, но только ничем не выдал, что заметил.

Глава одиннадцатая, в которой двое джентльменов сочиняют церковный гимн

— Я себя чувствую привидением, — сообщил Дюк.

И вот, наконец, джентльменам воссияли три больших освещенных квадрата.

«Полировочный салон, комната номер пять», — сообщали золотые буквы на стекле тяжелых дверей. Ниже написанное от руки объявление предлагало «специальный однокоробочный патентованный кожаный полировщик за десять центов». Справа от входа один на другом громоздились рекламные щиты:

«Столовая для дам — вверх по лестнице»

«Почистим, отпарим и натянем на болванки все виды шляп!»

Парнишка примерно их лет в гостиничной униформе стоял, сохраняя безграничное спокойствие на усталом лице. На него, может, вообще никто не обратил бы внимания, но в саквояже была бритва, а верхнюю губу парня украшали почти настоящие усы. Не очень, может быть, густые, но вполне заметные. Гораздо заметнее, например, чем то, что росло на щеках и под носом мистера Маллоу. Не говоря уже про мистера Саммерса, у которого вообще растительность на лице была заметна только в солнечную погоду.

Искатели приключений оказались в просторном освещенном холле перед стойкой портье. За стойкой вела наверх неширокая лестница. Напротив, у стены, стоял желтый железный ящик «Почты Соединенных Штатов» и узорчатая чугунная печь. Портье с нафабренными усами поправил галстук в горошек и выжидательно оперся на стойку. Под рукой его блестела чашка звонка.

— Сколько, — зеркало за спиной портье отразило две растерянные физиономии., — у вас стоит номер на двоих?

— Два доллара сутки с каждого.

— Ужин входит в сумму?

Услышав положительный ответ, компаньоны переглянулись и опустили картонки на мозаичный пол.

— На какое время вы хотите остановиться? — поинтересовался портье, снимая с крючка на дощечке ключ.

— На одну ночь, — отозвался Джейк. — Но сначала — ужин.

Ресторан их ошеломил: высокий потолок с лепниной, бриллиантовые люстры над белоснежными скатертями, гул голосов, звон посуды, звуки рэгтайма, который играл, не обращая ни на кого внимания, чернокожий тапер. Компаньоны робко ступили на ковер, чувствуя себя не очень-то, но к ним тут же подошел метрдотель.

— Столик на двоих, пожалуйста, — не слишком громко попросил Дюк, и через минуту искатели приключений, со скрипом отодвинув стулья, уселись.

Над головой блестел медью и сиял хрусталем светильник. Хрустящая скатерть задевала ноги в новых штанах. Локти как-то сами собой вспомнили, что на столе им не место, руки растерялись и то робко хватались за краешек стола, то стыдливо складывались на коленях, то вообще не знали, как быть, пока официант не принес меню.

Меню ресторана «Уинчендон»

Супы:

Рыбный суп

Вареные блюда:

Отварной лосось, соус из креветок, ветчина, индюшка и устрицы

Главные блюда:

Отварная говядина, цыпленок и свинина, нога ягненка. Длиннохвостый песочник. Бараньи котлеты, тушеная телячья голова в соусе «мадера», тушеный голубь, макароны, рисовые крокеты, омлет и студень

Жареные блюда:

Говядина, индейка, ягненок с горошком, свинина

Пудинги и десерт:

Рулет «Султан», замороженный пудинг, клубничное печенье, русская шарлотка, шербет, сушеные фрукты, пирог с крыжовником

— Что быстрее готовится? — поинтересовался Дюк. — Вареный лосось? Ну, вот его и будем.

— А еще русскую шарлотку и мороженое. На двоих, — добавил Джейк.

Официант ушел, сохраняя на лице непроницаемое выражение.

— И кофе! — спохватились компаньоны. — Со взбитыми сливками!

— Ну вот, — сказал Джейк удовлетворенно, устраиваясь поудобней. — Ты знаешь, я все думаю: как мы сразу не догадались про миссис Фокс? Все ведь было странно с самого начала. Это очевидно!

— Ну, знаешь, оно было бы очевидно, если бы нам вообще пришло в голову, что такое возможно! Сэр, скажите мне как местный житель: кто такой этот «длиннохвостый песочник»?

— Это такое животное, — Джейк снисходительно опустил веки. — Имеет длинный хвост. Предпочитает для жилья места, где много песка.

— Ах, я вспомнил! — Дюк хлопнул себя по лбу. — У него, действительно, длинный хвост. Шесть штук.

— Да-да, — кивнул компаньон. — И еще вот такой хобот, шесть пар глаз и лап три пары. А ушей совсем нет.

— Как — нет? Еще как есть. Просто они внутри.

— Зубов тоже нет, — не моргнул глазом Джейк. — Питается цветочным нектаром, потому и хобот.

