Львиная история

Людмила Кашникова, 2023

Лев Ланчиков рос в интеллигентной московской семье. Отец – историк, заразивший любовью к предмету всех учеников, мать – учитель русского и литературы, красавица с царственной осанкой и безупречными манерами. Лев тяжело переживает их кончину, хотя прошло уже несколько лет. Идеальный ребёнок идеальных родителей должен был стать идеальным взрослым. Но со Львом этого не случилось. Мягкость и уступчивость – не лучшие качества для мужчины. Нет, ему не на что жаловаться: любимая жена, дети, бизнес с лучшим другом. Но всё чаще он с грустью вспоминает о временах, когда писал рассказы и сочинял сценарии школьных праздников. Так бы и жил Лев, привычно игнорируя свои чувства, если бы в один июльский день не встретил у могилы отца незнакомца.Как жить дальше, если всё, что ты боготворил, оказалось лишь красивыми декорациями? Как простить предательство? «Львиная история» – вторая книга о семье Ланчиковых. Автор продолжает вести откровенный диалог с читателем о любви, о принятии и о прощении.

Глава 3

— Я требую объяснений, Лев! — сверкая карими глазами и сдвинув кустистые брови, возмущался Сергей. — Что это за маргинал? Я не могу поверить, что он занимался у твоего отца! С чего ты вообще это решил?

Компания плотно обступила Льва. Прохожие недовольно обходили их по проезжей части, протискиваясь между припаркованными машинами. Лев Евгеньевич привычно запустил пятерню в копну светлых волос, собрался с мыслями и рассказал, где и как познакомился с Игорем.

— Ну какой ты наивный, Лёвка! Как верил всем в детстве, так до сих пор и живёшь в своём идеальном мире! — засмеялась Наташа и замахала руками. Потом собрала длинные каштановые волосы в высокий хвост. Кудрявые пряди прилипли к щекам Натальи — жара становилась невыносимой.

Женщина достала из сумочки платочек, аккуратно промокнула вспотевший лоб и виски. После этого продолжила:

— Это ж мафия! У них на кладбище всё схвачено! Я смотрела по телевизору. За каждым прикреплён участок. Они запоминают даты смерти, приходят в этот день на могилу и ждут родственников. Предлагают помочь, поухаживать, присмотреть. Не за просто так, конечно! А если видят, что стакан с водкой стоит, значит, уже ушли. Тогда просто выпивают за упокой души. Тоже отличный способ бесплатно наклюкаться. У тебя стакан не стоял, лампада не горела, цветов свежих не было. Вот он тебя и ждал.

— Ну Натаха, ну Агата Кристи, — пробасил Славик. Его зычный голос совершенно не вязался с мальчишеской жокейской фигурой.

Лев виновато улыбнулся. Похоже, Наташа права.

— А согласился приехать, потому что хотел на халяву выпить и закусить. Он же понимает, что после прогулки мы проголодаемся и отправимся в кафе, а, может, даже и в ресторан! — подняв указательный палец, закончила Ната.

Все закивали. На женщину смотрели одобряюще, на Льва — снисходительно.

— Да, Лёвка наш не меняется! — хмыкнул Максим. — Помните, как он месяц делал домашку за Петрова, потому что тот, якобы, терял зрение, и врачи прописали ходить дома в повязке на глазах?

— А как он помогал какой-то соседке крутить бумажные цветы для дома престарелых, а потом узнал, что она их продаёт у метро? — подхватила, смеясь, Наташа.

— Так, — оборвал её Сергей, — объяснение про мафию могильщиков кажется правдоподобным. Хорошо, что мне удалось вывести его на чистую воду так быстро. Я сразу почуял фальшивку. Пренеприятнейший тип!

— Конечно, конечно, Серёженька, ты у нас самый умный, — заколыхалась всем телом Катя, крупная женщина в соломенной шляпе и с веером. Она игриво послала ему воздушный поцелуй.

Сергей кашлянул, приосанился, посмотрел на часы и скомандовал:

— Двигаемся дальше!

Перейдя дорогу, они растянулись по Плотникову переулку. Вскоре показалась бронзовая спина Окуджавы. Арбат. Дойдя до монумента, остановились.

— Отец мне говорил, что убрал бы из композиции стол и скамейки, — щурясь от солнца, сказал Лев. — Когда видел очередную пьянку за спиной Булата Шалвовича, подходил и просил уйти. И ведь вставали и уходили.

