Гелла – дочь Одина Одноглазого

Людмила Файер, 2022

Книга повествует о моей второй кошечке, подобранной на даче в конце сентября 2021 года. Мы назвали её Гелла, что значит "сияющая". Это история её настоящей жизни, без прикрас. Повесть является продолжением серии книг о кошках: "Кусакиро" и "Файерфокс – Огненный Лис".

ГЛАВА 2. ПУТЬ НА РАДУГУ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ…

…Этой ночью Радужная кошка снова не пришла, хотя я звала ее так громко, что кошки-соседки в конце-концов зашипели на мою маму.

— Эй, да заткни ты ей уже пасть, Тощая! Твой больной выродок всех наших детей перебудит своими стонами!

Мама обняла меня лапками и стала вылизывать мой раздувшийся глаз, приговаривая:

— Ну тише, тише, моя хорошая! Я расскажу тебе сказку про Радугу и маленькую больную девочку, которая отправилась ее искать.

— Я не хочу сказку, хочу настоящую Радугу! — хрипло мяукала я. — Я устала, я так устала! Мне больно и плохо! Отпусти меня, мама!

— Мы поищем ее завтра… Мы пойдем туда вместе… — наконец сказала измученная моими жалобами и собственным нездоровьем мама. — А сейчас постарайся поспать. До утра осталось совсем недолго. Нас выгонят отсюда на холод, если ты не перестанешь плакать, и мы замерзнем. Ты же видела, как вода в миске, из которой мы пьем, к утру покрывается льдом? Ты же не хочешь, чтобы то же случилось и с нами? Потерпи, недолго осталось…

Мама баюкала меня, мурчала на ушко разные нежности, и я наконец забылась беспокойным сном…

…Утро было холодным и ясным. Мы выбрались из коробки на свежий воздух, уже пахнущий осенней мокрой прелью, и я зябко съежилась — холод охватил мое разгоряченное тельце с редкой шерсткой. Я подошла к миске с водой, чтобы попить. В пасти было сухо, горло болело. Но вода замерзла, и я просто полизала лёд. Еле передвигая лапками я добрела до коробочки, в которой привыкла лежать в последние дни. В нее добрая женщина положила старый шарфик, заметив, что мне понравилось это местечко. Удобно устроившись, я устремила свой единственный глаз в небо и стала разглядывать облака, которые плыли неторопливо куда им было нужно, то и дело меняя свою форму. Это оказалось очень увлекательным, и я даже на какое-то время забыла про боль в глазу…

…Надо сказать, что добрая женщина вдруг куда-то исчезла, и уже несколько дней утром и вечером к нам приходил другой человек, мужчина, который кормил нас, наливал в миски свежую воду и молоко. Я видела его из своего уголка, но он не замечал меня. Вокруг него сразу начиналась беготня из голодных мяукающих ртов. Они окружали его, вертясь и подпрыгивая, изо всех сил стремясь именно на себя обратить внимание. Человек старался, чтобы еды досталось всем. А я… Я даже не подходила. Меня все равно оттеснили бы от миски здоровые и сильные, да и какой смысл было тратить драгоценную еду на того, кто вот-вот должен уйти на Радугу? Это нецелесообразно и нерачительно в нашем животном мире. Выживают лишь сильнейшие. Именно они должны в положенное каждому из них время дать жизнь здоровому и выносливому потомству. А слабые и больные?.. Они должны уйти…

…Сегодня вся наша свора так же, как и в предыдущие дни, заранее выскочила из коробки, в ожидании прихода Кормящего Человека. Мои здоровые, пушистые и сильные собратья весело резвились, скакали вверх и вниз по коробкам и траве, нагуливая аппетит, взрослые кошки умывались и ходили по важным кошачьим, неотложным делам. Мамы не было видно. Наверное она ушла поохотиться…

