Африка – любовь моя

Людмила Попова

Людмила Попова – член Академии российской литературы, член Союза российских писателей. Много лет проработала в Минвнешторге и в МИДе России, в том числе за границей.Книги: «Африка», «Тайны Ласточкиного гнезда», «В лучах волшебного фонаря», «Адам и Ева», «Горстка черешен», «Ленин возвращается».Книга «Африка – любовь моя» посвящена долгосрочной командировке в Республику Бенин, впервые была издана в 2009 году. Все действующие лица вымышлены, любое сходство с реальными людьми случайно.

10. В гостях у Ольги

Сегодня жена торгпреда, Ольга, пригласила меня после работы к себе в гости. Я с радостью приняла приглашение.

Ольга показала двор торгпредства со всеми потаёнными уголками. Он небольшой, но очень уютный. Вдоль забора растут кусты гибискуса с крупными красными цветками. Такие у нас выращивают в горшках и называют «китайскими розами». Под сенью кокосовых пальм — маленький бассейн, сейчас без воды, а рядом — белый ажурный столик, окружённый такими же стульями. За зданием, в дальнем углу, притаилось роскошное манговое дерево, непроглядная крона которого напоминала густую африканскую шевелюру.

Ольга рассказала много интересного про манго. Оказывается, здесь их два сорта: маленькие с обилием волокон внутри — их называют дикими, и крупные, сочные и сладкие, под названием «королевские», такие как раз росли во дворе торгпредства. Интересно, что цветы у них невзрачные: зелёного цвета, мелкие, едва заметные и даже ядовитые.

Говорят, что в густых кронах этих деревьев прячутся змейки «пятиминутки». Змейки чёрного цвета, длиной не больше десяти сантиметров и очень ядовитые: через пять минут после укуса человек умирает, если срочно не ввести противоядную сыворотку. Отсюда и название «пятиминутки». Ольга предупредила на всякий случай, что у неё есть противозмеиная сыворотка, хотя во дворе торгпредства, слава богу, никаких ползающих ещё никто не замечал. Может, потому, что здесь жил огромный пёс — ризеншнауцер по кличке Фил, который теперь ходил по пятам за хозяйкой.

Неподалеку от мангового дерева поднялся куст бананов. Я читала, что это травянистое растение. Вот уж не подумаешь, что это трава: довольно толстый стебель возвышается метра на два, сверху пук широких листьев, а под ними свисает огромная, килограммов на десять, связка бананов с цветком на конце. Мне потом посчастливилось отведать и бананов, и манго из торгпредского сада. Всё из нашего садика было, конечно, вкусней, чем на рынке. Валерий похвалился, что это он посадил бананы. Он много насажал плодовых растений, оставил о себе память…

Ольга спросила, согласна ли я иногда прогуляться с ней в кафе-мороженое или в бассейн, которые располагались неподалёку. Конечно, я согласилась. После прогулки по саду мы поднялись в квартиру торгпреда, которая находилась на втором этаже: кухня, спальня и просторная гостиная с выходом на веранду.

— Хотите попробовать каракатиц? — спросила Ольга.

Я никогда их не ела — слышала про каракатиц, но даже не знала, что они съедобные. Ольга вытащила из холодильника миску с этими каракатицами, которые внешне походили на кальмаров, только без щупалец. Я помогла их потрошить: вспарывать брюхо и выливать в раковину тёмно-синюю, как чернила, жидкость. Такую жидкость они выпускают в море, чтобы ослепить противника и скрыться. Потом Ольга обжарила их в кляре. Подошёл торгпред. Мы уселись за столом в гостиной, чтобы поужинать. Каракатицы в кляре показались мне очень вкусными. Фил, Ольгин любимец, вертелся возле стола, выпрашивая кусочек. Владимир Петрович выговаривал Ольге, что нельзя портить собаку и кормить её со стола, на что жена только снисходительно улыбалась. Торгпред объяснил мне, что каракатиц ему дали на советском корабле, который заходил недавно в порт, доставив свежезамороженную рыбу согласно контракту. Наши траулеры вылавливают у побережья Африки морскую рыбу, потом передают на торговые суда, а те развозят по странам-получателям. Это очень выгодные контракты для африканских стран: население получает достаточно много недорогой качественной рыбы, которая служит для них основной пищей.

— Здесь есть крупный коммерсант, Антуан Коджа, ты его скоро увидишь, мы с ним часто встречаемся, он давно уже покупает у нас свежезамороженную рыбу. В порту есть склады-холодильники, принадлежащие французам, где можно хранить скоропортящиеся продукты. Коджа выдаёт эту рыбу небольшими партиями уличным торговкам, и они в тазах разносят товар по городу для продажи. Ты уже небось заметила: торговки, в основном женщины, всё носят на голове. Потому они такие стройные. Среди африканок не встретишь ни одной кривобокой или сутулой.

Что правда, то правда. Кривобоких африканцев не существует. И ещё одну особенность я заметила: у африканских женщин очень пышные попы, как подушки. Можете смело поспорить на что угодно: сухопарых африканок не бывает.

— А чем здесь занимаются мужчины?

— А мужчины лежат в тенёчке, отдыхают, как и положено. Это только у нас мужики вкалывают, — со смехом объясняет Владимир Петрович.

