Русь-варяги – не викинги. Русь и Орда

Людмила Ивановна Гордеева, 2020

В основе этой книги – подлинные источники по истории России и Европы. Знакомство с ними позволяет по-новому осмыслить многие факты нашей истории. Например, очерк «Русь-варяги – не викинги» докажет, что Рюриковичи являлись потомками венедов с Юго-Восточной Прибалтики и были родственны новгородцам. В работе «Русь и Орда» анализируется, чем было для нашего народа татаро-монгольское иго, покорился ли он врагу, был ли сломлен. Из очерков этой книги мы узнаем «Кто основал Великий Новгород», убедимся, что «Русский – язык коренного народа Украины», поймём, «Почему Русь никогда не звалась «Рось», «Что такое «Московия» или «Московское царство», «Как Пётр I стал императором. История царского титула на Руси» и много других интересных фактов. Эта книга будет полезна всем любителям и знатокам русской истории.На обложке: картина Виктора Васнецова «Единоборство Пересвета с Челубеем», 1914 г, Саратовский областной художественный музей.

РУСЬ И ОРДА

Сколько лет длилось так называемое татаро-монгольское иго на Руси? О его влиянии на русский характер

Часть первая

НАШЕСТВИЕ

Почему эта тема важна сегодня

В последнее время ходит большое количество домыслов и намеренных фальшивок об этом периоде русской истории в два с лишним века, несомненно, повлиявшем на жизнь Руси по крайней мере в средневековый период. Плоды этой трагедии русского народа мы пожинаем до сих пор. Однако то и дело встречаются даже в солидной прессе рассуждения о том, что это «иго» было благом для нашего народа, что оно объединило страну, иные сочинители договариваются до того, что ига и вообще не было. Другие вдруг сообщают, что Россия — преемница Золотой Орды, третьи говорят, что это иго сделало русских рабами, что они покорно приняли своё рабское положение.

Некоторые баснописцы вообще договорились до того, что, мол, про это ордынское иго сочинили Романовы, а чтобы подтвердить выдумку, они, Романовы, написали новые русские летописи. Последний бред опровергается проще всего: большинство сообщений об ордынском нашествии мы черпаем из хроник, дошедших-доживших до нашего времени с XIV, XV и начала XVI века, когда о Романовых на Руси ещё и речи не было. Этих сборников десятки, они скопированы на пергаменте или на бумаге с водяными знаками, которые позволяют датировать создание документов с большой точностью. Они написаны почерком и языком современников тех событий. И никаких сомнений время их происхождения у учёных не вызывает.

Легко опровергается и такой факт, что волжская земля не могла бы прокормить столь большое число ордынцев — в источниках встречается цифра до четырехсот тысяч воинов. Таким, судя по хроникам, было также войско знаменитого восточного полководца Темир-Аксака при его нападении на Волжскую Орду хана Тохтамыша. Однако, несомненно, волжские земли могли прокормить и в разы большее число людей и скота, как это происходит сегодня. Чтобы судить о военно-походных возможностях Орды, надо знать древний и не менявшийся столетиями порядок сбора их рати. В случае войны на призыв хана, под страхом жестоких репрессий в случае неповиновения, должны были явиться все мужчины от 14 лет. Значит, цифра в четыреста тысяч ратников — это фактически всё взрослое и подростковое мужское население Орды того времени. Если к этому прибавить женщин, стариков и детей до 14 лет, получится не более двух миллионов человек. А учитывая, что ордынцы не остановились лишь на Волге, что они быстро заняли все земли до Волжской Болгарии, Южный Кавказ, Причерноморье, Приазовье и даже Крым, то ныне на этих землях проживает на порядок больше людей, и пищи всем хватает.

Да, каждый из татарских воинов имел при себе по два и более коня, потому что запасные лошади использовались не только для езды, но и для еды. Потому-то большинство татар даже в мирное время вели кочевую жизнь, а татарские войска никогда не стояли подолгу на одном месте, постоянно двигались. Заметим, что одним из важных способов борьбы татар друг с другом являлось выжигание степи, где кочевал противник, — это обычно приводило к голоду в стане врага.

О существовании и деятельности Орды повествует большое количество документов восточных и европейских сочинителей, которые побывали не только в Орде Волжской (Золотой, Великой, Большой), но и в центре всей татаро-монгольской империи — в Каракоруме — на границе Монголии с Китаем. Мало того, европейцы оставили уникальные сведения о русах, например об отравлении в Каракоруме великого князя Ярослава Всеволодовича Владимирского, отца князя Александра Невского. Сохранилось также множество подлинных посланий ханов Волжской Орды в Европу, в Крым и на Восток. Есть даже подлинники посланий знаменитой ханши Тайдулы, жены хана Узбека, которую в соответствии с преданием вылечил от слепоты русский митрополит Алексий. Так что говорить о том, что Орды не было, может только человек, совершенно неискушенный в вопросах истории.

Конечно, на тему ордынского нашествия написано множество трудов, в том числе и учёными, посвятившими упомянутой теме свои жизни. Тем не менее мы видим огромные пробелы в знаниях людей об истории этого периода. А ведь они, эти знания, — наряду с некоторыми другими — как раз принадлежат к тем, которые формируют личность гражданина и его отношение к своему народу, к стране. Между тем все данные об ордынском нашествии, несомненно, свидетельствуют о героических страницах жизни наших предков, об их мужественном сопротивлении врагу, о формировании характера, который потом столетиями позволял русскому народу выживать в самых тяжелейших ситуациях, стойко переносить все трудности. Этими знаниями должен обладать каждый человек, который считает себя частью нашего народа, который хочет гордиться подвигами своих предшественников.

Почему я употребляю по отношению к татаро-монгольскому игу термин «так называемое»? Потому что, несмотря на утвердившееся в науке определение, ни один средневековый источник, ни одна наша летопись это явление так не называют. Слова «монгол» и «монгольский» в русских средневековых источниках мне практически не встречались. Все летописи, созданные в то время в разных краях страны, все древние документы — будь то духовные или договорные грамоты, описи или судебные документы — именуют нахлынувшие с Востока на Русь народы татарами. И если мы не ставим себе задачей искажение российской истории, то придётся называть захватчиков так, как их нам представляют многочисленные источники. Нет в тех документах и слова «иго» — это тоже клише более поздних времён. Никогда не считали себя русы и татарским «улусом», хотя сами ханы в посланиях иногда использовали этот термин для самоутверждения.

Чтобы ответить на остальные вопросы, нам придётся хотя бы схематично ознакомиться со всем периодом существования Орды на южных границах Руси и с её взаимоотношениями с русским населением. За основу, естественно, возьмём главный источник сведений о пришельцах — старинные русские летописи. Конечно, будем обращаться и к европейским, и к восточным документам.

Замечу также, что в русских летописях и прочих документах не встречается термин «Золотая Орда». Наши летописцы называют ордынское государство либо просто «Орда», либо «Великая Орда». Впервые словосочетание «Золотая Орда» в русских источниках встречается лишь во второй половине XVI века в «Истории о Казанском царстве» (Казанском летописце), да и то в отношении Ногайской Орды. Тогда казанцы подняли восстание и изгнали своего царя Саип-Гирея: «И побеже царь в Ногаи за Яик <…>. И подняв оттуду тестя своего Супа, и приведе с ним Нагайских Срачин всю Орду Златую и приде на взятие Казани»¹

Во время междоусобиц и распада Орды в XIV веке появляются названия «Волжское царство» или «Волжская Орда» и «Мамаева Орда». Иногда используется термин «улус Джучи», который подразумевает владения одного из четырёх наследников империи Чингисхана, его старшего сына Джучи. И лишь в самом конце XIV столетия появляется знакомое нам по учебникам определение «Большая Орда».

В своём очерке я привожу подлинные цитаты, однако же убираю, как ныне принято, «ъ» в конце слов, оканчивающихся на согласный. Это не искажает их смысла, так для нас привычнее. В некоторых случаях, где у читателей может возникнуть затруднение с восприятием текста, не имея квалифицированного перевода, делаю собственный, о чём сообщаю в примечании. В важных или любопытных случаях тут же в примечании привожу подлинный текст летописи.

В данной работе нередко используется «Летописный сборник, именуемый Патриаршей, или Никоновской, летописью» (далее — Патриаршая), составленный во второй четверти XVI века, скорее всего, по инициативе митрополита Даниила Рязанца (1522–1539). Это, пожалуй, первый в истории Руси своего рода сборник источников. Для его создания митрополит приказал собрать и свезти в Москву со всей Руси не только старинные летописи, но и прочие документы, в том числе духовные грамоты, жития святых, повести, сказания. На их основе была составлена единая сборная рукопись. Понятно, что часть свезённых документов из-за древности и дряхлости погибла, однако мы получили возможность узнать, что писали об интересующих нас событиях самые разные авторы. Мы видим, что переписчики документов периода XII — начала XVI века в Патриаршую летопись были в основном объективны и добросовестны. Они копировали не только разные факты, но и критику князей и их поступков, не приукрашивая и не оправдывая их. Возможно, сказывалась отдалённость тех событий — многие десятки и даже сотни лет. Потому, считаю, этим документам вполне можно доверять. Конечно же, мы не можем обойтись и без свидетельств сохранившихся более древних источников, записей современников и очевидцев событий.

«И зовут их татары»

Вот как пишет автор древнейшей Лаврентьевской летописи о появлении в 1223 году первой волны захватчиков неподалёку от русских границ:

«В год 1223. <…> В том же году. Явились народы, про которых никто определенно не знает: кто они и откуда пришли, и что за язык у них, и какого они племени, и какая у них вера. И зовут их татары, а иные говорят — таумены, а другие — печенеги <…> и мы слышали, что многие страны они попленили: ясов, обезов, касогов и половцев безбожных множество избили, а иных изгнали, и так погибли».²

Как видим, сначала автор этих записей сомневается в определении имени новых завоевателей. Однако, узнав их поближе и, очевидно, познакомившись с тем, как они называют себя сами, русские летописцы станут постоянно и без вариантов именовать их татарами. И так — на протяжении веков.

