Прогулка в темноте

Люси Монро, 2013

Шанель Таннер не считала себя красавицей и не имела успеха у мужчин до того дня, пока на пороге ее лаборатории не появился таинственный красавец Дамиан Воларис. Смущенная и обеспокоенная его настойчивостью, Шанель вскоре поняла, что Дамиан не тот, за кого себя выдает, однако было уже поздно…

Глава 2

— Нет, мы пойдем. — Дамиан глубоко дышал, силясь справиться с собой.

В глазах отражалась буря, царившая в его душе. По ее коже пробежали мурашки, когда она представила, что могло бы произойти, если бы он не взял себя в руки.

— Не смотри на меня так, — отрывисто произнес Дамиан.

— Как? — недоуменно спросила Шанель.

— Как если бы хотела, чтобы я раздел тебя, — процедил мужчина сквозь зубы.

Она не понимала, что происходит. Их тела чувствовали друг друга, их души хотели одного и того же. По правде говоря, она скорее хотела увидеть обнаженным его, но у нее слишком пересохло во рту, чтобы она смогла сказать подобную дерзость. Пришлось лишь покорно кивнуть головой.

— Нет. Сначала мы сходим поужинать. Секс… — Дамиан медленно покачал головой, словно еще не вполне пришел в себя. — Секс будет позже.

— Послушай, может, не стоит откладывать твою благодарность мне за прекрасно проведенное время? — Шанель старалась говорить непринужденно, чтобы скрыть свое возбуждение, но ее дыхание прерывалось. — Мне не просто тянуть с этим.

В ужасе Шанель закрыла рот, чтобы с ее губ не слетело больше непристойных предложений. Вместо того чтобы успокоить ее, заявить о том, что пропустить лекцию, ужин и все то, что стояло между ними и постелью, вовсе не страшно, Дамиан молчал. Он казался удивленным.

Губы Дамиана чуть изогнулись в улыбке, пламя в глазах начало гаснуть.

— Будь спокойна. Когда мы займемся любовью, ты непременно почувствуешь себя вознагражденной.

В обычное время Шанель не прибегала к выражению «заняться любовью». Когда дело доходило до физической близости между двумя малознакомыми людьми, это мог быть лишь только секс. Как они могли заниматься любовью, если не были влюблены друг в друга? Но возражение, родившееся у нее в мозгу, застряло где-то в горле. Она не могла сделать ничего другого, кроме как покорно согласиться:

— Я уверена.

Может, он и был рядовым трудягой в глобальной корпорации, но его уверенность в собственной сексуальной привлекательности была слишком велика, чтобы не довериться ей.

Дамиан галантно отодвинул стул для Шанель. После того что произошло в ее квартире, голова женщины все еще шла кругом. Дамиан был готов овладеть ею прямо в гостиной — никакого изящества, в сторону изысканное соблазнение — лишь похоть, животный голод, поглощающий все его существо.

Но Дамиан не был движим инстинктами. Настоящий мужчина не должен показывать свои чувства. Он не сдерживался, но и не терял самообладания. В постели он мог сдерживаться до последнего, чтобы удовлетворить свою партнершу, за что нередко получал от них комплименты. Тем более он не мог потерять голову лишь от одного поцелуя. Он едва вкусил Шанель, они были полностью одеты, их тела чуть соприкасались. Дамиан хотел пофлиртовать с ней, прежде чем они бы поехали на ужин, смутить, заставить трепетать и хотеть большего. Для того чтобы она дала согласие на поспешный брак и подписала грабительский брачный договор, подготовленный юристом королевской семьи, ему следовало строго придерживаться плана. Дамиан хотел, чтобы ее голова была затуманена эмоциями, а неудовлетворенная похоть перерастала во всепоглощающее желание.

Не следовало растягивать ухаживания еще на неделю. Шанель должна была быть ослеплена, готова стать преданной ему духовно и физически. Но вместо этого он чувствовал себя как безусый юнец, умирающий от желания залезть к ней под юбку.

— С тобой все в порядке? — спросила Шанель. В ее голосе звучала неподдельная тревога.

