Нефритовая лошадь Пржевальского

Людмила Львовна Горелик, 2021

Пржевальский привез из Тибета скульптуру дикой лошади из желтого нефрита, не догадываясь, к каким событиям в будущем это приведет… В наше время Елена Шварц решила провести отдых на природе в селе Пржевальское. Она отправляется на прогулку с племянниками, но внезапно без следа пропадает мальчик Коля. Кроме того происходят и другие страшные происшествия: соседнюю деревню подожгли, старушку-учительницу убили – и все это как-то связано, уверена Елена. Женщина разыскивает Колю и погружается в историю села, связанного с жизнью легендарного путешественника и ученого…

Глава 2. Явление Потапова

Сначала они бегали по лесу вчетвером. При этом Леля крепко сжимала руку испуганного Пети, а Таня — растерянного Сережи.

Часа через два-три Шварц предложила временно прекратить поиски и все обдумать. Коля — мальчик умный, в этом лесу не первый раз. Как он мог так быстро заблудиться? Почему не вернулся к озеру?

— Сережа, — спросила она, — почему он решил идти за нами? Что он при этом сказал, как объяснил? О чем вы вообще в наше отсутствие говорили?

Сережа, уставший от беспорядочных поисков и от крепкой маминой руки (Таня его теперь все время за руку держала), обреченно опустил голову.

— О рыбе говорили… Что плохо клюет… — сказал он. — Коля рассказывал, как на Чистике хорошо клевало… Я не очень слушал. Потом он сказал, что лучше пойдет землянику собирать. И ушел за вами.

Побродили по окрестностям еще час. Шварц время от времени возвращалась к озеру, надеясь, что Коля вернулся. И каждый раз разочаровывалась..

Потом Таня с сыном пошли в санаторий на ужин, а Леля с Петей отправились домой: и Петя проголодался, и надо было родителям про пропажу старшего сказать. Как сказать? Случившееся было так неожиданно и страшно, что она не могла его осознать — с ней ли это? «А может, он домой вернулся? — возникала иногда мысль. — Вдруг приду, а он дома?!»

Чуда, однако, не произошло. Маша с Юрой не сразу поверили в Колино исчезновение. Маша побежала к лодочному причалу — убедиться, что Коли там нет, что он нигде не спрятался. Не могла поверить. А Юра пошел в полицию — заявлять и просить о помощи. Вернулись оба минут через сорок, почти одновременно. Юра привел двух полицейских с собакой. Собака понюхала Колины вещи и взяла след — помчалась в сторону лодочного причала. Юра с Машей побежали за полицейскими. Елене Семеновне оставалось смотреть за Петей и ждать, никуда из дома не уходить: вдруг Коля вернется… Придет домой — а они с Петей его ждут.

Леля принялась кормить притихшего Петю, то и дело поглядывая в окно: уже смеркаться начало… Как же Коля в лесу на ночь один останется, если не найдут его до темноты? У Шварц был крепкий характер и почти непробиваемая психика. Однако сейчас даже она была близка к слезам и к истерике… никогда с ней такого не случалось. Она не могла допустить и мысли, что мальчика не найдут. Должны обязательно найти! С собакой-то… А если не найдут?! Что же будет? Она чувствовала себя виноватой: зачем пошла смотреть эту дурацкую поляну, позволила ребенку остаться на берегу… Впервые в жизни она не знала, что делать.

Юра с Машей вернулись ночью, часа в два, без Коли. Понурые, резко постаревшие, у Маши глаза заплаканные. Собака потеряла след! Петя уже спал, Елена Семеновна сидела у окна, ждала.