Читая старинные записи, мы узнаём, как, пройдя многие земли, разгромив соседей-половцев, враг приблизился к Русской земле: «И пришли близь Руси, к тому месту, что зовется вал Половецкий». Узнав о приближении захватчика к своим границам и выслушав мольбы разгромленных татарами соседей-половцев о военной помощи, «старейшины в Русской земле» три князя Юго-Западной Руси, три Мстислава — Киевский, Галицкий и Козельско-Черниговский, а также «и иных князей много» собрали совет и «задумали идти на них». Рассудили, что лучше принять врага на чужой земле, нежели на своей. Отправили гонца за поддержкой к родственнику — великому князю Юрию Всеволодовичу Владимирскому, а сами двинулись в путь. Судя по тому, что тот не поспешил к ним сам, а отправил племянника с его удельным воинством — князя Василька Ростовского, северяне не придали большого значения этому очередному нашествию иноплеменников. Но даже и Василёк не успел к решающему сражению.

Тут надо ещё раз отметить, что к этому времени Русь была раздроблена и состояла из самостоятельных, независимых друг от друга княжеств, которые лишь по доброй воле могли помочь своему соседу, а могли и проигнорировать его просьбу.

Битва на реке Калке в 1223 году

Некоторые летописи подробно описывают это событие. Князья съехались к острову Варяжскому на Днепре, многие прибыли на судах, одних только «лодеи» насчитывалось до тысячи. Сюда же прибыла «вся земля Половецкая».

В первом же столкновении татары использовали свой коронный приём, о котором в ту пору русы ещё не знали: с помощью своих сторожевых отрядов и мнимой малочисленности заманили русские полки в глубь степей — на восемь дней пути, к реке Калке. А тут, уже уставших от долгих переходов русов и половцев, ждало огромное татарское войско. Завязался неравный бой. Первыми бежали союзники, смешав и русские полки:

«Половци скоро побежаша и станы Русских князей потопташа, а князи не поспеша ополчитися, а Татарове приидоша с силою многою, и тако смятошася полци Русстии, и бысть сеча зла грех ради наших, всюду метрвии лежаху, и кровь яко вода лиашася, и бысть победа на князи Русскиа, такова же не бывала от начала Русскиа земли»³

Были убиты два князя Мстислава, погибло множество других князей и бояр и рядовых воинов, на реке Калке сложили свои головы «семьдесять великих и храбрых богатырей», «и был плачь и беда в Руси и по всей земле». Летописец сообщает, что одних только киевлян было «избито» тогда шестьдесят тысяч. И радуется, что князь Василёк не успел к полю сражения, «возвратился от Чернигова, сохранен Богом <…>, вернулся в свой Ростов, славя Бога и пресвятую Богородицу»⁴.

Очевидно, битва оказалась кровопролитной не только для русских, но и для татар: на полтора десятка лет они исчезают из поля зрения русов, причем автор одной из летописей недоумевает: «Тех же злых татар — таоурмен не знаем, откуда явились на нас и куда опять делись»⁵.

Таким образом, событие на Калке 1223 года мы не можем назвать началом «ига», ибо это было, по сути, хоть и тяжёлое, но сражение, после которого татары с горизонта русов надолго исчезли. На Руси продолжается обычная жизнь, князья снова сражаются между собой за власть в городах, строят храмы, женятся, рожают детей. Отбивают очередное нашествие семи тысяч литовцев от Смоленска и Полоцка, воюют с немцами в Прибалтике.

Что касается северных земель — Владимира, Суздаля, Смоленска и до самого Белого моря — их битва на Калке и вообще не затронула. Настолько, что некоторые псковские, новгородские и прочие летописцы о ней и вообще ничего не сообщают.

Пленение Волжской Болгарии

Почему волжские болгары — не булгары? Потому что нет ни одного известного мне русского источника, где бы эти жители левобережья Волги именовались через букву «у», хотя эта буква в русском языке существовала с древнейших времён. Авторы всех многочисленных документов кличут своих соседей болгарами. А русы знали их с самых древних времён, торговали, воевали, много раз упоминали в своих хрониках. Так же, через «о», называют себя родичи волжских — дунайские болгары, которые, пожалуй, знают про себя лучше других. Так что и здесь, думаю, нам не стоит искажать нашу российскую историю.

В 1232 году татары появляются на территории Волжской Болгарии и зимуют там, «не дошедше Великого града Болгарскаго, еже глаголется Казаньскаго»⁶. Человек, составлявший эту запись в середине XVI века на основании старых обветшавших хроник, был вынужден скопировать старое название болгарского города — Великий, известного на Руси с древних времён. Но, очевидно, со времени окончательного поселения татар в Волжской Болгарии — а это середина XV века — началось переименование ханства (царства) Болгарского в Казанское, и летописец середины XVI века поясняет этот факт для своих современников, которые за сто лет могли подзабыть старое название. Из этой не совсем точной по смыслу цитаты, можно понять также, что именно старинный город Великий стал именоваться Казанью.

В 1236 году татары вновь громят волжских болгар, летописи отмечают жестокость новых завоевателей: «Того же лета пришедше безбожнии Татарове поплениша всю землю Болгарскую, глаголемую Казанскую, и град их Великии взяша, и иссекоша всех: мужи, и жены, и дети, а прочих в полон поведоша»⁷.

Тут мы снова сталкиваемся с тем же явлением: летописец, переписывая старое название края — «Болгарская земля», приводит уже и новое его название — «глаголемую Казанская», оставив без уточнений имя главного болгарского города Великий.

Разгром и сожжение города Рязани в 1237 году

Вновь на Руси татары появляются в 1237 году, спустя четырнадцать лет после разгрома южнорусских и половецких дружин на реке Калке. На этот раз путь хана Батыя и его войска лежит на север. Первым под их удар попадает город Рязань. Поначалу завоеватели требуют от жителей согласия платить им десятину от всех доходов, на что рязанские князья гордо отвечают: «Коли нас не будет, то всё ваше будет». Они посылают гонцов с просьбой о военной помощи к великому князю Юрию Всеволодовичу Владимирскому, но тот «ни послуша князей Рязанских молбы, но хоте сам особь сътворити брань».

Мы видим, что летописец сетует на нежелание князей помогать друг другу, подозревает Юрия и его гвардию в трусости, говорит, что прежде крепкие сердца они «в слабость женскую преложишася, и сего ради ни един от князей Русских друг к другу поиде на помошь»⁸.

Однако Юрия Владимирского можно понять: прошло всего лишь два десятка лет, как завершились кровавые междоусобицы между князьями-братьями на Северо-Восточной Руси, где погибла значительная часть всего их воинства. Только начало подрастать пополнение. Великий князь боялся потерять и его, берёг для защиты собственной земли. Не пришли на помощь и киевляне с их союзниками, которые тоже не успели залечить раны после разгрома на Калке.

Рязанцы оказались наедине перед мощной грозной силой. Раздробленность, разобщённость, а порой и вражда русских князей и их уделов в этом противостоянии с объединённым врагом тут, как нигде, продемонстрировали свою уязвимость. Как не вспомнить притчу о венике, где отец учил сына единству с братьями: мол, прутья поодиночке сломать легко, а весь веник целиком непросто. Русские города и княжества оказались в положении прутиков в крепкой руке хана Батыя, имевшего в своём подчинении единую мощную армию.

Дав бой за стенами города, рязанцы пятнадцать дней держали осаду, оборонялись, видимо, до последних минут надеясь на помощь северян. Не дождались. 21 декабря Рязань была захвачена. Описание расправы татар над жителями и теперь приводит в ужас:

«Татары же взяли город их Рязань того же месяца 21 числа и сожгли весь, а князя великого Юрия Ингворовича убили, и княгиню его и всех князей перебили. А дворян их, и жен, и детей и монахов и монахинь и священников захватив, некоторых рассекли мечом, а других стрелами расстреляв, в огонь бросали, а иных, схватив, связывали и груди им вспарывали и желчь выпускали, а с иных кожу сдирали, а иным иглы и щепы в ногти вбивали <…>; много же святых церквей огню предали, и монастыри, и села пожгли, а добро их захватили»⁹.

Первое нашествие Орды на Владимирско-Суздальскую Русь в 1237 году.

Взятие ордынцами города Владимира. Битва на реке Сити

Следующим городом на пути «иноплеменников» была Коломна. Великий князь Юрий отправил оборонять этот город сына Всеволода, который проиграл сражение, потеряв почти всё своё воинство. И бежал «в мале дружине» к себе во Владимир. Затем «татарове поидоша к Москве, и пришед взяша Москву, и воеводу их убиша Филипа Нянка <…>, а люди вся избиша от старость и до младенец». Московский князь Владимир, сын великого князя Юрия Всеволодовича, попал в плен, его враги повели с собой к новой северной столице — Владимиру.

О жестоком разграблении и сожжении города Владимира и гибели почти всех его жителей хорошо известно. Непонятным остаётся лишь факт, почему незадолго перед появлением татар великий князь Юрий Всеволодович вместе со своими племянниками-воеводами уходит из города. Допустим, он уходит собирать войско. Но почему он не сделал этого загодя, сразу же после призывов о помощи из Рязани? Думал, что, как и после битвы на Калке, татары остановятся, не пойдут на север? Но ведь вскоре он узнаёт о разгроме принадлежавших ему городов Коломны и Москвы, знает о пленении сына, о приближении войск хана Батыя (Бату), успевает вместе с горожанами оплакать погибших.

И почему владимирское войско удалилось так далеко — за сотни километров от родного города? Почему оно простояло на реке Сити так долго — более месяца? Ибо мы знаем, что захватчики подошли к Владимиру 3 февраля, когда великого князя там уже не было. Штурм города, где Юрий оставил «вместо себя» владыку и своих сыновей Всеволода и Мстислава с малочисленным воинством, начался 8 февраля. А бой у реки Сити состоялся через почти месяц после этих событий — 4 марта.

Известно, что Юрий Всеволодович ждал на помощь с севера мощное новгородское ополчение во главе с родным братом князем Ярославом и его детьми, не раз отражавшее нашествия немцев и литовцев. Можем предположить, что именно это подвигло великого князя на столь рискованное удаление от родного города. Ибо он понимал, что одним лишь своим малочисленным воинством ему ордынцев не одолеть. Но помощи брата он так и не дождался. А татары, тайно окружив значительно уступавшее по численности войско Юрия, разгромили его. Великий князь был обезглавлен. Его племянник, прекрасный князь Василёк Константинович, был взят в плен. Летописец возносит ему хвалу, рассказывая, каким он был храбрым, красивым, добрым и великодушным: «Бе же Василко Константиновичь Ростовкий храбр зело, и лицем красен, и мужествен и крепок». Возможно, врагов привлекли его сила и стать. Летописцы передают легенду о том, что татары «нудиша его в их воли бытии и воевати с ними. Он же не повинуся им». И тогда Василька убили.

