Мерзавец на выданье

Людмила Милевская, 2003

Что хорошего можно ждать от жизни, если ты верзила, дылда, каланча? С детства Валерия считала себя уродиной и неудачницей. И с мужчинами ей не везло. Вечно около нее крутились неприметные блондины небольшого росточка. А она мечтала о брюнете. Задушевная подруга Лизка задалась целью выдать Валерию замуж. Она пристроила ее в школу телохранителей в Лондоне. В конце учебы девушке наконец-то повезло: она выиграла конкурс на выгодное и престижное место телохранителя миллиардера Дорофа! А вскоре познакомилась с красавцем мужчиной, мечтой всей ее жизни. Но интересный брюнет оказался международным террористом, которого разыскивал Интерпол. Бедняжка Валерия была лишь орудием, с помощью которого преступник намеревался подобраться к Дорофу. И очутилась Лера в роли то ли подсадной утки, то ли овцы на закланье, то ли была разменной монетой в отчаянной игре миллиардера и террориста…

Глава 3

В школе преподавали психологию, классический психоанализ Фрейда, аналитическую психологию Юнга, индивидуальную психологию Адлера, гуманистическую психологию Маслоу, гештальт-подход Перлза, трансактный анализ Берна, социально-психологические теории Эриксона, Фромма, Хорни и Салливана, феноменологическое направление Роджерса, а так же идеи Кутера, Кохута, Балинта, Кэхеле, Томэ…

Все это Валерия жадно поглощала, примеряя на себя и болезненно копаясь в своей душе, израненной частыми падениями со скамеек. Естественно, что к концу столь усердного обучения она знала про себя все: что надобно и что не надобно.

Теперь ей было ведомо, что у нее низкая самооценка. Что как женщину она не ставит себя и в грош. Что ее внутренний строгий Родитель часто бьет ее горемычное и талантливое Дитя, энергией которого же и питается, а вялый бездеятельный Взрослый на все это взирает уныло и безучастно, потому как сильно недоразвит — следствие чрезмерно строгого воспитания. Мамаша Валерии была деспотом.

Но это еще не все. Валерия обнаружила у себя довольно-таки приличный комплекс Антигоны, поскольку обожала своего отца. Имелся и слабенький комплекс Дианы…

Впрочем, может и не слабенький — порой Валерия просто мечтала превратиться в мужчину. И тогда у нее появлялся комплекс Ореста. Причем, вопреки комплексу Ореста, Валерии, иногда, хотелось убить свою мать вполне осознанно — так сильно та портила ей жизнь. Комплекс Электры, естественно, тоже имелся — а куда ж ему деться при такой любви к отцу и ненависти к матери.

Теперь-то Валерия поняла, что именно ненависть приобрела форму дочерней любви и беспрекословного послушания.

Но это еще не все. К пышному букету своих комплексов Валерия, не задумываясь, добавила комплекс неполноценности и комплекс полноценности — причем сразу оба. Так же, она обнаружила у себя ряд неизлечимых неврозов и бесконечное количество акцентуаций и еще много чего, о чем лучше и не поминать ближе к ночи и даже по утру.

Теперь Валерия знала, что необходимо пересмотреть устарелые нормы своего жития, отбросить их как малоадаптивные и…

Что дальше?

Отреагирование комплекса Электры в системе классического психоанализа, разрушение внутреннего Родителя в системе трансактного анализа, «переваривание» интроекта в системе гештальттерапии, блокирование малоадаптивных мыслей в системе когнитивной терапии и т. д. и т. п.

Короче, надо очень и очень над собой работать, не страшась никаких психоаналитических наворотов и психотерапевтических приемов. Если удастся избавиться от комплексов и вредных психологических защит, уверена была Валерия, то неприметные щуплые голубоглазые белокожие блондины среднего роста, стеснительные и смешливые, канут в лету.

Они уйдут, скроются, убегут…

Им на смену придет высокий сильный, уверенный в себе брюнет. Он мгновенно станет ей верным мужем и заботливым отцом их будущих чад.

Ради этого стоит над собой поработать, не правда ли?

И Валерия работала.

Ох, как она работала над собой!

…

Но меньше ростом не становилась.

Сутулость, правда, ушла. С ее уходом огромный кусок мяса (ее тело) приобрел формы: появились талия и грудь, исчез живот, легче стала походка, но…

Чувство уверенности не приходило. Валерия по-прежнему считала себя уродиной и пораженкой, легкой добычей неприметных щуплых голубоглазых белокожих блондинов среднего роста, стеснительных и смешливых — черт их всех раздери!

Валерия так и не смогла снять тот тяжеленный крест, который с помощью любящей матери однажды поставила на себе. Она точно знала что до самой могилы ее ждет несчастливая женская доля. Все, что возможно в этой жизни, она проиграет, утратит и не найдет…

Исходя из всего этого, можно представить с каким настроением она отправилась на конкурс. Легкой летящей походкой, дерзко выступая красивой грудью и соблазнительно покачивая стройными бедрами на конкурс шагал кусок, все тот же огромный кусок мяса и ничего поделать с этим Валерия не могла.