— Конечно. — Дамиан чуть склонил голову, отбрасывая беспокоящие его мысли в сторону, и как можно шире улыбнулся: — Я здесь, с тобой, ведь так?

— Пожалуйста, не говори так. — Выражение ее лица казалось слишком серьезным, чем ему хотелось бы.

— Почему нет, если это правда?

— Прозвучало неискренне. — В ее серых глазах было слишком много недоверия. — Твоя улыбка… Иногда она похожа на маску.

Странно, что она смогла почувствовать это. Прежде Дамиану удавалось обвести вокруг пальца любого, изображая искренность. Улыбка есть улыбка. За исключением тех моментов, когда она является прикрытием, искусным фасадом. Дамиан знал это, но никак не ожидал такого глубокого понимания от столь необщительного человека, которым была Шанель. Пораженный, он откинулся на спинку стула, заметив на себе любопытные взгляды соседей за столиком. Он обратился к ним.

— Как вам кажется, я искренен? — поинтересовался он у пожилой разодетой в пух и прах женщины, чьи бриллианты больше подошли бы официальному ужину в пятизвездочном отеле.

Она сладко улыбнулась ему в ответ. Неудивительно. Он привык к этому. Так поступали все женщины.

— Мне кажется, да. Возможно, ваша спутница не может побороть неуверенность в себе. Женщины вроде нас никогда не смогут привыкнуть к таким очаровательным ухажерам.

Шанель издала сдавленный вздох. Прежде чем Дамиан успел что-либо сказать, невысокий полный мужчина рядом рассмеялся:

— Хочешь сказать, что я уже недостаточно привлекателен для тебя?

— Нет. — Теплота, с которой женщина посмотрела на мужа, была неведома Дамиану. — Ты все так же хорош, дорогой, как в тот день, когда я вышла за тебя замуж. В другом случае я бы не задержалась рядом с тобой на сорок лет.

Заметно приосанившись, мужчина метнул в Дамиана то, что он считал высокомерным взглядом, и положил свою руку поверх ладони жены:

— Дорогая, я люблю тебя.

Дамиану показалось неприличным и дальше глазеть на супружескую пару, погрузившуюся в воспоминания. Взглянув на Шанель, он увидел, что она тиха и грустна.

— Что с тобой?

— Она права. Я не подхожу тебе.

— Шанель, она не говорила ничего подобного! — Дамиан положил руку на ее колено, скрытое от него тонким зеленым шелком. — Я бы сказал, совсем наоборот.

— О чем ты говоришь?

Дамиан попытался придать мягкость выражению своего лица. Казалось, он услышал, как щелкнули переключатели в техническом мозгу Шанель. Глаза ее расширились, краска разлилась по щекам и шее.

— Это просто химия. Поцелуй ничего не значит.

Он не мог согласиться с этим. Их поцелуй был действительно особенным.

— Мне удивительно, что женщина с твоим образованием может говорить, что существует нечто большее, чем химия.

— Но мы здесь.

— И?..

— Если бы между нами не было этой безумной химии, нас бы здесь не было.

Дамиан не мог поверить тому, что говорила Шанель. Он чуть не потерял самообладание из-за той страсти, что вспыхнула между ними. Существовало лишь две причины, по которым они не остались дома заниматься любовью. И ни одна из этих причин не имела ничего общего с тем, как сильно он желал того, что Шанель так невинно и трогательно предложила ему. Сегодня он не планировал спать с ней. Даже если бы все сложилось по-другому, он бы не изменил своего решения. Ему следует держаться подальше от страсти. Но Дамиан не мог сказать этого Шанель. Даже намекнуть.

— Но мне казалось, ты хотела услышать эту лекцию.

— Ах да… — капризно протянула она, став на мгновение похожей на ребенка.

Это позабавило Дамиана, потому что он был готов биться об заклад — она никогда не была непослушным ребенком. Но она, несомненно, не являлась и такой, какой ее ожидала видеть ее мать.

Внимательно изучив собранную о ней информацию, теперь Дамиан мог с уверенностью сказать, что Шанель слишком похожа на своего отца. Попытки миссис Сальцман повлиять на свою дочь были изначально обречены на провал.

