Цикл историй. Книга первая: Легенды о героях

М. Ерлин

Наш мир поглощает Бездна. Тёмная и бесшумная. Пребывая в вечных душевных терзаниях, люди не могут найти покоя. В бездне души чернеют и обезличиваются. Боги, один за другим, стали исчезать, а в странах, где это происходило, то и дело небо заливалось красным. Боги умирали от цепких лап тьмы, пока бездна не решила высвободить свою мощь в столице Египта – Каире. Там она и встретила того единственного, кто смог ей противостоять.

Акт 2: Философские речи и крики гладиаторов

Глава 1: In magnis et voluisse sat est

Египетский торговый корабль, отличительной чертой которого служил загнутый нос и изображения глаза Гора, сейчас плыл в сторону Афин. Два парня, которые были, по мнению команды судна, бывшими рабами, сейчас чувствовали абсолютную свободу. Ещё до отплытия, способность Савантира, создавать золото буквально из воздуха, дала ему возможность купить пару мест на корабле, который должен был привести их прямо в Афины.

— По левую руку от нас Карпатос, а чуть дальше него — Крит. По легендам, в глубине острова находился злобный минотавр, которого победил храбрый герой Тесей. — Сказал с умным видом капитан.

— Наверно интересная легенда. — С такой же улыбкой подметил Савантир.

Капитан принял это как хороший комплимент.

— По какому делу решили отправиться в Афины? — Перевел тему капитан.

— Я пишу истории, а также собираю их.

— Вот как… вы были в Александрийской библиотеке? Говорят, там столько бумаг, что за всю жизнь не прочитать.

Савантир усмехнулся.

К сожалению, Савантира не пустили бы в библиотеку, которую упоминал капитан, и он это понимал. Эллинские ученые очень трепетно относились к своим знаниям и дали бы папирусы, разве что, такому же эллину. Завоевание Египта не сильно сказалось на простых людях, так что смена властителя не сыграла большой роли для них. До поры до времени.… Но это уже совсем другая история.

— Я в ней не был, но вот тот, кто её построил, чуть не казнил меня.

— Царь Птолемей? — С удивлением спросил капитан.

— Он самый. Но всё обошлось.

— Интересно, чем была вызвана кровавая луна? — Резко решил сменить курс разговора капитан.

Савантир решил промолчать. Всё же волны заворожили его. Иерихон тем временем разговаривал с одним из матросов, который не был увлечен греблей. Матросы то и дело упоминали необычный цвет волос Савантира, приписывая ему положение знатного египтянина.

Позже…

Торговый корабль причалил к порту Пирея — морского города, от которого было рукой подать до Афин. Савантиру хотелось узнать о достопримечательностях и главное — о легендах эллинов. Мысли о здешних богах не особо его волновали, так как по рассказам от редких эллинских солдат, их главный бог только что и мог, как спать со всеми подряд. Только его дядя Назиф страшился эллинских богов, поскольку их собственные боги не могли допустить захвата Египта врагом, что говорило о их слабости. Но слухи от обычных эллинов не давали ему надежды на просьбу о помощи в случае возвращения тьмы и нарушения их договора. А вот бравые герои из легенд и их подвиги, волновали Савантира больше всего.

Попрощавшись с капитаном, Савантир и Иерихон ещё секунд десять стояли, завороженные местной архитектурой. Белый мрамор очень точно подчеркивал не воинственность эллинов. Как братья, полисы могли иногда драться друг с другом, но ни с кем из соседей предпочитали не развязывать конфликтов. Ещё перед отправлением в порту, Савантир пошел на небольшую хитрость и с помощью своих сил дал возможность ему и Иерихону, понимать любую речь, даже которую они не слышали прежде, а также сменил их наряды на традиционно эллинские.

Купив у портового торговца немного еды, они узнали, как можно добраться до Афин, куда тут же и отправились.

— Я не бывал раньше в Элладе. Тут все такие спокойные, прямо как у нас на родине. — Сказал Иерихон, откусывая кусочек сыра, который ему дал Савантир. — Как вкусно! Мне нравится тут всё больше и больше.

Дома эллинов не сильно отличались от египетских, но даже тут чувствовалась некая утонченность. Уж красиво было сочетание белого камня и красной черепицы.

— А что ты конкретно хочешь узнать? — Неожиданно поинтересовался Иерихон.

— То, как самый обычный человек, не наделенный никакой силой, способен уничтожать огромных чудовищ. То, как люди идут против воли богов и самой судьбы. Если мне и суждено создавать истории, то пусть это будет выстрел сразу по двум целям.

Выйдя из города и направившись по указателю, герои шли по дороге из камня, по обе стороны от которой располагались красивые оливковые деревья.

— Я понимаю, что тьма не имеет такого понятия, как честь или долг. Она рано или поздно нанесет мне удар в спину. Нужно только понять, как именно можно её перехитрить. В то время, как мы будем создавать для неё истории, где герои страдают и убивают чудовищ, мы также будем искать возможность использовать этих героев, против самой тьмы. Выбрасывать птенцов из гнезда…

— Те, кто не будут махать крыльями — умрут. Остальные же — выживут и будут летать. — Договорил мысль Иерихон, вновь откусывая кусочек сыра.