…Я смотрела на медленно катящееся по небу солнце и не могла оторвать от него глаз. Яркий круг ослеплял, но не жёг. Даже ясным днем солнышко пригревало уже слишком слабо. Я толком и не знала, как оно умеет жечь в разгар лета — ведь мое появление на свет случилось в начале осени. Но мама рассказывала мне, вечерами укладывая спать, что жарким летом в середине дня можно было даже слегка обжечь лапки, ступив на раскаленный солнцем песок. Я пыталась представить жаркий день и горячий ветер, ласково перебирающий шерсть на спине, душное марево, висящее над влажной после ночи травой… Сказки… Все это лишь мамины сказки… И мне никогда не узнать бывает такое на самом деле или нет…

…Солнце продолжало подниматься и слегка пригревать мой бочок, поглаживая его ласковыми лучами. Мне начало казаться, что оно живое и жалеет меня, протягивая лучи, как тонкие, длинные усы, чтобы коснуться моей шерстки и погладить. Я смотрела на необыкновенное светило не отрываясь. Какое же оно было красивое! Вот интересно, а Радуга такая же красивая или еще лучше? Вот было бы здорово уйти жить на Солнце! Наверное там все счастливы и радуются жизни. Там вода в мисочках никогда не покрывается льдом, и лапки никогда не мерзнут. Там всегда тепло и светло, и никогда не приходит стылая ночь, чтобы забрать наши никому не нужные жизни. Вот бы уйти на Солнце! А то кто знает, тепло ли на этой Радуге…

…Звякнула запором калитка… Кто-то пришел… Наверное это тот Кормящий Человек принес еду и воду…

Вокруг раздалось многоголосое мяукание. Кошки наперебой напоминали Человеку о своем присутствии. Я продолжала смотреть на солнце. Бессмысленно думать о еде… Мне все равно ничего не останется после этих проглотов…

…Вдруг кто-то заслонил мне свет солнца, и я увидела второе"солнце"близко — прямо над собой. Надо мной склонилось огромное существо, которое я никак не могла рассмотреть против света, с горящей огнем длинной шерстью на голове.

— Ты — Радужная кошка! — догадалась я. — Наконец ты пришла на мой зов! Я так тебя ждала! Возьми меня с собой в свой волшебный мир, где нет боли и несчастий!

И я протянула слабые лапки к светящемуся в лучах солнца лику существа.

Я очень хотела напоследок спеть Песню Прощания С Мамой, чтобы у нее и у остальных, проживавших с нами, осталась память обо мне, но из горла не вырвалось ни звука. Я открывала рот, силясь произнести хоть что-то, но тщетно. Болезнь уничтожила и мой голос…

Я была готова уйти…

Я даже была рада уйти, чтобы избавиться от той короткой и несчастливой земной жизни, которую успела прожить…

Зачем мне такая жизнь, в которой кроме боли и вечного голода нет ничего?..

Я не отрываясь смотрела в глаза Радужной кошки и молча открывала рот, пытаясь поведать ей о своих тяготах. Рыжая протянула ко мне передние лапы, которые очень напоминали человеческие руки и приняла мое озябшее тельце в теплые ладони.

— Как хорошо! — подумала я, мысленно прощаясь с миром. — Мама, у меня пропал голос, но я кричу тебе, как могу. Прощай, я ухожу туда, где все коты бывают счастливы. Где нет боли и лишений. Где много еды и всегда тепло! Прощай и помни меня!..

…Лапы-руки Радужной кошки подняли меня на небывалую высоту и плавно покачивая понесли в лучший из миров…

Я плыла в теплых объятиях, закрыв глаз, отдаваясь желанному небытию, и никак не могла понять, почему же не проходит боль в глазу? Мама говорила, что когда ты попадаешь в мир Радуги все недуги отступают, и кроме счастья и радости ты ничего не испытываешь… Странно, но у меня все болело ровно так же, как и раньше. И еще отчаянно хотелось есть… Испугавшись, что что-то идет не так, я открыла глаз и пригляделась.

