Про Часы Мидаса. Время трейд-ин

Людмила Ивановна Кайсарова

«Часы Мидаса» Натали де Рамон вышли в «Амадеусе» в 2006 в таком виде, что издателям пришлось изъять их из продажи и убрать всякое упоминание о них на своем сайте. Но вдруг в 2020 Часы зазвонили из небытия: «Читатель имеет право знать правду и читать авторский текст»! Оригинал я уже разместила на Rideró, а в этой книжке – правда, которая посвящена памяти моего гран-ами, Сергея Фомина, благодаря которому появились на свет наши Роман Веков (Кукуев) и «Три сестры мушкетера» и моя Натали де Рамон.

Рождение сюжета

У любого пишущего человека всегда есть какие-то наброски, заготовки, что-то нереализованное, неопубликованное. Так и у меня был готовый синопсис с вампирами-вегетарианцами, отвергнутый «Панорамой» по причине неприязни хозяев к мистике. Еще имелся сценарий серии для телесериала про колдунов, который не прошел конкурс, поскольку был откровенно комедийным, а требовался хоррор. Разыскивая его в компьютере, я наткнулась на недоработанный рассказ о приключениях золотого «Ролекса». Дорогие часы там теряли, крали, меняли, забывали, но в итоге они возвращались к хозяину. Вроде и много экшена, но скучно, чего-то этому рассказу не хватало, оттого он и залежался. Я перечитала рассказ, и сразу поняла: мистики не хватало, вот чего! Да и любовная линия избитая.

Вечером рассказываю подруге-соседке, которая уже со вчерашнего дня в курсе насчет оферты «три синопсиса», что именно три у меня и есть: готовый — с вампирами, и два надо сделать — по сценарию с колдовством и по рассказу о золотом «Ролексе», но туда надо добавить мистики и любви.

— Не люблю я эту мистику, — говорит подруга. — Но деньги неплохие. А тебе давно пора и потолок освежить, и обои. Открой-ка мне в компе про «Ролекс», я почитаю, а ты пока, пожалуйста, сама чайник поставь.

Поставила я чайник, подготовила чашки и заварку. Подруга из комнаты кричит:

— Прочитала! Открой про колдовство!

Открываю ей про колдовство, она читать начала и говорит сразу:

— Это я помню, про собаку, вернее, про кобеля. Как у богатой невесты жених загулял, и она пошла к колдуну, чтобы отвадить любовницу.

— Ну да, и жених превратился в мастифа к радости собственной мамочки. Теперь его не уведут у нее никакие девки.

Соседка машет рукой, перебивает:

— Я помню, помню! Богатой невесте не хватит силы любви, чтобы вернуть его в человека, а бедная любовница легко справится. И будут они с ней жить долго и…

Слышим, чайник на кухне засвистел. Я говорю:

— Ты все-таки просмотри хоть по диагонали, пожалуйста, а я пойду чай заварю.

Стали мы пить чай. Она молчит. Я не вытерпела и спрашиваю:

— Ну чего? Чего делать-то будем? Совсем не годится?

— Ты как хочешь, но и то, и то — уныло. Про кобеля еще ничего, только почему хорошей обязательно должна быть бедная девушка? Почему богатая — обязательно плохая? Давай, пусть у нас богатая будет хорошая.

— А бедная?

— Бедная… Пусть она уж не совсем бедная! И не совсем плохая. Нормальная. Учительница.

— Учительница? А что она преподает? Математику? Литературу?

— Биологию. А математику пусть преподает…

— Ее парень?

— Может быть. Но обязательно хороший. Вот! Он сначала ее парень, а потом в него влюбится богатая, и он тоже в нее влюбится. И все у них хорошо.

— А бедная? Она останется с богатым? Чтобы, как в «Женитьбе Бальзаминова»? Богатый тоже хороший?

— Не очень, раз превращается в кобеля. Нет, у учительницы просто будет другой хороший парень. Очень, очень хороший!

— Тоже учитель?

— Нет, ну куда столько учителей. Пусть он будет…

Подруга задумалась. Я сходу предложила:

— Агент по недвижимости? Риэлтор?

— Почему бы нет?

— Потому, что я забыла, что героиня в вампирах — риэлтор.

— Ну и что? Может, и хорошо, может, в вампирах они будут коллегами по работе.

— А учитель математики откуда свалится?

— Колдунья превратила его в собаку еще раньше, и никто не видит в нем человека, а богатая, которая пришла к колдунье, увидит и расколдует.

— Слушай, подруга, а у тебя уже получаются мистические сюжеты! Не люблю мистику, не люблю мистику…

— Подожди, а богатый-то кобель у нас с кем будет, когда расколдуется?

— Ни с кем.

— Так и останется собакой навсегда? Нет. Не хорошо. Нельзя.

