Все жизни текут

Людмила Шипук, 2022

Социально-психологическая повесть Л. Шипук – это волнующая душу история о судьбе девочки, которая воспитывалась у бабушки. Тому, как завязывались и развязывались житейские петли, и посвящена книга, написанная на основе детских и зрелых дневников.Автор прослеживает непростой путь героини в женской самореализации.

Пролог

Мой мир начинается с меня.

«С плача мир открылся для меня,

Плачем и закроется.

Между ними текла река,

Жизни полная строка».

Эх, если бы в тот день не произошло убийство, вся моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому. Хорошо ли, плохо ли, я не знаю, но однозначно по-другому.

Наш большой дом стоит на горе, оттуда открывается чудесный вид на сад.

Виден дом издали. Голубые наличники с витиеватыми узорами улыбаются соседям.

Теплый солнечный свет льётся во все окна с востока, юга и запада и придаёт весёлый вид комнатам. Сегодня жарко. Окна распахнуты.

Два тополя, два великана, как богатыри, охраняют дом с севера.

Вдоль восточной стороны сада раскинули размашистые ветви пять высоких лип.

Когда они цвели, стоял густой медовый аромат, разносившийся далеко за пределы сада.

В центре сада два ряда яблонь, по три в каждом. Цветут георгины, любимые мамины цветы.

Мы долго с мамочкой гуляем в саду, мне хорошо и уютно в животике у мамочки.

Молча вдыхаем тонкий аромат сада.

От момента «любви» мамы и папы, мне пять месяцев в утробе матери.

Мамочка и папочка часто смеялись, им было весело. И я радовалась их радостью.

Имя мне было уже дано, как и мальчику, если бы он родился.

Я безмятежно висела в невесомости, и у меня было хорошее настроение.

В пуповинку я кричала им:

— Я девочка, девочка, меня зовут Людмилка!

То ли голосок мой был слабенький, то ли он застревал в пуповинке,

только мои родители вечером вновь рассуждали: «Мальчик или девочка?»

Они хотели девочку. Я была счастливая и гордая. Вот какие у меня родители!

И вдруг всё остановилось, изменилось, понеслось.

Что же произошло 2 августа? Убийство моего отца.

По пуповине неслись тревожные сообщения, импульсы жали и кололи…

Горемычная мамочка страдала и металась в большом мире, а я металась и билась

в малом от одной стенки до другой. Из маминой надломленной души лились горькие слёзы. Горечь колебалась и отзывалась в моём слабеньком сердечке.

Горькое питьё наполняло меня. Ротиком я заглатывала новые и новые порции горя.

— Мамочка, не плачь! — кричала я всей пуповиной. — Мне жалко тебя.

Тебе только двадцать четыре года. Ты глухо плачешь, братик жалобно плачет, я грущу.

По пуповине летит вновь и вновь:

— Как можно жить? — Жить невозможно.

По всему моему тельцу судороги страха. Они там, наверху, решают, что делать со мной. Моя жизнь висит на волоске.

— О, мамочка! — кричу. — Я так хочу увидеть вас.

Ты хочешь от меня избавиться?

Твои мысли заставляют моё хрупкое тельце сжаться и спрятаться.

Мама, мамочка, мама моя, я люблю тебя.

Я качалась, словно на качелях. Подъём. Падение. То любят, то хотят избавиться.

Завтра судный день, завтра всё определится. В небесной канцелярии был решён вопрос в мою пользу! Всё решил врач, ему удалось уговорить маму, оставить меня на радость ей.

Роды прошли нормально. Я родилась.

Какое счастье, дышу свежим воздухом, и вся жизнь впереди.