Офицерский клуб. Остросюжетный роман, смесь детектива, приключений и лав-стори

М-Мадера

«Офицерский клуб» – остросюжетное произведение, смесь детектива, приключений и лав-стори. В центре романа – девушка из Болгарии Юлиана. Талантливая танцовщица, она согласилась связать свою судьбу с загадочным господином Барелем по кличке Барон, который предлагает ей работу в его Клубе. Но, сближаясь с ним, Юлька оказывается в капкане, выбраться из которого едва ли возможно. Она вступает в опасную игру. Захватывающий сюжет романа будет держать вас в напряжении от первой до последней страницы.

Спустя полтора года. Особняк Барона

…В этот загородный особняк Барона — за сто километров от Екатеринбурга, Юлька вместе с сыном приехала по настоянию мужа. Близилось лето. Павлику, их сыну, исполнилось девять месяцев и, несмотря на то, что в городе семейство Барелей жило в уютном просторном двухэтажном особняке в центре города, муж категорически настоял на отъезде Юльки с сыном за город.

— Нужно, чтобы Пашка рос на свежем воздухе хотя бы летом. Да и тебе необходимо восстановить силы, — заявил ее муж. — Так что поживите месяца три в деревне.

И Юлька не нашла, что ему возразить. Вот только слишком дальний путь ее не порадовал. Правда, вместе с ними приехал целый штат обслуживающего персонала, няня и пожилая докторша, а также почетный эскорт с дюжиной охранников.

— Неужели нет ничего поближе к городу, пусть и не в таком шикарном месте, пусть где-нибудь попроще? Я ведь зачахну там от тоски, — сердилась она на мужа.

— Я буду тебя навещать, — пообещал он. — Ну, и кроме всего прочего, там есть телефон. Или звони мне по сотовому в любое время суток.

Конечно, Юлька ему не звонила каждую минуту — знала, какой он занятой человек. Он сам ежедневно звонил после обеда, справлялся о здоровье Павлика, немного рассказывал о новостях в городе, а Юлька говорила, что у них тоже все хорошо, и что она скучает по городу и городской жизни.

Потом муж интересовался, чем они занимаются, как их кормят. И Юлька говорила, что все нормально, продукты привозят из города каждый день свежие, и повар готовит великолепно.

— От такой жизни можно и растолстеть, — ворчала она. Но муж уверял, что это ненадолго — пусть она больше гуляет, купается и набирается сил после родов.

— Я постараюсь уговорить Злату — погостить у нас за городом, — обнадеживал он ее.

Юля вздыхала и соглашалась еще немного пожить в этой глухомани.

Злата, ее подруга детства и напарница по многочисленным авантюрам, так и не приехала. Ее сотовый телефон все это время почему-то был отключен, а по-другому связаться с ней у Юльки не было никакой возможности.

Она недоумевала — что могло случиться с подругой? Но пока не волновалась. Тревога первых дней, когда она увидела, что находится слишком далеко от цивильной жизни, вернулась к ней через три месяца монотонной жизни в особняке, куда внезапно приехал Шур, начальник охраны и правая рука господина Бареля.

Телохранитель всегда занимал особое положение при Бароне и решал дела повышенной важности. Что такого существенного могло случиться в их мирной обители — никому не было известно, но неуютно стало всем, включая и весь персонал дома.

Нет, обычная жизнь в особняке не изменилась — все текло по накатанной колее. Просто в воздухе повисло какое-то напряжение, ожидание непредвиденных, причем неприятных, событий.

А через неделю после приезда Шýра, Юлька, безмятежно заснув в своих апартаментах на втором этаже, где в соседней комнате спал Павлик, наутро проснулась в маленькой, очень тесной комнатушке с железными решетками на окнах. Сначала она подумала, что это просто чья-то шутка. Подбежала к двери, начала дергать за ручку — закрыто. Она заколотила в дверь. Явился Шур — высоченный, мощный, наглый.

— Что за дурацкие шутки? Ты что, мухоморов наелся? — сердито закричала она на него.