— Судя по всему, он заблудился: пошел через лес в другую сторону, не за вами. Но там же туристские тропы обозначены! Коля читать умеет, он разобраться должен. Он и пошел по тропе, видно, подошел почти к Маклакову. Тут собака след потеряла. То ли он по воде прошелся? Там ручей, мальчик, видно, перешел через него. Но после ручья собака след тоже не взяла. Мы в Маклаково зашли. Даже поспрашивали — но не видел его никто. Правда, в этих деревнях брошенных домов много. Жителей почти не осталось, мало кто живет постоянно, однако на лето дачники приезжают. Надо будет завтра поговорить с жителями. Если Коля прошел мимо Маклакова, он может попасть на ту сторону озера. Там тоже деревни. Он переночует где-нибудь. Скорее всего, постучится к людям, или хоть в пустом доме переночует. Там неделю назад пожар был… Но целые дома еще остались. Мог и к шоссе выйти, но тогда странно, что не вернулся в поселок. Может, пошел к Чистику? Там тоже деревня прямо возле шоссе.

Юра обращался к Леле, но она понимала, что он больше для Маши говорит — успокаивает ее. На Маше лица не было.

— Волки! — вдруг закричала она с отчаянием. — Волки вокруг, даже в поселок заходят, зимой двух собак съели! Прямо с цепи! — И начала рыдать.

— Это зимой! Машенька, это зимой было! — тоже закричал Юра. — Сейчас нет никаких волков! Сколько тебе говорить — нет их! Летом они никогда не нападают!

Он эти «нет!» и «никогда!», как заклинание, выкрикивал.

— Тише — Петю разбудите! — неожиданно с почти прежней твердостью сказала Елена Семеновна и начала капать в чашки валерьянку — она и сама уже сегодня ее пила, и другим не в первый раз наливала. Однако твердость эта была только внешняя. Чувствовала же себя Леля по-прежнему непривычно растерянной — помнила, что это она в пропаже Коли виновата. Никто не напоминал, она сама знала. И все это понимали.

Рано утром, еще шести не было, пришла соседка, Надежда. Никто ее раннему приходу не удивился — как-то само собой предполагалось, что в доме, где беда, не до сна. Слух о пропаже Коли уже разнесся по поселку.

— Вы не переживайте сильно, — говорила Надя, — он далеко не зайдет. Здесь где-нибудь, вокруг поселка по лесу крутится. Тут же и тропы туристические. И даже указатели кое-где есть. А Коля — мальчик умный. Скорее всего, в деревне какой-нибудь остался ночевать или с туристами на Чистике. Уже пошли искать! Женя молодежь собрал, сегодня воскресенье как раз, все свободны, значит, — и пошли. Лес прочешут вокруг, туристов расспросят. Лучше б, конечно, с вечера, но мы узнали не сразу. И Женя вчера поздно пришел. Как я ему рассказала — так он и говорит: «Сейчас поздно уже, спят все. Будить не стану, да и что ночью найдешь в темноте? А завтра с утра пораньше соберу ребят по поселку и пойдем, лес прочешем». Они пошли уже. Он рано созвонился с ребятами, шесть человек собрал. Найдут они Колю, не переживайте!.

— Спасибо! — кивнул Юра. — Я как раз и сам собирался Женю о чем-то таком просить — знал, что он не откажется. Кроме того, я думаю написать обращение в Интернете — может быть, «Лиза Алерт» подключится к поискам. У них подобный опыт есть.

— Наши скорее найдут, чем «Лиза Алерт»! Наши здесь каждое дерево знают! Вот они сейчас уже, наверно, пошли — Женя крепких ребят собрал, все здешние, местные. Уж они найдут!

И соседка ушла. Новость о том, что молодежь поселка отправилась на поиски, подействовала успокаивающе: присутствующие поверили, что Коля найдется, надо только искать. Юра с Машей опять пошли в полицию: с утра полицейские собирались поехать — осмотреть как следует Маклаково и окрестности, и Кондрашовы договорились вчера ехать с ними. А Леля осталась опять присматривать за Петей.