— Верно. Я думаю, что если смогу собрать достаточно героев, то смогу покончить с бездной.

— Может, тогда мы сможем использовать эллинских героев? Узнаем, где они живут, придем и попросим помочь.

Савантир вздохнул.

— Ты думаешь, что герои старых легенд ещё живы? — Риторически спросил Савантир.

— И вправду. Это же наверняка было давно. Тогда нужно создать новых героев.

— Да. За этим я и приплыл сюда — черпать вдохновение для создания новых героев. — Словно озвучил очевидную вещь, сказал Савантир.

Иерихон чувствовал, как рядом с ним находится человек, выглядящий как юноша, но имеющий цели и амбиции великого спасителя. Иерихон даже не подозревал, через что ему суждено пройти вместе с его новообретенным другом. Долго они ещё обсуждали будущие планы, изредка останавливаясь передохнуть на зеленую траву, которая была невероятно приятна на ощупь.

Глава 2: Faber est suae quisque fortunae

Войдя в Афины, герои вновь испытали удивление и восхищение. Огромных размеров храм, опирающийся на колонны, возвышался на горе. Первое место, куда они отправились — театр. Люди как раз рассаживались по своим местам, ожидая, когда начнется спектакль. Савантир и Иерихон тихо сели на свои места, предварительно оплатив их в кассе.

— Что тут будет происходить? Кого-то казнят? — Поинтересовался Иерихон.

— Нет. Я точно не знаю. Но по слухам, сегодня был “ Геракл».

— Кто это?

— Я же сказал, что не знаю. — Явно пытался заткнуть своего собеседника Савантир.

Рядом с Савантиром сел невысокий старичок, смешной на вид и имеющий очень ухоженную бороду.

— Мне что-то подсказывает, что вы впервые в Афинском театре. — Сказал старик, смотря на героев.

— Как вы догадались? Мы и вправду только что прибыли в Афины и заметив столь необычное место, решили узнать, что же такое театр.

— Театр — это другой мир. Актеры не похожи на остальных людей. У них своя жизнь, происходящая за кулисами. Когда они рассказывают истории, ты словно оказываешься там — с ними. Настоящая магия, сказал бы я, если бы не являлся учёным.

Савантир чувствовал, что рядом с ним сидел очень умный, начитанный и явно высокодуховный человек. Он хотел спросить его имя, но представление тут же началось. На сцену, которая являлась кругом, который располагался внизу, возвышая тех, кто сидел на зрительских местах. На актёре была необычные кожаные одежды, за спиной в ножнах лежал меч, а на голове был необычный головной убор, являющимся оливковой ветвью. К нему навстречу вышел другой актёр, полностью одетый в черные одежды и имеющий сверху — голову быка, сделанную из непонятного материала.

— Вот я и встретил тебя минотавр! Погибель твоя близка. Не будет больше жертв и смертей. Узри же начало конца. — Сказал с высоко поднятой головой первый актёр, достав из ножен деревянный меч.

— Ты лишь глупый и заносчивый малец. Уж тебе суждено увидеть конец. — Басом ответил минотавр.

— Ни один афинянин не умрет от твоих рук. Пасть тебе начертано от моих рук.

Минотавр взревел и медленно, и забавно с раскрытыми руками, направился к герою. Тот в ответ взял меч в руку и нелепо ударил его по животу, отчего тот упал.

Савантир, Иерихон, а также старик не понимали, что тут происходит.

— Кто ставил эту постановку? Какой бездарности отрезать язык, чтобы он навсегда запомнил, что так делать нельзя? — Недовольно бурчал старик.

— Я не понимаю. Это такие у вас легендарные герои? — Обратился Иерихон к старику.

— Нет. Просто именно в этот раз, вы пришли на неудачную постановку. Тесей был героем для Афин. А это… тьфу. Позор. Да даже до комедии тут далеко.

— Не думал, что Эллада сможет меня в чём-то разочаровать. — С выдохом сказал Савантир.

— Уж подождите. Сейчас представление кардинально поменяется на комедию…

Недовольство поднялось на трибунах. Мужчины поднимали свои руки и выкрикивали оскорбления. Они явно хотели увидеть красочную и мужественную историю Тесея, но никак не размахивания ручками мальчика, который даже не старается. Вскоре, зрители окончательно разозлились и отправились показывать актёрам их место. Такое насилие почему-то заставило Савантира усмехнуться. Героя Афин, который визжал как девочка, били ногами зрители самых разных возвратов, включая одного ещё более старого дедушку, медленно бьющего Тесея по голове палкой.

Старик, рядом с героями также засмеялся.

— Вот оно — искоренение бездарностей. Нужно развиваться и совершенствоваться, а они наверняка думают, что это предел их мастерства. Ух, что же будет с постановщиком…

— И вправду. Развитие делает нас сильнее, поэтому я тут.

