Вечерние истории

Ляля Блонд

Перед вами не только сборник рассказов, наполняющий сердце теплом и надеждой, но и захватывающее путешествие по миру фантазии! Его герои – мужчины и женщины, юные и зрелые, современные и не очень, во сне и наяву. В разных уголках мира они открывают у себя новые грани и пытаются понять свое предназначение. В каждой истории любовь и дружба тесно переплетаются с осознанием собственного места в мире.

Курортный роман

Ветер бешено врывался в открытые настежь окна взятого напрокат автомобиля. Вдалеке виднелось бескрайнее синее море, такое пенное и могучее, что можно было подумать, будто оно поглотит все на свете. На диске по второму кругу играл известный хит Мадонны под названием La Isla Bonita.

Мы летели на скорости более ста километров в час навстречу морю, солнцу и приключениям. В этом году я решила, что непременно отправлюсь в теплые края. К сожалению, большинство моих подруг были заняты. Единственной свободной этим летом оказалась Анна, хотя ее свобода могла считаться весьма относительной, так как она поехала вместе со своим мужем. Прекрасная компания! Вы только представьте, в машине едут трое: сладкая парочка, конечно же, заняла передние места, и я на заднем сидении уже практически до дыр зачитала путеводитель. Все начиналось как нельзя «лучше».

Они целовались на каждом светофоре, а я писала СМС всем, кого смогла выцепить онлайн, о том, как же здорово побывать в Греции, особенно в бархатный сезон. К слову сказать, я очень любила свою подругу Анну, да и ее муж Виктор отличался хорошими манерами. Тем более в моей голове уже нарисовался четкий план: познакомиться с милым экскурсоводом во время осмотра очередного греческого амфитеатра или же блеснуть на модной пенной вечеринке, а после пойти встречать рассвет к морскому побережью.

Действительно, страна богов и бесстрашных героев поразила меня своей яркостью и пышной растительностью. Анна не переставая фотографировала. Изображения получались расплывчатыми из-за высокой скорости, которую развил наш автомобиль, однако подруга не сдавалась. Конечно, ведь нельзя пропустить ни одного завитка на барельефах проносящихся мимо зданий.

Признаюсь, тогда я завидовала ей. У этой женщины, казалось, было все: милый муж, неплохая работа в Москве, дом за городом и собака Чарли, которую супруги оставили на попечение сиделки из агентства по присмотру за домашними животными.

Дело в том, что вот уже второй год, как я была совершенно одна, никакой личной жизни, хотя все друзья и знакомые удивлялись этому и при каждом удобном случае подшучивали надо мной, но мне уже было совсем не до смеха.

В общем-то, мне повезло с внешностью. Мое лицо обрамляли каштановые волосы, глаза были редкого сине-зеленого оттенка, нос — вздернутый, а фигура отличалась стройностью. По моим подсчетам, причина всех неудач крылась в том, что мужчины просто-напросто побаивались меня. Глядя на такую девушку, они, наверное, думали, что я вытрясу из них все денежки.

Пейзаж за окном постепенно менялся. Вместо волшебного моря нашему взору открылись не менее причудливые горы, похожие на застывших чудовищ, поросших мхом. Отель приютился между гор, практически у самой вершины. Двигатель автомобиля сильно гудел при подъеме, оповещая округу о нашем приближении. В прокате мы взяли спортивную машину класса люкс.

На территории отеля оказалась пара корпусов, дорожка через мостик, под которым пробегал горный ручей, а рядом произрастала тенистая грушевая аллея.

Выгрузив вещи и немного подкрепившись, мы решили прогуляться к морю. На языке все еще чувствовался вкус креветок и свежевыжатого апельсинового сока после завтрака. Я в блаженстве прикрыла глаза.

Когда мы подошли к воде, показалось что все пропитано солью: камни, деревья и птицы. Лежаки на пляже также источали соленый аромат, и я ощущала жару каждой клеточкой кожи, вбирая в себя море, напитываясь им.