Спустя час Шанель сделала над собой усилие и оторвалась от записей:

— Спасибо, мне очень интересно.

— Пожалуйста. — Его губы тронула искренняя улыбка. Ему нравилось видеть ее такой: увлеченной, погруженной в дело, которое она так хорошо знала.

— Мистер Бирс позволил мне понять два новых положения, которые я не рассматривала раньше. Мне будет необходимо рассмотреть их в моем исследовании. — Лицо Шанель сияло от удовольствия, делая ее еще более привлекательной в глазах Дамиана.

Эта сторона в ней очень нравилась ему. После Дамиан убедился в том, что у Шанель была возможность пообщаться не только с лектором, но и с главой департамента, контролировавшего ее исследование. В это время ее начальник метал в женщину обвиняющие взгляды с другой стороны зала.

— Твой начальник, кажется, не рад тебя видеть здесь, — негромко заметил Дамиан.

— Ему вообще не нравится, когда кто-то из его ассистентов завязывает знакомства вне его департамента. — Шанель казалась абсолютно спокойной.

— Но это непредусмотрительно с его стороны.

— Он великий ученый, но как человек… — Шанель пожала плечами. — В любом случае у меня нет желания уходить с кафедры.

— Почему бы и нет?

— В этом слишком много политической подоплеки. — Шанель казалась почти виноватой. — Мне же нравится заниматься наукой.

В этот момент она была очень похожа на своего отца.

— Почему ты хмуришься?

— Родители были бы больше довольны мной, если бы у меня были амбиции. Если бы они вообще у меня были.

— Да?

— Когда «Уилкс и Таннер» предложили финансировать мое образование, они дали понять, что я могу выбрать любой университет.

Эта информация не стала открытием для Дамиана. Но теперь ему представилась возможность узнать, почему Шанель выбрала местный университет, когда с ее головой и результатами экзаменов она могла претендовать на место в самом престижном университете.

— Ты окончила университет Вашингтона?

— Да, он находился недалеко от дома. Мне не пришлось переезжать.

Жаль. Это могло оказать большую услугу как самой Шанель, так и ее матери.

— Ты до сих пор близка с матерью?

Дамиан понимал ее, хотя никогда бы не признался в этом ни единой душе. Родители дали ему лишь имя, никогда не поддерживали, но он все еще пытался воссоединиться с ними. Всю свою юность он ждал того момента, когда они признают, как были не правы. Но когда этого не случилось, когда он уехал учиться в Штаты, ему пришлось признать, что этого, наверное, не случится никогда.

— Я до сих пор пытаюсь наладить с ней отношения. — В голосе Шанель звучала меланхолия, которая ему не нравилась.

— Но вы слишком разные.

— Да, я та, которую можно назвать странной.

— Ты не странная. — Шанель казалась ему уникальной.

— Но я не та дочь, о которой она мечтала. Моя сестра гораздо более соответствует ее ожиданиям.

— Это же смешно! Ты такая, какой должна быть.

— Иногда мне кажется, что ты говоришь от души.

Ей снова удалось удивить его: Шанель была права. Сейчас он, как никогда, говорил чистую правду, на время позабыв о своей главной задаче.

Шанель не была уверена в том, как правильно следует приглашать мужчину к себе для того, чтобы заняться с ним сексом. Дамиан со своей стороны не делал ничего, что могло упростить ей эту и без того непростую задачу. Несмотря на поцелуй, Шанель все же не была уверена, что он согласится. Весь вечер Дамиан галантно ухаживал за ней, чтобы она получила удовольствие от времени, проведенного вместе. Но она ни разу не поймала на себе такого взгляда, который бы говорил о желании. Вместо этого ей даже стало казаться, что он несколько отстранился. Он не мог смущаться ее потому, что являлся девственником, это уж точно не так, но почему тогда он так себя вел? Это тревожило Шанель.

Она ничего не могла с этим поделать: несмотря на то, как ее тело стремилось познать Дамиана, часть ее все еще настаивала на том, что это должно стать чем-то особенным. Хотя бы значить для него то же, что и для нее самой. Да, Шанель отлично понимала, что это было далеко от современного подхода к жизни. Все, начиная от родителей, которые давно махнули рукой на отсутствие у нее любовных отношений, до друзей, отказавшихся понять ее романтический подход к сексу, все пришли к единому мнению, что ее девственность — лишь очередной показатель того, как мало она вписывается в окружавший ее мир.