Двинулись дальше. Как флагманский корабль, Лев разрезал своей внушительной фигурой многоликий и разноголосый поток туристов, ведя за собой всех остальных. Пройдя фонтан с золотой Турандот, завернули налево и углубились в любимые Евгением Фёдоровичем старинные московские улочки. Унылые многоэтажки здесь с завистью поглядывали на отреставрированные небольшие домики.

— Как можно было построить безликую коробку рядом с таким образцом изящества? — возмущалась Ольга, нацелив объектив камеры на нарядный фасад одноэтажной усадьбы.

В поисках лучшего ракурса женщина носилась как заведённая, присаживаясь на колени и почти ложась на асфальт.

— Какие прелестные головки! Ребята, посмотрите, какой орнамент! Мне нужно утащить цветочную идею в свой проект!

— Оля, догоняй! — крикнул Славик.

Неожиданно из-за угла особняка, шатаясь, вышел бомж, на ходу застёгивая ширинку и улыбаясь пьяным беззубым ртом.

— Шрайбикус! Хошь попозирую за бутылку?

Женщина взвизгнула и побежала, радуясь, что пришла на встречу в кроссовках.

— Да уж, Арбат — район контрастов! — На коротко стриженных волосах Ольги блестели капельки пота. — Смотрите! Вот исторический особняк — а через дорогу музей эротики! Как вам? По улице впереди вас может идти заслуженный артист из Вахтанговки, а навстречу — банда бомжей и попрошаек!

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Максим, — со времён Пушкина и Вяземского Арбат сильно изменился. Впрочем, как и мы с вами не похожи на их современников. Но сокровища прошлых веков всё же сохранились.

— Конечно, ведь их захапали себе различные посольства, — язвительно заметил Славик.

Жара усиливалась. Компания шла всё медленнее, всё неохотнее общаясь. Иногда молча останавливались у какого-нибудь особняка полюбоваться лепниной или прочесть надпись на табличке. Дошли до музея Скрябина, повернули к Щуке¹ и через неприметную арку вышли на Новый Арбат.

От раскалённой плитки поднималось марево, словно друзья очутились в хаммаме. Хотелось спрятаться в тень, но её тут не было. В рядок стояли хилые пыльные деревца, похожие на муляж. Нырнув в едва ощутимую прохладу подземного перехода, перешли на другую сторону и вышли к Борисоглебскому. Памятник, к которому они направлялись, виднелся издалека: сидящая со сложенными руками, будто задумавшаяся, женщина. Встав около дома под табличкой «В этом доме с 1914 по 1922 г. г. жила Марина Цветаева», компания устремила взгляды на поэтессу.

— Бедная, — вздохнула Ирина, прижимаясь к мужу Толику. — Столько пережить! И как правильно её изобразили именно такой: уставшей, измученной, грустной.

— Катюша, твоя очередь! — сказал Толик.

Катюша обмахивалась веером и шумно сипло дышала.

— Братцы, я еле жива! Давайте кто-нибудь другой!

Все хором запротестовали. Катя сделала долгий глоток воды, охнула ещё пару раз и красивым мелодичным проникновенным голосом начала:

Мне нравится, что Вы больны не мной.

Мне нравится, что я больна не Вами.

Что никогда тяжёлый шар земной

Не уплывёт под нашими ногами…

Катерина читала нараспев строчку за строчкой, прикрыв глаза и помогая себе руками. Некоторые прохожие останавливались, завороженные её голосом. Наградой ей было дружное «Браво!» и долгие аплодисменты, как только она произнесла заключительное

За то, что я больна — увы! — не Вами².

Казалось, у всех открылось второе дыхание. Бодрым шагом дошли до Гнесинки. Но здесь женщины взмолились: «Ну дайте нам немного передохнуть!»

— Чуть-чуть до «Полтавы»³ осталось, — рыжеволосый вихрастый Толик потряс рукой в сторону ряда домов через дорогу.

— Я не помню ни одной строчки, умираю от жажды, — замахала руками Наташа.