— Сам ты питаешься нектаром! Где он тебе цветы возьмет, если кругом сплошной песок?

— Это особенные цветы, — не растерялся Джейк. — Растут только в песке. У них тоже хобот. Чтобы добывать воду из недр земли!

Принесли обед и вниманием компаньонов завладел обыкновенный вареный лосось. У него, может быть, и был всего один хвост и отсутствовал хобот, но зато он исходил паром такого волшебного аромата, и плавал в таком нежном соусе, что у длиннохвостого песочника вообще не осталось шансов.

— Ладно, — Дюк изо всех сил пытался орудовать ножом как следует, — то, что он нас подхватил, еще ничего.

— Хорошенькое «ничего»! — возмутился Джейк. — Пальцы железные! Я думал, руку оторвет, но уж точно не выпустит.

Дюк вытер губы салфеткой.

— Вот это как раз пустяки. Нервы. Я вон вчера ночью, наволновавшись, ремешок у саквояжа оторвал. Двумя пальцами. Днем попробовал — как бы не так.

— Но потом-то! — не успокаивался Джейк. — Одна кофейная машина чего стоит!

— А чего она стоит? — спросил Дюк с полным ртом. — Где-нибудь написано, что тетка не может иметь при себе такую штуку? Тем более, если подарок.

— Ладно, — не очень охотно согласился компаньон.

Принесли кофе и десерт.

— А это, про школу? — спохватился через минуту Джейк.

— Ну, а что такого? — возразил Дюк. — Ну, была, действительно, в их доме библиотека. Ну, начитанная дама. Ну, зануда — вот уж это вообще не редкость! «Учитесь точно формулировать свои мысли»!

Джейк долго жевал горячую шарлотку.

— В конце концов, нигде не написано, что женщины должны беседовать о том-то и том-то, и не должны обо всем остальном, — согласился он в конце концов. — Но кое-что все-таки было неправильно.

— Что?

— Деньги.

— Какие деньги?

Тут искатель приключений спохватился, что во время небезынтересной беседы на тему «откуда у людей берутся большие деньги» компаньон спал.

— Ну… — начал он. — Стой, погоди.

И подозвал официанта.

— Принесите-ка нам длиннохвостого песо…

Он посмотрел в расширившиеся глаза компаньона.

— Ну, а что? Нельзя, что ли?

Дюк быстренько пожал плечами. На всякий случай даже покивал.

— Длиннохвостого песочника, — решительно закончил Джейк.

Официант удалился.

— Ну так вот, — искатель приключений сделался серьезен, — я ему говорю: откуда, мол, у людей берутся деньги. А он мне…

Длиннохвостый песочник оказался просто бекасом.

В номер их провел кельнер — тот самый парнишка, что стоял у входа. Отпер дверь, шагнул в темноту, щелкнул выключателем и над кожаной кушеткой у стены зажегся светильник.

В зеркале трюмо у окна отразились графин и два стакана. Два тяжелых кожаных кресла со стегаными, как кушетка, сиденьями стояли у круглого столика. Голубые, немного выцветшие обои украшали скромные букеты нарциссов. Кельнер положил на столик прейскурант и ушел.

Вращающееся овальное зеркало, стоявшее у стены за дверью, вздрогнуло, когда на «рога», между которыми оно висело, повесили шляпы. Охнула кушетка: на нее плюхнулся Джейк.

— Завтрак для джентльменов в семь часов, — Дюк открыл прейскурант. — По воскресеньям — в восемь. Очень мило, сэр. Не придется, по крайней мере, вскакивать ни свет, ни заря.

Двое джентльмены прошли в спальню. Включили свет. Лампа под зеленым абажуром осветила ореховое трюмо. Трюмо стояло между железными кроватями. Обои покрывал узор из осенних листьев. В углу на комоде тикали часы.

Джейк пощупал пружинную кровать — мягкая, вдохнул запах свежего белья и повернулся к компаньону.

— Надеюсь, — тихо произнес он, — его не взяли. Надеюсь, у него при себе есть деньги. Надеюсь…

— Надейся лучше, что мы с ним не встретимся. Вряд ли ему понравится, что мы стырили его бумажник и все добро.

— Не стырили, а позаимствовали!

— И вообще, — Дюк расстегнул ремни саквояжа и бесцеремонно вытряс все содержимое на кровать. — С таким барахлом — и чтобы у него при себе была всего тридцатка? Не смешите меня. Чековая книжка в кармане, зуб даю!

Он вынул туалетные принадлежности, вытащил полотенце, еще свое, из дому, сунул компаньону в руки сверток с новым бельем.

— Или в чулке, — добавил Джейк, стоя с прижатым к груди свертком. — А как он рассуждал про карманников, э?

Дюк кивнул.

