Вечерние истории

Ляля Блонд

Перед вами не только сборник рассказов, наполняющий сердце теплом и надеждой, но и захватывающее путешествие по миру фантазии! Его герои – мужчины и женщины, юные и зрелые, современные и не очень, во сне и наяву. В разных уголках мира они открывают у себя новые грани и пытаются понять свое предназначение. В каждой истории любовь и дружба тесно переплетаются с осознанием собственного места в мире.

© Ляля Блонд, 2023

ISBN 978-5-0060-6754-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Доисторическое время

— Сегодня удачный день, — сказал вожак, кидая убитую тушу на грязный пол скалистой пещеры. Десятки голов обернулись в сторону свежего мяса. Неудивительно, что один взгляд на эту груду меха, сала и костей вызвал в жителях племени столько восхищения: мы уже третью неделю не могли толком поесть.

Впрочем, община не голодала. Вожак заботился, чтобы лучшие из воинов регулярно приносили дичь. Сам же он любил охотиться на крупных животных, особенно тех, которых было трудно поймать. Мы уважали вожака и побаивались его хмурого настроения, но сегодня ситуация складывалась благоприятно, и племя вздохнуло с облегчением.

Я проводила его задумчивым взглядом и принялась за шитье. Нужно было подлатать парочку шкур, которыми мы с соплеменниками укрывались по ночам. Некоторые «покрывала» совсем протерлись, и теперь в них с легкостью можно было просунуть пару больших пальцев, что я и не преминула сделать перед тем, как взяться за общественно полезную работу.

Вожак откровенно восхищал меня. Его могучие плечи, казалось, простирались по линии горизонта и взгляд был пристальным и приковывающим. Его натруженные руки были самыми сильными, по крайней мере по сравнению с другими соплеменниками. Когда вожак поднимался в полный рост, он закрывал собой практически всю пещеру. Я не могла не таращиться на него.

Вожак никого не замечал, особенно местных женщин. Он был занят вопросами общины, нашего выживания, отношениями с соседними племенами. Много дел было у вожака. Я загрустила, опустив взгляд на шитье, и еще больше углубилась в мысли о долге и месте, которое занимает каждый из нас. В конце концов, кто я такая, чтобы сам вожак обратил на меня внимание? Мое дело маленькое — сидеть и не высовываться, летом собирать различные плоды и коренья, иногда помогать другим женщинам разделывать туши животных.

По очереди мы могли греться у костра, и я обожала эти часы, проведенные вблизи прекрасного огня. Я всегда мерзла в той пещере. От вожака веяло теплом, когда он проходил с оголенным торсом в своей меховой накидке, и я чувствовала, как пылает его кожа, она обжигала меня одним своим видом, и мне ничего не оставалось, как отворачиваться и делать вид, будто я созерцаю рисунки на стенах пещеры, оставленные великими предками.

И вот я решилась выйти в зимний лес. Там пахло хвоей и свежим утром, когда все птицы уже проснулись, но щебечут негромко, потому что берегут силы для полетов, поиска еды и бесед с другими животными. Мне нравилось петь вместе с ними. Птицы стали мне верными спутниками и добрыми друзьями, а еще они всегда были рядом, когда я в этом нуждалась. Как грустно все это звучит.

У входа в пещеру стоял мамонт. Вас, вероятно, удивляет, что человеку удалось приручить такое могучее животное, но вы просто не видели вожака. Зверь был очень послушным. Он спокойно жевал коренья, оставленные в специальной большой кадке, и порой поглядывал на пещеру своими огромными грустными глазами, пытаясь подобраться ближе к огню.

Все дело в том, что мамонта привязали короткой тугой веревкой к высокому дереву, чем-то напоминавшему столетнюю секвойю, но я не слишком разбиралась в названиях растений, тем более письменности в те времена еще не существовало. Мне стало жалко мамонта, но благодаря этому мохнатому зверю вожак и охотники частенько возвращались с добычей, и после женщины могли приготовить ароматный ужин.

Летом я собирала травы и высушивала их в темноте пещеры, чтобы потом добавить их в мясо. Какой же дивный вкус бывал у этой пищи, особенно после затяжного голода, вызванного мором животных или засухой. Однако такое случалось редко: вожак знал, как сделать так, чтобы племени жило в тепле и сытости.

Мороз крепчал, и по-хорошему надо было возвращаться в пещеру, но мне действительно хотелось прогуляться, и я пошла вдоль берега быстрой горной реки. Она никогда не замерзала на зиму, и из нее всегда можно было напиться прохладной, немного обжигающей горло воды, так радовавшей жителей пещеры летом. Я приходила к реке круглый год, чтобы развеять мысли и помечтать о том, что же таится за темной высокой горой, заслонявшей свинцовое небо.

Погрузившись в собственные размышления, я не заметила, как перешла реку вброд. Зимняя обувь промокла, и шагать стало значительно труднее. «Какая досада», — подумалось мне, но я не прекратила движение и пошла прямиком в гору.