— Решили познать высокую Элладскую культуру? Вы как я могу заметить — приезжий египтянин.

— Да, я из Каира. А по поводу культуры…. Скорее меня интересует её героические подвиги. Хотелось бы узнать о древних героях и сражениях с чудовищами.

— Старые легенды о богах и полубогах… Вы пришли в правильное место. Афины были названы в честь богини войны и мудрости. Так что вы познаете в этом городе и войну, и мудрость. Если же интересуетесь записями о множественных героях, будь то Персей, Тесей или же Геракл, то рекомендую посетить вам школу Платона. Туда пускают только эллинов, но я вижу вы человек не низкого ума, чтобы красть оттуда свитки. Я проведу вас внутрь и помогу с вашим делом.

Предложение старика казалось очень привлекательным. Савантир не ожидал такого удачного знакомства в первые часы посещения Афин.

— Я с радостью приму такое предложение. А как вас зовут? Ведь я даже не знаю вашего имени, как и вы моего.

— Аристотель, ученик Платона. — Протянул руку старик.

— Савантир — писатель и путешественник. — Протянул и пожал руку в ответ Савантир.

— А меня Иерихоном звать. — Сказал, выглянувший из-за спины своего друга Иерихон, помахавший рукой.

— Чудное имя у вашего друга. — Улыбнулся Аристотель.

— Это забавная история…

Глава 3: Libri amici, libri magistri

Войдя в мраморное здание, увенчанное изнутри различными статуями богов, героев и прочих великих людей древности, Савантир с интересом стал всё рассматривать. К сожалению, Иерихон ещё на входе, отказался идти, объясняя это тем, что не любит все эти занудные письмена и учителей. Он направился гулять по города пока ещё светло, в то время как Савантир и Аристотель проходили вглубь училища. Остановившись у ступеней, герой полностью осмотрел помещение, после чего Аристотель пригласил его присесть. Савантир согласился, и сев, заметил, как на него смотрят прочие учащиеся и учителя.

— Это мои дорогие ученики — гость из Каира. Он приплыл в Афины не для торговли или развлечений. Он жаждет знаний и развития души. Ему интересно будет послушать истории о древних героях, богах и полубогах. Уж расскажите ему всё, чему научились, смотря на ошибки самих богов. — Сказал Аристотель, оглядывая своим взором всех учеников.

Все ученики тут же стали искать по полкам нужные пергаменты, с целью услужить и получить похвалу от Аристотеля. Когда же они через минуту окружили своего учителя и Савантира, Аристотель с довольным лицом указал всем ученикам на пол, на который они тут же и сели.

— Ну и что мы будем слушать и обсуждать сегодня?

Ученики по очереди стали перечислять имена героев прошлого.

«Персей, Тесей, Одиссей, Ахилл и Геракл»

— Ключевые герои старых лет. Даже в детских сказках можно почерпнуть что-то новое. Приступайте по очереди. Пусть наш гость узнает для себя что-то новое. — Сказал Аристотель, после чего расположился поудобнее.

Начал свой рассказ первый ученик.

«В древности один город настигла страшная беда — неподалеку с ним поселилось страшное чудовище, несущее повсюду за собой смерть. Это была крылатая женщина Медуза Горгона, на голове которой вместо волос извивались ядовитые змеи. Она медленно бродила по городу, и каждый, кто смотрел на нее, тут же превращался в камень. Многие жители познали горькую участь, превратившись в каменные изваяния. Однако царь Полидект, правивший в городе, не переживал по этому поводу — вместе со своими вельможами он надежно укрылся во дворце, и с утра до ночи пировал там.

Единственным человеком, который решил спасти город от чудовища, был отважный юноша по имени Персей. Он отправился к Полидекту и сообщил, что обязательно принесет ему небывалый дар — голову Медузы Горгоны, но надменный царь лишь посмеялся над ним.

Персей стал расспрашивать жителей, где находится логово страшной Горгоны, но никто не мог ему ответить на этот вопрос. Наконец, он встретил старого рыбака, который указал путь к Медузе Горгоне — она обитала у подножья высокой горы. Добравшись до этого места, Персей увидел спящую Медузу и ее сестер, которые больше походили на свиней. Юноша задумался. Чтобы убить опасную колдунью, нужно было взглянуть на нее, но один только взгляд мог стоить ему жизни. Тогда Персей догадался использовать свой блестящий медный щит, в котором отражалось все вокруг. Глядя на него, он подбежал к Медузе, мощным ударом отрубил голову и спрятал в мешке.

Персей бросился наутек, а за ним пустились в погоню разъяренные сестры Медузы. Они требовали вернуть им голову убитой сестры, но Персей бежал так быстро, что толстые крылатые колдуньи вскоре отстали от него.

На пути храброму юноше встретилась добрая волшебница — богиня Афина Паллада, которая похвалила его за храбрость и подарила летающие сандалии. Персей надел их и полетел через пустыню. Вскоре он увидел прекрасную девушку, прикованную к скале. Андромеда рассказала, что отдана в жертву огромному дракону. Юноша освободил ее, а сам при помощи головы Медузы Горгоны одолел чудовище. Он женился на Андромеде, и вместе они отправились в родной город Персея.