Радужная кошка вблизи оказалась человеческой женщиной с руками, ногами и всем, что полагается людям. То, что я приняла за второе Солнце, было ее головой, обрамленной рыжими волосами. Именно они так ярко сияли, пропуская через себя солнечные лучи и создавая горящий ореол вокруг ее лица.

Радужная женщина осмотрела меня со всех сторон и стала переговариваться с мужчиной, который приходил кормить нас последние несколько дней. В ее голосе я услышала тревожные нотки. Она прижала меня к себе и куда-то понесла. Мужчина шел рядом и тоже все время что-то говорил. Я увидела огромные жилища, к которых любят селиться люди. Они не помещаются в большие картонные коробки, как мы, и строят себе дома из длинных, толстых палок.

Меня занесли в один из таких домов только для того, чтобы покормить теплым молоком, завернуть в мягкие тряпочки и тут же снова вынести на улицу.

Радужная женщина продолжала держать меня на руках и баюкать, словно мама. Очень скоро к нам подъехала огромная, рычащая и плохо пахнущая повозка, на которых люди любят передвигаться, чтобы не ходить ногами, мы влезли внутрь ее чрева, и повозка быстро двинулась с места.

— Какая все же странная жизнь в этом мире Радуги! — подумалось мне. — Я больше не чувствую голода. И это хорошо! Может скоро и боль пройдет? Наверное на все нужно время… Как приятно, что и на Радуге есть молоко! Мама не обманула! Может и вкусные кусочки здесь найдутся? Бедная мама, она наверное не услышала моей прощальной песни. Трудно петь, когда нет голоса. И теперь она бродит там, на Земле, в поисках меня. И не находит… И зовет… И плачет… А эта повозка везет меня куда-то в неизведанное… Странно все это… И прекрасно… Моя жизнь на Радуге началась не совсем так, как я рассчитывала… Посмотрим что будет дальше…

…Куда меня возила в повозке, а потом и носила в специальном переносном домике Радужная женщина, я поняла гораздо позже, когда стала значительно старше и умнее. Тогда я не видела и не знала ничего, кроме своей коробки, пятачка травы перед ней и доброй женщины, которая кормила нас по доброте душевной…

…Мне все казалось сном. Порой не слишком приятным, порой пугающим. Я не могла тогда знать, что на свете существуют люди, которые умеют избавлять кошек от тяжелых болезней и даже от ухода на Радугу. И они совсем не хотят делать тебе больно своими иголками, не просто так тычут разными палочками тебе в нос, глаза, уши и пасть. Все эти непонятные действия делаются только для того, чтобы потом тебе стало лучше. И я поняла это много времени спустя, когда подросла и стала в состоянии анализировать события…

…Тогда мне уже было все равно. Я отдалась на милость своей Судьбы и Провидения. Мама говорила, что дальше Радуги все равно не сбежать, и стОит принимать то, что она посылает с благодарностью, потому, что Дар Забвения — это тоже подарок, который еще нужно заслужить. Значит и мне придется немного потерпеть все, что со мной происходит сейчас, ради моего блага…

…Знаете, я ведь всего лишь кошка-подросток и многих вещей не могу рассказать так, чтобы вам, людям, стало понятно. У меня не хватает нужных слов и описаний для полного изложения, есть только мыслеобразы, которые я не в силах передать речью. Но у меня есть человеческая Ма — моя чудесная Радужная кошка, и ее пересказ моего повествования вам точно будет понятен.

PS

…Я заметила Геллочку в маленькой корзинке, в стороне от большой коробки, где жили кошки. Муж кормил их уже несколько дней, но эту больную малышку ни разу не видел. Возможно сегодня она вышла при нем впервые. Вокруг него обычно бегали только сильные, здоровые на вид котята и взрослые кошки-самочки. Соседка по даче уехала на неделю по делам и просила моего мужа кормить диких кошек, которым она соорудила что-то напоминающее домик из картонных коробок и старых курток. В выходные я решила сопровождать его, хотя, знав мою слабость ко всем мурчащим хвостикам, была определенная вероятность, что я не уйду оттуда без котенка. Но уж очень хотелось посмотреть на красивых разноцветных малышей, которых муж описывал мне по телефону. Особенно ему приглянулся ярко-рыжий пушистый котенок и мое внимание, конечно, было сосредоточено именно на нем.