Какие-то современные сочинители придумали байку о том, что отрубленная голова великого князя была преподнесена в дар хану Батыю. Но древние летописи однозначно опровергают это. Явившийся на поле битвы митрополит Кирилл Ростовский действительно обнаружил тело погибшего Юрия без головы и не смог отыскать её «во многих трупиях мертвых». Можно только представить себе, сколько тел находилось на поле сражения, если учесть, что полегло почти всё основное войско Северо-Западной Руси, по современным подсчётам это около пятнадцати тысяч человек. И, наверное, пало столько же захватчиков. Однако, когда враги отошли, люди кинулись искать родственников и нашли-таки голову великого князя: «Тогда же принесоша и главу великого князя Юрья, и вложиша ю во гроб к телу его».

А ордынцы тем временем разделили своё войско на части и помчались по всей Северо-Восточной Руси, продолжая громить, грабить и жечь русские города:

«Татарове же оттуду рассыпашася по всей земли: инии взяша Ростов, а инии Ярославль, и сына Ярославля убиша, а инии взяша Городец, а инии взяша Юрьев и Переславль, и Дмитров, и Тверь, и Кашин, и Волок, и Коснятин, и вся поплениша и даже и до Торжъку, и несть нигде же места, где не воеваша, и взяша за един февраль месяц 14 градов».¹⁰

Легендарная защита города Козельска

Конечно, русы сражались и сопротивлялись, как могли. Легендой стала защита города Козельска, во главе которого стоял «князь млад именем Василий». Семь недель не могли полчища татар овладеть этим небольшим городом. Почему не обошли его? Не в правилах татар того времени было отступать. Плохой пример и для противника, и для собственного воинства. Когда начали рушить стены, его жители не побоялись выйти за город, в поле, и вступить в прямой бой с захватчиками. Сражались ножами и пращами, «и убиша от Татар 4000, а сами избиены же быша».

Взяв город, Батый приказал уничтожить всех его жителей, включая младенцев. Крови в городе было столько, что возникла легенда о юном князе Василии, который якобы утонул в крови и тело которого так и не смогли найти среди трупов: «а о князи Василии неведомо есть; иные глаголаху, яко в крови утонул есть, понеже убо млад». Впечатляет и количество погибших. Их было столько, что татары не смогли найти среди них тела трёх сыновей своих темников — воевод: «Три сына темничи великих князей Ординьских, и искаше их Татарове и не обретоша во множестве трупия мертвых».

Каждый темник командовал десятитысячным войском, это значит, что под Козельском сражались десятки тысяч татар. Оборона Козельска так впечатлила Батыя, что он не решился на дальнейшие завоевания: «Батый же, взем Козельск, и поиде в землю Половецкую». Очевидно, там, на земле Половецкой, хан начал обустраивать свою главную ставку. Именно в это время мы впервые видим в русских летописях понятие «Орда» в словосочетании «князей Ординьских».

Мирная передышка

До Новгорода, Пскова и других наших северных земель татарские войска так и не добрались. Не был взят ими и город Смоленск.

Но даже и этот кровавый поход Батыя не привёл к наложению на Русь дани, к правлению татар в русских городах. Нет ни одного указания, что хан ставит наместников на Ростово-Суздальской земле. Летописцы даже отмечают в следующем, 1238 году: «И бысть то лето все тихо и мирно от татар». И подробно описывают, как оставшиеся в живых 15 князей, в основном это отсидевшийся от бурь в Великом Новгороде князь Ярослав Всеволодович с сыновьями и два его младших брата Святослав и Иван Всеволодовичи, делят между собой власть в Ростово-Суздальской земле. Они очищают от трупов города, обновляют их, отстраивают стены и храмы, собирают оставшийся в живых народ:

«Яраслав же, сын великого князя Всеволода Юрьевича, пришед, седе на столе в Володимери и обнови землю Соуздалскоую и церкви очисти от троупиа мертвых и кости их съхранив и пришелци оутъши¹¹ и люди многы събра. И бысть радость велика хрестьяном, ихже избави Бог рукою своею крепкою от безбожных Татар. Тогда же Яраслав дасть братоу своемоу Святославу Соудаль, а дроугомоу брату Иоанну дасть Стародуб»¹²

В Великом Новгороде Ярослав оставляет княжить своего сына Александра, которого в будущем народ назовёт Невским. Снова русские князья на востоке воюют с немцами и литовцами, которые, зная о тяжелейшем положении русов из-за ордынского нашествия, усиливают свои попытки захватить западнорусские территории.

Но через год, в 1239-м, татары вновь появились в русских пределах, на этот раз на юго-западе. Предводитель ордынского воинства, внук Чингисхана Бату-хан — в русских летописях «хан» или «царь Батый», «нача посылать на грады Русскиа». Захватчики ограбили и сожгли Переславль-Русский «иже в Киеве», после кровопролитного боя «взяша и запалиша огнем» Чернигов, затем, в том же году, захватили Мордовскую землю, «прошлись» вдоль реки Клязьмы, разгромив Муром и Гороховец. И снова сожгли многострадальную Рязань. Но и тут мы не имеем никаких сведений о попытках хана Батыя оставить на Руси своих наместников, наложить на разгромленные города какую-либо дань.

Захват Ордой Киева в 1240 году

Разгромив Рязань, Владимиро-Суздальскую Русь и часть небольших городов на Киевской земле, хан решился на захват Киева. И тут мы сталкиваемся с необъяснимым недальновидным поступком князя Михаила Всеволодовича Черниговского, который правил в то время в Киеве. В будущем Русская церковь причислит его к сонму святых мучеников. Хан (царь) Батый перед походом на Киев послал туда на разведку своего «соглядатая» воеводу Менгукака, который рассмотрел город с противоположной стороны Днепра и был поражён его красотой и величием. Теперь трудно сказать, искренне или нет, но татарский воевода отправил к киевскому князю послов с предложением сдать город, чтобы сохранить его: «<…> аще хощеши град сей цел соблюсти, иди и повинися и поклонися царю нашему Батыю, сие аз тебе аки друг любезный советую»¹³

Киевляне, естественно, знали о лукавстве захватчиков: после разгрома русских войск на Калке несколько небольших городков, куда нахлынули татары, пытались умилостивить завоевателей, выходили к ним, как обычно к своим русским князьям-победителям с хлебом-солью, но были все поголовно уничтожены. Так что сдаться не значило выжить. Однако и тогда, во времена Средневековья, люди были наслышаны, что посол — лицо неприкосновенное. Тем не менее князь Михаил Всеволодович после витиеватой речи о том, что он не хочет покоряться иноверцу, приказывает убить послов. И, зная, что этот его поступок не останется без отмщения, бежит в Венгрию, спасая себя и оставив город на верную погибель.

«Свято место пусто не бывает». Киевский престол тут же занял князь Ростислав Смоленский, которого вскоре согнал его родственник князь Данила Романович. Но, узнав, что на Киев надвигается огромное ордынское войско, приказал своему воеводе-наместнику Дмитрию готовить город к обороне, а сам тоже бежал в Венгрию.

Вскоре хан Батый приходит к Киеву с великим воинством, окружив со всех сторон его стены. Красочно рисует летописец устрашающую обстановку вокруг города в это время: «<…> и обсела его сила татарская, и было невозможно никому ни из города выйти, ни в град войти. И невозможно было слышать в городе собеседника из-за скрипа телег и рева верблюдов, из-за звуков труб и арганов¹⁴, и от ржания стад конских, и от криков и воплей множества бесчисленных людей, и была заполнена вся земля татарами».¹⁵

И снова послал Батый в город послов с требованием сдаться и с угрозой погубить всех, если этого не сделают. Но вместо того, чтобы открыть ворота, жители, уверенные в крепости своих стен, лишь злословили и проклинали с их высоты своих врагов. Ордынцы пороками пробили эти стены, и начался отчаянный бой, который, судя по эмоциональному тексту, летописец видел своими глазами:

«<…> и тут было страшно видеть и слышать, как ломались копья и раскалывались щиты, и стрелы омрачили свет так, что не было видно неба, но была тьма от множества стрел татарских, и всюду лежали мертвые, и всюду текла кровь как вода, и сильно изранен был воевода Дмитрий¹⁶, и многие сильные пали».¹⁷

К ночи произошло затишье, татары отдыхали прямо на городских стенах, а горожане построили за ночь новые укрепления вокруг церкви Богородицы. Летописец не преминул вставить в свой текст печальное наблюдение: даже перед лицом смертельной опасности люди не забывают о своём барахле, тащат с собой свои «товары» «на комары» (закомары) — скрытное помещение под сводами храма, где имелась надежда уберечься от захватчиков. Неудивительно, что своды не выдержали груза:

«Наутрие приидоша на них Татарове, и бысть сеча зла, и изнемогоша людие, и возбегоша на комары церковныа с товары своими, и от тягости повалишася стены церковныа, и всзяша Татарове град Киев, месяца декабря в 6 день».

И тут мы впервые видим новую тактику хана Батыя по отношению к захваченному им русскому городу: он не сжигает его дотла, не уничтожает всех его жителей, оставляет в живых даже израненного киевского воеводу Дмитрия, который, видимо, согласился на предложение хана пойти к нему на службу. Бату-хан ставит во главе города своего наместника-воеводу. Тем не менее при захвате Киева этот город и его жители пострадали катастрофически. Об этом сообщает посол папы римского Плано Карпини, проезжавший в Орду мимо Киева вскоре после его разгрома:

«<…> когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле <…> этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабстве».¹⁸

В Киеве ко времени нашествия Орды было построено не менее десятка каменных храмов, они не были уничтожены огнём, лишь обгорели. И постепенно превращались в развалины. Ещё сотни лет после этого погрома город стоял в руинах. Подлинное его восстановление началось лишь после избавления от чужеземного владычества и воссоединения с Северо-Восточной Русью, с Россией.