— В общем, компаньон, наша дорогая миссис Фокс — тот еще прощелыга. Ей, ой, то есть, ему, точно не впервой.

Джейк сел на кушетку, стащил «Окончательный выбор победителя» и вдел ноги в ковровые комнатные туфли, которые положила ему миссис Маллоу.

— Выкрутится твоя кофейная дама! — буркнул компаньон. — Вон как пинкертонов уложила.

— Ловкий парень, — проговорил Джейк медленно. — Умереть, какой ловкий. Я бы так никогда не смог.

— Вот нам с тобой только не хватало, чтобы была необходимость мочь такие вещи! — компаньон распахнул дверь. — Для полного, так сказать, счастья!

Они вышли в коридор.

— Ты хоть представляешь, что надо сделать, чтобы на тебя натравили Национальное агентство Пинкертона? — Дюк запер номер, подергал для надежности ручку и сунул ключ в карман.

— Второй бритвы в футляре нет. Значит, впопыхах собирался.

Искатели приключений направились по чуточку вытертому ковру к двери в ванную комнату.

— И щетка только дамская, — добавил Дюк, помолчав.

— При том, — подхватил Джейк, — что вещи уложены аккуратно. Трогать страшно!

— Ну, кабы у тебя на пятках висели пинкертоны, дорогой компаньон, ты бы тоже что-нибудь да забыл.

— Не умничай, — Джейк осторожно приоткрыл дверь ванной и заглянул внутрь.

Высокий, гулкий, сыроватый потолок. Кафельные стены. Большая чугунная ванна с зеленым мраморным узором на боках и сияющей круглой колонкой для нагревания. Медные крючки для одежды. Простой стул с прямой спинкой. Деревянный умывальный шкаф с фаянсовым умывальником и чуточку мутным зеркалом.

— Вот ты защищаешь, — заметил Дюк, раскладывая на полке перед зеркалом принадлежности для бритья, — а ведь кабы он увел твои денежки, запел бы по-другому.

Джейк повернул медный кран и в чугунное дно ванны ударила струя горячей воды.

— Запел бы, — согласился он.

И, вперив распахнутые глаза в полированный латунный абажур, пропел:

— Этот вор — он украл мои деньги, стырил, увел, уволок!

— Ну и голосина! — не то ужаснулся, не то восхитился компаньон.

— Да ладно.

— Нет, правда, у тебя здорово получается!

— Иди в зад.

— Сам иди.

Дюк отодвинул несессер и умывальник неожиданно превратился в пианино.

— Парарам, — он пробежал пальцами по «клавишам», — и-раз!

— Господи, меня обокрали! — завел Джейк.

— Ужас какой, сын мой!

— Боже, ты видишь это?

— Конечно, слава Мне, не слепой!

— Как этих жуликов носит земля? Где справедливость, Отец?

Дюк задумался на минутку и выдал:

— Что — я? Что сразу я? Что сразу я…

— А кто?

— Понятия не имею.

— Я так и знал, — вздохнул сын пресвитера. — Ну ладно, давай сначала.

Компаньоны прокашлялись. Получилось у них вот что:

— Господи, меня обокрали!

Жулик, мошенник и вор!

— Что, сын мой, вот так, сразу трое?

— Нет, что ты, один всего.

Что же мне делать, к кому вопрошать, если, отец, не к Тебе?

— А я — что? Что сразу я? Что сразу я? Ты-то был где?

— Господи, меня обокрали!

— Да что ты, сын мой! Опять?

— Нет, это я о том же…

— Стыдись, пора б уж и замолчать.

Неблагодарное стадо мое, вечно вам что-то не так!

Хуже могло быть. Могло, могло!

Искатели приключений набрали воздуха и хором закончили:

— Сам ты дурак, сам ты дурак, са-ам ты ду-у-рак!!

Отсмеявшись и прочистив надорванное горло, Дюк сказал:

— Ты все-таки не очень его защищай.

— Я не защищаю, — пожал плечами компаньон. — Ты вон на нас посмотри.

— А что? — возмутился Дюк. — У нас не было другого выхода!

— Отчего же не было, — Джейк развешивал одежду на спинке стула. — Выход есть всегда. Другое дело, что он не всегда доставляет.

— То есть, ты хочешь сказать, что бегать дальше по горам и долам без денег и вещей, после того, как нас же и обокрали… — Дюк старательно взбивал в чашке мыльную пену.

— Я? — отозвался Джейк, достал из кармана брюк мультископ и полез с ним в ванну.

Улегшись в воду, прильнул к окуляру и наставил его на лампу.

— Я как раз хочу сказать, что грешно не воспользоваться посланной Им удачей.

Лицо сына пресвитера сделалось сконфуженно-невинным. Он опустил окуляр и взглянул на молчащего компаньона.

