Я не сойду с ума

Люсинда Берри, 2019

Кристофер и Ханна счастливы в браке уже много лет, однако долгое время не могут завести ребенка. Однажды в больницу, где работает Кристофер, поступает израненная девочка, Джейни. Несмотря на физические и психологические травмы ребенка, Кристофер и Ханна решают удочерить Джейни, которая боготворит Кристофера. Но, обижая и игнорируя Ханну, девочка мастерски манипулирует Кристофером, разрушая былое счастье супругов. Какие тайны невинной с виду Джейни выйдут на поверхность, когда станет ясно, что Ханна наконец беременна и ждет своего собственного ребенка?

8

Кристофер Бауэр

Имя Пайпер Гольдштейн высветилось у меня на экране мобильника. Это социальный работник Джейни. Дэн дал мне ее номер, и я отправил ей утром сообщение. Мы с Ханной еще дважды читали с Джейни за последнюю неделю, и вчера Ханна предложила забирать ее иногда из больницы. Мне понравилась идея, и я сразу же начал просчитывать варианты. Я поспешил к себе в кабинет, плотно закрыл дверь и только тогда ответил на звонок.

— Алло? — сказал я.

— Добрый день, это Пайпер Гольдштейн, вы хотели со мной поговорить.

— Спасибо большое, что перезвонили, Пайпер, — сказал я и сразу же перешел к делу. У меня через двадцать минут была назначена консультация, а к ней еще надо успеть подготовиться. — Я хотел поговорить с вами о Джейни. Я…

Она перебила меня:

— Вы наверняка сами знаете, но, прежде чем вы скажете, что хотели, должна предупредить, что я не все смогу рассказать вам о Джейни. Меня связывает профессиональная тайна, а также обязанность молчать о фактах, связанных с еще не завершенным расследованием.

Я и сам имел дело с врачебной тайной, так что отлично понимал, о чем она. Я этого ожидал, учитывая характер дела Джейни.

— Конечно, понимаю, — сказал я.

— Хорошо, что мы это прояснили с самого начала.

— Безусловно, — я прочистил горло. — Я один из врачей, наблюдающих за Джейни с самого ее поступления. Я хирург-ортопед, я ее оперировал и потом следил за реабилитацией, но сейчас я стал ей скорее другом. Мы много с ней играли в «Сундучки»…

Она снова перебила:

— Вы тот самый Кристофер?

— По-видимому, да, — рассмеялся я.

— Медсестры Джейни рассказывали о вас много хорошего.

— Спасибо, я на них тоже не нарадуюсь. О ней заботятся чудесные люди. — Я и правда не встречал раньше пациента с такой сильной группой поддержки. Вокруг нее крутилось столько людей. Это напомнило мне, за что я влюбился в медицину.

— Так чем я могу вам помочь? — спросила Пайпер.

— Мою жену зовут Ханна Бауэр, она работает медсестрой в больнице. Вы можете нас обоих найти в списках сотрудников. В общем, мы бы хотели иногда забирать Джейни из больницы на пару часов.

Ханна теперь каждый вечер пораньше уходила на работу, чтобы почитать Джейни перед сном. Им обеим это нравилось. Сегодня утром она предложила сводить Джейни в парк через дорогу от больницы. Я раньше о таком не задумывался, но признал, что идея отличная. Я пообещал, что узнаю правила и выясню, сможем ли мы получить разрешение на прогулки.

— Вау. Похоже, Джейни в надежных руках, — сказала Пайпер, а я почувствовал в ее голосе сомнение. — Но я не уверена, что это хорошая идея.

Я постарался не выказать обиды.

— Могу я спросить почему?

— Поверьте, я знаю, как сильно некоторые случаи западают в душу, но надо соблюдать осторожность, чтобы не пересечь черту.

— Я бы не сказал, что погулять с ней в парке — значит пересечь черту. Она уже почти пять недель в больнице, и я уверен, что она была только в молитвенном дворике со специалистом по трудотерапии. Думаете, это очень весело? — Я дал ей секунду на размышления, а потом добавил: — Мы только хотим, чтобы она хоть на несколько часов могла почувствовать себя обычным ребенком.

Голос Пайпер стал мягче.

— В этом деле слишком много переменных, о которых вы не знаете. Это…

— Я понимаю, что дело запутанное. Мы не пытаемся в это влезать. Просто хотим дать ей возможность побегать по солнцу.

— Учитывая риски, связанные с ее делом, вы можете поставить себя в опасность.

Я не опасался, что кто-то придет забрать Джейни. Этого я никогда не боялся. Кто бы там ни был, они явно бросили Джейни, им она не нужна. Чтобы понять это, достаточно было взглянуть на ее тело.

— Я понимаю ваше беспокойство, но все будет хорошо. Я хочу только убедиться, что ей можно выходить из больницы, и узнать, не должен ли я заполнить какието заявления, — я позвонил из вежливости, а не чтобы спрашивать разрешения.

Она перешла на шепот, словно кто-то мог подслушивать:

— Послушайте, мне не следует это говорить, но вы, похоже, человек честный, я хочу предостеречь вас.

— Предостеречь от чего?

— Мать Джейни.

Никто ничего не знал о родителях Джейни. По крайней мере, мне так говорили.

— Вы узнали, кто ее мать? — спросил я.

— Да. — Она дала мне время осознать услышанное, потом продолжила. — Мать Джейни умерла, и полиция подозревает убийство.

— Джейни вы об этом рассказывали?

Меня переполняла жалость к девчушке. Дети любят своих родителей, даже когда те плохо с ними обращаются. Это нечестно. Вся эта ситуация несправедлива по отношению к ней.