Батый захватывает много других городов Юго-Западной Руси, включая Владимир Волынский и Галич, и везде ставит управлять городами своих наместников-воевод: «И всех поработи и воеводы своя посажа».

Так, в 1240 году, можно сказать, началось татаро-монгольское иго для Юго-Западной Руси.

Поход хана Батыя на Европу в 1240 году

Далее хан Батый приступает к новому этапу захватнической деятельности Орды. Ещё в 1235 году на всеобщем курултае в ставке великого хана Угэдэя в Каракоруме, в Монголии, было решено продолжить наступление монголов на Китай и Персию. Хану Батыю с его войском было поручено завоевание Европы. Теперь, в 1240 году, после выполнения части этой задачи — захвата русских городов, — настала очередь остальной Европы. Хан Батый разделил свою Орду, послав часть её на Польшу, сам двинулся на Венгрию, где разбил войско венгерского короля Белы IV, который смог сбежать на юг. Его столица Будапешт была захвачена и сожжена. Преследуя короля, хан захватил ещё несколько городов. Не менее успешно действовала и другая часть Орды: были разорены города Люблин, Сандомир, практически уничтожен Краков, разгромлена Моравия.

Напуганная Европа собрала объединённое войско из тевтонов, поляков и силезцев во главе с силезским герцогом Генрихом Благочестивым. И это польско-немецкое войско было разбито в сражении под Лигницем, герцог убит. Его голову татары водрузили на копьё и гордо вознесли перед ханской ставкой. Европейцы в панике начали собирать войска для защиты Вены. Но им крупно повезло: в это время скончался великий хан Угэдэй. Среди потомков Чингисхана началась распря с целью выбора нового правителя над всеми огромными завоёванными пространствами. Видимо, прямой потомок Чингисхана, его внук Батый, должен был участвовать в этом процессе. И он, развернув свои войска, двинулся из Европы через южнорусские земли на восток, в Азию, в столицу Великой империи, в Каракорум.

Первая поездка великого князя Ярослава Всеволодовича в Орду в 1243 году

А Владимиро-Суздальская Русь и Великий Новгород продолжали оставаться в это время независимыми и жить своей жизнью, восстанавливать города, обороняться от западноевропейских завоевателей. Князь Александр Ярославич в 1241 году громит шведов, посягнувших на древние новгородские земли в устье Невы, и навеки получает от народа почётный титул «Невский». В том же году он освобождает Псков от немцев, захвативших город с помощью местных предателей, в 1242 году одерживает блистательную победу над рыцарями Ливонского ордена на Чудском озере. Вместе с другими князьями он отбивает несколько набегов литовских войск, которые, пользуясь случаем, тоже пытаются захватить русские земли. Князь Александр Невский, как и его отец, тратит много средств на выкуп русских пленников из ордынского рабства.

В это время сам великий князь Ярослав Всеволодович мирно правит во Владимире. Но вот в 1243 году мы впервые встречаем сообщение летописи о том, что он вызван ханом в Орду: «Того же лета великий князь Ярослав Всеволодич поиде в Орду, позван бысть послом татарским ко царю Батыеви»¹⁹. Видимо, вернувшийся с курултая Батый решил навести порядок на уже завоёванных им землях. И лишь потом продолжить намеченное великим ханом завоевание Европы.

Поездка в Орду в то время — однозначно шаг рискованный. Перед великим князем Ярославом стоит непростой выбор: жертвовать либо собой, либо своим народом. Поехав туда, к хану Батыю, можно лишиться и чести, и жизни — о жестокости и грубости ордынцев все были наслышаны и насмотрены. Не ехать — накликать беду на свой город, на всю Ростово-Суздальскую землю. Наверняка ханские послы угрожают, что в случае отказа от поездки немедленно последует кара.

Ярослав Всеволодович понимал, что его войско после предыдущих междоусобиц и татарского погрома не сможет успешно сопротивляться врагу: лучшие воины погибли на реке Сити, много молодёжи было убито и сожжено во время взятия городов, часть крепостных стен до сих пор не восстановлена. Все понимали, что они не смогут выдержать ударов ордынских стенобитных орудий.

Конечно, великий князь мог спасти себя и свою семью, поступить, как сделали недавно все киевские князья: в случае нового нашествия Орды бежать. Можно — на север, в Новгород Великий, а потом и далее — к немцам или шведам. Хороший полководец везде нужен. Только на чужбине совсем не сладко. На Руси уже знали, что бежавший из Киева в Венгрию князь Михаил Всеволодович, приказавший убить татарского посла, поскитавшись по Европе, вернулся в родной Чернигов. Конечно, можно организовать оборону княжества, принять бой с ордынцами и погибнуть вместе со своим народом. Но не лучше ли в таком случае рискнуть только собственной жизнью, но попытаться спасти свою землю, города, людей?

Великий князь Ярослав Всеволодович решает ехать в Орду. Летописец понимает жертвенность такого поступка: «Сам себя не пощаде и иде во Орду Великую, пагубную землю татарскую, и много пострада за землю отчины своея».

Однако в Орде Ярослав Всеволодович, видимо, смог поладить с ханом Батыем и его приближёнными, ублажить их щедрыми подарками, потешить золотом, мехами. Он возвращается с триумфом, получает из рук хана то, что имел и прежде по праву рождения: «старейшинство во всем «Руском языце²⁰ и прииде с великой честию в землю свою»²¹

Без сомнения, великий князь вынужден признать господство хана Батыя над Русской землёй. Но пока в летописях по-прежнему нет никаких упоминаний ни о татарских наместниках на Владимиро-Суздальской земле, ни о сборе какой-либо дани. Русский народ продолжает жить по своим законам, им по-прежнему руководят только их собственные князья.

Можно ли считать эту дату — 1243 год — началом татаро-монгольского ига? Ответ на этот вопрос зависит от того смысла, которое мы вкладываем в слово «иго». Если только лишь необходимость платить дань Орде и получать там утверждение на великокняжеском престоле в основном тех князей, которые и прежде имели это право по рождению и по своим русским законам, то да, такое иго началось. Если же понимать под игом управление страной захватчиками-чужеземцами, как это сложилось в Киеве, то такого ига не было. И, собственно, его не было на Владимиро-Суздальской земле никогда.

Гибель Ярослава в ставке великого хана в Каракоруме

Ещё через два года — в 1245-м — великий князь Ярослав Всеволодович, на этот раз со многими другими князьями, второй раз едет в Орду. Теперь хан Батый отправляет его в дальний путь — в главную ставку монгольских войск, «к кановичем», в Каракорум, расположенный, как уже упоминалось, почти в центре современной Монголии. Летописные русские «кановичи», видимо, производное от слов «хан», «каган». Долгий тягостный путь через всю Сибирь по бездорожью, который выдерживали не все, обычно продолжался много месяцев, порой и более полугода. Ярослав оказался в верховной ставке в напряжённый момент междуцарствия: очередной великий хан умер, другого ещё не избрали. Ждать этого события пришлось долго. Наконец, в 1246 году, при общем ликовании и огромных торжествах великим ханом был избран противник хана Батыя, глава другого клана хан Гаюк. И Ярослава после необходимых приёмов и процедур отпускают домой.

Русские летописи рассказывают, что великий князь Ярослав Всеволодович двинулся в обратный путь, будучи больным: «много пострада от безбожных Татар за землю Рускую». И «много быв в Орде, поиде от Канович, и преставися во иноплеменницех нужною смертью» 30 сентября 1246 года. То есть умер уже в пути. Однако посол папы Иннокентия IV — францисканский монах Плано Карпини, находившийся в Каракоруме в одно время с великим князем, рассказывает, что Ярослав скончался ещё до отъезда — в ставке хана. Посол утверждает, что он умер насильственной «нужной смертью». Плано Карпини убеждён, что его отравила мать нового великого хана Гаюка Туракиня. Будто бы она пригласила Ярослава к себе на приём, собственноручно угощала его, оказывая почести. А вернувшись в свой шатёр, он занемог и умер на седьмой день. И все открыто говорили, что он был ею отравлен:

«В то же время умер Ярослав, бывший великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль²². Он только что был приглашен к матери императора, которая, как бы в знак почета, дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и все тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землею. И доказательством этому служит то, что мать императора, без ведома бывших там его людей, поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену».²³

О причинах такого поступка ханши можно лишь догадываться. Возможно, она сделала это, чтобы досадить хану Батыю, противнику её сына, чтобы осложнить его отношения с завоёванными народами.

Московский летописец с пониманием оплакивает подвиг и жертвенность покойного: «Сии же князь великии положи душу свою за вся люди своя и за землю Рускую»²⁴

Наследники Ярослава Всеволодовича Владимирского.

В Орду вызван его сын князь Александр Невский

Никакого спора за великое княжение владимирское не происходит. В то время господствовала лествичная система престолонаследования, по которой преемником на троне становился старший в роду, чаще — следующий брат. Как водится, покойный Ярослав Всеволодович перед отъездом в Орду составил завещание, духовную грамоту, в соответствии с ней великим князем стал его следующий брат, Святослав. Тот в свою очередь утвердил за племянниками данные им отцом города. Потому непобедимый и знаменитый уже тогда Александр Невский, явившись во Владимир во всём блеске, в окружении своей храброй дружины, покорно присягает своему дяде. А тот вскоре уезжает в Орду за ярлыком на владимирское княжение. Утверждение на этом посту теперь зависит от воли хана.

Однако Батыя не устраивает то, что знаменитый Александр-победитель, который тратит много золота на выкуп пленных, не является к нему на поклон, не привозит подношений. И он отправляет к нему своих послов, которые грозят от имени хана: «Мне покорил Бог многие народы, ты, видно, один не хочешь покориться моей державе, но если хочешь сохранить себя и землю твою, то приди ко мне, и увидишь славу царствия моего».²⁵

Угроза звучит недвусмысленно, о ней знают и бояре, и горожане, и простые крестьяне. Летописцы записывают это послание хана в свои хроники. Все помнят нашествие татар, свои потери, ещё помнят, как выгребали трупы и кости близких из обгоревших храмов и домов, вытаскивали и хоронили убитых с залитых кровью улиц, как чинили всем миром стены крепостей. Многие только ещё начали заново обустраивать свои дома, свою жизнь.