— А?

Тот, сопя, возил бритвой по щекам. Бритва ужасающе скрипела. Лицо Дюка выражало величайшую сосредоточенность.

— Ужасно, — сурово сказал он, наконец. — Просто ужасно. Богохульник.

— Исчадие порока и смехословия, — Джейк потряс мультископ.

— Засранец, одним словом. Встань в угол и подумай о своем поведении.

Джейк рассмеялся, положил мультископ на стул и нырнул в ванне. Дюк продолжал бриться.

— Не смотри под руку, — потребовал он, глядя в зеркало. — И на меня не смотри!

— Господи, меня обокрали, — Джейк вылил из бутылки на ладонь кокосовый шампунь. — Как этих жуликов носит земля, где справедливость, Отец…

Тут певец добавил несколько непечатный выражений: в глаза попало мыло и пришлось вслепую нашаривать кран.

Спустя четверть часа Дюк смыл кровавую пену, прижег порезы кусочком квасцов и залепил пластырем.

— Красавец, — Джейк ерошил полотенцем мокрые волосы. — Мечта всех барышень.

Пока наливалась ванна, юный мистер Маллоу, хихикая, наблюдал, как компаньон намыливает абсолютно гладкую физиономию, а потом, шипя и чертыхаясь сквозь зубы, прижимает к подбородку квасцы.

Несмотря на саднящие порезы и сморщенные кончики пальцев, искатели приключений чувствовали себя превосходно. С мокрыми прилизанными волосами возвращались они в номер. В новом белье, натянутом на мокрую кожу было несколько сыровато, а в холле гуляли сквозняки. Слабо пахло кофе и сильно — чужими духами. Внизу хлопнула дверь, послышались голоса. Какая-то женщина позвала «Бобби!» и ей ответил детский голос.

Заперев за собой номер, оба джентльмена ощутили, что в комнатах довольно зябко, на горячий чай раньше утра рассчитывать не приходится, и хочется скорее забраться под теплое одеяло.

— Надо будет вынуть все ненужное, — пробормотал Джейк, споткнувшись о валяющуюся на полу шляпную картонку. — Только это будет…

Он зевнул, едва не вывихнув челюсть.

–… только это будет завтра.

Дюк швырнул пиджак на спинку кресла и поплелся в спальню, расстегивая на ходу жилет.

— Завтра, — от сонности у искателя приключений заплетался язык, — завтра все наконец-то будет.

Медный рожок бра над кроватью изображал бабочку. Джейк спихнул с ног обувь, сбросил костюм. Из кармана брюк с глухим стуком выпал мультископ. Джейк поднял его, поставил на трюмо и забрался под еще холодное и чуть сыроватое одеяло. Натянул повыше плед. Щелкнули один за другим два выключателя.

— Вот интересно, — сказал Джейк, слушая в темноте тиканье часов, — как там он сейчас?

— Не знаю. Даже представить не могу.

Искатель приключений подумал, что беглому Фоксу довольно трудно будет объяснить кому бы то ни было свой скандальный облик, а без багажа уладить ситуацию будет довольно сложно. Зато у него лошадь. И экипаж. Скорее всего, ему удалось оторваться от погони. Не может быть, чтобы не удалось.

Наутро Джейк, еще не совсем проснувшись, сел в постели. Кровать компаньона была пуста, через зеленые бархатные портьеры пробивалось солнце. Искатель приключений пошел в гостиную, продирая на ходу глаза. Юный мистер Маллоу в одном белье расселся в кресле, сложив ноги на беспощадно качаемый стул и вертя в руках пистолет.

— Сдавайтесь, сэр! Национальное Агентство Пинкертона!

— Какой ужас.

Джейк подхватил с кушетки накладной бюст, продел руки в лямки, нахлобучил пышную траурную шляпу и возмутился:

— Неужели вы будете стрелять в беззащитную женщину? Вы, хам, неотесанный мужлан!

— Мадам, да у вас, мне сдается, накладные!

— Да как вы смеете! — хамски облапанная мадам схватила со стола меню, мгновенно превратила его в шпагу и сделала выпад.

— Женщину, говорите? — жестокий сыщик, отбивался, не выпуская из рук пистолета. — Да из вас, сэр, такая же женщина, как из начальника станции!

— Что вы понимаете в женщинах!

— Помогите, — пыхтел агент Пинкертона, выкручиваясь, как кот, которого несут выбрасывать вон, — помогите, грабят!

Пистолет грохнулся на пол и отлетел под кресло. Дюк сменил тактику и перешел от защиты к нападению:

— Держите ее! У нее в сиськах контрабанда!

— Точно, бриллианты, — Джейк полез доставать пистолет.

— Врешь, не уйдешь! — Дюк прыгнул сзади.