Дорожка вела между огромных деревьев, подобных тому, к которому был привязан наш племенной мамонт. Дул нежный ветер, и мои рыжие волосы немного растрепались. На душе сделалось уже не так тоскливо.

«Скоро в наш лес придет весна», — произнесла я вслух. Лицо озарила блаженная улыбка. Я вспомнила полевые цветы, которые собирала каждый год. Женщины племени украшали ими волосы и одежду, плели венки и бросали их в воду, считая, что это принесет удачу и хороший урожай. «Когда же хоть один цветок распустится?» — я тщетно всматривалась в голую землю.

Вдруг откуда-то справа послышался странный треск, и мне сделалось неподдельно страшно, ведь так далеко от дома я еще не уходила. Боясь пошевелиться, я лишь подняла взгляд на то, что сейчас возвышалось прямо передо мной.

Это была росомаха — самый жуткий и беспощадный зверь доисторического леса.

От нахлынувшего страха я просто обомлела, и все мое человеческое естество трубило: «Надо бежать». Мокрая обувь мешала сделать хотя бы шаг в сторону дома, а страх парализовывал. Зверь смотрел на меня вкрадчиво, маленькие глазки полыхали недобрым огнем, а зубы сложились в чудовищный оскал, и пасть приоткрылась с хриповатым рычанием. Я зажмурилась, будь что будет. От росомахи не убежишь. Каждый житель доисторического леса это знает.

Жаль, что я больше никогда не увижу своих соплеменников, наскальных рисунков предков и мамонта, который всегда смотрит так грустно и душевно.

По щекам потекли слезы. «Ну, давай ешь меня уже скорее…» — последняя мысль, эхом прокатившаяся в сознании девушки — сборщицы цветов.

Смерть все почему-то не наступала, и тогда я в нерешительности приоткрыла один глаз. Росомаха распласталась по дереву, пригвожденная острой стрелой, которая казалась мне до боли знакомой. Такие стрелы вырезали искусные мастера из соседнего поселения, и наши воины нередко обменивали их на мех, добытый потом и кровью.

На стреле был металлический наконечник, он впился в росомаху так, что она какое-то время брыкалась, а потом испустила последний дух и уставилась на мир невидящим взглядом.

Спиной я почувствовала человеческое тепло, но, повернувшись, никого не увидела, должно быть, мой спаситель решил остаться незамеченным.

«Вероятно, это был охотник, который обычно стреляет по животным со скалы, — подумалось мне. — Кроме него, вряд ли кто-то попал бы росомахе прямо в лоб. Охотник — парень застенчивый, поэтому он и ушел, даже не обозначив своего присутствия. Что ж, в конце концов, мы здесь только выживаем, а о любви и речи не было».

Неподалеку послышался прыжок, я обернулась в сторону источника звука, и каково же было мое удивление, когда прямо передо мной предстал вожак.

— Я наблюдал за тобой, — произнес мужчина, и его синие глаза так и впились в меня. — Что ты делала посередине реки? Сейчас зима, и это крайне неразумно.

Я смутилась в ответ. Его тон напоминал отеческий, но вместе с тем вожак был молод, очень молод, кажется, он родился на два года раньше меня.

— Прости, я задумалась о птицах. — В моих глазах все еще стояли слезы. Страх перед диким зверем и вожаком, помноженный на невероятное одиночество, гулким эхом отразились в самых дальних уголках моей души.

«Что это с ней? — подумал вожак. — Я ведь явно чувствовал призыв во взгляде девушки».

Я отвернулась. «Подумать только, разозлила самого вожака. Теперь он точно выгонит меня из племени, я замерзну в снегах или буду убита каким-нибудь охотником — каннибалом». Меня начало трясти. Заметив это, вожак снял с себя меховую накидку и отдал ее мне. От взгляда на обнаженное мужское тело я вся замерла. «Какой же он красивый…» — эта мысль не давала покоя, просто пожирала меня изнутри.

— Пойдем, — сказал он и пошел по направлению к пещере. Сделав пару шагов, вожак понял, что я не сдвинулась с места. В воздухе слышалась звенящая тишина. «Что я творю?» — подумал мужчина и повернулся в мою сторону. Он приблизился тихо, не отрывая своих пристальных теплых глаз. В следующую минуту я почувствовала жар его поцелуя, и невероятное желание поглотило меня всю, без остатка. Разве доисторические люди целуются?

Где-то чирикали птицы, и в моей душе распустилась самая настоящая весна. Мы занимались любовью на меховых шкурах, прямо посередине леса. Это было впервые, и вожак был прекрасен, он обжигал меня своим прерывистым дыханием.

Меня возбуждал его голос и то, как он дышит, ласкает моё тело, первобытная сила, над которой не властна ни одна женщина, ни в доисторическое время, ни теперь.

С тех пор мы часто ходили с вожаком в лес, я заплетала ему волосы в косу, а он приносил мне вкусные плоды. Мы любили друг друга по-настоящему. А самое главное — мы выжили, чтобы человеческий род не прекращался, и вы смогли прочесть этот рассказ.