Нефритовая лошадь Пржевальского

Людмила Львовна Горелик, 2021

Пржевальский привез из Тибета скульптуру дикой лошади из желтого нефрита, не догадываясь, к каким событиям в будущем это приведет… В наше время Елена Шварц решила провести отдых на природе в селе Пржевальское. Она отправляется на прогулку с племянниками, но внезапно без следа пропадает мальчик Коля. Кроме того происходят и другие страшные происшествия: соседнюю деревню подожгли, старушку-учительницу убили – и все это как-то связано, уверена Елена. Женщина разыскивает Колю и погружается в историю села, связанного с жизнью легендарного путешественника и ученого…

Глава 4. Неожиданная находка

Старенькая «Лада» Потапова находилась на территории санатория, за жилым корпусом. Там и еще несколько автомобилей отдыхающих стояли. Елена Семеновна пошла к воротам, пока Потапов выруливал. По шоссе ехать пришлось недолго, вскоре Потапов свернул, и машина завиляла между деревьями.

— Деревня Боровики за родником сразу, — говорил Потапов. — Тут вода хорошая, Святой источник называют, его и впрямь батюшка освящал. А там, после деревни, недалеко и бункер. К источнику даже из санатория некоторые ездят, кто на машине — воды хорошей взять. Но я в этом году ни разу не ездил. А на бункер я в прошлом году случайно наткнулся — пошел пройтись, деревню посмотреть… Прошел немножко дальше по лесу, там и бункер.

Проехали мимо источника. А вот и деревня… Елена Семеновна ахнула — всего несколько домов целы, а вокруг сгорело все — печные трубы торчат, как на фотографиях послевоенных, такой вид. Печальное зрелище. Потапов притормозил, разглядывая.

— Батюшки! — вырвалось у него… Это не так давно, дней десять назад, пожар был, как раз перед моим приездом… Я слышал, но не заглядывал еще сюда.

— Отчего ж загорелось-то? — как ни была погружена Елена Семеновна в свои тревожные мысли, картина разрухи и уничтожения задела ее.

— Кто ж его знает… Может, случайно кто спичку бросил… А может, и нарочно. Люди, они иногда пострашнее зверя бывают. Полиция, как правило, такие происшествия не умеет раскрывать. Списывают на случайность. — Он еще раз огляделся внимательно.

Уцелевшие после пожара дома жались друг к другу на краю сгоревшей деревни, как испуганные животные. Было их всего два. Судя по всему, в них постоянно жили люди. Видно было, что за домами ухаживают. В огородах на ровных грядках росли овощи, в палисадниках радовали глаз цветы…

Во дворе самого красивого домика — с мезонином, имеющим выход на просторный, огороженный деревянной решеткой балкон, возился пожилой мужчина — тюкал топориком, заделывая новыми штакетинами проем в заборе. Возле него, то выскакивая на улицу через эту дырку, то вновь запрыгивая во двор, бегала небольшая собака — русский спаниель — серая, веселая, лопоухая.

Когда Потапов и Шварц подошли поближе, собака залаяла на них, но не злобно, а тоже весело, помахивая хвостом. Эта собака все делала весело.

— Дунай, тихо! — приказал старик. И собака замолчала, уселась возле хозяина.

Подошедшие поздоровались.

— Мы ребенка ищем. Вчера у нас в Пржевальском с лодочной станции пропал семилетний мальчик, — сразу взяла быка за рога Елена Семеновна. — Мог заблудиться в лесу. К вам в деревню не заходил?

Старик распрямился. На его лице отразилось сочувствие.

— Нет, не видел. Я, правда, вчера почти целый день провел в Демидове у дочки. Вышел из деревни часов в десять, а вернулся после четырех. Мальчика никакого здесь не встретил.

— А вообще в деревню часто чужие заходят? После пожара тут у вас, наверно, и дачников нет… — заговорил Потапов. Он оперся руками о штакетник, как будто собирался говорить долго.

— Отдыхающие заходят… — Старик тоже на штакетник руки положил. — А так… В этом году и дачников-то нет. Как раз перед ними сгорело — в это время обычно заезжают. А теперь и ехать сюда никто не хочет. Вид уж больно неприглядный.

— Да… — согласился Потапов. — Посмотришь, и отдыхать не захочется. Хорошо, хоть эти дома вы отстояли, — он кивнул на нарядный мезонин за спиной хозяина.

— Так, слава богу, пожарных много было. Тут и из Пржевальского, и из Демидова приехали, много. А кто поджег — не выяснили.

Он хотел продолжить разговор на эту интересующую его тему, но Елена Семеновна прервала.

— Вы извините, — не выдержала она. — Нам надо идти, мальчика искать.

— Да-да, — заторопился старик. — А вы спросите еще у Ивановны. Может, она видела. Она в деревне целый день, почти всегда тут, и вчера была, ремонт у ней. И она, и рабочий ее, что печку кладет, во двор выходят постоянно — то мусор вынести, то цемент приготовить. Может, они видели?

— А какой это рабочий? — поинтересовался любопытный Потапов. — Из Пржевальского приходит?