Что ответит Александр? Спрячется в своем Новгороде, до которого татары, может, и не доберутся? Бросит их на новое растерзание татарской орды? Или попытается дать отпор врагу? Но ведь силы по-прежнему не равны. И снова гибнуть, и гореть?

Наверное, князь Александр Ярославич, как когда-то и его отец, немало размышлял, что делать. Он уже знал, что совсем недавно в Орде, в ставке хана Батыя, татары буквально растерзали князя Михаила Черниговского и его боярина. Летописцы подробно рассказывают, будто бы казнили его за то, что, сохраняя верность православию, он отказался участвовать в языческих обрядах, проходить между двумя кострами.

В то, что этот поступок был основной причиной казни, не очень-то верится, ибо татары в соответствии со своими законами, утверждёнными ещё Чингисханом, терпимо относились ко всем вероисповеданиям. Да и пройти сквозь «очистительный» по монгольским поверьям огонь — не такое уж преступление перед своей верой, остальные-то князья как-то выходили живыми из этой ситуации! Тут, как и в некоторых других случаях, прослеживается тенденция церковных летописцев возвеличивать поступки своих героев в отстаивании чистоты православной веры. Скорее всего, эта демонстративная казнь Михаила Черниговского была местью татар за убитых по его приказу в Киеве Батыевых послов. Ибо известно, что такого ордынцы никому не прощали.

Конечно же, князь Александр знал, что его могут отправить в Каракорум, где погубили его отца. Возможно, за излишнюю независимость, за нежелание принимать к себе в города татарских наместников и сборщиков дани. Но этого не хотел и он, Александр! Он тоже будет против того, чтобы делить власть с чужеземцами! Да и народ этого не потерпит! Мало ли что ещё не понравится там в его поведении? Станут унижать, оскорблять! Куда уж проще — сидеть себе в Великом Новгороде, а понадобится — можно отъехать и дальше, в карелы и даже к шведам — уж туда-то татары не доберутся!

Но во Владимире княжит его дядя с семьёй, в других городах — пятеро братьев, а в беззащитных сёлах и деревнях — крестьяне, которые на него надеются, которых он много лет защищал! Бросить их? Предать? Невозможно.

И князь Александр Ярославич решается на свой главный подвиг, не менее значимый, чем его победы над немцами и шведами: в 1247 году он впервые едет вместе со старшим братом Андреем, князем Ярославским, в Орду — на поклон к Батыю. Хан доволен. Тем не менее он направляет братьев не домой, а в противоположную сторону — в верховную ставку в Каракорум. Туда, где погиб их отец. Почему? Ведь даже если у Бату-хана имелись обязательства присылать в ставку претендентов на великое княжение — для утверждения, то Александр с братом — обычные князья?!

Положение хана Батыя в системе великой империи

Возможно, хан Батый не уверен в полной покорности русских князей. Не исключено, что действующий великий князь Святослав Ярославич, как и его покойный брат, упорствует и не хочет принимать в северных городах ханских наместников с их войсками и чиновниками. И хан хочет его сместить, надеясь, что князь Александр с братом Андреем, увидев силу и величие Верховной Орды, окажутся более сговорчивыми.

Очевидно, Батый не хочет вновь поднимать свои полки против Северной Руси, склоняясь мирному достижению цели. Этому способствуют большие потери среди его войска в походах и на Русь, и в Европу, возраст хана, его болезни и, главное, противоречия среди сородичей.

Угроза нависла над самим Бату-ханом и со стороны верховной власти. Там, в Каракоруме, почти пять лет шло сражение за лидерство между двумя кланами потомков Чингисхана. И в 1246 году на курултае победил внук создателя империи и давний недруг Батыя, хан Гаюк. Бату отказался принести ему присягу. В ответ верховный хан Гаюк грозился собрать поход на непокорного сородича, возглавив лично огромное войско. И по слухам, которые доходили до Волги, уже начал его собирать. Так что Бату-хану стало не до карательных походов на уже покорённые народы. Надо было думать о своей безопасности. А для умиротворения Гаюка он отправил к нему князя Александра с братом.

В перечень сведений за 1247 год многие русские летописцы вставляют и позже переписывают в новые сборники длинную и красочную повесть о втором походе хана Батыя в Европу, о его разгроме и убийстве венгерским королём Владиславом. Рассказывают, как о великом чуде, которое случилось после слёзных молитв этого короля. В действительности эта повесть — описание мечты сочинителя, своеобразная месть хану за страдания русского народа. На самом деле тут лишь легенда. Батый скончался у себя в ставке спустя восемь лет — в 1255 году. И не было в Венгрии в эти времена никакого короля с именем Владислав.

Возвращение Александра из Каракорума

Вновь Северо-Восточная Русь на несколько лет теряет Орду из вида. В источниках мы встречаем лишь сообщения о том, что почти все русские князья, владеющие городами, ездят на поклон, причём почему-то не к Бату-хану, а к его сыну Сартаку, иногда называя именно его царём. На Руси идёт привычная жизнь: князья женятся, умирают, рожают детей. И почти ежегодно, и довольно успешно воюют с Литвой и немцами, которые испытывают Русь на прочность, зная об огромных потерях русов в боях с татарами.

И по-прежнему мы не находим ни в одной из летописей сообщений о том, что в Северо-Восточной Руси поставлены татарские наместники или сборщики дани. Несомненно, князья привозят в Орду хану и его свите драгоценные подарки, золото, меха, — об этом есть упоминания в летописи. Наверное, такие неопределённые взаимоотношения не устраивают ни Русь, ни татар. Напряжение нарастает.

Отправленные в Каракорум братья-князья Александр с Андреем попали в очередную «монгольскую» заваруху. Верховный хан Гаюк собрал-таки войско на непокорного сородича Бату-хана и отправился в дальний поход. Однако в начале 1248 года, пройдя полпути, неподалёку от Самарканда, он умирает. Ходили слухи, что Гаюк был отравлен сторонниками хана Батыя.

Где в это время находятся братья-путники, уехавшие в верховную ставку годом раньше? Источники об этом молчат. Скорее всего, они ждут возвращения из похода верховного хана уже в Каракоруме. И становятся свидетелями вестей о его смерти и начала новой борьбы монгольских кланов за лидерство.

В периоды междуцарствий, которые в Монгольской империи длились порой годами, там временно правили так называемые регенты. Очевидно, новый временщик имел право делать назначения, утверждать правителей на покорённых землях. Возможно, он получил от князей нужные обещания и гарантии. И вот, пробыв в пути и в Каракоруме около двух лет, в 1249 году, братья возвращаются домой. Князь Андрей назначен править Владимиром, его младший брат — Киевом.

Но Александр ослушался верховных указов и не пожелал оставаться в Киеве. Видимо, из-за плачевного состояния города. Мы уже знаем, что писал о Киевской земле того времени папский посол Плано Карпини: вся она лежала в развалинах. Хозяевами тут были ханские наместники. Князю Александру Невскому с его независимым характером не хотелось существовать в таких условиях, и он уехал туда, где ему были рады, где он чувствовал себя более уверенно — в Великий Новгород.

Андрей же, в соответствии с ханским ярлыком, захватывает Владимир. Но куда девается дядя братьев Святослав Всеволодович, владевший этим городом по праву старшинства? Летописи сообщают, что в 1250 году он едет в Орду «к царю Сартаку». Видимо, племянник, как указывает одна из летописей, действительно согнал дядю с владимирского престола, и тот просит восстановить справедливость. Но в 1252 году он умирает. Причины его смерти неизвестны.

Заговор и сражение против татар князя Андрея Ярославича

Некоторые современные нам критики упрекают князя Александра Невского в том, что он не организовал восстание против татар, что поехал к ним кланяться, смиряясь с чужеземным гнётом, что, мол, такой герой и победитель должен был сопротивляться. Но история даёт яркий пример того, чем могло закончиться и закончилось такое восстание. Его организовал не сам Александр, а его старший брат князь Андрей, сподвижник Невского во многих сражениях. Он сговорился с другим сильнейшим князем Юго-Западной Руси Даниилом Галицким, привлёк к заговору своего младшего брата Ярослава, княжившего в Переславле, и в 1252 году они решили сразиться с татарами за свою свободу.

Считается, что кто-то донёс Бату-хану о подготовке восстания — соглядатаев у татар в русских городах и при княжеских дворах хватало. Немедленно хан Батый и его сын — соправитель Сартак вызывают к себе в ставку из Новгорода князя Александра Ярославича, а сами тайно отправляют под Владимир карательную экспедицию во главе с известным ордынским воеводой Неврюем. Молниеносным броском татары незаметно переправились через реку Клязьму «и поидоша ко граду к Переславлю таящееся»²⁶.

Однако князь Андрей не испугался неожиданного появления вражеских полков и вместе с братом Ярославом дал им бой возле Переславля несмотря на то, что их главный союзник князь Галицкий своих войск прислать не успел. «И бысть сеча велика. И победиша погании, а князь Андрей и с кнеинею бежа в Свежскую землю».²⁷ Спасся бегством и участвовавший в бою князь Ярослав Ярославич, но свою княгиню с детьми он взять из города не успел. А далее случилось то, что происходило всегда после победы ордынцев. Город Переславль был разгромлен, разграблен, многие жители перебиты, оставшиеся в живых уведены в плен. Тут же была убита жена князя Ярослава, его дети попали в плен.

Сам инициатор восстания князь Андрей с супругой сначала бежал в Новгород. Но там его не приняли из страха навлечь гнев татар на себя и на князя Александра, который в это время находился в Орде. Бунтовщику пришлось уходить дальше, в Псков, а позже и в Швецию — «в Свежскую землю». На Руси князь Андрей появится лишь через пять лет, уже при новом хане Улагчи. Видимо, после переговоров и определённых гарантий он отправится с другими князьями и «со многими дары» чествовать нового хана на троне. Он был прощён, но навсегда потерял для себя и для своих потомков в то время стольный град Владимир, ибо летопись величает его отныне «Суздальским князем». Великим князем Владимирским к этому времени, ещё с 1254 года, утверждён его младший брат Александр Невский.

