Без крыльев

Людмила Миловацкая

«Рожденный ползать летать не может!» – гласит хрестоматийная истина. Значит, «рожденный для полета» – летает? Увы, далеко не всегда! Случается, крылья становятся обузой: красиво, романтично, да больно хлопотно – слишком они большие, слишком светлые. Одно неосторожное движение, поступок, даже мысль – и на белоснежной поверхности грязное пятно! Как же уберечь их от грязи? Разве что снять и положить их в целлофановый пакет до лучших времен. А уж каково жить без них…

Глава 12

— Опаньки, останови! — положил руку на пульт Мишка. Даня и не заметил, что все это время машинально нажимал на его клавиши. — Новости культуры из Америки.

— Надо приобщиться, чтобы быть в курсе событий, — встрепенулась Наташа.

Показывали какую-то благотворительную тусовку, на которой голливудские актеры были со своими детьми. По тому, как ухнуло вниз и тут же подскочило к горлу бешено заколотившееся сердце, Даня понял — в этой толчее была Маргарет. Ее тут же и показали. Крупным планом, вместе с Томом Кертисом, партнером по фильму.

«Вот оно что! Не зря весь день ныло сердце, не зря нервничал, не случайно завелся этот дурацкий разговор о кино», — пытался совладать с собой Дэн.

— Симпатичный парень. Чем-то на тебя похож, — бросила пытливый взгляд на хозяина Наташа.

— Еще бы! Эта роль писалась на Сокола, только он уже тогда решил не сниматься, — заметил Михаил. — Ведь это ты предложил режиссеру пригласить Тома на пробу?

Даня молча кивнул головой. Он хорошо помнил, что испытывал чувство вины перед киношниками, строящими под него планы. Стараясь хоть как-то загладить ее, очень тщательно продумал варианты замены на роль. Не случайно им оказался профессиональный спортсмен, теннисист, карьера которого подходила к концу. Он обладал приятной внешностью и выраженной мужской харизмой.

— Мэг заметно похудела. Волосы отросли… Выглядит немного усталой… Но все равно, до чего хорошенькая! — комментировала вслух Наташа.

— Да. Расцвела наша Марусенька! — с удовольствием подтвердил Михаил. — Она так долго оставалась в тени твоей славы…

–…и ее это нисколько не огорчало. Я точно знаю, — решила уточнить Светлана Александровна.

— Все это знали. Может, поэтому и Дэнькины поклонницы относились к ней с симпатией. Ведь обычно они не жалуют жен своих кумиров, — не сводил глаз с экрана Михаил.

— Ну, это исключительно Данина заслуга! Он у нас личность неординарная! Таким все прощается, даже счастливый брак, — Лариса провела рукой по плечу мужа.

— Согласна! — отвернувшись от телевизора, Наталья окинула Дэна странным взглядом. — За тобой всегда чувствовалась какая-то тайна — и на льду, и на экране — везде присутствовал ее флёр. Это дорогого стоит, особенно в глазах женщин!

— Точно! Сокол был королем в спорте и стал им в кино. А королям, как известно, позволено то, что не дозволено простым смертным, — поцеловав ручку жены, Михаил наполнил водкой два бокала.

— За тебя, брат! Много чего у нас с тобой в жизни было хорошего. Верю — и еще будет. За наше будущее!

Мужчины встали и обнялись, глаза обоих повлажнели. Женщины отвернулись и, как по уговору, уставились в телевизор.

Известный журналист светской хроники тарахтел как заведенный. Предметом обсуждения была мода нынешнего сезона. Все восхищались ее простотой и функциональностью.

Наталья зорко подмечала все детали туалетов:

— Действительно, как говорится, простенько и со вкусом. Одно нехорошо: цена «сиротского» Машиного платьишка наверняка не меньше моей шубы.

Костюм Мэг действительно выглядел очень простым: полуоблегающее платье по щиколотку и сандалии с высокими узкими ремешками. Так, впрочем, было одето большинство приглашенных дам. Мужчины также демонстрировали демократичный стиль одежды — свободные, в основном светлые брюки, разноцветные рубашки с распахнутыми воротниками, спортивная обувь. Мэг вела за руку прелестную девочку лет пяти. Даня сразу вспомнил, что у Тома дочка, он отсудил ее у ее матери — у той были какие-то проблемы, то ли с алкоголем, то ли с наркотиками.

Сашка, как ни в чем не бывало, сидел на широких плечах Тома, чему-то смеялся, размахивал каким-то дурацким флажком. Вместе им было, очевидно, хорошо. Комментарий был соответствующим: «На наших глазах рождается новая звездная пара».

От всего увиденного на душе стало до того муторно… И Лариса подлила масла в огонь. Стоя за плечом с чашкой в руках, произнесла с явным удовольствием:

— А они хорошо смотрятся!

