Пусти козла в огород

Людмила Милевская, 2002

Алиска в очередной раз умирала. Поскольку в последнее время это было ее перманентное состояние, я не особенно волновалась. Но, примчавшись в Питер, поняла, – дело серьезное. По словам Алисиной соседки, «эти стервы» сначала сглазили мою подругу, а теперь травят ее. А она, глупышка, им всегда рада и приглашает в дом. Не могли смириться эти змеи – подруги Алисы – с богатством, красотой и с ее славой художницы. А больше всего не могут простить ей супружеского счастья с красавцем Германом. Зависть, зависть… Но не будь я Соня Мархалева, если не докопаюсь до истины. И докопалась… Как же обвели меня вокруг пальца!..

Оглавление

Из серии: Соня Мархалева – детектив-оптимистка

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пусти козла в огород предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 6

Вернувшись в Москву, я тут же включилась в налаживание семейных отношений. «Налаживание» — крепко сказано, учитывая, что мой муж уже не мой муж, а семейные отношения у него теперь сплошь с моей подругой.

Но надежды я не теряла, не вешала нос, а героически решила вернуть себе то, от чего отказалась не так давно практически добровольно. На этот раз я Юльку донимать не стала, сразу позвонила Евгению на работу. Он не удивился и не обрадовался.

— А, это ты, — вяло откликнулся он, явно стараясь меня обидеть.

Я не пошла у него на поводу, прекрасно понимая, что он уязвлен. Евгений всегда считал, что я слишком много внимания уделяю подругам, в последнюю нашу встречу вышло, что я и вовсе не ему отдала предпочтение. Каким-то там Тамарке и Алиске. Потому-то я и решила сразу брать быка за рога. Не раздумывая, сказала:

— Женя, Алиса умирает! — Он взревел:

— Что-о-о?!

— Да, — подтвердила я. — Когда ты ушел, она потеряла сознание и осталась жива лишь благодаря тому, что я к ней примчалась.

Видимо, речь моя оказалась слишком пространна. Евгений успел прийти в себя и даже обзавестись сомнениями. Зря я дала ему опомниться.

— Соня, опять ты за, свое? — спросил он. — Ну сколько можно выкручиваться? Я устал. Оставь меня в покое. Дай мне жить.

— А кто тебе не дает, кто не дает? — глупо хихикая, спросила я. — Только Алиска действительно умирает непонятно от чего.

— У нее есть Герман, — напомнил Евгений.

— Герман в командировке, — укоризненно сказала я. — Ты бы бросил своего Серегу, если бы он нуждался в помощи?

Затронув святое, я, как ни странно, выиграла. Евгений сначала вызверился. Закричал: «Серегу не трожь!», но одумался и сказал:

— Ладно, проехали. Я тоже немного не прав. Нужно было дождаться конца вашей болтовни. Но, Соня, честное слово, порой ты бываешь…

— Невозможной, — подсказала я, не веря своим ушам.

«Господи, — подумала я, — за что ты мне, грешной, такое счастье посылаешь? Голову на отсечение дам, Женька настроен на мир. Думаю, Юлька его уже достала. Видимо, и в самом деле все познается в сравнении. Ничего, после Юльки он еще и не так оценит меня! После Юльки он будет носить меня на руках похлеще, чем Герман Алиску!»

— Да, — согласился со мной Евгений, — Тамарка права, ты действительно невозможная, но я поделать с собой ничего не могу, люблю тебя, дуру, и все.

«Как милы наши мужчины, — замирая от счастья, подумала я, — даже признаваясь в любви, они норовят нагрубить. Это все от излишней стеснительности. Застенчивые до грубости».

— Я тоже, дура, тебя люблю, — призналась я, и этим же вечером Евгений был у меня.

На этот раз я развернулась по полной программе. Не буду описывать подробно. Скажу только: прическа, платье, туфли — просто блеск!

Я и Евгений сидели при свечах в гостиной, слушали англоязычные песни, пили французское вино, закусывали швейцарским сыром и вспоминали первые дни нашей любви. Оба сгорали от страсти и бросали красноречивые взгляды в сторону спальни. И оба героически держали себя в руках, не желая обнаруживать запредельную степень чувств. Я из понятных соображений: из женской гордости, нечего ему думать, что я от него без ума. А по какой причине сдерживался Евгений — понятия не имею. Думаю, из вредности и глупого упрямства, присущего всем мужчинам без исключения.