Мы пришли к соседке утром 2 октября. Ночные температуры были уже слабо отрицательными. Вода в миске с водой за ночь покрывалась слоем льда. Муж всегда приносил с собой канистру со свежей водой, пакет молока и еду.

Гелла лежала на боку, повернув голову, и смотрела в небо. Она была гораздо меньше остальных котят, совсем не пушистая, рябенькой невразумительной расцветки, которую не любящие кошек называют помоечной, а любители — черепаховой. На месте ее правого глаза был огромный гнойный пузырь. Веки слиплись, и из-под них ручейком вытекал гной. Когда я наклонилась над ней, чтобы взять ее в руки, она, максимально вывернув свою крупную головенку, как совка, уставилась на меня левым, зрячим, совершенно круглым глазом. Она смотрела не отрываясь, как будто увидела пришельца с другой планеты. Я протянула к ней ладони, она протянула мне лапки. Когда я взяла ее, она повисла в моих руках, как тряпочка. Никакого сопротивления. Так истощено и измотано болезнью было ее крохотное тельце. Пару раз она попыталась мяукнуть, но не издала ни звука. Голоса не было. Гелла не отрывала взор своего единственного глаза от моего лица. В нем светился уже какой-то потусторонний, тусклый огонек понимания и приятия неизбежного. Кошечка знала, что обречена и была готова умереть. Я тоже видела, что шансов у малышки нет, если я положу ее обратно в корзинку. Может еще день-два — и ее не станет.

— Это смертница, — сказала я мужу. — Если мы прямо сейчас не отвезем ее к ветеринару и не заберем жить к себе, то она умрет. И очень скоро.

Мужа не пришлось упрашивать. Он сам видел безнадежное состояние малышки.

Быстро покормив остальных кошек, мы вернулись к себе домой, чтобы дать немного теплого молока продрогшей и голодной малютке, завернули ее в полотенце, вызвали такси и, не позавтракав и не умывшись, поехали в ветлечебницу.

Очереди в этот час там не было, и нас приняли сразу, без записи. Геллу осмотрели, взвесили, измерили температуру. Она весила 420 г. Возраст определили, как месячный. Взяли мазки на анализ из больного глаза, носика и ротика, прочистили то, что осталось от глазика, сделали четыре укола: антибиотик, витамины, иммуномодулятор и подкожно ввели физраствор. Кошечка оказалась сильно обезвожена и истощена. Прописали капли и мазь для глаза, витамины и серию уколов.

На эти уколы мы ездили на такси еще три дня. Их кололи внутримышечно, по два за раз в задние ножки, которые были толщиной с карандашик. Это было очень болезнено, нас предупредили. Гелла кричала от боли, и даже при том, что мяукать она совершенно не могла, крик прорывался через ее повреждённые болезнью связки. Я бы ни за что не справилась с этими уколами сама, настолько у нее все было хрупким, тонким, а ее еще приходилось и крепко держать, чтобы не дернулась…

Надежды на то, что Гелла сможет видеть правым глазом не было никакой. Глаз почти полностью съела болезнь. То, что она сама выживет, вызывало некоторые сомнения, но надежда была на антибиотик и хороший уход. Анализ показал врожденный запущенный микоплазмоз, переданный внутриутробно больной матерью, болезнь коварную и неизлечимую, которая, подобно герпесу, поселяется в теле раз и навсегда, и даже при успешном лечении может вылезти в любой момент на поверхность и ударить снова и снова.

Но мы поставили цель сделать все возможное для несчастной малышки, которая никогда не видела белый свет двумя глазами. И началось долгое лечение…

Я увидела под деревьями

Охапки красной листвы…

Тщетное подношение.

Верно молвят: в десятой луне

Мир покидают боги.

(Идзуми Сикибу)