Когда юноша принес свою добычу Полидекту, тот лишь рассмеялся, сказав, что в мешке тыква. Тогда Персей вытащил страшную голову, и царь с вельможами превратились в камни. Жители города попросили отважного Персея стать их царем, но он отказался. Выбросив голову Медузы в море, он вместе со своей женой отправился в дальние страны».

— И чему же учит нас эта история?

— Быть храбрым и заступаться за слабых. — Ответил ученик, прочитавший эту легенду.

— Довольно очевидная мысль, но так как наш гость записывает что-то, он явно почерпнул для себя нужную мысль.

Савантир во время рассказа и вправду записывал всё на один из своих листов, которые он достал из-за пазухи, вместе с чернилами. Никто даже не заметил этой странной выходки, так как были увлечены рассказом ученика.

«Медуза Горгона — существо наполовину женщина, наполовину змея. Превращает своим взглядом всё живое в камень, но при условии, что на неё смотрят. Даже после отсечения смогла превратить огромное чудовище в каменную статую. Потенциально — сильное оружие».

— Продолжайте. — Сказал Савантир, закончив писать.

Аристотель перевел взгляд с гостя, обратно на учеников, один из которых начал читать свою легенду.

— Это история о Тесее и грозном Минотавре. — С неким нервным трепетом заявил ученик.

— Вот эту историю нам и пытались показать в театре мой юный друг. Сейчас вы увидите, чем же отличаются легенда о герое и нелепая постановка. — Сказал Аристотель и принялся внимательно слушать.

«В Лабиринте царь Крита Минос укрыл от посторонних глаз Минотавра. Человека-быка. Легенда рассказывает об Андрогеосе, сыне Миноса, который принял участие в играх в Афинах и стал победителем во всех спортивных дисциплинах. Кто-то из обиженных афинян устроил засаду и убил его. Это убийство страшно огорчило Миноса, он тотчас же объявил войну Афинам и отправился в поход. Минос победил царя Афин Эгея и наложил дань. Возмещение ущерба, которое он потребовал у афинского царя Эгея, была намного жестче и позорнее, чем само поражение Афин: каждые 9 лет Эгей должен был отправлять в Лабиринт 7 девушек и 7 юношей. Их запирали в громадном дворце Лабиринте, где согласно мифам, их пожирало ужасное чудовище, Минотавр. Сын афинского царя, молодой герой Тесей, решил прекратить уплату этой ужасной дани и защитить невинных. Когда в третий раз прибыли послы с Крита за положенной данью, все в Афинах были погружены в глубокую печаль и снарядили корабль с чёрными парусами, Тесей добровольно вошёл в число юношей, отправляемых на Крит, с единственной целью убить Минотавра. Царь Эгей категорически не хотел отпускать своего единственного сына, но Тесей настоял на своём. На Крите, в Кноссе, могущественный царь Крита сразу обратил внимание на прекрасного мускулистого юношу. Заметила его и дочь Миноса, Ариадна. Ариадна была очарована Тесеем и решила ему помочь. Зная, что Лабиринт построен так, чтобы попавший туда никогда не смог найти выхода, она дала Тесею тайно от отца острый меч и клубок (нить Ариадны), который помог ему не заблудиться. Тесей привязал нить на входе, и вошёл в Лабиринт, постепенно разматывая клубок. Всё дальше шёл Тесей и, наконец, увидел Минотавра. С грозным рёвом, наклонив голову с громадными острыми рогами, бросился Минотавр на героя. Начался страшный бой. Наконец Тесей схватил Минотавра за рог и вонзил ему в грудь свой острый меч. Убив Минотавра, Тесей с помощью нити клубка нашёл выход обратно и вывел всех афинских юношей и девушек. Тесей быстро снарядил свой корабль и, прорубив дно у всех кораблей критян, спешно отправился в обратный путь. Ариадна тоже покинула Кносс и уплыла с Тесеем. Однако Ариадне и Тесею не суждено было жить вместе долго и счастливо. Тесею пришлось уступить Ариадну богу Дионису. До Афин она не доплыла. Корабль Тесея нёсся на своих чёрных парусах по лазурному морю, приближаясь к берегам Аттики. Забыл Тесей, опечаленный утратой Ариадны, об уговоре с отцом — он должен был заменить чёрные паруса белыми в случае благополучного возвращения. Эгей ждал своего сына. Вдали показалась точка, вот она растёт, приближаясь к берегу, и уже понятно, что это корабль его сына, корабль под чёрными парусами. Значит, Тесей погиб! В отчаянии Эгей бросился с высокой скалы в море, и волны выбросили на берег его безжизненное тело. С тех пор и зовётся море, в котором погиб Эгей, Эгейским».

На лице Аристотеля виднелась улыбка.

