Пять рассерженных мужей

Людмила Милевская, 2002

Ну и попала Сонька Мархалева в переделку! Мужья подруг во главе с её бывшим супругом решили, тщательно маскируясь, начать общий бизнес торговлю гробами и бездомными котиками… Однако Сонька моментально вычислила их. Но вывести на чистую воду не успела – оказалось, что за горе-бизнесменами охотятся весьма серьёзные структуры. Пятеро решительно настроенных мужчин знают какую-то чрезвычайно важную тайну, которую из них будут вытягивать любыми средствами… Кто же поможет подругам спасти их драгоценных мужей? Конечно, вездесущая и неутомимая Сонька! Тем более, что на этот раз её помощником оказался настоящий французский граф.

Глава 8

Неожиданно для меня инициативу перехватил Тосин Тасик, из чего я поняла, что в деле, которое мужики замыслили, зачинщик он.

— Значит так, — пытаясь придать своему писклявому голосу басовитость и деловитость, начал Тасик. — Я тут все обмозговал и разработал стратегический план. Ну, вы сами в курсе…

Я думала он о деле говорить начнёт, но он продолжил довольно-таки неожиданно.

— Вы сами в курсе, у меня опыт и организаторские способности, — закончил он, с чем мужики тут же не согласились.

— Ага, — съязвил мой Евгений, — способности по организации отъезда твоей Тоськи к месту службы. И то, исключительно в целях минимизации продалбывания мозгов. Вот я в бизнесе…

Но хвастануть ему не удалось.

— Да что ты в бизнесе понимаешь?! — возмутился Тасик. — Ты всего лишь бережёшь чужое добро, а у меня целая фирма… — Тут он запнулся: — Хм. Была, но зато какие доходы, какие проекты, коллектив.

— Тоже были, — на мой взгляд, очень к месту вставил Пупс.

— Я людей сплотил! — затравленно взвизгнул Тасик, на что тут же последовал ответ.

— Значит ты хороший плотник. Вот теперь и будешь лесом заниматься, — хохотнул Архангельский, решительно перехватывая инициативу.

Остальные дружным смехом его намерения одобрили и поддержали.

— Значит так, — дипломатично заявил Архангельский, — Тасик… То бишь, Станислав, не обижайся, ты, значит, у нас молоток и все тут правильно говорил, только так дела не делаются.

Я сразу потерялась в догадках какие там у них не делаются дела. Хоть убейте меня, от этого придурковатого Станислава я ничего о делах пока не услышала, как уши в сторону кухни не направляла — что-то плёл про стратегический план и про свои способности. Если это и есть дела, так какую же они собрались считать «капусту»?

Однако, Архангельский продолжил и сразу свет пролил.

— Раз уж мы решили заниматься деревообработкой в России, — важно изрёк он, — то и действовать нужно по-русски. Виктор, ты смотрел, что там с экономикой вырисовывается у Тасика?

— Вырисовывается рентабельность сто пятьдесят четыре процента, — тоном доки отозвался Пупс, зашуршав бумагами.

— И это все? — разочарованно вопросил Архангельский.

Я с трудом под дверью усидела. Что за лохи? Куда они лезут? Пролетят, как обычно, а платить будут их несчастные жены.

И Женька, дурак, туда же, за этими простофилями тянется, вместе с ними и пролетит…

Эх, как чешутся мои кулаки!

Но с другой стороны, если он пролетит, то платить будет Юлька, а она очень платить не любит, пожалуй, ещё больше Тамарки. Значит с Женькой развод. Ха! И ещё какой!

«Ох и погонит она его!» — размечталась я.

— Совсем же неплохо, Иван, — вступил в разговор мой Женька.

Лёгкий на помине, будто слышал, что о нем подумала. Хотя, в последнее время, с тех пор как мы расстались, о нем думаю постоянно.

— Совсем неплохо? Конечно, — пренебрежительно подтвердил Архангельский. — После всех раздач как раз на сигареты без фильтра хватит. И то не всем.

Мужики загудели, а он начал считать, зная его привычки, уверена, обязательно загибая пальцы.

— Налоговой дать нужно? — спросил он.

— Нужно, — нехотя подтвердили мужики.

— Это раз, — открыл счёт Архангельский. — Природоохране нужно?

Все примолкли, но опытный Пупс подтвердил:

— Нужно.

— Это два, — продолжил счёт Архангельский. — Санэпидемстанции нужно?

— Ну это грабёж! — возмутился Даня. — Санэпидемам-то зачем?

— Нужно-нужно, — заверил Пупс, и Даня умолк, а Архангельский продолжил:

— Это три. Ментам ещё, пожарным… Скажите спасибо, что рэкет отпадает. В общем, семеро с ложкой ждут не дождутся, и рентабельностью в сто пятьдесят процентов никак не обойтись. Нужно процентов четыреста, на худой конец триста пятьдесят, не меньше. И это я берусь обеспечить.

Мужики замолчали, поражённые грандиозностью замыслов Архангельского, Пупс же бросился лихорадочно производить подсчёты, громко щёлкая клавишам своего старого раздолбанного калькулятора, как кастаньетами.

Заявление Архангельского так впечатлило Даню, что тот внезапно его зауважал и перешёл к непривычно официальному обращению.

— А как же, Иван Фёдорович, ты собираешься триста пятьдесят процентов обеспечить? — с непередаваемым пиететом спросил он.