Шур навалился на дверной косяк, закрыв всем телом выход. Он с интересом смотрел на нее сверху вниз, потом улыбнулся и заявил:

— Ну и что же мы так громко кричим?

От такой наглости Юлька лишилась дара речи. Шур слегка вдвинулся внутрь комнаты, потеснив девушку, и продолжал:

— Все изменилось. Теперь ты живешь здесь. И в твоих интересах не сердить меня.

Он медленно оглядел ее с головы до ног — на Юльке была только коротенькая спальная рубашка на тонких, почти невидимых, бретельках, усмехнулся и добавил:

— Только без глупостей… Ты же знаешь, я никогда ничего не делаю по собственной инициативе.

Это был откровенный намек, что все сделанное здесь «сделано по моему приказанию и для блага государства» — как когда-то написал великий кардинал в записке для Миледи. И Юлька поняла, что качать права бесполезно, ее заточение было приказом самого Барона, господина Бареля, ее собственного мужа.

— Убирайся, — бросила она в сторону охранника.

Тот усмехнулся и, закрывая дверь, обронил:

— Завтрак через час, обед — как всегда в два, ужин — в шесть.

— Подожди, — спохватилась она. — Что с моим сыном?

Он обернулся. Спокойно ответил:

— За него не волнуйся. С ним, — он намеренно выделил это слово, — все будет в порядке.

Захлопнул дверь и два раза повернул ключ в замке.

— Пес, придурок, — со злостью прошипела Юлька и бросилась ничком на кровать.

Она долго валялась без мыслей в голове и только после завтрака, принесенного Шýром, поняла, что это не шутка, все всерьез и спасения в ближайшее время не предвидится…

Шур прав — и в городе, и здесь, в особняке — все всегда делалось только по указаниям ее мужа или, в крайнем случае, с его согласия. Юльке муж ничего и никогда не объяснял, все его просьбы необходимо было воспринимать как приказ, который не обсуждают. Это было правило, установленное для всех без исключения самим Бароном.

Месяц заточения в крошечной, хотя и благоустроенной комнате, прошел для Юльки нудно и тоскливо. Правда, было и маленькое достижение — она научилась совершать короткие незаметные вылазки из своей комнаты.

Решетки на окнах стали для нее первым подарком судьбы. То ли ее стражники не рассчитывали на пребывание в этой комнате хрупкой узницы, то ли понадеялись на высоту третьего этажа — больше десяти метров. Но зазор между толстыми железными прутьями оказался таким, что Юлька смогла просунуть между ними голову, ну а уж самой протиснуться потом не составляло никакого труда.

Сначала она не знала, как ей использовать эту находку. Но, наблюдая за задним двором, поняла, что у нее есть примерно два часа абсолютно безопасного для передвижений времени. После ужина Шур приходил за посудой, неуклюже намекал на совместное вечернее время провождение — «ну хоть в карты, может, сыграем», и традиционно бывал выгнан Юлькой. После чего сердито удалялся восвояси, не забывая повернуть ключ во входной двери на два оборота. С момента его ухода и до того, когда на территорию особняка выпускали собак, проходило часа два. В этот период казалось, особняк вымирал. Впрочем, в бытность своего свободного передвижения по этому дому Юлька замечала слегка покрасневшие носы охранников, неубранные в стол карты, работающие телевизоры, а чаще — видео: вечернее время использовалось обитателями для полноценного отдыха. И вот в этот небольшой период времени Юлька успевала совершить вылазку: через решетку — осторожный подъем по железному пруту вверх, пока руки не цеплялись за сильно отогнутый край железной крыши, образующий желоб для стока дождевой воды. Потом, в свободном висе на руках — медленное передвижение до соседней оконной ниши и — аккуратный прыжок на небольшой балкон. Только очень аккуратный — третий этаж, больше десяти метров над землей — не шутка. Форточка, открытая столовым ножом, припрятанным здесь же, на балконе… еще раз подтянуться на руках и, проскользнув через узкое отверстие, она попадала в служебную комнату уборщицы. А оттуда, крадучись — до комнаты Павлика, поцеловать его, мирно спящего в кроватке, и тем же путем — назад в темницу.