— Восхитительно. История о защитнике слабых закончилась так печально. Это больше всего говорит нам о реализме и несправедливости в нашей жизни. Как бы всё не было хорошо — не успеешь моргнуть, как кормишь рыб на дне моря. А также, я предполагаю, что лабиринт — это символ испытаний.

Савантир продолжил записывать.

«Минотавр — на половину человек, на половину бык. Свиреп. Живёт в лабиринте»

— Это так увлекательно. Продолжайте. — С удовольствием сказал Савантир.

Третий ученик без замедления приступил к своей истории.

— Вы уж простите, но из всех свитков о похождениях Одиссея, я смог найти только те, что связаны с циклопом Полифемом, рассказанный от лица самого Одиссея, и совсем маленький о встрече с лотофагами.»

— Вещай уж.

«После долгого плавания прибыл я с моими спутниками к земле свирепых циклопов, не знающих законов. Не занимаются они земледелием, но, несмотря на это, земля все дает им в изобилии сама. В пещерах живут великаны-циклопы, каждый знает лишь свою семью, не собираются они на народные собрания. Не сразу пристали мы к их земле. Мы вошли в залив небольшого острова, расположенного недалеко от острова циклопов. Ни один человек никогда не посещал этого острова, хотя он был очень плодороден. На этом острове водились в изобилии дикие козы, а так как никогда не видели эти козы человека, то не пугались они и нас. Причалив к берегу ночью, мы спокойно уснули на берегу, а утром занялись охотой на коз. На каждый из моих кораблей досталось по девяти коз, для корабля же, на котором плыл я сам, взял я их десять. Целый день отдыхали мы после охоты, весело пируя на берегу. До нас доносились с земли циклопов их голоса и блеяние их стад. На следующее утро решил я плыть на своем корабле к земле циклопов, чтобы узнать, что это за народ. Быстро переплыли мы неширокий пролив и пристали к берегу. У самого моря увидели мы пещеру, заросшую лавровыми деревьями и огороженную оградой из громадных камней. Взял я с собой двенадцать надежных товарищей, захватил мех с вином и пищей и вошел в пещеру циклопа. Как узнали мы после, этот циклоп был страшно свиреп, он жил отдельно от других и одиноко пас свои стада. Не похож он был, как и все циклопы, на остальных людей. Это был великан, обладал он чудовищной силой и имел только один глаз во лбу. Когда мы вошли к нему в пещеру, его не было дома, он пас стада. В пещере циклопа в корзинах лежало множество сыров, в ведрах и чашах стояла простокваша. В пещере были устроены ограды для ягнят и козлят. Спутники мои стали уговаривать меня, захватив лучших ягнят и козлят и взяв сыров, бежать на корабль, но я, к несчастью, не послушал их. Мне хотелось посмотреть на самого циклопа. Наконец, пришел и сам циклоп. Бросил он громадную вязанку дров на землю у входа в пещеру. Увидав циклопа, в страхе забились мы в самый темный угол пещеры. Циклоп же загнал в пещеру свое стадо, завалил скалой вход в нее и стал доить коз и овец. Подоив их, он развел огонь, чтобы приготовить себе пищу. Тут увидел он нас и грубо спросил громовым голосом:

— Кто вы такие? Откуда вы пришли? Верно, без дела скитаетесь вы по морям, причиняя всем народам несчастья?

— Все мы эллины, — ответил я циклопу, — плывем из-под Трои. Нас занесло сюда бурей. Мы умоляем тебя принять нас дружелюбно, как гостей. Ведь ты знаешь, что карает Зевс того, кто обижает странников и не оказывает им гостеприимства.

— Видно, что издалека пришел ты сюда, чужеземец! — свирепо крикнул мне циклоп, — коль думаешь, что боюсь я твоих богов. Какое дело мне до Зевса! Не боюсь я гнева Зевса! Не намерен я щадить вас! Делать буду я-то, что захочу! Скажи, где твои корабли!

Понял я, зачем спрашивает меня циклоп о моем корабле, и ответил ему:

— Бурей разбило мой корабль о прибрежные утесы, лишь я со своими спутниками спасся.

Ничего не ответил мне циклоп. Быстро схватил он своими громадными руками двух моих спутников, ударил их об землю и убил. Затем он сварил их, рассекши их тела на части, и съел. В неописуемый ужас пришли мы и стали молить Зевса о спасении. Циклоп же, окончив свой ужасный ужин, спокойно растянулся на земле и заснул. Я хотел убить его, обнажил меч, но, взглянув на громадную скалу, которой завален был вход, понял, что так не спастись нам. Наступило утро. Снова циклоп убил двух моих спутников. Съев их, выгнал он стадо из пещеры, а вход завалил скалой. Долго придумывал я средство, как спастись, наконец, придумал. В пещере нашел я громадное бревно, похожее на мачту. Циклоп, наверно, хотел из него сделать себе дубину. Отрубил я мечом конец бревна, заострил его, обжег на углях Й спрятал. Вечером вернулся со стадом циклоп. Опять убил он двух моих спутников и, кончив свой отвратительный ужин, хотел лечь спать. Но я подошел к нему и предложил чашу вина. Выпил вино циклоп, потребовал еще, сказав мне:

— Налей мне еще да скажи, как зовут тебя, я хочу приготовить тебе подарок.