Мы с друзьями купались, ныряли с аквалангами и до блеска натирались маслом. Так продолжалось пять дней. Многие туристы сразу же по приезде отправляются на экскурсии, но мы решили для начала устроить себе «тюлений» отдых.

Во время одного из обедов, которые проходили на террасе в саду, у меня сильно скрутило живот. Боль была непонятной, невероятной и просто невыносимой. Анна сразу догадалась, что стандартными таблетками здесь не обойтись, и очень быстро с помощью администратора вызвала мне скорую. Персонал отеля искренне переживал за русских туристов. Греки вообще испытывают историческую любовь к россиянам, так как именно мы когда-то освободили этот многострадальный народ от политической зависимости.

Прошло около десяти минут. Мне же казалось, что я мучаюсь от боли целую вечность. Наконец-то врач прибыл в сопровождении медсестры, гречанки с миндалевидными глазами. Он долго пальпировал мой живот и в заключение произнес: «It looks like appendicitis. It should be dissected out immediately».¹

Единственное слово, которое я поняла из английского с очень большим греческим акцентом — это «appendicitis». Руки тотчас стали холодными и увлажнились, голова закружилась, комната куда-то поехала, предметы заскакали, словно в африканской пляске, и через пару секунд я окончательно потеряла сознание, очутившись внутри своей головы. Сначала там было темно, но потом стали всплывать цветные картины. То были даже не сны, а их далекие отблески. Не знаю, сколько я пробыла в бессознательном состоянии. Воспоминания складывались в разные сюжеты. Особенно запомнился Данила Козловский, с которым мы почему-то отправились на Мартинику.

К сожалению, мои грезы были прерваны, в глаза бил сильный электрический свет. Мне совсем не хотелось просыпаться, ведь мечтать о дальних странах гораздо приятнее, чем очнуться в больнице, да еще так далеко от дома, и в ужасе ждать, что же скажут врачи и какой они поставят диагноз. Свет нещадно палил, и я медленно, с неохотой приоткрыла глаза.

— Здравствуйте, Арина, — голос доносился откуда-то сзади. — Меня зовут доктор Пеон Эксархидис. Мы только что вас прооперировали, и операция прошла успешно. Теперь вам нужен полный покой. Как вы себя чувствуете?

Голос был очень красивым, с интересными нотками. Способность здраво мыслить понемногу возвращалась ко мне, и тогда я разглядела бежевые стены, и горчичные шторы, и потолок в квадратик, и лицо мужчины, который вплотную приблизился ко мне:

— Вы хорошо меня слышите?

Лицо человека, склонявшегося надо мной, было прекрасно: глаза стального цвета (такие я видела лишь однажды у маленького мальчика в парке), волосы с золотистым отливом. На них плясали блики солнечного света, словно рой потревоженных светлячков. Прямой греческий нос, подчеркнутые скулы и мягкие пухлые губы довершали образ мужчины.

Вместо ответа я приподнялась на кушетке и тихо спросила:

— Неужели мне понятен язык Зевса? — Даже в такие минуты я старалась не терять чувства юмора.

Доктор Пеон от души рассмеялся:

— Я, конечно, слышал, что, отходя от наркоза, люди порой приобретают сверхспособности, однако здесь другой случай. Моя мать русская. Они с отцом познакомились в университете в Санкт-Петербурге. Дома мы говорим по-гречески и по-русски, поэтому для меня оба эти языка родные. Никакой магии здесь нет.

На секунду-другую мне стало досадно. А вдруг после небольшой комы у меня открылись экстрасенсорные способности? Я вздохнула и попыталась перевернуться на бок. Очевидно, этого делать не стоило, потому что доктор сразу замахал руками: «Лежите на спине, ни в коем случае не меняйте положение».

Что такое аппендицит, я знала и раньше, потому что его вырезают чуть ли не каждому второму москвичу. Операция считалась несложной, хотя меня это не сильно утешало. Постепенно я начала свыкаться с мыслью, что останусь в стенах местной больницы до конца отпуска.