Кресло с грохотом повалилось на пол. Придавленная тощим компаньоном, «миссис Фокс» сдирала с плеч лямки накладного бюста, пытаясь натянуть их на вырывающегося «агента».

— Я буду жаловаться! — отбивался прейскурантом агент.

— Кому ты будешь жаловаться, жалкая ищейка?

Оба лупили друг друга прейскурантом, бюстом и шляпой, так что поднялась пыль.

— Я дойду до прокурора!

— До какого-такого прокурора?

— До Генерального! Отдавай бриллианты, старая лошадь, я тебя сразу узнал!

— Это я старая? — резиновый бюст возмущенно трясся, пружиня о кудрявую голову сыщика.

— На помощь! — завопил тот. — Кельнер! Позвоните моему шефу, мистеру Пинкертону, передайте, что агент Спаниель просит подкрепления! Его номер…

Тут в дверь постучали. Бюст и шляпа были быстро засунуты под кушетку, прейскурант вернули на стол, оба джентльмена торопливо отряхнулись, натянули, путаясь в штанинах, брюки, и открыли.

— Эй, вы, в смысле, джентльмены, вы чего? — возмутился кельнер. — Обалдели, что ли? Ведите-ка себя потише.

— Ладно, ладно.

Дверь за кельнером закрылась.

— Завтрак для джентльменов в восемь часов, — напомнил Дюк. — Было бы неплохо на него попасть.

Тряпки сунули в картонку, туда же запихали шляпу и затолкали картонку подальше под кушетку. Остальное сунули в саквояж, застегнули ремни и оставили приготовленный к путешествию багаж на кушетке.

Хлопнула дверь. Двое джентльменов отправились завтракать перед отъездом в Нью-Бедфорд.

Глава двенадцатая, в которой, наконец, дует попутный ветер

— Здравствуйте, мистер Веркор. Могу ли я просить вас уделить мне несколько минут?

Дюк смутился и умолк. Дальше этого места его соображения не сдвинулись.

— Томас Маллоу, мой отец, передал письмо для вас, — подумав, продолжил Джейк.

— Нет, погоди! «Передал» — как-то не так!

— Ну, не «передал», — согласился компаньон. — «Написал». Написал вам письмо. Не сбивайте меня, сэр. Письмо, в общем. Но, к сожалению…

— К глубокому сожалению, — поправил Дюк. — Или стой. «К глубочайшему». «К великому».

— Ну тогда к величайшему моему прискорбию, мистер Веркор, письмо сперли и я вынужден передать вам просьбу отца на словах, — выдал Джейк. — Отец просил вас взять меня и моего…э-э…компаньона на борт в качестве матросов.

— Произошло небольшое дорожное недоразумение и письмо пропало. Остальное шикарно. Только стоит добавить еще не просто «взять на борт», а «взять на борт, если, конечно, это возможно».

Поезд въехал в Нью-Бедфорд. За окном, у которого сидели компаньоны, виднелись шпили церквей между дымовыми трубами домов, слева — трубы длинные, фабричные, извергающие столбы черного дыма. По авеню, вдоль которой теперь ехал поезд, мчали экипажи, спешили люди, а в окнах на другой стороне вагона стал виден частокол мачт, за которым блестели воды Акушнета.

Джейк подумал.

— Мне это «если возможно» не нравится. Получается, что нас возможно взять, а возможно и не взять. И что мы будем делать?

Поезд сбросил скорость. Проплыли ряды дощатых сараев, около которых были навалены какие-то тюки. Показалось каменное здание вокзала. За вокзалом толпились на площади экипажи. Вдалеке полз по рельсам трамвай.

Пассажиры начали вставать с сидений, доставать свои вещи и, выйдя в проход, напяливать пальто и плащи, совсем закрыв собою от компаньонов вид на нью-бедфордский порт. В проходе между сиденьями образовалась толчея. Поезд обогнал набитый людьми трамвай и, сбросив ход, медленно подполз к каменному зданию вокзала.

— Если он не захочет нас взять, — Дюк подхватил саквояж, — ему вряд ли будет интересно, что мы там будем. Поэтому лучше постараться ему понравиться. «Если это возможно» — простая вежливость.

— Многовато слов для простой вежливости, — поморщился Джейк. — Смахивает на подлизон. Дальше только «моля, припадаем к вашим стопам».

— А это не так? — улыбка Дюка вместо ехидной вышла кислой. — Ну ладно. «Взять нас на борт, если есть такая возможность». По-моему, так нормально.

Искатели приключений спрыгнули на перрон.