— Да, — ее голос стал не таким бесчувственным. — Я сказала ей сегодня утром.

Я был у Джейни после обеда, и она ни словом не обмолвилась о своей матери. Все было как всегда. Сегодня она была в отличном настроении, попросила выучить новую игру. Может, она до сих пор не пришла в себя, а может, это ее метод бороться с трудностями. После всего, что она пережила, я никак не мог понять ее поведение.

— Они считают, что, кто бы ни убил мать Джейни, это тот же человек, что избивал Джейни?

— Как я уже сказала, я не все могу рассказать, так как расследование еще не завершено, полиция сейчас хватается за любой след, — она сделала паузу. — Теперь вы понимаете мои опасения?

Большую часть вечера я пересказывал Ханне свой разговор с Пайпер, но она была слишком увлечена ссорой Дилана и Кейлеба по поводу того, чья очередь играть в Айпад, чтобы слушать внимательно. Мальчики ночевали у нас раз в месяц с самого рождения, чтобы Элисон и Грег могли выдохнуть. Несколько лет назад Грег признался, что, пока мальчишки были маленькими, они никуда не ходили. Отвозили детей к нам, а сами возвращались домой спать.

— Поверить не могу, какие они уже большие. Кажется, они каждый раз вырастают еще на десяток сантиметров, — сказала Ханна. Ей безумно нравилось быть тетей.

Она следила за ребятами, а я не мог отвести взгляда от нее, даже после стольких лет завороженный сиянием ее фарфоровой кожи и рассыпанными по носу крошечными веснушками. Я протянул ноги на кофейный столик. Она уже давно перестала с этим бороться. Битва была проиграна заранее.

— Не десяток, но технически их кости растут на девять миллиметров в день, так что они и правда стали выше.

Она хлопнула меня по руке.

— Обязательно быть таким занудой?

— Разве тебе не это во мне нравится? — Я обнял ее за плечи, она прислонилась к моей груди. Я вдохнул ее запах.

Дилан склонился над Айпадом, сжимая как золотой слиток. Кейлеб пожирал его глазами.

— Дилан, теперь очередь Кейлеба, — сказал я. Элисон и Грег были очень строги, когда дело доходило до экранного времени мальчиков. Сначала мы думали, что это проявление гиперопеки, но потом сами увидели, что гаджеты творят с ними. Казалось, это наркотик, и им все время было мало. Я переключил внимание обратно на Ханну.

— Что будет с Джейни теперь? — спросила она.

— Пайпер не знает. Судя по всему, дело Джейни — ночной кошмар юриста. Она говорит, что обычно Служба по охране прав детей помещает детей во временную семью, пока не найдут им постоянный дом, но здесь все гораздо запутаннее, поскольку мать Джейни умерла, и никто не знает, кто ее отец и есть ли у нее еще родственники. Пока что они издали экстренный охранный приказ, который передает временное право опеки Службе по охране прав детей, пока они во всем не разберутся.

— Подумать только, сколько бюрократии, — проговорила Ханна, не отрывая глаз от мальчишек.

Я покачал головой.

— Я не понимаю, почему они держат в секрете смерть ее матери, — сказала Ханна.

Я понизил голос, чтобы дети не услышали.

— Она сказала, они не хотят, чтобы тот, кто напал на Бекки, знал, что она умерла. Наверное, думают, что он может как-то проявить себя, если будет думать, что она еще жива. Или хотят поймать его в ловушку.

Она нервно посмотрела на меня.

— Как ты думаешь, нам точно надо идти?

Мы планировали отвести Джейни в парк за бакалеей. Он находился в шести кварталах от больницы, и нам он нравился тем, что он маленький и уединенный. Я поговорил с психологом Джейни, спросил, не слишком ли ее возбудит такая прогулка, но она согласилась, что идея блестящая, только посоветовала сделать все как можно проще и тише.

Мы выбрали этот парк, потому что в нем почти никогда никого не бывает, окружение других детей могло оказаться для нее чересчур. Но хотя там и мало народу, он все равно на виду. Я не хотел подвергать нас опасности.

— Пайпер сказала, что, если мы решим пойти, они могут послать за нами патрульную машину без опознавательных знаков, чтобы следить, если будет что-то необычное или подозрительное.

Тревога оставила ее.

— В таком случае нам не о чем волноваться. Если они там будут, ничего не случится.

Мы посмотрели на спины Дилана и Кейлеба, они играли вместе, смеялись, визжали и иногда громко вопили.

— Все это так нечестно, — сказал я. Это больше всего поражало меня в сложившейся ситуации. Джейни ни в чем не виновата. Она всего только родилась, а родителей мы не выбираем.

— Ужасно, — согласилась Ханна.

У нас обоих были чудесные семьи. Я был единственным ребенком, родители дали мне все, что могли. Папа работал инженером, а мама сидела дома со мной. Мы никогда не испытывали финансовых проблем. Худшее, что случалось со мной в детстве, это когда наша команда Младшей Лиги проиграла на чемпионате штата в восьмом классе. У Ханны было такое же идеальное детство, только у нее еще была сестра. Мы много говорили об этом, когда начинали встречаться. Именно поэтому мы решили остаться в Кларксвилле, в штате Огайо: мы хотели, чтобы у наших детей было такое же невинное детство, как у нас самих.

Никто из нас не приложил никаких усилий, чтобы добиться легкой жизни, мы родились в таких условиях так же, как Джейни ничем не заслужила своей тяжелой судьбы. Когда я был с ней, я не мог думать ни о чем кроме того, что она не заслужила всего, что выпало на ее долю. И кто за это ответит?