Друзья купили воды в магазинчике. Посидели на скамейках, слушая рулады, раздававшиеся из открытых окон академии. Несколько раз Ира с Толиком предлагали завершить маршрут: им ещё на дачу к детям. Но Лев, смеясь, потребовал прекратить бунт на корабле. Кряхтя, отдуваясь и ворча, компания поднялась и отправилась в путь. Потолкавшись в толпе гуляющих на Патриарших, преодолев ещё пару поворотов, они наконец вышли на Большую Садовую и остановились возле дома 302-Бис.

Лев развёл руки в стороны и воскликнул:

— Ну-с, достопочтенные москвоведы, рад сообщить, что мы дошли. И сегодня я хочу рассказать, почему в маршруте литературные остановки и почему финальная точка именно здесь.

— Ну, слушай, это же очевидно! Вот табличка. Жил и работал, — пробасил Славик.

— А вот и нет. Я хочу рассказать не о нём.

— Не томи, мы уже одурели от жары! — застонала Катя. — И есть очень хочется!

— Булгаковский дом — это не только место, где творил Михаил Афанасьевич. Представьте себе, здесь же, в 1921 году Есенин встретил Айседору Дункан. Моя мама просто боготворила поэта. Родители, кстати, познакомились благодаря ему: Зоя выступала на концерте ко Дню учителя, читала «Песнь о собаке» и «Чёрный человек». Евгений был потрясён и красотой девушки, и глубиной исполнения. Подошёл после концерта и, робея, предложил проводить. Он рассказывал, что всю дорогу до дома Зоя читала ему стихи Есенина.

И вот, спустя время, когда отец решился признаться маме в своих чувствах, он составил хитрый литературный маршрут. Сразу к этому дому он её привести не хотел. Сердце красавицы Зои, учителя русского и литературы, нужно было подготовить. Он встретил её после педсовета, пригласил на прогулку. Болтая о школе, об учениках, о нагрузке, они незаметно дошли до дома Толстого. Вспомнили, что именно сюда переехал Николай Ростов и его возлюбленная Соня в эпилоге «Войны и мира». У дома Цветаевой поговорили о счастливых временах, когда Марина, Сергей и маленькая Ариадна были вместе. А у дома, где Пушкин читал «Полтаву», сокрушались над судьбой несчастной Марии, влюблённой в Мазепу.

Наконец, после короткого отдыха на лавочке у Патриарших, он привёл её сюда. И, собравшись с духом, признался, что как Есенин влюбился с первого взгляда в свою Изадору⁴, так и он утонул в голубых глазах Зои, сразу и навсегда. Стоит ли говорить, что план удался и мама ответила взаимностью. Вот такая история у маршрута влюблённого историка. Они его проходили каждый год…пока мама была жива.

Раздались одиночные хлопки. Все в недоумении обернулись и увидели Игоря, который стоял под аркой.

— Браво! Эту историю можно передавать из поколения в поколение! А что вы так долго шли до этого знакового места? А, наверное, стихи читали у Цветаевой. Неужели ещё и «Полтаву»?

–Нет, «Полтаву» мы не вспомнили, — пропищала пунцовая Наташа.

Появление Игоря произвело невероятный по силе смущения эффект. Сергей старался не встречаться с ним взглядом. Славик тихо посмеивался, толкая в бок опешившую Наташу и шепча на ухо: «От могильной мафии не скроешься, да, Натах?» Лев снял очки и начал протирать линзы платком. Неловкое молчание нарушила Ольга:

— Так, ребята и девчата! Становимся кучнее для общего снимка. Игорь, и вы тоже, пожалуйста.

Лев водрузил на нос очки и позвал молодого человека:

— Игорь, давай сделаем фото на память. Поистине, ты человек-загадка для всех нас!

Игорь привычно ухмыльнулся, скривив губы, но подошёл ко Льву и встал рядом, засунув руки в карманы. Ольга на какое-то врем оторвалась от объектива, разглядывая двух мужчин. В них было что-то неуловимо схожее.

— Оль, ну всё? Ребята, пойдёмте уже поедим! — умоляюще сложила пухлые ручки Катя.

Компания засмеялась и направилась в «Шоколадницу».

Примечания

1

Театральный институт им. Бориса Щукина

2

Стихотворение Марины Цветаевой, написанное в 1915 году, посвящено Маврикию Минцу, второму мужу её сестры.

3

В доме 27 на Поварской улице А.С. Пушкин впервые читал свою «Полтаву».

4

Так называл Сергей Есенин Айседору Дункан.