Так она себя ощущала, вопреки реальности, объективности, действительности и т. д. и т. п.

Однако, как директор школы и предполагал, Валерия легко обошла своих конкуренток.

Правда, узнала она об этом позже, когда неделя напряженнейшей борьбы в тире, на тотеме и в бассейне увенчалась встречей с личным представителем господина Дорофа — мистером Кляйстом.

Мистер Кляйст подошел к своему делу очень серьезно. Их беседа была на удивление продолжительной и многотемной. Каких только вопросов от него не услышала Валерия. Бедняга бледнела, краснела и диву давалась.

С непередаваемым облегчением вздохнула она, когда мистер Кляйст (весьма пожилой) утомился, белоснежным платочком смахнул пот со лба и поднялся, протягивая на прощание свою холодную руку.

— Поздравляю вас с победой, — сияя фальшивой американской улыбкой, сказал он. — После получения диплома вы — в числе трех претенденток на место личного телохранителя — приглашаетесь на собеседование с самим господином Дорофом. Последнее слово в выборе кадров может сказать только он.

Валерия окончательно поняла, что проиграла конкурс и терять ей больше нечего. Изрядно потрепанные бесплодной борьбой нервы сдали, чему Валерия была даже рада, так сильно не понравился ей этот старый Кляйст.

— Три претендентки?! Так с какой же победой вы тут меня поздравляете? — возмутилась она. — Вы что, издеваетесь? Почему вы решили, что буржуй выберет с дуру меня? Ха! Три претендентки! Красотки, думаю, еще те! Нужна я ему, как зайцу триппер, этому вашему Дорофу, будь он неладен!

Манерный и благовоспитанный мистер Кляйст остолбенел, чем сильней распалил Валерию.

— Сам-то он, наверное, урод еще тот, вот и подыскивает себе цыпочек, — рискованно высказалась она насчет Дорофа. — Так знайте: мне все равно! Не хотите меня, так и не надо! Сказали бы сразу! Мучать зачем? Издеваться над собой не позволю! И нечего на меня таращиться! Что, правда колет глаза?

И так далее и тому подобное… Путая английский и русский Валерия долго митинговала — Кляйст-то молчал, огорошенный.

В конце вдохновенной речи, разумеется, под Валерией поломался стул. Он просто не мог не поломаться, так сильно в пылу обиды ерзала и подпрыгивала она. Стул подкосило — Валерия, злая на весь белый свет, упала, вскочила и, сжав кулаки, грозно уставилась на застывшего Кляйста.

«Выдать бы тебе, — говорило ее лицо. — Выдать бы так, чтобы мало не показалось! Выдать за все унижения жизни! Унылой и бесполезной! Старый ты хам!»

Да-да, она готова была его поколотить — пожилого чинного Кляйста.

Однако, он странно себя повел. После бесцеремонной речи Валерии он опешил, конечно, и рассердился, но после ее падения смягчился, позволив себе рассмеяться лишь мысленно.

— Вы зря так нервничаете, — мягко сказал добрый Кляйст. — Господин Дороф совсем не урод. Он очень симпатичный мужчина. Он молод, образован, умен. Он тонкий ценитель хорошей беседы, и потом я абсолютно уверен, что господин Дороф выберет именно вас.

Простодушная Валерия, не заметив иронии, мгновенно утратила гнев и растерялась. Ей уже было стыдно за свою откровенную речь.

— Вы так думаете? — не своим, осевшим голосом прошипела она.

— Ваши шансы весьма велики, — серьезно заверил Кляйст. — После получения диплома вы можете смело отправляться в отпуск. Одна лишь просьба: пожалуйста, сообщите мне свой адрес.

— Зачем? — все еще пребывая в растерянности, спросила Валерия.

— Я должен вызвать вас на собеседование с господином Дорофом. В данном случае, собеседование чистая формальность. Уверен, господин Дороф выберет вас, но я вызову и ваших конкуренток, так что не пугайтесь. Вижу, вы очень не любите конкуренции, — с добрейшей улыбкой заметил Кляйст.

«А кто ее любит?» — подумала Валерия, но промолчала.

Или вид у нее был предельно жалкий или опытный Кляйст умел углядеть настоящее в душах несчастных дев, но он проникся такой симпатией к хулиганке-Валерии, что признался:

— На месте Дорофа я выбрал бы вас уже за один только темперамент.

Пока Валерия столбенела, не веря своим ушам, он продолжил:

— Выбрал бы сразу, без всякого конкурса.

— Но почему? Почему? — наконец изумилась она.

— Потому, что вы больше всех подходите на это место. В вас прекрасно сочетаются женское изящество и необходимая сила. Вас легче всех остальных выдать за секретаря-референта, и вместе с тем в нужный момент вы быстрее всех реагировали на опасность. Ваша интуиция просто потрясает, а вашему умению владеть оружием позавидовал бы и бывалый снайпер. И потом, не каждая девушка может легко развалить своим грациозным телом добротный английский стул. Это победа. Ваша победа. Уже окончательная.