— «Нью-Бедфорд Стандарт Таймс», «Ивнинг Стандард», «Судовые ведомости китобоев»! — выкрикивал конопатый шкет в великоватой серой кепке. — Разбился экстренный поезд, заказанный мистером Робертом Огденом! Мистер Роберт Огден и его гости возвращались с Южной образовательной конференции! Четверо погибли! Среди пострадавших Сен-Клер Маккелуэй, профессор Фэрнам из Йельского университета, епископ Маквикар и дочь Лонгфелло!

Чуть дальше, у дверей вокзала, через которые пассажиры проходили на площадь, где их ждали экипажи, суетился его коллега — мальчишка постарше.

— Всем читателям «Санди Уорлд»! Волнующая история доктора Конан Дойла! Новое приключение великого детектива — «Установление личности»! Всем читателям «Санди Уорлд»! Также новый рассказ мистера О'Генри — «Прихоти Фортуны»! Читайте в завтрашнем выпуске! Новый рассказ мистера О. Генри^[1]!

— Секретарь президента Рузвельта настаивает на том, что болезнь Президента — всего лишь слухи! — попробовал перекричать его первый.

— Среди пострадавших Сен-Клер Маккелуэй, профессор Фэрнам из Йельского университета, еписком Маквикар и дочь Лонгфелло! — продолжал надрываться конопатый. — Обстоятельства выясняются! Разбился экстренный поезд!

Получив монетку, шкет солидно кивнул, сунул компаньонам газету и неторопливо направился дальше.

— Секретарь президента Рузвельта настаивает на том, что болезнь Президента — всего лишь слухи!

Ручей покидающих здание вокзала пассажиров заволновался — двое джентльменов пробивались к выходу.

— Надеюсь, — выговорил Дюк, протискиваясь вслед за компаньоном на улицу через безуспешно пытавшиеся захлопнуться двери, — сегодня же вечером все, наконец, устроится.

Его толкнула сумкой в спину какая-то толстая старуха в фиолетовой жакетке. Бородатый мужчина в цилиндре больно отдавил ногу искателя приключений своей тростью и тот, чертыхнувшись под нос, побежал догонять остановившегося Джейка.

— Но слушай, — Дюк с облегченим отдал саквояж компаньону, — а если нет?

— Почему это «нет»? — возмутился тот.

— Потому, например, что нам что-то слишком везет. Даже подозрительно.

Джейк махнул саквояжем в сторону железнодорожных путей, компаньоны свернули от потока спешащих к эпипажам пассажиров к берегу реки. В отличие от пассажиров им не требовалось в город, целью их путешествия был порт — вот он, просто рукой подать: лес мачт вдоль берега реки, запах водорослей и дегтя, шум работы, свистки паровых буксиров и протяжные гудки пароходов.

— Когда-то должно и везти, — высказался он.

— Должна же быть, — Д.Э. получил по затылку корзиной, которую владелица несла, подняв над головой, — должна же быть на свете справедливость?

* * *

Позади угольных куч тянулись вдоль железнодорожных путей навесы, под которыми рядами лежали огромные тюки с хлопком. Затем тянулись ряды сараев. Чуть поодаль — длинное низкое здание более респектабельного вида под вывеской «Агентство Марвел и сын». Запах моря едва пробивался сквозь ароматы рыбы, угля, древесины и раскаленного железа. Сквозь страшный грохот и звон плотничьего и кузнечного инструмента едва слышались крики докеров. смех и перебранки рабочих. Перед крыльцом «Марвел и сын» двое парней сбрасывали с подводы бревна. Позади здания было видно, как на причал сгружали бочки с неуклюжего закопченого парохода. Слышался гомон разношерстной и разноязыкой толпы: португальцы, шотландцы, поляки, темнокожие, индусы, норвежцы, малайцы, китайцы, индейцы и французы — с ума можно сойти! Там и тут что-то погружали, разгружали, переносили тюки, перевязанные веревками, кто-то с кем-то ругался, кто-то кого-то звал. Гвалт стоял невероятный. Несколько причалов занимали уложенные на землю бочки.

Искатели приключений прошли «Мачтовый двор», где двое мужчин закрепляли на новенькой мачте, лежавшей на земле, медные кольца. Обошли трехэтажное здание с дощатым навесом, которое украшали вывески, обещавшие плетеные корзины, мешки и лед прекрасного размера. С оккутанной чадом жаровни торговец продавал жареную рыбу. Двое джентльменов сперва сморщили носы и поторопились оказаться подальше, затем передумали, вернулись и купили по рыбине, завернутой в газету.

Компаньоны остановились рядом с господином в соломенной шляпе, который, заложив руки за спину, наблюдал, как моряки конопатят перевернутые днищами вверх вельботы, и спросили про капитана Веркора с «Чарльз Хэнсон», но тот ничего не знал. Следующий, мужчина лет сорока, по виду — боцман или, быть может, помощник капитана, — вообще грубо отмахнулся. Еще один, парень лет двадцати восьми, быстроглазый, довольно опрятный, начал было слушать, но его отвлек совсем молоденький, младше них самих, чернокожий парнишка, прибежавший с какой-то бумагой. Он начал тарахтеть по-французски. Старший схватил бумагу, пробежал глазами и торопливо куда-то пошел. Парнишка тоже собрался бежать, но был схвачен за рукав.