— Станет человеком, не волнуйся. Девушку мы ему подберем, если захочешь. Лучше, давай, какой масти будет математик? Овчарка?

— Нет. Там уже есть овчарка из секретарши. Но собака все равно должна быть большая. Не люблю мелкоту.

— Я тоже не люблю. Сеттер? Борзая? Пудель? Лабрадор?

— Ой, только не пудель. Лабрадор… Ну, ничего, но не то. Какие еще есть породы?

— Спаниель?

— Нет, маловат. Надо побольше. Парень же хороший.

И тут я чувствую, что меня осеняет, но сомневаюсь, поэтому осторожно спрашиваю:

— А почему обязательно собака? Есть же другие животные.

— Какие? Лошади? Коровы? Как ты себе представляешь быка в квартире в Париже?

— Ладно. Давай, подумаем, какой наш математик внешне и по характеру. Что любит, чем увлекается?

— Женщинами! Он бард.

— Играет на гитаре?

— Это в Испании на гитаре. А в Париже на аккордеоне играют. Ты же сама давала мне слушать парижскую мюзет.

— Он высокий, тощий, но жилистый. Широкие плечи.

— Борода и усы.

— Терпеть не могу бороду!

— Ну и что? Это ж не для тебя парень, а для богатой. Может, ей нравится.

— Нет! Пусть он ее сбреет, чтобы ей понравиться.

— Сначала просто подстрижет и бороду, и волосы. Они у него за пять лет ниже колен отросли.

— Он пять лет зверем пробыл?

— Да! А его мамаша — вороной. Она к колдунье пошла, чтобы от него девок отвадить…

— Чтоб не котовал? — влезаю я.

— Ну, конечно, чтоб он только при ней был… Стоп! Я поняла, ты хочешь сделать его котом!

— По-твоему, слишком маленький зверек для хорошего парня?

Подруга развеселилась.

— Как же я сразу не сообразила, ты ведь жить не можешь без котов!

— Смотри, все складывается. Пять лет назад у математика и учительницы биологии дело шло к свадьбе, но мамаша пошла к колдунье…

— А, давай, пусть будет колдун! Надоели колдуньи. Он заколдует и парня, и мамашу, и поселится в их доме.

— В доме? Не в квартире?

— Конечно, пусть мамаша живет за городом в частном доме, ну, как наши друзья в Подпарижье. И колдун завладеет этим домом.

— Хорошо! — радуюсь я. — Пять лет математик-кот и мамаша-ворона проведут у колдуна, а невеста-биологиня будет считать, что он ее бросил. А богатый жених богатой героини тем временем сделает учительницу своей любовницей…

— Но он не собирается на ней жениться!

— Конечно, нет. Учительница это понимает, у нее заводится хороший парень, и когда в очередной раз к ней приходит богатый, она его выгоняет…

— А он забывает у нее свой «Ролекс»! — перебила подруга. — Поняла? Пока богатая героиня у колдуна, ее богатый жених — у учительницы. Две истории сливаются в одну.

— Хотелось бы сразу три, а не две…

Подруга замахала руками.

— Ну, придумаем потом. Какие сложности? А сейчас эти две друг в друга укладываются, как родные. — Она даже наглядно показала, как это происходит, сложив одну руку ковшиком и вставив щепотью туда другую. — Видишь? А отдельно к истории с часами мистику трудно привязать.

— Чего трудного? Часы волшебные или с каким-нибудь проклятьем. Не заведешь вовремя — помрешь, например.

— Лучше уж в них волшебство, чтобы мотаться туда-сюда во времени.

— Супер! То, что нужно! И никто ничего не помнит, что прежде было.

— Нет, пусть все-таки немножко помнят. Как сон или дежавю. Чтобы глупостей не наделали.

— А когда делать-то? Объем четыре листа, это страниц сто, не больше.

Затем по учебнику французского языка мы подобрали персонажам французские имена, поскольку мои исходники — рассказ и сценарий — были из русской жизни. А через пару дней я отправила редакторше два синопсиса.

Вскоре она позвонила:

— Приезжайте подписывать договор.

— Когда?

— Да хоть прямо сейчас. Хотя, знаете, зачем вам мотаться лишний раз? Послезавтра будет выплата. Просто телефонируйте мне завтра, когда определитесь с кассиром по времени.

Еще одной положительной особенностью «Амадеуса», явно продиктованной его немецкими корнями, было то, что выплату гонораров никогда не задерживали. Причем, кассир звонила накануне, сообщала сумму и обговаривала точное время. Я приезжала к этому времени, без каких либо ожиданий и очередей получала деньги и подписывала бумаги. Так и в этот раз кассир позвонила, мы договорились на завтра, на половину четвертого. Я позвонила редакторше и ей об этом сообщила.