Валерия, вытянув шею вперед, пытливо всматривалась в морщинистое и все же холеное лицо мистера Кляйста.

«Не шутит ли он? Не издевается ли? Не хочет ли просто обидеть?» — спрашивал занудистый Родитель.

«Врежь ему, врежь!» — советовало ранимое Дитя.

«Ты действительно стреляла лучше всех, и быстрее всех реагировала на опасность. Так стоит ли удивляться его похвалам, пусть даже и саркастичным?» — недоумевал Взрослый.

— Спасибо, — сказала Валерия, внутренне торжествуя победу своего недоразвитого Взрослого.

— Не стоит, — усмехнулся представитель. — Вы действительно лучшая, но есть и другая причина, по которой господин Дороф, я абсолютно уверен, выберет вас.

Валерия напряглась:

— Какая же?

— Из всех конкурсанток вы единственная русская не эмигрантка, а из самой России. Ваши конкурентки из семей эмигрантов второго и третьего поколения. По-русски они разговаривают с акцентом, господин же Дороф гордится своим отличным произношением. Он боится испортить свой русский. Понимаете, когда нет приличной практики и все время слышишь английскую речь, то неизбежно появляется акцент, он же этого принципиально не хочет.

— Но телохранитель не массовик затейник, — из вредности возразила Валерия. — Он обязан охранять, а не развлекать.

— Но господин Дороф много времени проводит в дороге. Кроме вас, ему не с кем будет поговорить. Поэтому я уверен, он выберет вас. Вы прекрасный профессионал, и у вас чистый русский.

Услышав это, Валерия помрачнела.

«Это не моя победа, а победа обстоятельств, — решила она. — Обстоятельства всего лишь удачно сложились, поэтому я первая».

Если человеку надобно проигрывать, если человек к этому привык, он будет видеть поражение даже в своем триумфе. Валерия была безутешна.

Мистер Кляйст, удивленный такой неожиданной переменой настроения, спросил:

— Что вас не устраивает?

— Все устраивает, — солгала она.

— Кстати, по ранее указанной причине вы можете рассчитывать на доплату к тем десяти тысячам долларов, что положено вам получать. Впрочем, все будет зависеть только от вас. Думаю, господину Дорофу вы понравитесь, и он захочет вас щедро вознаградить.

Валерия мысленно жевала свое поражение, и не понимая сказанного, механически ответила:

— Да-да, спасибо.

— Что ж, желаю вам всего хорошего. Не забудьте оставить ваш адрес моему секретарю. Месяца через три я вызову вас на собеседование с господином Дорофом, после чего вы подпишете договор, — мистер Кляйст ослепил ее новой улыбкой. На этот раз искренней.

Растерянная Валерия вышла на улицу и грустно побрела, хаотично натыкаясь на прохожих.

«Так значит я не победила, — рассеянно думала она. — Значит, я просто русская. И все. Почему — все? — тут же возразила она себе. — Я овладела редкой для женщины профессией, скоро экзамены сдам, получу диплом…

Но на работу меня взяли не потому, что я самая лучшая…

Кстати, сколько мне будут платить?» — наконец-таки озадачилась она.

И тут до Валерии дошло то, что сказал мистер Кляйст: десять тысяч долларов.

«Бешеные деньги! Но за какой срок? За год? Или за квартал?»

Валерия, расталкивая прохожих, вихрем понеслась обратно, ворвалась в кабинет мистера Кляйста, смущаясь, закричала:

— Простите, забыла спросить, десять тысяч долларов за какой срок? За год или за квартал?

Старик удивился.

— В неделю, — ответил он.

— За неделю?!!! Даже не верю ушам!

— Ну да, ваше жалованье десять тысяч долларов в неделю.

— Ой! От радости ноги у меня подкосились! Можно я вас поцелую? — закричала Валерия и, не дожидаясь ответа, поцеловала, чему мистер Кляйст совсем не был рад.

На этот раз она покидала офис в очень приподнятом настроении. Нет, она не праздновала победу, просто обещанное вознаграждение примирило ее с мнимым поражением.

«Вот это мне повезло! — с восторгом думала Валерия, бодро шагая по Лондону. — Лизка мне не поверит. Да и как поверить такому? Десять тысяч долларов в неделю! Я же просто Крез!»

Неожиданно у Валерии появились мечты, она сразу в них унеслась — в бесконечное пространство воздушных замков.

«Но разве можно такие деньги потратить? — вдруг разволновалась она. — Придется очень мне стараться. С чего же начну? Первым делом куплю сапоги. Длинные. Выше колен. Такие как у Лизки.

Потом…

А не пойти ли мне в кафе?

Нет, лучше пойду в ресторан.

Нет, пока в кафе, я же еще и цента не получила. Зато в честь праздника съем десять пирожных…

Нет, ограничусь тремя.

И впридачу к ним сливочно-вишневый коктейль».