Стрела и кольцо

Люттоли (Луи Бриньон)

Сергей прячется с остатками банды в глухой деревне. Приходит весть, что убийство близких Сергея было принято на всеобщей сходке воров в законе. Сергей жаждет отомстить. По его просьбе, бывший сотрудник КГБ разрабатывает тайную операцию, цель которой – одним ударом уничтожить всех воров в законе.

Глава 2

ПЕНЗЕНСКАЯ ОБЛАСТЬ

Бывшая территория пионерского лагеря «Огонёк» располагалась у подножья небольшой горы в самом центре соснового леса. Главный корпус давно растащили на кирпичи, но остались восемь деревянных изб, в которых ранее жили пионервожатые. Все они искусно располагались между соснами и имели вид сюжетов из мультфильмов. На одних избах были нарисованы куриные ножки, на других — дымящая печь, на третьих, конёк-горбунок и красная шапочка.

Ещё здесь имелись два деревянных сарая в которых, прежде содержался инвентарь лагеря. В целом место выглядело ухоженным. О природе вокруг и говорить не приходилось. Сплошные красоты. Воздух и запах сосновых деревьев приносили с собою удивительную свежесть. Дышалось легко.

Именно эти слова произнёс Краковский, когда зевая, вышел из избушки с куриными ножками в спортивном костюме и кроссовках.

Краковский вернулся в лагерь вчера ночью. Последние три недели он провёл в Москве. Вместе с Индусом и Магом, он тихонько выяснял все обстоятельства произошедших трагедий.

Он несколько раз потянулся, потом приложил ладонь ко лбу и посмотрел наверх. Сквозь верхушки сосен пробивались солнечные лучи. Создавалось ощущение, что по соснам рассыпаются тысячи сверкающих звёздочек. Краковский широко улыбнулся и поджав локти побежал по тропинке в гору. Лагерь закончился. Тропинка вилась дальше в обход горы. Он бежал до той поры пока не закончился лес. Когда показались очертания села, Краковский остановился и несколько раз глубоко вздохнул. Потом повернулся и устремил взгляд в сторону кладбища. Маленькое кладбище с несколькими десятками крестов. У него даже ограждения не имелось. Среди всех этих крестов выделялась одинокая фигура на краю кладбища. После короткого раздумья, Краковский неторопливо двинулся в сторону кладбища.

Человек, которого видел Краковский, был не кто иной, как Стрела. Он сидел на земле, положив руки на свои колени и не отрываясь, смотрел на каменную плиту с надписью «Настя». Ниже была ещё одна надпись, гораздо мельче «умерла 25 апреля 1995 года». Ни портрета, ни даты рождения. Только имя, день смерти и…обручальное кольцо…которое он надел ей на палец перед смертью.

Могильный холмик перед плитой был буквально усеян цветами. Стрела приходил сюда каждое утро и проводил на могиле по несколько часов. Он всё время разговаривал с ней. А порой, ему казалось, что она даже отвечает ему. Куда б он ни пошёл, нигде не мог найти покоя. И только здесь, рядом с Настей, он успокаивался. Прошёл месяц со дня её смерти, но ему становилось только хуже.

Заслышав шаги позади себя, Стрела обернулся. Потом сразу вернул голову в прежнее положение и тихо с непонятной торжественностью, спросил:

— Узнал?

— Да, — так же тихо ответил Краковский, — она родилась 11 марта 1976 года. Фамилия Макеева. Отчество «Александровна».

— Столько времени провёл с ней, но не нашёл времени фамилию спросить. Не знал, когда она родилась. Думал, того что есть достаточно, — из груди Стрелы вырвался судорожный вздох. — Надо сказать чтобы дописали…всё.

— Я позабочусь обо всём, не беспокойся. А ты сам, что думаешь делать? — спросил у него Краковский. — Деньги у тебя есть. Если захочешь уехать, я помогу. Сделаем тебе настоящие документы на имя другого человека.

— Мне не нужно имя другого человека, — резко ответил Стрела.