— Господа, вы не видели меня в деле! — с беспрецедентной наглостью заявил Архангельский, от чего у меня душа в пятки ушла.

«Ну-у, теперь Маруся его точно убьёт, — подумала я. — Конечно убьёт, когда за долги продаст свою квартиру. Больше ей нечего продавать, новую-то машину своему Ване она ещё не купила, а за старую много не возьмёшь.»

Распереживалась я уже не на шутку, уже хотела выскочить из засады и загубить на корню их глупую затею, но в этот момент Пупс нарушил молчание.

— Ваня, — грустно сказал он, — такая рентабельность даже при продаже оружия большая редкость. Может торговля наркотиками это позволяет, но только без посредников. А в деревообработке для достижения поставленной тобой цели нужно делать продукцию из воздуха и без энергозатрат.

Обстоятельная и сугубо правильная речь Пупса произвела на мужиков впечатление. Это я поняла по гробовому молчанию.

— Взгляни вот, — Пупс снова зашуршал бумагами. — Здесь все расчёты.

Однако, Архангельский взглянуть не пожелал и даже рассердился, пренебрежительно отмахнулся.

— Некогда смотреть, — брезгливо заявил он. — Тут не гляделки требуются, а дело делать нужно. Но ты, Витяня, не дурак, узрел в корень. Потому на сверхприбыли и рассчитываю, что сырьё мы почти бесплатно возьмём. Вам просто повезло, что я Марусе подвернулся!

Пока мужики до звона в мозгах напряжённо гадали в чем им повезло, Архангельский тут же их и просветил:

— Зря что ли я из Архангельска, из лесного края? — спросил он и, не давая ни кому издать ни звука, тут же ответил на удачно поставленный собою вопрос: — Нет! Не зря! Я же и вырос прямо в лесу!

«Слышала бы Маруся! — ужаснулась я. — Не хвастала бы его манерами.»

Между тем Архангельский продолжил:

— Да-а, вырос в лесу, среди сосен, так что с дубами на «ты». Короче, уже с кем надо созвонился и товар в пути. С «бабками» тоже все намази.

— С какими «бабками»? — изумлённо осведомился Пупс.

— Имеются ввиду «бабки», что на взятку пойдут, — пояснил Архангельский, — потому что лес нам на реализацию дают.

И тоном полнейшего превосходства над собравшимися он заключил:

— Вот так-то, господа! Учитесь, пока я жив. Вы целый год хороводы водили, не знали как к настоящему делу подойти, а я в два счета все концы в одно кольцо свёл, и уже считаем «капусту». Такие мы, поморы, на ходу подмётки рвём.

«Да-аа, — сидя в очень неудобной позе под дверью кухни, подумала я, — не умрёт от скромности Марусин Ваня. Не умрёт и даже не заболеет. Эк его понесло, ну чистый Хлестаков.»

Словно узнав о моем осуждении, Архангельский неожиданно сбавил обороты, почувствовал, думаю, что уж слишком распустил свой павлиний хвост. Короче, не знаю что на него нашло, но весь этот парад-алле, стыдобу эту, он быстро свернул и закончил сдержанно и по-деловому.

— Сейчас посовещаемся, — сказал он, — перезвоню и поедем.

— Куда? — испуганно спросил Евгений, ошарашенный деловым напором Архангельского.

— Как куда? — изумился тот. — Стрелку забивать да «капусту» отслюнявливать, бакшиш. Лес, — он почему-то причмокнул, — пальчики оближешь!

— Небось ворованный, — внезапно предположил Даня.

Уж никак не ожидала от него прыти такой. Думала, дремлет по обыкновению.

— Ворованный, — бодро согласился Архангельский, — но с документами.

Судя по молчанию, мужики крепко переваривали эту новость, ещё не зная как к ней отнестись. Все, как один, дружно предпочитали домашний диван да финский унитаз параше и шконке. У них потому и с бизнесом не ладилось, что к воровству слишком много предубеждений было. Да и вялость всех одолела. На здоровый мужской риск был способен лишь мой Евгений, да и тот патологически не любил нарушать законы, без чего ни шагу в нашей стране. Короче, мужья моих подруг очень ручные мужчинки. Ручные и домашние, дальше дивана никуда, а тут заява такая.

В воздухе запахло парашей и шконкой.

Молчание подзатянулось, я начала скучать.

Наконец мой Женька обстановку разрядил.

— Дела делами, но пиво-то киснет, — сказал он и мужики оживились.

— Да! Пиво! Пиво! — закричали они.

«Конечно, — подумала я, — уж лучше пивка попить, чем над проблемой голову ломать.»

Подумала и разозлилась. Вот в этом они все: от любой мало-мальской неприятности в негу и удовольствие, сломя голову, кидается наш мужик. Совсем удар не держит. И не хочет держать. Вот Ваня — с Марусей поругается и сразу к пивной, пивом да раками горе своё заедать. Женька мой после всех ссор услаждал себя футболом. Пупс, Тасик, Даня — те вообще в этом смысле уроды, о них и говорить не хочется…

— Выпили все пиво, — страдальчески воскликнул Тасик.

«Вот это настоящее горе!» — проникаясь сочувствием, подумала я.

— Как же, — рассмеялся Евгений. — Что бы я вам предлагал, если выпили? Ты что Думаешь, я тот дурак из поговорки, которого за бутылкой пошли, так он одну её и принесёт? Нет уж, учёные.

Раздался резкий звук отодвигаемого стула и…

И Женька направился в прихожую.