Я не сойду с ума

Люсинда Берри, 2019

Кристофер и Ханна счастливы в браке уже много лет, однако долгое время не могут завести ребенка. Однажды в больницу, где работает Кристофер, поступает израненная девочка, Джейни. Несмотря на физические и психологические травмы ребенка, Кристофер и Ханна решают удочерить Джейни, которая боготворит Кристофера. Но, обижая и игнорируя Ханну, девочка мастерски манипулирует Кристофером, разрушая былое счастье супругов. Какие тайны невинной с виду Джейни выйдут на поверхность, когда станет ясно, что Ханна наконец беременна и ждет своего собственного ребенка?

2

Кристофер Бауэр

Я только что вернулся в кабинет после изнурительной шестичасовой операции по восстановлению кисти, которая оказалась гораздо сложнее, чем мы ожидали. Я как раз наливал себе чашку кофе, когда вошел Дэн, заведующий хирургией. Выглядел он расстроенным.

— Можно с тобой поговорить? — спросил он, закрывая за собой дверь.

— Садись, — предложил я, показывая на стул перед моим столом. У нас не принято закрывать двери, так что, видимо, дело серьезное.

Он покачал головой, взъерошивая темные волосы. На лбу отпечаталась тревога.

— Что творится с людьми? Как можно быть такими монстрами? — говорил он, меряя шагами кабинет.

Мы уже много лет работали вместе, и я впервые видел, чтобы он так нервничал.

— Может, все-таки присядешь?

— Нет-нет, спасибо. Я бы лучше выпил, — он с горечью усмехнулся. — Та девочка, которую привезли вчера ночью в отделение неотложной помощи, — жуткий случай. Ничего подобного не видел. Никогда, — он боролся с эмоциями, видимо, думая о собственных трех дочерях, чьи фотографии в ряд стояли на его рабочем столе. — Представить не могу, что кто-то может сделать такое с ребенком. Просто не могу.

— О чем ты говоришь? — спросил я, подавляя любопытство.

— Наверное, теперь тебе стоит присесть, — сказал он, почти не шутя. — Ее привезла полиция вместе со специалистами по защите прав детей. Судя по всему, ее обнаружили на парковке с западной стороны от Парк Стейшн. Знаешь ее?

Я кивнул. Все знали Парк Стейшн и трейлерный парк на улицах за ней. Там цвело городское сообщество наркоманов. В эту часть города ходили только с одной целью.

— Все тело девочки покрыто старыми шрамами и синяками. Ее, видимо, долго избивали, — ему пришлось прикладывать усилия, чтобы сохранять самообладание. — Она истощена и обезвожена и выглядит как голодающие сироты в телевизоре. Понимаешь, о ком я? — Он продолжил, не дожидаясь моего ответа: — У нее на ногах сыпь, как от септической инфекции. Рентген показывает множественные переломы. Некоторые старые, другие совсем свежие. Вероятно, у врача она никогда не была, так что кто знает, что еще мы можем обнаружить. — Он прочистил горло, потом переключился на роль руководителя. — Ею будут заниматься много врачей, нам нужны лучшие, поэтому я хочу, чтобы ты взял ее дело. Первый консилиум состоится завтра утром, так что отмени все дела.

— Хорошо, конечно. Уверен, Алексис сможет все устроить, — сказал я, доставая телефон и быстро набирая письмо своему секретарю.

— Что ж, пойдем, — Дэн пошел к двери, я следом. — Как только в СМИ узнают, поднимется шумиха. Пока еще ничего не утекло. Мы попытаемся как можно дольше сохранить дело в тайне, но ты же понимаешь, что это только вопрос времени, пока они пронюхают. Уровень секретности понятен?

— Конечно, — кивнул я, хотя мне еще не приходилось работать с засекреченными случаями. У нас в городке редко случалось что-то настолько серьезное, мне обычно доставались дети после аварий или спортивных травм. Я не мог в этом признаться, но меня очень будоражила возможность быть причастным к такому необычному делу.

Мы вошли в лифт на другом конце коридора. В нем было много народу, так что по пути на третий этаж мы молчали. Там Дэн открыл дверь и жестом показал мне выходить.

— Что она здесь делает? — спросил я. На третьем этаже отделение неврологии, здесь лежат пациенты после инфарктов и инсультов.

— Здесь ее никому не придет в голову искать, — сказал он.

— Ты о репортерах?

— Репортеров мы не боимся, их легко не пускать. Мы пытаемся уберечь ее на случай, если тот, кто сделал с ней все это, вернется и будет ее искать. Мы не знаем, кто нанес ей травмы и в безопасности ли она теперь. Мы даже не знаем, кто она такая.

Она говорит, что ее зовут Джейни, но кто знает. Она могла и придумать имя. Ее могли похитить. Постепенно мы узнаем больше.

Дэн на ходу кивал медсестрам, бегающим по отделению. Двое полицейских в форме стояли у двери в середине коридора. Дэн подошел к ним и показал удостоверение сотрудника. Я сделал то же самое. Он обернулся, посмотрел на меня и открыл дверь.

— Соберись, — сказал он.

Он зашел, и меня охватила волна печали, когда я увидел крошечного ребенка на кровати. К этому зрелищу я не был готов. Дэн сказал, что речь о маленькой девочке, но ребенок на кровати выглядел на год с небольшим. Ручки и ножки у нее были очень тонкие, казалось, они не выдержат ее, если она попытается встать. Живот вздувшийся, а голова слишком огромная по сравнению с крошечным тельцем, казалось, она не сможет ее удержать. Она была почти лысая. Только короткие клочки блондинистых волос там, где и волос быть не должно. Она посмотрела на нас глазами самого чистого голубого цвета, какие я только видел.

— Привет. — Ее губы изобразили подобие улыбки, открывая гнилой передний зуб.

— Привет, Джейни, — Дэн подошел к кровати и склонился над девочкой.

Она протянула руки.

— Обнимемся?

Он наклонился и аккуратно обнял ее, словно боялся повредить. Она вцепилась в его халат. Дэну было явно не по себе.

— Мне нравится, как ты пахнешь, — тихо, почти шепотом сказала она.

Девочка не отпускала его, так что Дэн обернулся ко мне и жестом подозвал поближе. Я обошел одну из медсестер и вошел в поле зрения девочки.

— Привет, Джейни. Меня зовут Кристофер. Я буду тебя лечить, — сказал я, тщательно подбирая слова. — Я помогу тебе.

Она отпустила Дэна и протянула руку ко мне. Ногти у нее были длинные и очень грязные. Пальцы скрючены так, что она не могла взять меня за руку.

— Привет, — задумчиво сказала она. — Вы меня вылечите?

Я кивнул:

— Да, солнышко. Обещаю.