Наконец Евгений сдался, покинул кресло, обнял меня, страстно выдохнул:

— Соня, я так соскучился…

И в этот значительный момент раздался телефонный звонок. Памятуя о подозрительности Евгения, я трубку сняла, настраиваясь на разговор, но разговора не состоялось.

— Соня, — пролепетала Алиса, — я умираю. Если в чем виновата перед тобой, прости, прости…

И она повесила трубку. Я в растерянности посмотрела на Евгения и прошептала:

— Алиса опять умирает…

Он почему-то взбесился:

— Что значит «опять»? Ты же утверждала, что она умирает, так почему «опять»?

Я ничего лучшего не придумала, как оправдываться.

— «Опять» потому, что она то умирает, то оживает, то снова начинает умирать, — промямлила я, чем окончательно разозлила Евгения.

— Ты совсем завралась! — рявкнул он, вылетая в прихожую. — Еще неизвестно, кто тебе звонил! Я, как дурак, примелся со своими объяснениями, а у нее не нашлось и часа, чтобы спокойно посидеть! Э-эх! — заключил он, хлопнув дверью.

Я, прижимая трубку к груди, застыла, не в силах поверить в то, что произошло.

«Он ушел? — стучало в висках. — Ушел? Снова? Чертова Алиска!!»

Вспомнив про нее, я вспомнила, что Алиска умирает. Я попыталась дозвониться до бедняги, но безуспешно. Тогда я позвонила Симочке. Взведенная мной, она помчалась к Алисе, но вскоре вернулась.

— Соня, Аля не открывает дверь, — дрожащим голосом сообщила Симочка.

— Дуй к Марго, у нее есть ключи, — скомандовала я и бросилась упаковывать чемодан.

Позвонила Симочка. Она была в панике, куда-то подевалась Марго. Я тоже запаниковала, злясь на Евгения, на обстоятельства, на бестолковость Симочки. Будь я рядом с Алисой, не возникло бы таких проблем, уж я бы отыскала Марго. Тьфу! Да на кой мне она нужна? У меня у самой есть ключи от квартиры Алисы.

Я забросила чемодан в багажник, села за руль «Мерседеса» и помчалась в Санкт-Петергбург.

* * *

Едва я вышла из лифта, как на лестничную площадку выпорхнула Симочка.

— До сих пор не нашла Марго! — заламывая в отчаянии руки, закричала она. — Соня, нужно слесаря вызывать!

— Зачем? — удивилась я, шаря по карманам в поисках ключей.

— Чтобы дверь ломать. Отыскав ключи, я смело заявила:

— Дверь ломать не придется.

Мы вошли в квартиру. Алиса лежала на полу в холле в двух метрах от дивана. Ее прекрасные широко распахнутые глаза казались безумными. Губы шевелились, не издавая ни звука, руки беспомощно скользили по паркету.

— Алиса! — закричала я. — Алиса!

Она вздохнула и еле слышно прошептала:

— Со-оня…

— «Скорую»! — взвизгнула Симочка, бросаясь к телефону.

«Скорая» приехала быстро — Симочка их застращала, сказала, что гибнет известная художница. Я добавила масла в огонь, по ходу расписывая Алискины недуги.

Медики так впечатлились, что, недолго думая, погрузили Алису на носилки и помчали в клинику. Мы с Симочкой следом. В приемном отделении я щедро раздавала автографы, требуя особого внимания к себе и к пациентке.

— Вы должны подвергнуть мою драгоценную Алису тщательнейшему обследованию! — взывала я. И ее подвергли. И ничего не нашли.

— Для своего возраста она практически здорова, — сказал профессор.

— Здорова? — хором закричали мы с Симочкой. — А как же обмороки?

Профессор пожал плечами:

— Единственное, что можно выделить, так это ее редкую впечатлительность.

Я рассердилась:

— С этой своей впечатлительностью она всю жизнь жила, но в обмороки никогда не падала. Скорей падали от нее остальные, живущие рядом.

— И все же, думаю, что обмороки отсюда, — важничая, произнес профессор. — Полезно, впрочем, понаблюдаться у невропатолога и, не пугайтесь, у психиатра.

«Вот до чего Алиска дожила, — подумала я, — уже и Фаня ей пригодилась».