Но для Шанель занятие любовью было чем-то большим, нежели связь между двумя телами. Шанель никогда не хотелось секса как такового. И она не была уверена в том, какое влияние он сможет оказать на ее чувства сейчас, если она поддастся искушению. Некоторые вещи воспринимаются по-иному, когда тебе девятнадцать или двадцать девять.

Ей бы не следовало так тщательно думать об этом. Шанель ничего не могла поделать с собой — она нервничала. Чем старше она становилась, тем больше ценила любой контакт с другим человеком. Секс должен был стать наивысшей степенью близости.

Нужно признать, в прошлом Шанель никогда не чувствовала такой глубинной жажды, что возникла у нее при поцелуе с Дамианом. Нет, она не была глупа или наивна. Смерть двоих близких людей, которых она потеряла в нежном возрасте, сделала ее более чем сдержанной. Ей стало очень нелегко открываться людям, особенно мужчинам. Она лишилась отца и дедушки, любивших ее безгранично. Отчим ее скорее ненавидел. Что касается матери… Шанель давно уже не была подростком, но мать этого не замечала.

В конце концов, Шанель была взрослой женщиной, она сама могла решать, приглашать ли Дамиана к себе домой.

Машина мягко притормозила у тротуара. Заглушив мотор, Дамиан отстегнул ремень безопасности. Возможно, ей и не придется ничего решать?

— Ты поднимешься ко мне?

— Я провожу тебя до двери.

— В этом нет необходимости. — Шанель захотела ударить себя по губам. — В смысле… Я хотела сказать, если ты хочешь, то конечно. — Да, так звучит гораздо лучше.

Дамиан заметно удивился:

— Разве я хоть раз не провожал тебя до дома?

— У нас было только три свидания… — Едва ли у них было время завести какие-то привычки.

Эти слова слишком быстро слетели с ее губ, Шанель почти сожалела о них. Да о чем она вообще думала? О какой постели может идти речь, когда они провели едва ли больше минуты наедине друг с другом. Но воспоминания о поцелуе были еще слишком свежи, ее тело изнывало, желая продолжения.

Все то время, что они ехали в машине, Шанель провела в раздумьях, но это ни на йоту не приблизило ее к принятию решения. Она застыла в нерешительности. Дамиан распахнул дверцу с ее стороны и чуть подался вперед, протянув руку:

— Ты идешь? — В элегантном смокинге он был очень сексуален.

Ее пальцы дрожали, пока она расстегивала ремень безопасности. По его глазам было заметно, что он понимает причину ее волнения.

— Не делай так…

Понимающий взгляд стал ироничным:

— Не делать чего?

— Что ты себе вообразил? — Шанель выбралась из машины, не приняв его протянутой руки.

Игнорируя ее попытки держаться подальше, Дамиан положил руку Шанель на талию, прижав ее к себе, пока они приближались к зданию:

— Твоя компания мне приятна.

Жар снова заполыхал в ее теле, живо напомнив о том, почему уже через три свидания она захотела расстаться с девственностью.

— Я все еще не уверена, зачем мы…

— Ты живешь здесь?! — Дамиан проводил Шанель в неохраняемое здание.

Отсутствие консьержа было камнем преткновения между Шанель и ее матерью. И если бы она была обеспокоена ее безопасностью, Шанель бы еще подумала о необходимости переезда. Но это была лишь обеспокоенность публичным имиджем.

— Мне действительно не нравится, что никто не охраняет вход в дом, — настаивал Дамиан, пока она искала ключи.

Мысли же женщины были заняты тем, как именно соблазнить его: очаровывать или действовать решительно, что больше соответствовало его характеру. Они зашли в квартиру, Дамиан закрыл за ними дверь. Разве он не хотел только проводить ее? Значило ли это что-то? Если бы Дамиан просто хотел проводить ее из вежливости, то они бы попрощались на лестнице…

Конец ознакомительного фрагмента.