Тогда, во время мятежа, себя и свою семью князь Андрей спас, но тысячи своих сограждан погубил. Была ли в то время необходимость в таком восстании? Могло ли оно быть успешным при участии большего числа князей? Ответ могут дать события, происшедшие несколько лет спустя. Татары разгромили воинственную Литву, а ведь она значительно меньше Руси пострадала от первого нашествия Орды, сохранив своё воинство. И тем не менее у татар хватило сил захватить её: «Того же лета взяша Татарове всю землю Литовскую, и со многим полоном и богатством идоша в свояси»²⁸. То есть даже после всех сражений Орда ещё сохранила достаточно войск и сил, чтобы держать в повиновении завоёванные территории.

Владимиро-Суздальскую Русь «посчитали». Начало «ига»

И снова, в течение нескольких лет, Владимиро-Суздальская Русь занимается внутренними делами, лишь князья периодически наведываются в Орду, чтобы чтить и одаривать сменяющихся ханов и подтвердить свои права на владение своими же землями.

В 1255 году хан Батый умирает. Он оставляет потомкам огромное государство — улус Джучи с центром в низовьях реки Волги — городом Сарай-Бату. После смерти хана Батыя его преемником должен стать его сын и соправитель царевич Сартак. Но тот, после утверждения великим ханом главой улуса Джучи, умирает по дороге из Каракорума. Ханом Волжской Орды становится сначала Улагчи, который через год тоже погибает, затем младший брат Батыя кипчакский хан Берке.

К этому времени внутренние распри в Каракоруме преодолены, утвердившийся в 1251 году на троне великий хан Мунке (хаган Менгу) начинает наводить порядок в своих безбрежных владениях, приказывает провести перепись подвластных ему народов.

В такой более-менее надёжной ситуации хан Великой (Волжской) Орды Берке решается исчислить русские земли, наложить определённую дань, поставить в городах своих чиновников. Летописи показывают разные даты этого события — от 1255 до 1257 года. Возможно, этот процесс проходил не в один год, потому что города сопротивлялись. Тем не менее это тяжкое для народа событие произошло:

«В лето 6765²⁹ <…> Тое же зимы приехаша численици из Татар, и изочтоша всю землю Суздальскую, и Рязанскую, и Муромскую, и поставиша десятинникы, и сотники, и тысящники, и вся урядившее, возвратишася в Орду, точью не чтоша архимандритов, и игуменов, и иноков, и попов, и диаконов».³⁰

Очевидно, эта дата — 1257 год — и есть начало настоящего татаро-монгольского ига. Правда, летописи вновь не говорят о том, что в русских городах поставлены татарские наместники. Тут по-прежнему правят собственные князья. Как правило, это те князья, что имеют права на свои престолы по своим законам — по праву наследования, но с утверждением — ярлыком хана. Однако мы видим, что вместе с чиновниками и сборщиками дани в русских городах размещаются и татарские войска: об этом наглядно свидетельствует фраза «поставиша десятинникы, и сотники, и тысящники». Так у татар назывались командиры отрядов из десятков, сотен и тысяч татарских воинов. Впервые в истории над русским народом возвысился чужеземец.

Татары не удовлетворились владимиро-суздальскими территориями, они потребовали у великого князя Александра Ярославича, чтобы он организовал для них перепись и в новгородских землях. Узнав об этом, новгородцы «смутишася зело»: столетиями они гордились своей свободой, проливали за неё кровь и никогда никому не подчинялись. Лишь иногда, по великой нужде, слушались князей, которых сами же призывали для защиты своих владений от разного рода крестоносцев. Возмущение было столь велико, что перед приездом Александра с татарами его сын и наместник «князь Василей Александровичь Новогородцкий побежа от отца своего из Новагорода в Псков». Побежал вместе со своей дружиной, воеводами и боярами.

«Татарове начаша просити дани, и не яшася по то Новогородцы». Отстояли на этот раз новгородцы свою независимость, отказались платить дань татарам, отделались дорогими подарками. Вот как сообщает об этом Рогожский летописец:

«В год 6767 (1259) <…> Той же зимой пришли переписчики из татар переписывать Новгород Великий, и пошли с ними великий князь Александр, и Андрей, и Борис, и сосчитали Новгород. В тот же год пришли из Орды в Новгород Берке и Кацик десятину просить, и выгнали их, не дав».

Возмущённый непослушанием сына и всех новгородцев и зная, что татары будут мстить русам, Александр Невский жестоко расправился с вожаками протеста, сменил двух посадников. Досталось и князю Василию с его советниками: «выгна сына своего Василиа из Пскова, и посла его в Низ³¹, а дружину его казни: овому нос и уши отреза, другым же очи выима, и руце отсече, кто ему съветовал такова сътворити».³²

Как и предполагал Александр Невский, Орда не собиралась прощать северянам такое самоуправство. Хан Берке стал готовить рать на Новгород и на всю землю Русскую. Узнав об этом, новгородцы «устрашишася» и послали в Орду своих послов с великими дарами, умоляя хана сменить гнев на милость и обещая позволить себя переписать. В результате в 1259 году татары «изочтоша всю землю Новогородскую и Псковскую». Судя по летописным сведениям, ордынцы не оставили здесь своих чиновников и данников. «Татарове, вземше число, и идоша в Орду, и бысть мир и тишина велиа в Новегороде». Да такая, что сводная Патриаршая летопись вывела за весь 1260 год одну лишь запись: «Мирно есть». Столь важна была в ту пору, после великой разрухи, эта главная человеческая ценность — мир.

Восстание русских городов против татарского «насилия» в 1262 году

Но продлился этот мир недолго. Подлинного чужеземного ига русский народ не выдержал и пяти лет. Освоившись на Руси, ордынцы начали злоупотреблять своим господствующим положением, грабить не в меру, отнимать у людей всё, что приглянется. Ну и не вытерпел народ. Вспомнили свои древние принципы управления, созвали в городах вече и приняли решение избавиться от угнетателей. Начался тот самый русский бунт, который не думает о последствиях, «бессмысленный и беспощадный». Об этом сообщают многие летописи:

«В лето 6770 избави Бог от лютаго томлениа бесерменскаго и вложи ярость хрестьяном во сердце, не можаху оубо тръпети насилиа поганых³³ и созвонивше вечие, и выгнаша из градов: из Ростова, из Володимеря, ис Соуздаля, из Яраславля, ис Переславля <…>».³⁴ «И тако князи Русстии изгнаша Татар, а иных избиша, а иния от них крестишася во имя Отца и Сына и Святаго Духа».³⁵

Об участии в этом восстании Александра Невского ничего не известно. Если судить по тому, что среди взбунтовавшихся городов летописи упоминают и Владимир, утверждают, что князья тоже дружно выступили против татар «согласившееся межи собою», то выходит, что да, Александр как минимум знал об этом восстании. И ещё видим, что скорые на месть и расправу ордынцы на этот раз медлят, почти год в летописях нет о них никаких известий. Видимо, хана напугало объединение русских князей. К тому же обезлюдевшая после Батыева погрома Русская земля стала постепенно пополняться народом, за четверть века тут народились и подросли новые богатыри. Сражение предстояло нешуточное. И всё же хан Берке (царь Беркай в русских летописях) начал готовиться к карательному походу. Как и у татар на Руси, так и у русских в Орде были свои соглядатаи-разведчики. Когда стало ясно, что нового сражения и погрома не избежать, великий князь Александр вновь, уже в четвёртый раз, поспешил в ставку хана. Повторное тотальное нашествие Орды на Владимиро-Суздальскую Русь могло надолго, если не навсегда опустошить эти земли, которые только начали восстанавливаться, оживать.

Понимал ли герой Невской битвы, что эта поездка может стать для него последней? Конечно, понимал. Все помнили о гибели непокорных рязанских князей, о смерти отца Александра, о жуткой расправе над князем Михаилом Черниговским, которую красочно и многословно описали русские хроникёры, о странных смертях других князей в Орде. Так ведь «положить душу за други своя» всегда было главным принципом во взаимоотношениях русских воинов-дружинников. И каждый князь от самого первого призвания Рюрика для охраны городов брал на себя обязательство не жалеть своей жизни за народ. Сотни князей за столетия пали в битвах за Русь. В этом был главный смысл их существования. То, что Александр предпочёл пасть не в сражении, что было бы естественным для любого князя, а поставил под удар не только жизнь, но и свою гордыню, честь, говорит о великой его ответственности за свою землю, за людей. Все современники это понимали. А летописец точно определил главную задачу великого князя в стане врага: «отмолить» свой народ от беды.

Естественно, что повёз он в Орду всевозможные дары и золото, что оправдывался и кланялся, умолял и убеждал, давал обеты. Хан Берке надолго задержал его подле себя и отпустил, лишь когда тот тяжко занемог. Ходили слухи, что Александра могли отравить, на это дело мастеров там хватало.

«Того же лета князь великии Александр восхоте поити во Орду ко цареви, да бы отмолил люди от беды, <…> и удержа и³⁶ царь, не пусти его в Русь, и зимова в Орде, тамо и разболеся».³⁷

По пути к родному Владимиру, в Городце, 14 ноября 1263 года великий князь, герой и полководец скончался. Было ему всего сорок три года. Жизни за свой народ Александр не пожалел, но главное дело сделал: предотвратил очередное нашествие на Русь и договорился, что отныне не будет в его владениях — в Северо-Восточной Руси, ни наместников татарских, ни темников с их полками. А дань князья будут собирать самостоятельно и сами же станут привозить её в Орду. Так что непосредственное управление Русью татарами так и не состоялось. Правда, остались ещё в некоторых городах баскаки, которые контролировали сбор дани, но и они продержались недолго и жили с опаской. А сами ордынские сборщики дани с их военной охраной «устояли» на Руси лишь пять лет — с 1257 года по 1262-й.

Почему хан Берке отменил баскачество?

Известно, что в любом завоевании главная цель и удовольствие победителя — иметь великую, безграничную власть над покорёнными людьми, править, распоряжаться, повелевать. А тут Северо-Восточная Русь практически продолжала жить прежней жизнью, по своим собственным законам и традициям, ничего не меняя в своём укладе. Наверное, хан понял, что повелевать лично этим непокорным народом опасно. Практика и опыт доказывали татарам, что русы за жизнь не цепляются и в любой момент готовы пожертвовать ею, чтобы защитить свой дом. В Орде хорошо помнили о русских восстаниях.