— У тебя нет выбора. Пойми ты, наконец, — разозлился Краковский, — всё даже хуже чем я думал. Тебе надо бежать. Бежать немедленно, пока ещё есть время.

Стрела снял с безымянного пальца обручальное кольцо и начал его рассматривать.

— Это всё, что у меня осталось, — прошептал он с мукой, — от чего я должен бежать? Они больше не смогут причинить мне боль. Я потерял всех кого любил.

Стрела поднялся. Попрощавшись с Настей, он попросил Краковского идти с ним.

Оба шли молча до самого лагеря. Стрела о чём-то напряжённо размышлял. Краковский догадывался, о чём именно он думает. Выражение лица Стрелы менялось с непостижимой быстротой и это могло значить только одно.

— Ударить не сможешь. Выкинь из головы, — посоветовал ему Краковский, — я во всяком случае на такое безумие не пойду, — добавил он.

Стрела не ответил. Тропинка вывела их к одному из домиков. Там стояли братья Валя и Зина с пакетами. Чуть поодаль курили Махно с Барракудой. Братья ушли за продуктами, а Стрела с Краковским остановились. Через минуту к ним присоединились Махно и Барракуда.

— Как там наши? — одновременно спросили они у Краковского.

— Всё в порядке, — успокаивающе ответил Краковский, — ваши родители живы. С ним всё в порядке. Но за вашими домами всё ещё следят.

— А чё, Арбат? — тихо спросил у него Барракуда.

Краковский обвёл всех троих сочувственным взглядом.

— Убит. Убита его жена, и мать с отцом.

— Я виноват, — с отчаянием пробормотал Барракуда, — звал его по имени когда ресторан бомбили. Касым услышал. Я…

— Теперь уже понту нет бить себя в грудь, — перебил его Махно, — обратно их не вернёшь.

— А Матвеевы? — внешне спокойно спросил у него Стрела.

— Убили в квартире. Про автоцентр я уже рассказывал. Теперь там рулят Малхаз с Аликом «Македонским». Они приезжали туда вместе с Касымом. После них туда приехал Прохоров из ФСБ, и Вишняков. Кстати, по поводу Вишнякова, — Краковский устремил на Стрелу хмурый взгляд, — ты без меня с ним разговаривал?

Стрела утвердительно кивнул.

— Просил узнать, где бригады «Синего» и «Большого» сидят.

— Да разве можно было с такой мразью договариваться? — упрекнул его Краковский и продолжал с отчётливым укором в голосе, — они тебя как дурачка развели. Дали ударить по бригадам. И Алик поэтому звонил Мазуру. Замазали вам глаза и ударили. Вполне вероятно, что и Арбата с Барракудой отпустили по той же причине. Вишняков мог всё рассказать Прохорову. Уж после того ка кони вместе появились в автоцентре в этом не приходится сомневаться. Меня надо было спросить, Стрела, меня.

— Сейчас уж поздно об этом думать, — не повышая голоса, ответил ему Стрела, — у нас другие дела будут. А про Вишнякова и я догадывался. Он у меня в списке.

— В каком ещё списке? — насторожился не только Краковский, но и Махно с Барракудой.

— Ударить хочу!

— Ударить? — Краковский коротко засмеялся и указывая на Махно с Барракудой, поинтересовался. — Три человека. С такими силами ты собрался идти против Малхаза и Алика «Македонского»? Я уж не говорю о Вишняковых и Прохоровых. Ты хотя бы представляешь, какая сила за ними стоит? Они тебя без напряга раскатали, когда у тебя серьёзные силы были. Хочешь совет? Берите деньги и уезжайте подальше, туда, где вас никто не найдёт. В противном случае вы все обречены.

— А я не говорил про Малхаза и Алика «Македонского», — спокойно возразил Стрела.

— А тогда о чём ты говоришь? — недоумённо спросил Краковский.

— Они были не одни. Решение принималось на воровском Сходняке.

— Ты хочешь выступить против всего криминального мира? — поразился Краковский.

— Нет, я хочу уничтожить весь криминальный мир!