— Не, он не местный. У Ивановны и живет, пока печку переделывает, а там дальше поедет. Говорит, что из Рудни. Ездит на своей машине по деревням, печки кладет. В Рудне работы-то нет, он и ездит. Вон, третий дом Ивановны, — он показал рукой и вернулся к своим делам, как бы отпуская собеседников.

Улица была односторонняя, напротив домов простирался лес, не слишком густой тут, у края. По поросшей травой лесной улице они пошли к дому, на который им было указано. Собака увязалась было за ними, но дед ее окликнул: «Дунай, назад», и лопоухий пес неохотно послушался.

Дом Ивановны был лишь немного скромнее, чем тот, где старик штакетник чинил, и даже чем-то похож на него. Такой же старый, но прочный, без балкона, однако тоже с небольшим мезонином. Во дворе нарушала порядок груда битых испачканных известкой кирпичей, корыто с застывшим на дне цементом… Ну да, печку ведь переделывают. Дверь была прикрыта, калитка, однако, не заперта. Видно было, как в загородке возле хлева гуляют куры, однако собаки вроде не видать. Прошли через двор к двери. Не обнаружив звонка, Потапов постучал. За дверью было тихо. Обошли вокруг дома. Елена Семеновна заглянула в окно, постучала по стеклу.

— Видно, ушли уже… — разочарованно протянула она. — Ладно, пойдемте, Порфирий Петрович — может, в бункер все же заглянем на всякий случай. Потом опять сюда вернемся, на обратном пути. До бункера, наверно, пешком придется? Машина не проедет?

— Отчего же? — возразил Потапов, оглядывая внимательно близлежащий лес и выискивая в нем дорогу. — Думаю, что проедем. Лес здесь редкий, да и протоптана дорога: за водой-то сюда многие ездят — попробуем.

Проходя мимо дома с балконом, помахали хозяину.

— Что так быстро? — удивился он, распрямляясь от своей работы.

А когда ему ответили, удивился еще больше:

— Куда ж она успела с утра? И печника тоже, что ли, нет? А машина его не стоит?..С той стороны она. — Услышав, что нет никакой машины и с другой стороны дома, сделал вывод: — Ну, должно быть, в Демидов поехали за стройматериалами… А я и не видал, как укатили…

— Я отчего думаю, что мог Коля в доте том заночевать, — говорил Потапов, усаживаясь в машину. — Если пешком идешь через лес, не по тропе, а просто так, наугад вроде, к доту можно выйти, минуя деревню. Дот хороший, забетонирован был крепко, так что сохранился. Ну а Коля, возможно, заблудился, ребенок все же, и решил ночь переждать там. Про деревню мог и не знать.

Лес был не слишком густой, машина уверенно виляла между деревьями. Очень быстро Потапов притормозил.

— Здесь, Елена Семеновна, приехали! Выходите!

Выйдя, Шварц огляделась: пейзаж уже привычный — среди небольших преимущественно лиственных деревьев поодиночке стоящие старые сосны. Кустарник, мелколесье простирались далеко. Под ногами шуршала, слегка проваливалась под тяжестью шагов, хвоя. Вокруг поломанные прутья, откуда-то взявшиеся в начале лета желтые листья, мох. Они прошли по этому упругому насту совсем немного, всего несколько шагов, и Потапов остановил ее:

— Вот он, Елена Семеновна!

Под разлапистой сосной возвышалась каменистая серая шапка великана — довольно большой бугор, весь неровный, забросанный ветками и грязью, поросший мхом. В центре явно рукотворного бугра имелся неровный, с расходящимися во все стороны трещинами разлом, или, правильнее сказать, провал. Щварц сделала несколько шагов по направлению к этой страшной яме — как громадное дупло под елью, да еще зацементированное.

— Осторожней, — предупредил бывший участковый. — Края тонкие, они и обвалиться могут. Слишком близко не подходите. Вход внизу, под сосной. Там можно пройти.

— Так это не вход? — удивилась Елена Семеновна. — А что это?

— Это просто дыра, она возникла от попадания снаряда, еще в войну. Все ж пробило дот… А вход внизу, под сосной, давайте подберемся с другой стороны.

Они осторожно обошли вокруг. Потапов, оглядевшись, разгреб ветки возле мшистого ствола, к которому бункер как бы прилеплен был, и там действительно открылся вход.

— Тише, не спешите, — остановил порывающуюся протиснуться туда женщину бывший милиционер. — Я сам зайду, посмотрю. А вы здесь постойте.

Однако не в характере Шварц было ждать у входа. После недолгих препирательств договорились, что войдет первым Потапов, но Елена Семеновна будет продвигаться за ним.

Вначале Порфирий Петрович включил фонарь, который он захватил с собой из машины, и осветил внутренность бункера. Помещение было небольшое, однако размеры его позволяли укрыться от дождя, да и от зверей, наверно, в какой-то степени. Фонарь был мощный, но дальний угол все же просвечивался плохо. Там имелось какое-то возвышение, что-то было темной горой навалено в том углу. Тряпье какое-то, кажется. Они осторожно вошли, теперь Потапов светил под ноги, чтоб не споткнуться. В углу действительно оказалось тряпье — какие-то старые мешки лежали. Потапов снял верхний, потом второй, и Елена Семеновна не удержалась от крика.

Под мешками был труп.