— Ну нет, — сказал Джейк, — никуда ты не пойдешь, пока не скажешь, как нам найти «Чарльз Хэнсон» и капитана Рене Веркора. Дюк, скажи этому красавцу, что нам нужен капитан Веркор.

— Капитан Веркор? — переспросил парнишка на чистом английском. — Вам нужен капитан Веркор? «Чарльз Хэнсон»?

— Ну, — грубовато ответил Джейк, — А что такого?

— Да ничего, — пожал плечами парнишка, — только «Чарльз Хэнсон» уже отвалил.

— Как — отвалил? — испугался Дюк.

— Ну просто, отвалил, — сказал парнишка. — Часа в три еще. Во-он от того причала.

Искатели приключений переглянулись.

— Боже ты мой! — мальчишка выразительно закатил глаза. — Всему учить надо, а. В агентство идите, чистюли!

— В агентство? — переспросили компаньоны.

Негритенок достал сигарету и сунул в зубы.

— Вот счастье на мою голову привалило, что ты будешь делать, — вздохнул он, чиркая спичкой. — Вы бы, джентльмены, газету читали, что ли. Такая бумажная штука, да? Вот как раз та самая штука, в которую у вас завернута рыба, чтоб мне лопнуть, она самая. Вам нужно что-то вроде: «Требуются тридцать человек на судно в Нью-Бедфорде. Обращаться: «Одежный магазин Томаса Льюиса», Джеймс-стрит, номер пятнадцать. Вся экипировка в кредит». И так далее.

— Так бы сразу и сказал, — буркнул Джейк.

Парень счел себя свободным и смылся.

Дюк быстро запихал в рот остатки рыбы, вытер газетой руки и развернул ее.

— «Аделина Чейс», — прочел он, умерив дрожь в голосе, — шхуна, восемьдесят тонн. Капитан Шокли, агентство «Антонио И. Сильвия.» Пятнадцатого октября вышла в Атлантический океан. Последнее сообщение: пятого января, из Капо де Верде. «Э. Р. Таккер», барк, сто тридцать восемь тонн, капитан Поттер, агентство «Джозеф и Вильямс К. Кинг», вышел в Атлантический океан пятнадцатого ноября.

Юный Маллоу посмотрел на компаньона. Тот стоял с затуманенным взглядом, забыв про рыбу в руках.

— У меня голова кружится, — сообщил он.

Дюк прочистил горло и прямо так, с газетой в руках, пошел, куда глаза глядят.

— Последнее сообщение с этой «Э. Р. Таккер» от двадцать шестого апреля, с Барбадоса, — читал он на ходу, не глядя себе под ноги и не обращая внимания на толчки прохожих.

Джейк доглодал рыбу, вытер руки сначала о газету, потом для надежности о штаны, взял компаньона за рукав куртки и повел, заставляя огибать докеров и груды бревен, бочки, доски и ящики.

— «Эллис Ноулс», — продолжал Дюк, и не думая поднять носа, — барк, двести восемьдесят восемь тонн, капитан Коттл, агентство «Джозеф и Вильямс К. Кинг». Пятнадцатого же ноября отправился к берегам Японии. Последнее сообщение девятого марта: вышел из Гонолулу. «Бельведер», пароход, четыреста сорок тонн, капитан Гомес, агентство «Джозеф и Вильямс К. Кинг». Тоже к Японии, но вышел девятнадцатого декабря. Последнее сообщение четвертого марта, вышел из Сан-Франциско…»

Список был очень длинным: Барбадос, о. Св. Елены, Северный Тихий океан…

— «Джозеф и Вильямс К. Кинг», — задумчиво проговорил Джейк. — Давай-ка читай адрес.

— Их там целая куча, — сообщил компаньон, по-прежнему глядя в газету. — «Джеймс. Ф. Эйвери», «Томас Люк и Компания», «Уильям Лоу и сын». Но да, Джозефа и Вильямса больше всех. Сто шестой номер, Южная улица, вверх по лестнице.

Компаньоны огляделись, остановили какого-то плотника, проходившего мимо и поинтересовались, как найти сто шесть, Южную. Выслушав ответ, направились дальше — идти надо было в город, еще несколько кварталов за вокзал.

— «Жаннетта», барк, Тихий океан, — продолжал бубнить юный Маллоу, — …вышла. «Веселая голова», шхуна… вышла. «Бонанза», шхуна… черт, тоже вышла!

