Глава 1
Раннее утро. Так холодно, что невозможно вылезти из кровати, но папа уже стоит у моей комнаты и тихонько барабанит пальцами в дверь.
— Айла, — шепчет он, — ты идешь? Они уже здесь, в небе над заповедником. Я уверен.
Я пытаюсь сфокусировать взгляд на темных предметах у кровати… Письменный стол, стул, погребенный под школьной формой. Джинсы и свитер комком валяются на ковре. Задержав дыхание, я высовываю голые ноги из-под одеяла и сажусь. Обхватываю себя руками, чтобы согреться. Папа снова стучит в дверь.
— Да-да, я уже встала, — шепчу я.
Натягиваю джинсы и свитер. Потом нахожу в ящике самые теплые носки и пытаюсь согреться. Отопление еще не включили. Сейчас очень рано, на улице еще темно. Дверь скрипит — папа приоткрывает ее совсем чуть-чуть, но я уже вижу его широкую улыбку.
— Что ты копаешься? Можно подумать, ты еще не проснулась.
— Так и есть.
Я поворачиваюсь к нему и провожу рукой по волосам — интересно, я не слишком лохматая?
— Не волнуйся, ты очень красивая, — шепчет он, уже повернувшись к выходу. — Но птицам, в общем-то, неважно.
Я возвращаюсь, чтобы взять ободок для волос, потом, сонно потирая глаза, догоняю папу, который уже спускается по лестнице. Мы оба перешагиваем через скрипучую ступеньку: боимся разбудить маму или Джека. Это только наше время, мое и папино. Мой брат Джек иногда ездит с нами, если не собирается играть в футбол, но, как правило, только мы с папой наблюдаем за птицами. После той зимы шесть лет назад лебеди-кликуны начали прилетать на другое озеро, в заповеднике на болотах. Иногда я надеюсь, что они вернутся на дедушкино озеро, но папа говорит, что этого не случится, потому что там теперь все плотно застроено.
Мы проходим мимо ванной. Я задумываюсь, не почистить ли зубы, но чувствую, что папа взбудоражен, буквально лопается от нетерпения. С ним всегда так. Только проснувшись, он тут же начинает двигаться. Единственное, из-за чего он готов постоять неподвижно, — это птицы.
Он хватает с кухонного стола термос, наполненный кофе. Я достаю кусочек хлеба, но, подумав, забираю с собой целый пакет: вдруг папа тоже захочет есть.
Пока он запирает дом, я переминаюсь с ноги на ногу и дышу на руки, чтобы согреться. За ночь лужайку перед домом запорошило снегом. От мороза трава хрустит под ногами, а дорожка превратилась в настоящий каток. Чтобы добраться до машины не упав, я вцепляюсь в папину руку.
На нашей улице никто еще не проснулся. Вокруг сонно и тихо. Даже в пабе на углу тишина. Во всем мире бодрствуем только мы. Только мы и птицы.
В машине я включаю отопление на полную. Слегка улыбаюсь папе, чтобы показать, что уже просыпаюсь. И вот мы уже в пути.
— Обычно не бывает так холодно, когда они прилетают, — замечаю я.
— Таких холодов не было уже двадцать лет. Кто-то говорил, что лебеди совсем не прилетят. Но они прилетели. Стая уже много дней в пути.
— А откуда ты знаешь, что они прилетят именно сегодня?
Папа пожимает плечами:
— Просто чувствую.
Он смотрит на дорогу. Я закрываю глаза и пытаюсь еще немножко вздремнуть, но слышу, как папа безостановочно барабанит пальцами по рулю. Снова открываю глаза. Папа, как обычно, кусает губу. Каким бы уверенным ни был его тон, он все-таки каждый год волнуется, что лебеди не появятся. Сегодня у папы под глазами темные круги, и он выглядит более усталым, чем обычно. Мама говорит, что он сейчас не очень хорошо себя чувствует: на прошлой неделе его отпустили с работы пораньше, и мама из-за этого переживала. Но больше я ничего не знаю. Мне он просто кажется утомленным.
Мы выезжаем на кольцевую дорогу. Обгоняем длинный грузовик с продуктами из супермаркета; его фары ярко светятся в предрассветной мгле. И все. В остальном дорога пуста. Но небо уже светлеет, меняет цвет с черного на фиолетовый, потом на серый. Из темноты проступает живая изгородь. Я достаю из пакета у себя на коленях кусочек хлеба и начинаю неторопливо жевать. Второй кусок протягиваю папе. Он выключает дальний свет. Никому из нас не хочется слушать радио: кажется, будто оно может что-то испортить. У нас с папой есть ощущение, что зима не наступит, пока мы не проедем ранним холодным утром по всем этим дорогам. Поездка на машине в заповедник — это всегда начало.