В тот же день я позвонила Фаине и подробнейшим образом ввела ее в курс.

— Ну вы даете, — гаркнула она. — Если б я и взялась за Алиску, так лечила бы ее только от врожденного идиотизма.

Здесь я вступилась за подругу.

— Она умом не блещет, это да, — согласилась я, — но и подозревать ее в идиотизме не вижу причин.

— Как же? — удивилась Фаина. — Она же во всем слушается тебя, что характеризует ее исключительно как идиотку.

— То, что Алиса слушается меня, — парировала я, — говорит о ее уме. Его хватило, чтобы разобраться, кого надо слушаться, чего не могу сказать о тебе.

Я возмущенно бросила трубку и постановила:

— Алиса! Ты абсолютно здорова!

— Все так говорят, — уныло согласилась она. Я призадумалась. И в самом деле, как-то странно развиваются события. Все заверяют, что Алиса здорова, а бедняжка чахнет прямо на глазах, и никому нет до этого дела. Безобразие!

— Скажи, дорогая, — спросила я, — когда это началось? Ты помнишь тот день, когда первый раз почувствовала себя плохо?

— Да, — ответила Алиса, — хорошо помню. Мне стало плохо сразу после вернисажа. До этого я была счастлива и здорова, на вернисаже, ты же помнишь, тоже от радости сходила с ума, всех друзей собрала, ликовала… А на следующий день с трудом поднялась с постели, хотя накануне почти не пила. Так, бокал шампанского, бокал шампанского…

Я вспомнила слова Марго. «Сглазили ее эти стервы, сглазили», — сказала она.

«Так вот о ком идет речь, — наконец догадалась я. — Под стервами Марго имела в виду подруг Алиски: Фаину, Лору, Нюрку и Карину».

— Понятно! — воскликнула я. — Слишком ты радовалась. Кому-то радость твоя костью поперек горла встала. Признаться, я считала глупостью твою затею с колдуньей, но теперь так не считаю.

Алиса воспряла духом. Начала рассказывать, что Марго отыскала ей приличную ворожею, которая и прошлое, и будущее видит, и любое проклятье может снять, и приворожить, и все остальное.

Я поинтересовалась:

— Кстати, а куда подевалась твоя Марго?

— Ах, — вздохнула Алиса, — Маргуша сказала, что и шагу не ступит в мой дом, пока я не посещу ворожею. Она вообще уехала в деревню к маме.

— А мы сегодня же и поедем к ворожее, — скомандовала я.

* * *

Ворожея отнеслась к своим обязанностям серьезно, долго крутила Алису, выспрашивала о ее болячках, непонятно с чего вдруг заинтересовалась ее позвоночником, потом напоила нас кофе, разложила карты, бросила кости и вынесла приговор.

— Сглазили! — сказала она. — Сглазили из-за крашеной ткани!

— Нельзя ли поподробней, — попросила я, по собственному опыту зная уже, как тяжко извлекать информацию из ворожей.

— К чему подробности? — удивилась она. — Тут лечить надо, сильно лечить. Лечиться будете? — с надеждой спросила она Алису.

— Будем, — решительно ответила я за подругу.

— Тогда устраивайся вон на том диване и не мешай, — скомандовала ворожея.

Она извлекла из антикварного шкафа зеркало.

Поставила на стол металлическую плошку и сноровисто развела в ней огонь, используя для этого сухой спирт.

Широким жестом ворожея провела зеркалом над головой Алисы. Подняла глаза к потолку и заунывно загундосила:

— О, Предвечный! О, Предвечный царь! Бог неизреченный, создавший все из любви к людям и для блага их. Воззри на меня, Алису, твою недостойную слугу, на мое чистое намеренье. Удостой послать ко мне ангела своего Анаеля…

«С таким лечением и Марго отлично справилась бы, — подумала я. — Молитву к гномам весьма шустро читала».

Между тем ворожея бросила в огонь щепотку желтого порошка, и в комнате запахло шафраном.

— Предлагаю тебе курение, о боже мой. Триединый, благий, стоящий превыше херувимов, — громогласно сообщила она.

Я заскучала, Алиса же преисполнилась благоговения. Заметив это, ворожея вдохновилась, раскраснелась от удовольствия, заважничала. Она сунула зеркало в дым, струйкой поднимающийся над плошкой, и жалобно запричитала:

— Приди, Анаель, приди! Приди ко мне добровольно…

Я же мысленно добавила: «Пока по-хорошему просим».