Налил я циклопу вторую чашу, он потребовал третью, налил я и третью. Подавая ее, сказал я циклопу:

— Ты хочешь знать мое имя? Меня зовут Никто.

— Ну, слушай же, Никто, тебя съем я последним, это будет моим подарком тебе, — так ответил мне со смехом циклоп. Выпил он третью чашу, охмелел, повалился на землю и заснул.

Тогда дал я знак товарищам, схватили мы заостренный конец бревна, разожгли его на костре и выжгли им глаз циклопу. Заревел он от страшной боли, вырвал из глаза дымящийся кол и стал звать на помощь других циклопов. Сбежались они и стали спрашивать:

— Что случилось с тобой, Полифем? Кто обидел тебя? Не похитили ли у тебя твои стада? Зачем ты разбудил нас?

Им отвечал, дико взревев, Полифем:

— Меня не силой, а хитростью губит Никто!

Рассердились циклопы и крикнули Полифему:

— Если никто тебя не обидел, то незачем тебе так реветь! Если же ты заболел, то такова воля Зевса, а ее никто не изменит.

С этими словами удалились циклопы.

Настало утро. С громкими стонами отодвинул от входа скалу Полифем и стал выпускать в поле стадо, ощупывая руками спину каждой овцы и каждой козы. Тогда, чтобы спасти товарищей, я связал по три барана и под среднего привязал по одному из своих товарищей. Сам же я, вцепившись руками в густую шерсть громадного барана, любимца Полифема, повис под ним. Прошли бараны с привязанными под ними моими спутниками мимо Полифема. Последним шел баран, под которым висел я. Остановил его Полифем, стал ласкать его и жаловаться на свою беду, на то, что обидел его дерзкий Никто. Наконец, пропустил он и этого барана. Так спаслись мы от верной гибели. Скорей погнали мы стадо Полифема к кораблю, где ждали нас товарищи. Не дал я товарищам оплакивать погибших. Быстро вошли мы на корабль, захватив овец Полифема, и отплыли от берега. Когда отплыли мы на такое расстояние, на которое слышен голос человека, я громко крикнул циклопу:

— Слушай, циклоп! Своей жестокостью ты сам навлек на себя кару Зевса. Больше не будешь ты убивать и пожирать несчастных странников.

Услыхал меня циклоп, в ярости поднял он утес и бросил его в море. Чуть не раздробил нос корабля утес. Взволновалось море от падения в него утеса. Громадная волна подхватила мой корабль и бросила на берег. Но шестом оттолкнул я корабль, снова поплыли мы в море. Отплыв, я крикнул Полифему:

— Знай, Полифем, что тебя ослепил Одиссей, царь Итаки.

Завыл от злости дикий циклоп и громко воскликнул:

— Сбылось пророчество, данное мне прорицателем! Я думал, что Одиссей — грозный великан, а не такой ничтожный червяк, как ты! — Стал молить Полифем отца своего Посейдона, чтобы покарал он меня за то, что лишил я его зрения.

Схватил он утес еще больше первого и бросил в море. Упал утес за кормой корабля. Громадная волна подхватила мой корабль и бросила далеко в море. Так спаслись мы. Счастливо достигли мы острова, где ждали нас остальные корабли. Там принесли мы богатые жертвы богам. Проведя ночь на берегу этого острова, на следующий день отправились мы в дальнейший путь по безбрежному морю, скорбя о погибших товарищах»

Савантир вновь записывал по ходу истории.

«Циклоп — огромный великан с одним глазом. Высокий. Обладает огромной физической силой. Недостаток ввиде одного глаза делает его очень уязвимым»

— Историю с островом поедателей лотосов можешь оставить. В ней нет никакой морали, кроме той, что, дурманя свой разум, мы теряем себя. — Сказал Аристотель, кивнув и посмотрев на следующего ученика. — Дальше у нас…

— Ахилл. Полубог и отважный герой троянской войны. — Ответил ученик на незаконченный вопрос.

— Отлично. Начинай.

«Ахиллес — это один из самых великих героев Троянской войны. Его отцом был царь мармидонян Пелей, а матерью морская богиня Фетида. Чтобы Ахиллес был неуязвимым, то есть бессмертным, каждую ночь Фетида закаляла его в огне, а днем натирала амброзией.

По одной версии, когда Пелей увидел своего маленького сына в огне, он вырвал его из рук матери. По другой версии, Фетида купала Ахилла в водах подземной реки Стикс, чтобы он стал неуязвимым. При этом она держала его за пятку, поэтому только лишь она осталась уязвимой.

Фетида была оскорблена вмешательством Пелея. Она покинула мужа, и тот отдал Ахилла на воспитание мудрому кентавру Хирону. Хирон выкормил его внутренностями львов, медведей и диких вепрей, а также обучил игре на кифаре и пению.

