Принцесса Алоиза и её рыцарь. Приключенческо-романтическая повесть для подростков

Людмила Колесова

После смерти отца принцесса Алоиза теряет всё, даже возможность выйти замуж по любви. Случайно встреченный в лесу менестрель кажется более надёжным человеком, чем её жених. Интуиция не подводит принцессу. Вместе они спасаются от опасностей, распутывают интригу за интригой, тайну за тайной, спасая королевство. Им помогают люди, преданные королю, волшебные вещи, ведьма и гномы, а также песни и любовь.

ГЛАВА 8 * Заговор королей

А в это время на развилке, недалеко от границы королевства, туман скрывал несколько стоявших экипажей. Слышно было, как лошади нетерпеливо перебирали ногами и пофыркивали.

В передней карете, запряжённой шестёркой лошадей, подрёмывал король Карл, откинувшись на бархатных подушках и вытянув длинные ноги. Его статс-секретарь, небольшой человек с большим носом и оттопыренными ушами, сидел напротив и бдительно прислушивался к звукам, доносившимся извне.

Молоденький форейтор, сидевший верхом на передней лошади, спешился и приставал к кучеру с расспросами, не надо ли распрячь лошадей. Придворные и челядь высыпали из экипажей, разминая ноги и тихонько переговариваясь. Наконец, вдали послышался шум приближавшихся экипажей. Статс-секретарь выглянул из окошка. Вскоре по боковой дороге из поредевшего тумана выплыл ещё один поезд с богатой каретой впереди, в сопровождении конной лейб-гвардии, и остановился у развилки. Статс-секретарь коснулся локтя короля.

— Король Филипп прибыл, ваше величество.

— Пригласите его ко мне, а вы пересядьте, — король быстро сбросил дрёму и выпрямился на сиденье.

Двое слуг буквально подняли сухонького короля Филиппа в карету. Его полусогнутые ножки, торчавшие из многослойных бархатных одежд, не могли поднять тщедушное горбатое тельце даже на подножку кареты. Король Карл дружески пожал сухую ручку Филиппа, унизанную перстнями, помог ему разместиться на сидении напротив и отдал приказание трогаться. Ярко-красное одеяние не оправдало надежды короля Филиппа выглядеть моложе и энергичней. Вопреки его ожиданиям, оно только подчеркнуло дряблость и желтизну его кожи.

— Прошу прощения за задержку, — сказал Филипп. — По горной дороге в таком плотном тумане! Даже не верится, что удалось спуститься без происшествий. Вот именно так ровно тридцать лет назад я со своей армией, под прикрытием тумана, зашёл в тыл частям Зигфрида Первого и разбил их на голову! Хе-хе-хе! — визгливо засмеялся Филипп.

Король Карл, напоминавший в профиль огромную хищную птицу, вежливо улыбнулся и перевёл разговор к дням нынешним:

— Что с Вашим сыном, дружище? Что-нибудь слышно о нём?

— Увы, брат, как в воду канул, — вздохнул Филипп, и белые страусиные перья на его огромном бархатном берете тоже печально завздыхали.

Филипп называл Карла братом, помня об их дальнем родстве. Почти все монархи состоят в том или ином родстве, однако многие из них ведут междоусобные войны. Поэтому король Карл предпочёл обращение «дружище», подчёркивая этим их дружеские отношения.

— А что принцесса, хороша ли собой? — спросил Филипп.

— Друг мой, дочь Софии-Эльфриды не может быть не хороша собой.

— О! — король Филипп взмахнул кружевными манжетами и с удовольствием сложил ручки у бородки. — Софию-Эльфриду я видел только раз на их с Георгом свадьбе и потом целый месяц жил под впечатлением. Хороша, да, хороша!

— Целый месяц! — хмыкнул Карл. — Ничего удивительного! Ведь в вашем замке нет ни единой придворной дамы, ни даже простенькой улыбчивой горничной! Одни лакеи и гвардейцы, словно в гарнизоне!

— Брат мой, я вдовец и старый солдат. Я привык к аскетичной гарнизонной жизни, увы, — Филипп развёл ручками в широких рукавах.

— Поговорим о наших предстоящих свадьбах, — перевёл Карл разговор. Давайте договоримся сыграть их в один день и не откладывая.

— Отчего бы нет. А пойдёт ли принцесса за меня, старика?

— Куда ей деваться! Там бедность чрезвычайная. Подарки везёте?

— О, конечно, конечно! Фамильные драгоценности, шелка, парчу, бархат, кружева, фарфор и венецианское зеркало.

Карл одобрительно кивнул хищным носом-клювом.

— А зеркало — лишнее. Нечего ей на себя любоваться.

— И правда, нечего, — кивнул Филипп страусиными перьями.

— Драгоценности — не сразу, а после свадьбы, — продолжал инструктировать Карл.

— Само собой, само собой, — согласился Филипп. — Ещё я прихватил модистку и белошвейку. Ловкие девицы! Сошьют свадебные платья за пару дней.

— И сразу под венец. — Карл шлёпнул себя по крепкому колену, и массивный перстень на его руке сверкнул кроваво-красными гранями.

За окном показались виноградники. Их стройные ряды повторяли изгибы холмов и уходили за горизонт. Филипп прильнул к окну.

— Какие замечательные виноградники! Отчего же София-Эльфрида бедна, не пойму?

— Дружище, всё заложено. Проклятая война, проклятый Зигфрид Стремительный. И Франц с Хуаном. Не короли, а стая стервятников.

— Ах, этот проклятый Зигфрид! Он нагло опередил меня! — вскричал Филипп, возмущённо взмахивая руками, словно петух крыльями. — Только я собрался открыть второй фронт против армии Софии-Эльфриды, как вдруг бесследно исчезает мой сын, мой фельдмаршал! А на другой день Зигфрид Стремительный объявляет королеве войну! Каждый из родственничков отрывает жирные куски от беззащитного королевства, а я остаюсь вне игры и без выхода к морю! Я, вложивший столько сил, ума и личного опыта в военное образование моего сына! И вот, когда подвернулся подходящий случай захватить прекрасный порт, я остаюсь не у дел и даже без наследника!

Конец ознакомительного фрагмента.