Ребенок еще спал, когда в дверь постучали. Елена Семеновна возилась на кухне, варила Пете кашу. Выйдя на веранду, она глянула в окно — кто там, на крылечке. Увидев Таню, не удивилась. С ней были Сережа и еще какой-то пожилой мужчина.

— Танин отец, наверное… как некстати, — думала Шварц, отпирая дверь. Но когда гости вошли, едва не ахнула: это был Потапов!

С бывшим, еще советского времени, милиционером судьба сводила ее не раз. По какой-то странной случайности Потапов возникал в жизни Елены Семеновны, когда рок делал ее свидетельницей и даже расследовательницей преступления. А случалось такое уже не один раз, потому что пенсионерка была чрезвычайно любознательна, склонна к логическому мышлению и любила, как говорили ее подруги, «совать нос не в свое дело». Если кто-то из знакомых попадал в криминальную ситуацию, пожилая преподавательница английского языка оказывалась тут как тут. Она уже и клад наполеоновский помогла найти своему племяннику Юрке, и дневник Гете искала, задержав при этом преступника… Складывалось так, что при таких событиях рядом с ней всегда оказывался бывший участковый милиционер Порфирий Петрович Потапов. Это было тем более удивительно, что в спокойное время эти два непохожих человека не встречались вовсе. Но вместе эта парочка каждый раз оказывалась непобедимой.

Узнав в пожилом мужчине, стеснительно, как ей показалось, мнущемся у двери за Таниной спиной, Потапова, Елена Семеновна не столько удивилась, сколько обрадовалась. Она вновь ощутила себя сильной — такой, какой и была на самом деле. Чувство вины, давившее на нее с минуты, когда она поняла, что Коля, оставленный на ее попечение, пропал и, возможно, погиб, тяжелое и непривычное для нее чувство, внушавшее неуверенность и покорность, отступило, ушло.

— Проходите, присаживайтесь, — она приветливо махнула рукой в сторону комнаты. — Садитесь на диван, там удобнее. Я сейчас!

Секунду подумав, она выключила горелку под кашей — ладно, теперь так дойдет под крышкой! — и тоже прошла в комнату, присоединилась к гостям.

— Чай, кофе будете? — спросила она на всякий случай. А когда гости отказались, пояснив, что уже успели позавтракать в санатории, сразу взяла по своему обыкновению быка за рога.

— Какими судьбами, Порфирий Петрович? Как вы оказались в Пржевальском?

Пенсионер, в аккуратной рубашке в мелкую голубенькую клетку, гладко причесанный, с глубокими продольными морщинами на лице, поднял на нее глаза-буравчики и стал подробно отвечать на вопрос:

— В санатории отдыхаю, Елена Семеновна! Подлечиться приехал: прострел мучает. Иной раз так стрельнет в спину, что и разогнуться не могу. А здесь грязями хорошо лечат, мне помогает. Три года сюда езжу и зимой не болею! Так что я тут уже неделю — хожу на процедуры.

Потапов говорил об обычных вещах, далеких от ее горя. При этом смотрел на нее внимательно — ждал, когда она сама рассказывать начнет, не спрашивал. Вмешалась Таня.

— Елена Семеновна, — начала она, — не сердитесь на меня, я сказала Порфирию Петровичу, что это ваш внук потерялся. По санаторию уже слух разнесся, что мальчик в поселке пропал. А мы с Порфирием Петровичем к одному столику в столовой прикреплены. Когда зашла речь о происшествии, я не стала скрывать, что знаю вас хорошо и что моя вина есть в исчезновении мальчика — при мне ведь это случилось. А Порфирий Петрович вот, — она кивнула в сторону Потапова, — заинтересовался, как ваше имя услышал, говорит, знакомая. Настоял, чтоб привела его к вам.

— Таня, не смущайтесь, все вы правильно сделали. Хорошо, что привели. А я ваш рассказ сейчас дополню — вы не все знаете.