Помнили, как составил заговор и дал бой татарам брат Александра Невского князь Андрей Ярославич. И произошло это всего через пятнадцать лет после полного разгрома, почти уничтожения русских княжеств. Тогда пришлось хану высылать на Русь карательное войско. Андрей проиграл и бежал, но его союзника Даниила Галицкого, который тогда не поспел к бою, это не остановило. Он мечтал освободить от татар Киев, когда-то вожделенную цель для любого русского князя. Подготовился к делу основательно: построил крепости вокруг всех значимых на Юго-Западной Руси городов: Львова, Кременца, Луцка, Владимира-Волынского. Заключил союз с папой римским, который дал ему титул короля и обещал организовать крестовый поход против татар. При условии, что князь Даниил станет католиком. Тот вроде бы обещал, но изменять своей вере не спешил. Не напрашивался на помощь и папа. А Даниил присоединился к Литве и совершил-таки налёт на Киев. Ленивый киевский наместник хана Куремса смотрел на все эти дела сквозь пальцы.

Хан Берке не остался безучастным к этакому выпаду. Он назначил нового киевского наместника — знатного воеводу Бурундая, который не только совершил карательный поход на Литву, но и потребовал участия в нём князя Даниила. Тот сам идти побоялся, но войско на бывшего союзника всё-таки послал — во главе с братом. По приказу хана все данииловы крепости срыли. Но беспокойство у хана Берке осталось.

Затем показали свой крутой нрав новгородцы, напугав татар и отказавшись платить дань Орде. Бунтовали непокорные болгары за Волгой. А теперь вот это общерусское восстание по всем городам, убийство татарских чиновников, да ещё и при участии внезапно объединившихся князей! Этот бунт стал тревожным знаком для Орды. Видимо, хан не желал больше рисковать и согласился на уговоры Александра Невского получать дань от самих князей. Тем более, что и в самой Волжской Орде, и в Великой империи, в Каракоруме, покоя и порядка не было. Детей от многочисленных ханских жён, в том числе и прямых потомков Чингисхана, расплодилось много, все они мечтали о власти и богатстве. Зрели заговоры, ослабевала центральная власть, в результате менее воинственными и решительными становились и окраины могучей империи.

Отныне татары опасались появляться на Руси в малом числе, без войска и оружия. Летописец так и говорит об одном из влиятельных татарских баскаков, следивших за сбором дани в Курске, который оставил вместо себя исполнителей, «а сам не сме жити в Руси».

В дальнейшем на протяжении почти полутора веков противостояние Руси и Орды походило более на отношения труженика-предпринимателя и рэкетира: не принесёшь дань — будет налёт, погром, сожжение и убийство. Что и случалось впоследствии неоднократно: татары делали попытки хозяйничать на Северо-Восточной Руси, но русский народ так и не позволил им этого, представители Орды лично не управляли там ни одним городом. Все такие попытки постоянно заканчивались великим кровопролитием и возвращением к прежним отношениям.

Мятежи в Волжской Орде

А вскоре в Волжской Орде начались открытые междоусобные столкновения. В 1266 году умер властный и деятельный хан Берке. Одним из его знаменательных дел был отказ отдавать часть налогов в Каракорум, что означало объявление независимости улуса Джучи от Верховного хана (Каана) и начало распада Великой империи. Берке начал чеканить собственные монеты. Принял ислам. А став убеждённым мусульманином, попытался распространить эту религию среди подданных, что встретило активное противодействие. Существует мнение, что междоусобица в Орде после смерти Берке началась именно из-за религиозной вражды. Вот что говорит об этом периоде времени автор Ипатьевской летописи: «Бе мятежь велик в самех Татарех, избишася сами промежи собою бещисленое множество ак песок морьскы»³⁸.

В результате столкновений и боёв победил противник ислама и сторонник веры предков язычник Менгу-Тимур. Но прежнего порядка в Орде уже нет, а значит, нет и прежней силы и воли. Крепнет влияние военной верхушки, среди воевод выделяется темник Ногай, который принимает ислам, объявляя себя, таким образом, духовным преемником покойного хана Берке. И начинает представлять угрозу для новой ханской власти. При преемнике Менгу-Тимура хане Туда-Менгу (1281–1287) Ногай становится фактически соправителем хана. Летописцы даже начинают называть его царём. Вскоре безвольный и ленивый Туда-Менгу отрекается от престола в пользу племянника Тула-Буги (1287–1291). В конце XIII века в Орде насчитывается уже несколько «царей», которые сражаются между собой за власть:

«Того же лета³⁹ заратишася в Орде цари Тохта с Телебугой и Соолгуем, и одоле Тохта. Того же лета Ногой царь уби Телебугу царя и Саолгуя. <…> Того же лета в Татарех бысть розмирье, и велиа брань и убийство, а на Руси тишина»⁴⁰.

«Тохта» русских летописей — это царевич Токта, которого посадил на трон царь-темник Ногай, рассчитывая стать при нём главным правителем. Для этого он от имени Токты устранил не только предыдущего хана Тула-Бугу, но и всех своих противников — десятки золотоордынских биев, которые могли помешать ему властвовать. Однако Ногай просчитался. Утвердившись на троне, хан Токта (1290–1312) не пожелал делиться властью. В 1299 году он разбил войско Ногая, тот был ранен и бежал, но вскоре был убит.

Междоусобицы на Руси

Неспокойно становилось и на Руси. Едва миновала угроза повторения ордынского нашествия, князья принялись ссориться и воевать между собой, причём нередко привлекали к своим междоусобицам ордынские силы, ездили в Орду, иногда и к разным царям, жаловаться друг на друга, даже клеветали, просили помощи. Особенно выделился на этом «поприще» один из сыновей Александра Невского князь Андрей Городецкий, которому не терпелось согнать с великокняжеского владимирского престола своего старшего брата Дмитрия. Трижды приводил он на Русь татар, которые грабили и разрушали русские города и поселения, убивали и уводили в плен людей. Великий князь Дмитрий, не имея сил и воли противостоять таким атакам, убегал на Север, а после возвращения татар в Орду тоже возвращался на прежнее место. Подчеркну, что большинство ордынских локальных нашествий на Русь в это время связаны именно с междоусобицами русских князей и их просьбами к хану о помощи.

О положении в это время народа на юго-западе Руси красноречиво свидетельствует состояние Киева и поступок митрополита Киевского и всея Руси Максима. Уже его предшественник Кирилл и прочие киевские митрополиты этого времени часто и подолгу проживали на Владимиро-Суздальской земле, навещая нередко и Псков с Новгородом. А в 1299 году первосвятитель Максим окончательно переселяется на север — сначала в Брянск, потом в Суздаль, а вскоре и во Владимир. За ним Киев покидают почти все его жители. Вот что с горечью сообщают об этом событии летописцы:

«Того же лета пресвященный Максим, митрополит Киевский и всея Руси, не терпя насилиа от Татар в Киеве, поиде из Киева, и весь Киев разыдеся⁴¹; а митрополит иде из Киева к Брянску, а от Брянска иде в Суздальскую землю, и тако пришед с крылосом и со всем житием своим и сяде в Володимери»⁴².

«В лето 6807 митрополит Максим, не тръпя насилиа Татарскаго, остави митрополию, иже в Киеве, и беже из него. Тогда же и весь Киев разбежався, а митрополит, шед, седе в Володимери и со всем клиросом своим, месяца априля в 18»⁴³.

Так, с конца XIII века захваченная и разрушенная Ордой древняя русская столица Киев потеряла не только статус столицы русских земель, но и статус древнего духовного центра Руси. Надолго исчезают из летописей упоминания о киевских князьях и вообще о самом Киеве. Лишь через сто с лишним лет — в конце XIV века — после разгрома Орды сначала великим князем Дмитрием Донским, а затем Тамерланом, Киев начинает понемногу оживать и сразу попадает под влияние великого князя литовского Ольгерда Гедиминовича. Бывшей русской столицей начинают управлять сначала литовцы, а позже и поляки. Постепенно из города окончательно исторгается и его русская душа. И нынешнее отпадение Киева от русского мира — тоже один из итогов средневекового татаро-монгольского нашествия и последующего за ним почти трёхсотлетнего польско-литовского ига.

Некоторые «историки» утверждают, что Северо-Восточная, Владимиро-Суздальская, Русь покорно приняла выпавшее на её долю «иго» и не сопротивлялась татарам. Однако летописи демонстрируют обратное. Если Юго-Западная Русь, Киев были временно раздавлены и управлялись ордынскими наместниками, то Владимирская не только выживала без особых духовных потерь, но и, несмотря на многочисленные междоусобные сражения князей, на угрозу мести и казней, стала давать отпор захватчикам уже с самого начала ордынского ига. В этом участвовали не только князья, но и весь народ, который нередко становился инициатором протестов: «В лето 6797⁴⁴ <…>. Того же лета князь Дмитрей Борисовичь седе в Ростове. И умножися тогда Татар в Ростове и гражане сътвориша вечие, изгнаша их, а имение их разграбиша»⁴⁵.

Доставалось порой татарам и когда они встревали в княжеские междоусобицы на стороне одного из князей, как это случилось в Рязани в 1301 году: «В лето 6809⁴⁶ князь Данило московский ходи на Рязань ратью, и у города бися Переславля, и одоле князь Данило, и много татар изби, а князя Констянтина рязанского изымав приведе к Москве»⁴⁷.

Великий князь владимирский и тверской Михаил Ярославич

В 1304 году умер великий князь владимирский и городецкий Андрей, последний сын Александра Невского. Встал вопрос о преемнике. Древний русский закон о престолонаследии (лествица) предусматривал передачу великого княжения старшему в роду. Но род — понятие многозначное, что рождало большую путаницу в правах преемственности. От кого вести род? Если от Владимира Крестителя, основавшего когда-то город Владимир, то преемников было «немерено» — десятки «старейших» в родах князей Рюриковичей. Если от деда покойного Андрея — великого князя Ярослава Всеволодовича, то старшим оказывался Михаил Ярославич Тверской, его последний внук от сына Ярослава. Если же от его отца — великого князя Александра Невского, то главным над другими князьями являлся его старший внук — князь Юрий Данилович Московский. У каждого имелась своя правда. И выгода. Ведь старший имел право собирать ежегодную дань для Орды с многочисленных удельных князей и самостоятельно отвозить её. А там — проверь!