Джейк, слушая его одним ухом, знай себе шагал вперед, волоча компаньона. Завернув за угол, потом снова за угол, потом, перейдя улицу, они остановились перед низеньким зданием.

Здесь же, судя по вывеске, можно было приобрести «Готовую одежду, шляпы и шарфы за прекрасную, среднюю и низкую цену, по желанию покупателя, а также полный комплект принадлежностей для китобойного промысла».

— Ух ты! — шепотом выдохнул Джейк. — Для китобойного промысла!

— И что мешает двум джентльменам наняться на китобой? — прищурился Дюк.

Возле дверей толпилось разношерстное сборище, которое с первого взгляда можно было принять за неизвестно зачем собравшийся сброд. Эти люди были похожи на кого угодно, только не на моряков. И все-таки их поведение говорило о том, что это именно моряки. То ли табак, который жевали все без исключения, то ли гвалт, который поднимала эта толпа, то ли что-то такое было в манере держаться, но только было ясно, что перед искателями приключений те, кто, подобно им самим, рассчитывает поступить на какое-нибудь судно. Дюк тихонько вздохнул. Джейк возвел глаза небесам. Но не успели компаньоны высказаться, как дверь распахнулась и двое энергичных мужчин стали сгонять всех внутрь, словно какое-нибудь стадо.

— Нам бы китобой, — Дюк обратился к тому из мужчин, что выглядел наименее устрашающе.

— Проходи-проходи, будет тебе китобой!

За их спинами кто-то высказался на чужом языке. Кажется, по-португальски. Все заржали. Джейк поморщился, его компаньон передернул плечами, как будто нашел на рукаве мокрицу, и оба, изо всех сил не обращая внимания на сливки общества, проследовали по узкому коридору. Дощатый пол скрипел, по левую руку находилось множество дверей, а по правую — деревянные полированные стойки, за которыми обслуживали клиентов вежливые господа в очках и с усами. Дощатый пол под тяжелой поступью толпы немилосердно скрипел. Наконец, вместе со всеми компаньоны оказались в небольшой комнате.

Это была типичная контора, каких полно по всей Америки от Атлантического до Тихого океана: большой шкаф с резным верхом, тяжелый письменный стол, бюро у окна. За столом в кожаном кресле сидел серьезный господин с длинными висячими усами и лицом, как у пожилого моржа. Господин разговаривал по телефону, постукивая пальцами по большой, очень толстой и засаленной на углах книге, возлежавшей на тяжелом деревянном бюваре, полном каких-то документов. Стены конторы украшали картины и картинки: грубо нарисованные парусники, колесные пароходы, трансатлантические лайнеры. Над седой головой господина, под самым потолком, раскинуло крылья чучело альбатроса.

Джейка больно толкнули в спину:

— Посторонись, слышь, ты!

Кстолу усатого господина бесцеремонно лез наглый тип с гладким румяным лицом и толстыми губами. Раздвинув компаньонов локтями, он встал перед столом и почтительно замер, комкая в руках потертую матерчатую кепку. Следом влезли еще двое: высокий лысый детина в синем свитере и белобрысый субъект с красным веснушчатым лицом.

Господин положил на подставку рожок аппарата, повесил наушник и, взяв какую-то бумагу, стал читать ее вслух: это был текст контракта, который надлежало подписывать всем морякам, нанимавшимся через агентство. Делал он это не то, чтобы очень быстро, но понять нельзя было ничего.

— Сэр, — шепотом спросил Джейк, наклонившись к уху компаньона, — он точно говорит по-английски?

— Нет, что вы. Это китайский, — не дрогнул лицом Дюк.

Когда с чтением покончили, нанимающиеся стали по очереди подходить к агенту, отвечать на какие-то вопросы, которых в общем гвалте было не разобрать, и подписывать бумаги.

— Сколько тебе лет?

Седые усы агента пошевелились. Искатель приключений прочистил горло.

— Шестнадцать.

— В море бывать приходилось?

— Н-нет, сэр.

Агент шумно вздохнул, и что-то там себе написал в бумагах. Пахло не то классной комнатой, не то канцелярией. Усы шевелились. Наконец, агент писать перестал, с минуту смотрел на молодого человека, опять черкнул что-то в бумагах и произнес:

— Тебе назначается пай в одно двести пятидесятую.

— А? — глупо спросил Джейк, но агент на него даже не взглянул, бросил на стол бумагу и ткнул сухим пальцем в то место, где надо было подписываться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

О. Генри (настоящее имя Уильям Сидни Портер, 1862-1910) — знаменитый писатель. Мастер американского рассказа. Бывший помощник аптекаря. Бывший номер 34627. Начал писать в тюрьме, куда был посажен по обвинению в растрате. Автор сборников рассказов «Огни большого города», «Благородный жулик» и проч., и проч.