Ворожея, словно услышав мои мысли, сердито буркнула:

— От вас плохая энергия исходит.

— Мой бывший муж целиком с вами согласен, — ответила я.

— Со-оня, — взмолилась Алиса.

Взгляд ее был полон укора. Я примолкла, а ворожея, торжествуя, продолжила свое дело.

В общем, это все довольно долго тянулось; я умирала с тоски. Скукотища невообразимая. Лучше бы на эти деньги раз сто сходила в оперу. Ворожея, по-моему, уже повторяться начала, но все же до конца процедуры добралась. Передать не могу моей радости, когда она, повизгивая, закончила:

— Восхваляемый небесными духами, живущий и царствующий в вечности! Да будет так!

Алиса была близка к оргазму, когда ворожея истово перекрестила зеркало и облегченно сказала:

— На сегодня все.

— Как это все? — изумилась я. — Алиса что же, выздоровела?

— Ишь, какая скорая! — возмутилась ворожея. — Сорок пять дней еще повторять процедуру буду. Тогда зеркало окурится и в нем появится Анаель в виде прекрасного ребенка. Вот тогда его можно просить исполнить все желания.

— Какие желания, какие желания? — заинтересовалась Алиса.

— А любые, — махнула рукой ворожея. — Можно ту, что сглазила тебя, совсем извести. А можно порчу на нее наслать. Ну уж само собой нужно просить, чтобы Анаель с тебя снял порчу.

Ворожея шустро собрала все свои магические вещички.

— Ты бы заплатила, милая, — сказала она, обращаясь почему-то ко мне.

— Сколько? — спросила Алиса.

Наглая ворожея назвала такую сумму, что у меня дыхание перехватило. Я перемножила ее на сорок пять дней и пришла в ужас.

— Нельзя ли что-нибудь покороче и поэффективнее? — поинтересовалась я и мысленно добавила: «И подешевле».

— Можно, — кивнула головой ворожея. — Но за этот сеанс плату все-таки внесите. Иначе Анаель разгневается.

— Ладно, — согласилась я, — заплатим, но только после окончательного излечения.

Поумневшая ворожея на этот раз связываться со мной не стала, а увела Алису в другую комнату.

Лечила она ее там недолго, а сумму запросила, на мой взгляд, астрономическую. Я попыталась спорить, но Алиса безропотно заплатила.

— Скажите хотя бы, когда она выздоровеет? — в глубине души обливаясь слезами, спросила я.

— Уже здорова, — отрезала ворожея, и мы отправились домой.

Через каждые десять минут я интересовалась у Алисы:

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, лучше, — улыбалась она. Когда мы проезжали мимо цветочного салона, она попросила притормозить.

— Зачем? — удивилась я. Алиса загадочно улыбнулась.

— Сонечка, ты знаешь, что нынче в моде бутоньерки? — спросила она.

— Знаю, — ответила я, — и очень люблю приколотые к одежде цветы, но они, к сожалению, недолго живут.

В глазах Алисы появился озорной блеск.

— В этом салоне продаются чудесные бутоньерки с каким-то французским составом! — ликуя, воскликнула она. — Представляешь, цветок в такой бутоньерке способен жить дня три, если не неделю. Я подарю тебе, это чудо!

— Зачем? Пойду и сама куплю.

— Ты так много со мной возишься, хочу тебя отблагодарить, — обиженно надула губки Алиса.

— Что ж, пожалуй, я действительно заслужила. Иди, подари мне эту бутоньерку.

Алиса выпорхнула из машины. Вскоре на моем воротнике красовался букетик живых цветов: в малюсенькой пробирке жили три миниатюрные розочки. Прелесть! Прелесть!

Я расцеловала Алису, она же просто торжествовала. Я опять подумала: «Кукла, настоящая кукла».

* * *

— Ах, Соня, — входя в квартиру, воскликнула Алиса, — похоже, колдунья и в самом деле вылечила меня! Пойдем, покажу свою новую картину.

— Пойдем, — сказала я, направляясь в мастерскую исключительно из желания получше рассмотреть Алису — там хорошее освещение.