— Сколько раз тебе говорил, чтобы ты не стояла за спиной! — от раздражения свело скулы, но Даня быстро взял себя в руки. — Извини, я же просил тебя — не стой сзади.

В тот же день он сдал свой билет. Матери не стал ничего объяснять, сослался на дела.

Спать улеглись рано.

Боль тупой иглой засела прямо за грудиной. Он с трудом поднял глаза к небу — ни одной звезды! Мгла вокруг, непроглядная мгла. Смертельная тоска сжимала сердце ледяной рукой: он один, один во всей Вселенной. Сознание угасало, и вдруг в кромешной тьме золотистой искоркой промелькнула спасительная мысль: «Боже, как я мог забыть! Для того чтобы оказаться с близким человеком, вовсе не обязательно его материальное присутствие. Родная душа услышит мой призыв и откликнется, прильнет к сердцу, утешит боль, усмирит душу»… — Единственная моя, жена моя, услышь меня, — прошептал он вслух. В ответ — вселенское безмолвие. Это было страшнее смерти. Он не просто одинок — он покинут всеми, кто был ему дорог, — людьми и ангелами. За что?!

— Это ты оставил всех нас… — услышал он тихий, как последний вдох, голос и на долю секунды увидел знакомый мерцающий силуэт. Усилием воли Даня открыл глаза: «Слава Богу! Это всего лишь сон. В комнате темно и тихо».

Осторожно, чтоб не разбудить Ларису, Даниил поднялся с постели. Некоторое время сидел за столом, закрыв лицо руками.

— Единственная моя, жена моя, услышь меня! — шепотом повторил запомнившиеся слова. Прислушался — ни звука! Тишина такая, что в ушах звенит.

«Хоть бы кто на машине проехал!» — горько усмехнулся он.

Рука привычно потянулась к холодильнику. Взяв любимый стакан, отмерил выверенную дозу. На кухне зажегся свет.

— Дэничка, ты что это впотьмах сидишь? А это что? Водка?! С каких это пор ты стал пить в одиночку? — Светлана Александровна, прислонившись к стене, испуганно смотрела на сына.

— Приснилось черт-те что, вот я и решил…

— Нет, ты уж это брось! Обещай, что никогда не будешь решать свои проблемы в обнимку с бутылкой!

— Мам, ты же знаешь…

— Знаю! Очень даже хорошо знаю, сколько людей через это «лекарство» погибло, скольких мужиков лишилась Россия. И ты туда же! Зачем же тогда берешь маленький стаканчик? Бери побольше, вон стаканяка, — с этими словами она водрузила на стол высокую склянку. — Выдуй целую бутылку, мало — еще! И больше никаких проблем ни у тебя, ни у других. Похороним, поплачем один раз — и все.

— Мам, ты что, Ларису разбудишь!

— А что Лариса?! Разве жена не самый родной тебе человек?! Что глаза опустил? Стыдно? Живешь как во сне!

— Так оно и есть… — зло ухмыльнулся Даня.

— Сам виноват, что живешь вполсилы, словно тебе хребет переломали. Своей жизни ты хозяин. Только зачем чужой век заедать? Или тебе скучно одному страдать? Надо, чтобы рядом еще кто-то мучился? С Машей не прошло, давай другую тиранить?! Лариса потерпит, да вот беда: тебе от ее страдания ни жарко ни холодно. Так ведь? Не хочешь, не можешь жить с человеком — отпусти, дай ей свободу.

— Да не нужна мне никакая свобода, — послышался спокойный голос Ларисы. — Она стояла в дверях, с сухими глазами, в аккуратно перепоясанном халатике. — Светлана Александровна, не вмешивайтесь, пожалуйста, в нашу жизнь. Мы сами во всем разберемся и со своими проблемами сами справимся. Даниил соскучился по сыну, вот и разнервничался. Попросите Мэген отпустить к нам Сашу, и все само собой уладится. Что касается алкоголя, Дане его пагубность известна получше нас. Он никогда не станет его рабом. Так ведь, Данюша? — Лариса с мягкой улыбкой привлекла к себе его голову. — А раз уж налили водку, предлагаю всем выпить, по сорок грамм, как врачи рекомендуют, и отправимся спать. Захотите продолжить разговор, поговорите завтра, на свежую голову. Ну, давайте, за наше здоровье!

Утро выдалось ясным, солнечным, синим. К ночному разговору никому не хотелось возвращаться. Три дня перед отъездом провели по-семейному тихо, спокойно.

Только перед самым отлетом самолета, уже и посадку объявили, Данила напомнил:

— Уговори Мэген опустить Сашку хотя бы на месяц. Она тебя любит и не откажет в просьбе.

— Я знаю.

— Если спросит, почему я не приехал…

— Не спросит.

— Знаю… Посмотри, как она там…

— Разве ты не видел?

— Вот и чудесно! Тем более должна отпустить сына. Ларисе давно пора с ним познакомиться.