Ахилл был самым юным их всех будущих участников Троянской войны. Он не входил в число женихов Елены и не должен был участвовать в походе. Согласно другим версиям, от сватовства его удержал Хирон, у которого был дар предвидения. Мать Ахилла знала, что ему суждено погибнуть под Троей, она всячески стремилась спасти его. Фетида даже спрятала Ахилла во дворце царя Ликомеда на острове Скирос. Там он жил одетый в женские одежды среди дочерей Ликомеда. Юноша втайне женился на дочери царя Деидамии, от брака с которой у него родился сын Пирр. Когда ахейским вождям было предсказано жрецом Калхантом, что без участия Ахилла поход на Трою будет неудачным, они отправили на Скирос посольство. Во главе посольства стоял Одиссей»

— Тот самый Одиссей из прошлой легенды. — Уточнил ученик, после чего продолжил.

«Одиссей пошел на хитрость. Он и его спутники приняли облик купцов и разложили перед всеми, кто собрался, украшения вперемежку с оружием. Одиссей велел своим воинам сыграть сигнал тревоги. Испуганные девушки разбежались, а вот Ахилл сразу схватил в руки оружие и бросился навстречу врагу. Так Ахилл и был опознан эллинами. Он стал участником похода на Трою. В Авлиду он прибыл на пятидесяти кораблях во главе ополчения мармидонян. К этому времени относят и его участие в жертвоприношении Ифигении. Атриды, чтобы вызвать Ифигению в Авлиду, сообщили ей о том, что она будет сочетаться браком с Ахиллом. Этой хитростью они решили заманить Ифигению для принесения ее в жертву. Когда Ахилл об этом узнал, то готов был с оружием в руках защищать Ифигению.

Поведение Агаменона, который украл у него Брисеиду, вызвал у Ахилла яростный гнев. Если бы не вмешалась богиня Афина, кровопролития было бы не избежать. Тем не менее, это событие способствовало отказу Ахилла продолжать войну. Агамемнон пытался примириться с ним, однако герой отверг эту попытку. Троянцы, конечно же, одерживали все больше и больше побед над ахейскими войсками. Как только Агамемнон узнал об этом, он объявил Ахиллу, что вернет ему Брисеиду, даст ему в жены одну их своих дочерей, а в приданое множество городов. Ахилл сменил гнев на милость и, получив от бога Гефеста новые доспехи, устремился в бой. В решающем поединке с Гектором Ахилл одержал победу. После этого события на помощь Гектору приходит Парис. Он выпускает в Ахиллеса пару стрел. Первая достигает пятки, вторая нацелена в грудь. Таким образом, попавшая в слабое место стрела и убила великого героя»

— Отсюда и появилось выражение «Ахиллесова пята». — Закончил Аристотель. — У всех нас есть слабое место. Оно может быть материальным, а может и таиться в глубинах нашего разума.

Эта мысль впилась в голову Савантира. Он вспомнил, как видел сердце, бьющееся в черном дереве.

— У всех нас есть слабое место… — Повторил писатель, записывая.

— Ну что мой друг, ещё не заскучал с нашими историями? — Спросил с улыбкой Аристотель.

— Ни капли. Из каждой я вынес что-то познавательное и важное. Это очень поможет мне в моём деле.

— Тогда у нас остался последний на сегодня герой…

— Геракл и его двенадцать подвигов.

Аристотель переменился в лице.

— Думаю, в то время как ты закончишь свой рассказ, мы уже все уснём, даже не отужинав. Давай мы перейдем в сады, где нам подадут ужин. За трапезой и послушаем. — Предложил мудрый учитель, с чем все единогласно согласились.

Все ученики, Аристотель и Савантир, перешли в вечерний сад. В тени деревьев стоял длинный деревянный стол, на котором стояли подносы с разнообразной едой. От спелых и сочных фруктов, заканчивая сыром и мясом. Сев за стол на большую лавочку по обе стороны от стола, ученики принялись медленно вкушать дары Эллады, попутно слушая рассказ, о храбром герои Геракле, который совершил целых двенадцать подвигов, не столько из-за своей силы, сколько из-за изобретательности и способности придумывать выход из любой ситуации.

Савантир слушал и запоминал образы чудовищ, рисуя в голове своё видение идеальных чудовищ. Тех, которые станут для его героев настоящим испытанием силы, ума и храбрости. При этом у них всех будет слабое место — сердце, которое нужно будет проткнуть, чтобы одержать победу. Довольный, от полученных знаний, Савантир улыбнулся и спрятал страницу и чернила куда-то за спину, отчего они незаметно испарились.

Глава 4: Hominis est errare

Иерихон, покусывая яблоко, двинулся самостоятельно исследовать прекрасный город. Первое место, куда его потянуло — был построенный сто лет назад Парфенон. Переступив порог, перед ним предстало обычное и довольно простое помещение из мрамора. Возможно, для остальных оно и являлось произведением искусства, но для Иерихона, оно было слишком скучным. Один из служителей храма решил поведать ему, что раньше в храме стояла огромная статуя богини Афины, сделанная из золота и слоновой кости, но её увезли в Константинополь, где она погибла при пожаре.