— Доктор, как долго я пробуду здесь? — спросила я, прикрывая глаза. Хотелось застонать, но я сдерживалась изо всех сил.

— Все зависит от того, как будет зарастать шов. Не бойтесь, я о вас позабочусь. Главное, думайте о выздоровлении.

И действительно: всю неделю, которую я провела в больнице, доктор Пеон уделял мне много внимания. Он заходил каждый день по несколько раз, спрашивал о самочувствии и настроении и в целом был обходителен и мил. Я же, в свою очередь, списывала его хорошее отношение на жирненькую страховку, которую мы оплатили перед поездкой.

Друзья навещали меня, приносили куриный бульон и сетовали на то, что путешествие пришлось прервать.

«Если хочешь, мы продлим его, — утешала Анна, заботливо гладя меня по голове. — Ты здесь изрядно натерпелась. Не с каждым такое случается, но ты молодец. Избавилась от этого злополучного кусочка».

Меня немного передернуло от подобного сравнения, но виду я не подала.

Как выяснилось впоследствии, мои расчеты по поводу доктора Пеона оказались неверны. Он очень заинтересовался мной, о чем проболталась нянечка, заходившая в палату:

— He really likes you², — сказала она, весело подмигнув мне.

Вспомнив все, чему меня учили в школе, я догадалась о значении слова really и энергично закивала.

Женщины на соседних кроватях покосились на меня и, как мне ненадолго показалось, не слишком одобрительно. По прошествии семи дней меня выписали, и мы продолжили летние каникулы, хотя настроение было испорчено. Кроме того, следовало соблюдать строгую диету: ничего жирного, жареного и, конечно, никакого алкоголя. Ну, какой же это отдых?

Анна и Виктор, загорелые и отдохнувшие, приехали встречать меня к больнице с букетом ярких полевых цветов. Пока я пробиралась по коридору в поисках выхода, меня окликнул знакомый голос: «Арина, постойте!» В голове зазвенели колокола, сердце начало биться в три раза чаще, радость и нервное возбуждение всецело захватили меня.

С улыбкой и некоторым предвкушением я повернулась к своему спасителю.

— Вот. Если вам еще что-нибудь понадобится, звоните в любое время, — сказал доктор, протягивая мне визитку с телефоном. С его личным номером. «Спасибо вам за все», — улыбнулась я и чуть было не заплакала. Он обнял меня, а потом нехотя отстранился и учтиво произнес:

— Сейчас мне нужно к больным. Мы непременно должны увидеться с вами до отъезда. Не забудьте, пожалуйста, позвонить.

Доктор Пеон внимательно посмотрел мне в глаза, будто хотел знать наверняка, что я чувствую. От этого взгляда у меня побежали мурашки.

Когда я выходила к друзьям, на моем лице сияла такая счастливая улыбка, что они сразу обо всем догадались.

«Значит, врач?» — подмигнула Анна.

Виктор по-дружески улыбнулся.

После мы провели в Греции еще три блаженные недели, объездив страну вдоль и поперек. Я вдруг поняла, что это то самое место, в котором мне бы очень хотелось жить.

Пеон не всегда мог проводить время в нашей компании. Когда же ему все-таки удавалось выкроить денек-другой, это были лучшие моменты. Мы гуляли по тенистым паркам, катались на водных лыжах, съедали несколько «тазиков» салата с сыром фета, читали друг другу стихи Пушкина, смеялись над игрой слов, танцевали до утра в пустом баре, пока бармен не начинал предупредительно хмыкать, лежали в мягкой и сочной траве, вдыхая ароматы свежескошенного луга.

Наша любовь была спонтанной, смелой, такой, какую я не испытывала никогда. Когда мой возлюбленный был на смене, я приносила ему обеды, а когда мы с друзьями проводили дни на пляже, он приходил туда с прохладным коктейлем. Он был прекрасен, как Аполлон, и умен, как Асклепий³.

Прожив в России всю сознательную жизнь, я никогда не думала, что такой мужчина, как Пеон, обратит на меня хоть малейшее внимание. Я стала для него лекарством от одиночества, отрадой будних дней так же, как и он для меня.