И Леля рассказала о том, что случилось со вчерашнего вечера: о собаке-ищейке, взявшей, а потом, за деревней Маклаково, потерявшей след, о предположении, что Коля мог дойти до деревни Никитенки, о поисках добровольцев, прочесывающих лес сегодня.

Потапов кивал сочувственно. Когда Шварц сказала, что собака некоторое расстояние прошла по следу, довела до ручья за Маклаковом, а там след потеряла, он заволновался.

— Волонтеры с утра к Чистику пошли и на Рытое, — сказал он, — там вокруг леса большие, заблудиться можно. Да и у туристов мальчик мог заночевать. Решили там лес хорошо прочесать… Я поначалу хотел к ним присоединиться, спросил жителей, куда пошли. Это правильно — может и там найтись. Однако, с другой стороны, раз собака след у ручья потеряла, велика возможность, что он по ручью некоторое время шел — знаете, как дети любят шлепать босиком… Если б только перешел, она б, скорее всего, след опять нашла. А по течению ручья, в той стороне, через три-четыре километра тоже деревня есть, Боровики. Там тоже заночевать мальчонка мог… Там брошенных изб полно, да и пустили бы люди, если б попросился. Еще в той стороне два бункера имеются. Мог и в них переночевать. Это правильно, что вы в отчаяние не впали, Елена Семеновна. Я тоже думаю, что жив ваш Коля. Мальчик он, должно быть, сообразительный, энергичный — это я по вам сужу… В лесу, конечно, ночевать не сладко. Но мог и впрямь до деревни дойти, а мог и поближе — в бункере немецком заночевать…

— В каком бункере? — не сразу поняв, о чем он говорит, вскинулась Шварц.

— Да тут ведь немцы были в войну. И в сорок первом, и в сорок втором здесь стояли… Бои здесь шли напряженные — наши несколько раз пытались поселок отбить. Немцы в лесу бункеры построили — не знаю доподлинно зачем, но они до сих пор сохранились. Я два нашел, и говорят, подальше там, на той стороне, еще есть. Я ведь уже третий год отдыхаю в этом санатории, на пляже сидеть не привык, да и в домино не играю. Гулял по лесу, и пешком, и на машине ездил. Хороший лес, в том числе и для партизан. А в той стороне, где деревни, я на бункеры эти наткнулся. Это их так называют здесь — бункеры. А на самом деле они скорее доты, небольшие. Так правильнее, мне кажется, назвать. Но прочные, для ночевки и сейчас пригодны — укрыться можно в них.

— Так вы думаете, Порфирий Петрович, что Коля туда пошел, к Боровикам этим?

— Мог и туда. В сторону Чистика, то есть к Никитенкам, тоже мог, но к Боровикам даже скорее.

Елена Семеновна, еще не до конца дослушав, приступила к действию. Она стала наконец собой — той самой решительной и проницательной Шварц, какую мы помним и знаем.

— Таня, побудете с Петей? Когда проснется, его надо кашей накормить — она уже готова, на плите стоит, — как это было ей всегда свойственно, Леля взяла инициативу в свои руки. — Пока мы с Порфирием Петровичем съездим в Боровики, а заодно бункеры эти или доты осмотрим, займите его чем-нибудь.

Шварц не сомневалась, что ее просьбы-приказы будут исполняться. Таня с готовностью кивала. Потом Леля обратилась к Потапову:

— Вы ведь на машине здесь, Порфирий Петрович? Съездим прямо сейчас? На машине можно быстро добраться! Спешить же надо. А то я боюсь, что Коля, если он там и впрямь ночевал, опять уйдет куда-нибудь, уже ведь почти девять. Надо ехать, пока он не ушел. На машине же мы проедем туда?

— На машине можно проехать, — как всегда, по-деловому ответил Потапов. — Тут рядом с поселком и по лесу проехать можно во многих местах, пешком если и придется пройти, так, может, с километр, не более.