— Столько золота пропало. — Вздохнул Иерихон.

— Золото не самое главное. Афина была символом нашего города. Как и Акрополь, который был разрушен, но успешно восстановлен. После восстановления и решили построить Парфенон, как и прочие храмы богов. — Поделился служитель храма.

— Вы так интересно рассказываете. Много наверно историй знаете. — Подметил Иерихон.

— Есть и вправду пара историй. Правда, никому они не интересны.

Совсем юный парень, служащий в храме, чем-то привлёк ум Иерихона. Чутьё подсказывало ему, что он не такой уж и простой, каким пытается казаться. Что-то магическое было в его словах…

— Как тебя зовут? — Резко спросил Иерихон.

— Эрихтоний. — С неким удивлением ответил жрец.

— Мой друг Савантир отправился в школу Платона для изучения историй ваших героев. Все эти философы и их ученики, наверняка сплошные зануды, от рассказов которых веет скукой. Можешь ли ты мне рассказать об Элладе что-то невероятно интересное, а я ему передам?

Слова Иерихона очень польстили душу Эрихтония. Жрец с улыбкой вышел вместе с посетителем на улицу, после чего Эрихтоний привёл гостя в свой невысокий дом, стоящий недалеко от храма.

— Прошу, садись на кровать.

Иерихону стало неловко. Слишком уж был с ним обходителен жрец. Неловкость сменилась страхом, когда из-под кровати, на которую он только сел, выползли две змеи, которые поползли прямо к жрецу.

— Осторожно!

Но Эрихтоний был всё также спокоен. Он, не пошевелив и мускулом, взял этих двух змей на руку.

— Мне уже совсем скоро становиться царём. Дельфийские оракулы предсказали мне это. Их предсказания всегда сбывались, но вот пускали к себе они не всех. Меня в младенчестве принесла к ним моя мать Афина. — Нежным голосом говорил Эрихтоний, поглаживая змей. Из-под его хитона выглянуло нечто зеленого цвета. Иерихон направил туда свой взгляд, пытаясь разглядеть странную вещь, что торчала под одеждой. Эрихтоний заметил это и с усмешкой приподнял хитон. Вся нижняя часть туловища юноши представляла собой змеиный хвост.

— Кто ты такой? — Испуганно отодвинулся Иерихон.

— Сын богини Афины.

Мне послышалось или ты сказал, что Афина твоя мать? Если ты сын богини, то также один из богов! — Дошло до Иерихона.

— Не совсем. После связи бога и человека, рождается полубог. Так что бог я только наполовину. — С легким разочарованием сказал Эрихтоний.

— Я видел своими глазами богов Египта. Все они пали в одночасье. — С хмурым и задумчивым лицом сказал Иерихон, посмотрев на пол.

Эти слова сильно напугали Эрихтония, который даже решил опустить змей на пол, чтобы переспросить, подойдя поближе.

— Ты видел, как твои боги умерли? — Спросил жрец, подсев к Иерихону.

— Они не мои боги. Я еврей, которого поймали разбойники, продавшие меня египетскому аристократу. Мы убили его, пытались бежать, но нас вновь поймали и теперь посадили в тюрьму. Затем нас вновь продали работорговцу и…

Иерихон понял, что соскочил с главной мысли.

— Но, тем не менее, я и вправду видел сражение, подобных которому, не увижу никогда…

И тогда Иерихон поделился своей удивительной историей, которая приключилась с ним и его другом Савантиром. Эрихтоний внимательно слушал, удивляясь всё больше с каждым поворотом рассказа. Когда же Иерихон закончил, то жрец ещё несколько минут отходил от этого.

— Это, похоже, на дело рук Эриды. Женский голос, желание уничтожить людей и превратить всё в хаос. Кто, как не она замешана в этом. Твой друг смог изгнать её обратно в Тартар, но это ещё не значит, что она не вернётся.

— Да. Поэтому Савантир и ищет разные истории. Он пытается создать героев, с помощью которых сможет одолеть её навсегда.

— Это очень хороший и умный ход. Я просто обязан вам помочь. Кажется, планы мои поменялись.

— Почему ты привел меня сюда? Всё это кажется, каким-то странным.

— Я за долгое время встретил того, кто действительно интересуется моими рассказами. В таком просвещенном городе, каждый второй считает себя всезнайкой. Будучи сыном Афины, я всё время проводил в её храме, общаясь разве что со жрицами. Все приходящие сюда вечно находятся в своих раздумьях, не обращая на меня внимания. Мне просто хотелось с кем-то пообщаться…

— Но если ты можешь выходить из дома, то почему просто не прогуляешься и не найдешь себе друга?

— Я могу это делать лишь раз в году, на праздник Афины. Все прочие жрицы занимаются служением, поэтому дают мне возможность уйти, чтобы я не мешался им. Такой уж у меня характер.

Конец ознакомительного фрагмента.