Пока Алиса хвалилась вдохновением, сподвигшим ее на создание серо-буро-малинового пятна, безобразно расползшегося по холсту, я придирчиво всматривалась в ее лицо. Она действительно посвежела.

— Аля, ты как себя чувствуешь? — спросила я.

Она удивилась:

— Я же сказала, чудесно. Просто великолепно. Можно, останусь в мастерской и немного поработаю?

— Можно, — разрешила я, — но, умоляю, не называй это работой, потому что тогда непонятно, чем занимаются все остальные, приносящие пользу государству, себе и людям.

Оставив Алису с ее мазней, я спустилась вниз. Тщательнейшим образом осмотрела ее квартиру на предмет колдовства. С лупой облазила все углы, исследовала окна и стены, но, кроме нескольких воткнутых в обои иголок, ничего не нашла. Под ковром обнаружилась, правда, еще записка, написанная почерком Марго.

«Глава мертвых пусть прикажет тебе, Владыка, через живого и посвященного змея! Херуб пусть прикажет тебе. Владыка, через Адама Иотхавах! Блуждающий орел…» — прочитала я.

Плюнула и забросила скомканный клочок бумаги под диван.

«Иголки воткнула сама Алиса, — решила я, — писанина Маргушина, в остальном — полный порядок. Но ворожея и не говорила, что Алисе кто-то вредил. Она сказала, что сглазили, следовательно, просто кто-то позавидовал».

Я начала припоминать вернисаж, после которого Алиса пригласила подруг на чашечку кофе. Старательно перебрала в памяти лица всех этих змей и пришла к выводу, что если Алису и сглазили, то все хором. Фаина напилась и назойливо кричала, что обожает ее, но рожа у нее далеко не любящая была.

Лора Ибрагимовна жмурилась от удовольствия. Ласкала Алису взглядом, но в уголках красивого рта затаила змеиную улыбочку.

Красавица Нюрка, лишь только мы вошли в холл, устроилась напротив зеркала и принялась изучать то себя, то Алису, явно сравнивая и, очевидно, приходя к мнению, что сравнение совсем не в ее пользу.

Карина вела себя очень естественно. К ней, увы, придраться я не могла, так искренне выглядели все ее похвалы, но чего еще ждать от артистки?

Много лет армянка Карина выступает в цыганском театре под сценическим псевдонимом «Цыганка Аза», так стоит ли ждать от нее искренности?

Я пришла к выводу, что Алису сглазили сразу все ее подруги, потому она так сильно и заболела.

На следующее утро за завтраком я обнаружила, что Алиса на удивление быстро восстановила здоровье. Она была весела, щебетала без умолку. В конце концов я сказала:

— Дорогая, мне пора отправляться домой, ты же поменьше общайся со своими подругами.

— Кстати, — запоздало вспомнила Алиса, — мы же не обсудили с тобой наш поход к ворожее.

— Как это было возможно, когда ты сразу скрылась в мастерской? — попеняла ей я.

— Так давай теперь обсудим. Мне вот совсем не понятно, что ворожея имела в виду, когда говорила про крашеную тряпку.

— Не тряпку, а ткань, — поправила я. — Совершенно очевидно, что она имела в виду твое увлечение. Ткань — это холст, который ты красишь с утра до вечера.

Алиса растерялась:

— И что это значит?

— Только то, что твои подруги позавидовали твоему таланту, — без зазрения совести солгала я, потому что рассказывать Алисе о том, что они позавидовали ее молодости, красоте и богатству, бесполезно. Алиса до хрипоты будет возражать, убеждая меня, что все ее подруги просто золото.

Услышав же о своем таланте, Алиса призадумалась и согласилась со мной:

— Пожалуй, ты права. Раз я заболела после вернисажа, значит, или Лора, или Нюра позавидовали мне. А может, даже и Карина.

— Фаня в этом деле не хуже других мастерица, — заверила я. — Так что меньше общайся с ними, будешь здоровей. Да и я устала туда-сюда мотаться. Совсем личную жизнь забросила. Кстати, ты бы дала уж ключи от своей квартиры и Симочке. Пожалуй, она единственная не имеет твоих ключей.

— Да-да, — обрадовалась Алиса, — надо и для Симы ключи заказать.

Выдав поручение Симочке приглядывать за Алисой, я отправилась в Москву.

Оглавление

Из серии: Соня Мархалева – детектив-оптимистка

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пусти козла в огород предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я