Я стараюсь задобрить Фила и потихоньку даю ему угощение со стола. А как иначе? Он после Ольги подходит ко мне и с такой укоризной смотрит, как будто хочет сказать: «Сама лопаешь, а мне жалко дать малюсенький кусочек?» И ещё, когда я на него не обращаю внимания, он трётся об меня грязной бородой, оставляя следы на чистой одежде. Спорить я с ним не хочу. Вы бы видели его клыки! Да он не только руку — всю меня вмиг перекусит. Владимир Петрович не понимает моих проблем.

— Все вы, женщины, одинаковые. Вы жалеете и не хотите понять, что портите пса, делаете его оболтусом. А он, между прочим, очень породистый, — объясняет мне торгпред. — Я тебе его паспорт не показывал? Сейчас принесу. Смотри, какая у него родословная: шесть колен. И все медалисты. Ты знаешь своих предков в шестом колене? И я нет. А предки этого пса все известны и по отцовской, и по материнской линии. Мне его два года назад Юрий Никулин подарил. Фил был тогда совсем малюсеньким щеночком. На лапках едва держался, на каждом шагу падал. А теперь вон какой вымахал! Оленька, ну вот сколько я буду тебя просить не кормить пса со стола? Он должен есть свою еду из своей миски и не приставать к гостям, — сердится торгпред.

Ольга отвечает ему снисходительной улыбкой.

— Через месяц придёт следующий корабль, мы тебе заполним морозилку рыбой. В основном будет скумбрия. Но, может, и какая-нибудь другая. А вот на рынке рекомендую купить капитана, она по вкусу похожа на нашего осетра. Мы тебя свозим как-нибудь на рынок, где продают всё, что вылавливают в море, — обещает торгпред.

— А какие здесь креветки замечательные! И совсем недорогие, — добавляет Ольга.

Я любила их посещать. У них так уютно! А гостеприимная Ольга всегда находила что-нибудь вкусное для угощения. Она — прекрасная хозяйка. К тому же красавица. Особым её украшением были пышные золотые волосы, спускающиеся ниже пояса. Ни разу я не видела её злой. Сердитой — да, но никогда озлобленной. Ольга была врачом-кардиологом, училась в аспирантуре. Через месяц они с мужем должны были отправиться в Москву на отдых, а пока она показывала мне местные достопримечательности.

Несколько дней спустя мы посетили кафе-мороженое. Маленький чистый зал, негромкая музыка из приёмника, белые салфетки на столиках. В зале — ни души. Мы заказали ванильно-клубничное французское мороженое. Принесли произведение искусства: в красивой креманке — горка мороженого, украшенная разноцветными цукатами, свежей клубникой, взбитыми сливками и даже крошечным бумажным зонтиком. Всё настолько красиво, что жалко есть. А на вкус — ничего особенного. Наше пусть не так изысканно оформлено, но, по-моему, намного вкуснее.

— Оно низкокалорийное, — объяснила Ольга его преимущества. — Можно съесть много, и не поправишься. А наше мороженое очень жирное. Но вам, Рита, не мешает немножко поправиться, — заметила она, рассыпая глазами весёлые искорки.

Она была права: во мне в ту пору весу было всего 49 килограммов при росте 1,62 метра. У Ольги же было восхитительное тело, достойное энгровских полотен.

Ещё через неделю мы с ней посетили гостиницу «Шератон». Её построили на берегу океана западные немцы незадолго до моего приезда. Ольга показала мне несколько баров; в одном, на её взгляд, самом красивом, украшенном в восточном стиле, мы заказали кока-колу и жареный арахис. Здесь всё было в коврах, так что гарсон, официант, двигался совершенно бесшумно, хотя и очень проворно.

В холле гостиницы располагалось множество киосков с сувенирами местного и европейского производства. Из африканских меня больше всего впечатлили коврики с нашитыми фигурками зверей. Я решила, что обязательно куплю себе такой для Москвы.

Мы вышли к бассейну, который находился за гостиницей, со стороны океана. Подкрашенная вода была ярко-бирюзовой, вокруг стояли шезлонги и пёстрые зонтики. Ольга предложила искупаться и позагорать и расстроилась, когда я отказалась: моя слишком чувствительная кожа боялась загара. Пока она купалась, а потом загорала на деревянном лежаке, я читала книжку, спрятавшись от солнца под широким зонтом. В посольской библиотеке я взяла роман Ф. М. Достоевского «Идиот», который поглощала с огромным удовольствием. Роман меня потряс — перевернув последнюю страницу книги, я целый месяц приходила в себя. Казалось, после него больше нечего читать. Другие произведения Достоевского, которые я потом нашла в библиотеке, показались мне намного легковесней…

В бассейне купались только белые. Неожиданно появилась африканская семья: отец в сопровождении пяти дочерей разного возраста. И глава семейства, и девочки были одеты в дорогие европейские костюмы. На девочках — элегантные английские шляпки с ленточками и даже перчатки (в такую-то жару). Хотя если они прибыли сюда на машине с кондиционером… Они прогулялись вокруг бассейна, внимательно рассматривая белых людей, как зверей в зоопарке, и не спеша, чинно и важно удалились.