Как ни старайся оттянуть время, чтобы еще немного побыть вдвоем, но оно непременно заканчивается. Настал час моего отлета из Афин в Москву.

Пеон пошел провожать меня до аэропорта. На прощание мы прижались друг к другу, и он прошептал: «Может быть, ты останешься?»

Увы, тогда я не могла задержаться в Греции:

— Я обязательно вернусь к тебе.

— Мне кажется, если ты зайдешь в этот самолет, то не сможешь вернуться. Мое сердце разрывается. Знаешь, Арина, дорогая, я ведь был циником и не верил в чувства между двумя людьми. Ты показала мне, что это не так. Спасибо тебе за все.

Тогда в первый раз в жизни я увидела, как мужчина плачет. Не так, как плачут мальчишки, когда им прилетело мячом по ноге, и не так, как люди оплакивают уход из жизни родных. Нет, это были слезы отчаяния, кристально чистые, казалось, олицетворявшие все горе человеческого мира. Они были разноцветные, словно елочные игрушки, скатываясь по щекам, чуть тронутым щетиной, и заливая собой воротник свитера, который так шел моему возлюбленному.

В Афинах целый день лил дождь, поэтому Пеон надел свой лучший кашемировый свитер оттенка сафари, благодаря чему стал походить на Брэда Питта. Я любовалась им, хоть и немного жалела о нашем расставании.

Он еще не знал тогда, стоя в терминале аэропорта и наблюдая через огромное стекло за тем, как самолет компании S7 Airlines покидает Грецию, что я вернусь в родной город лишь для того, чтобы уволиться с работы, упаковать самые необходимые вещи и продать квартиру вместе со всяким старьем, а затем возьму билет в один конец.

Редактор в издательстве, где я проработала последние пять лет, очень удивилась моему неожиданному уходу: «Арина Александровна, что же вы так, я хотела передать вам свое место, когда соберусь на пенсию? Вы могли бы сделать блестящую карьеру в столице».

Я не смогла произнести ничего, кроме «спасибо». Улыбнулась, пожала руку своему бывшему руководителю, попрощалась с коллегами (они были очень рады, что я ухожу) и, собрав сувениры с рабочего стола, понесла коробку домой.

Завалившись на кровать под пологом, я набрала европейский номер. В распахнутое окно бешено врывался московский ветер. Он гонял по улице какой-то пакет, трепал мои волосы и уносил вдаль мысль: «Жди, я очень скоро приеду». Я смотрела на такую знакомую улицу и не понимала, как же смогу отказаться от привычной и удобной жизни, но стоило мне вспомнить прекрасные серые глаза, как сомнения сами собой улетучились.

Иногда истории должны иметь счастливый конец. Никогда не бойтесь бороться за свое счастье, бросить все и уехать на край света, да хоть на Южный полюс ради того, кто этого действительно заслуживает.

И вот я уже сбегаю вниз по трапу навстречу своему счастью:

— Как же я соскучилась, дорогой!

Он долго кружил меня в терминале аэропорта. Потом мы решили выпить чашечку сливочного кофе на набережной. Пока нам несли десерт, я рылась в своей сумочке и обнаружила, что Пеон делает что-то странное под столом. Наклонившись к нему, я поняла, что это была всего лишь уловка.

— Выходи за меня, — произнес он, протягивая мне бархатную коробочку. — Ты самая лучшая и заботливая женщина из всех, кого я встречал. Я тебя очень люблю и хочу провести остаток дней с тобой.

Набережная была переполнена людьми. Слышались крики чаек, а солнце окрасило небо в невероятный оранжево-лиловый оттенок. С моря уже понемногу веяло прохладой. Я с удовольствием вдыхала южный воздух.

Примечания

1

(англ.) Похоже на аппендицит. Его нужно немедленно удалить.

2

(англ.) Вы, правда, нравитесь ему.

3

Асклепий — древнегреческий бог врачевания.