Не сомневаясь в своём праве на главенство, князь Тверской помчался в Орду за ярлыком. Но Юрий Данилович Московский вовсе не желал уступать верховенство на том основании, что Владимиро-Суздальская земля уже много лет находится в руках потомков его деда Александра Невского. А он, Юрий, его старший внук. Потому он тоже отправляется в Орду.

«И сопрастася⁴⁸ два князя о великом княжении; князь велики Михайло Ярославич Тверский и князь велики Юрьи Даниловичь Московьский, и поидоша во Орду ко царю в споре и в брани велице, и бысть замятна⁴⁹ в Суздальстей земле и во всех градех»⁵⁰.

Поначалу верх одерживает старший из потомков великого князя Ярослава Всеволодовича — Михаил Ярославич. В 1304 году хан Токта утверждает его великим князем владимирским.

Но князь Юрий Данилович Московский не смиряется с таким решением и ищет возможности доказать своё право на лидерство. На земле Владимиро-Суздальской обостряются военные столкновения князей.

Хан Узбек (Азбяк, царь Ордынский)

А в Великой Орде — новая жестокая смена правителей. Следующий хан — царевич Узбек, сын Туличи, — с помощью влиятельного эмира Кадаки в 1312 году незаконно захватил трон, также в результате дворцового переворота и большого кровопролития. Он был племянником покойного хана Токты и не имел права на ханский престол. Но как нередко случается, что иные влиятельные вельможи, нарушая все законы, продвигают к трону своего человека, надеясь заполучить ещё больше власти и благ. Таким благодетелем для хана Узбека был эмир Кадака, ставший после переворота главным визирем. Однако люди, тем более правители стран, не любят быть обязанными тем, кто их возвеличил, не желают зависеть от них. В итоге визирь Кадака по приказу хана был убит, а Узбек стал полновластным властителем Волжской Орды.

По данным персидских авторов, хана Узбека поддержали сторонники ислама с условием, что тот сделает ислам государственной религией. И хан сдержал обещание. Русский летописец так описал это явление: «Того же лета сяде царь Азбяк на царьстве и обесерменился⁵¹»⁵². Однако в Орде было много противников новшества. Тех, кто считал необходимым хранить веру предков, не изменять заветам отцов. «Каким образом мы оставим закон и устав Чингисхана и перейдем в веру арабов?» — спрашивали они.

Хан Узбек объявил войну своим противникам, всем, кто мог угрожать его положению на престоле. Согласно источникам, укрепившись на троне, он казнил более сотни одних только царевичей, то есть прямых потомков Чингисхана. Умертвил множество эмиров и вельмож, а также уйгуров — духовных вождей тюрко-монгольского шаманизма, лам и колдунов. Так он добился того, что ислам стал официальной религией улуса Джучи, а законы шариата постепенно вытеснили Ясу Чингисхана.

Конечно, вековые традиции быстро не меняются. Сторонники старой веры хоть и притаились, но сдались не сразу, и это порождало новые столкновения и жертвы. Слом древних традиций, большое количество претендентов на ханский трон — законных и не очень наследников-царевичей, которые вели бесконечную борьбу за власть, — всё это ослабляло Орду и привело к тому, что уже во второй половине XIV века она начинает делиться на отдельные ханства и орды.

Война за первенство между Москвой и Тверью

За всё время ордынского владычества над Северо-Восточной Русью мы знаем лишь об одной серьёзной попытке татар захватить в городе реальную власть, встать во главе княжества. Это случилось в 1327 году, когда Тверью пожелал завладеть племянник хана Узбека, его посол Щолкан (Щелкан, Шевкал, Чолхан). Событие так поразило русов, что его подробно запечатлели многие летописцы.

Попытке Щелкана предшествовала уже известная нам борьба Москвы с Тверью за лидерство, которую первоначально выиграл великий князь Михаил Ярославич Тверской. После воцарения нового хана Узбека у московского князя Юрия Даниловича, которого летописцы также называют великим, появилась надежда одолеть дядю в своей битве за владимирский великокняжеский престол, которым много лет владели его дед, отец и братья.

Как было принято в то время, после воцарения хана Узбека, нагрузившись дарами и данью, русские князья и священнослужители, включая митрополита Петра, поспешили в Орду за ярлыками на княжение. Почему-то Юрий Данилович Московский в Орду сразу не поехал, а по просьбе новгородцев, пока князь тверской находился в Орде, помог им изгнать ненавистных тверских наместников. И посадил в Великом Новгороде своего брата Афанасия. А вскоре по вызову хана тоже отправился в столицу Орды Сарай.

В это время вернувшийся из Орды Михаил Ярославич Тверской узнал об отпадении из его власти богатого, приносившего немалый доход Великого Новгорода. Тут же начал собирать войска, предпринял несколько сражений, чтобы вернуть себе этот город. Но его граждане, несмотря на огромные потери в битвах, не желали терпеть власть жестокого князя, который узурпировал её и правил не по их воле. Когда тот в третий раз снарядил огромное войско на непокорных, те принялись молиться «ко Господу Богу и к пречистей Его Матери с покаянием и исповеданием и с плачем великим».

И произошло чудо. Михаил Ярославич со всей своей несметной ратью «заблудился в злых лесах, и в болотах, и в озерах». В его войске начался такой голод, что многие тверяне погибли, лишь часть войска вернулась домой.

А Юрий Данилович Московский тем временем сумел найти подход к новому хану Узбеку. Он не только получил ярлык на великое княжение владимирское, но и ханскую сестру Кончаку в жёны. А ещё и солидную поддержку для «посажения» на трон — послов во главе с влиятельным сановником хана Узбека Кавдыгаем: «послов Татарских, сильных зело, именем Кавгадыя, и Астрабыла и Острева». Было ли с ними татарское войско? Судя по всему, небольшое, но имелось. В первую очередь для охраны самих послов, для сопровождения царевны Кончаки. Но летописец, говоря о прибытии послов, ничего не сообщает о войске. Если бы оно было значительным, он бы это непременно отметил. Можно предположить, что ордынцы не ожидали большого отпора со стороны Твери — ведь волю хана следовало исполнять неукоснительно.

Отчего выпало столько милостей князю московскому? Наверное, не последнюю роль в этом сыграла удачная женитьба московского князя на царевне Кончаке, ставшей при крещении Агафьей. Летописец так и сообщает с намёком, что именно этот брак и стал основой для ханской милости: «В лето 6825⁵³. Прииде князь великы Юрьи Даниловичь Московьский на великое княжение изо Орды женився, у царя сестру его поняв именем Коньчаку…»⁵⁴.

Князю Тверскому, видимо, донесли о событиях в Орде, и Михаил Ярославич решил не покоряться ни племяннику, ни хану Узбеку. Он привлёк на свою сторону суздальцев и, «собравъшеся со многими силами идоша противу их, и сретоша их у Костромы». Два войска долго стояли одно перед другим у Волги, не решаясь вступать в бой. Видимо, у Юрия не было достаточно сил для сражения, учитывая даже присутствия татар. А Михаил, из-за тех же ордынских послов, опасаясь мести хана, не решался напасть первым. В итоге «князь великы Юрьи Даниловичь Московский съслався с Кавдыгаем и съступився великого княжения князю Михаилу Ярославичю Тверскому»⁵⁵.

То есть, согласовав своё решение с ордынским послом, Юрий вынужден уступить дяде. А мы видим, что уже в начале XIV века приказ хана на Руси игнорируется.

Однако Юрий Данилович не смиряется с утратой старшинства. Теперь уже он, собрав своих союзников — тех же суздальцев, новгородцев и прочих, вместе с татарскими послами и их ратью двинулся на Тверь, на своего противника, чтобы доказать, кто на Руси хозяин. Храбрый и талантливый великий князь Михаил Тверской разгромил московское войско. Юрий сумел убежать в Великий Новгород, но в плен попали его брат — Борис, множество московских князей и бояр. А также и молодая жена Юрия, на которой он только что женился в Орде, — царевна Кончака-Агафья.

Как и зачем Кончака оказалась в сражении на передовой, да так, что не смогла бежать вместе с мужем, — загадка. Возможно, пожелала поступить в соответствии с древней ордынской традицией, когда жёны следовали в поход следом за мужьями. Или молодожёны не пожелали разлучаться в свой медовый месяц.

В плену сестра хана Узбека погибла. Пискарёвский летописец доносит, что «тамо зельем уморена бысть великая княгини Юрьева Кончака, сестра царева»⁵⁶. Автор Патриаршей летописи не столь категоричен: «А Юрьева княгини, сестра Азбяка, царя Ординскаго, во Твери умре, инии же глаголють яко тамо во Твери зелием уморена бысть»⁵⁷. Как было на самом деле — неизвестно, ибо Михаил не мог не понимать, что убийство сестры хана — дело очень опасное. Возможно, царевна имела свой запас зелья и, побоявшись бесчестья в плену, сама приняла яд.

Среди пленных оказались и участвовавшие в сражении татары вместе с ханским послом. Несмотря на то, что тверской князь отнёсся к ним с максимальным уважением, попотчевал и проводил домой, хан Узбек был возмущён таким непослушанием и смертью сестры. Он вызвал обоих великих князей — тверского и московского — в Орду и устроил над ними суд, главным обвинителем в котором был побеждённый в сражении татарский посол Кавгадый. Понятно, что виноватым оказался князь Михаил Тверской. Тут его и казнили 22 ноября 1319 года.

Нет мира между Москвой и Тверью. Воюют, клевещут друг на друга, выпрашивают великое княжение владимирское, получают по очереди, а то и сразу оба великих князя. Хану ордынскому того и надо. Чем сильнее вражда на Руси, чем больше там льётся крови, тем прочнее положение самого хана.

Спустя семь лет, при первой же возможности, сын Михаила Тверского Дмитрий отомстил за гибель отца: прямо в Орде и без позволения хана 21 ноября 1325 года он убил великого князя Юрия Даниловича, за что тоже в следующем году, 15 сентября, был казнён. И хотя великим князем тверским хан Узбек утвердил брата убитого — Александра, Тверь и его князья оказались у хана на подозрении и в немилости: «И бысть царь Азбяк гневен зело на всех князей Тверских, и называше их крамольникы и противных и ратных себе»⁵⁸.

Вот этой ситуацией недовольства Тверью и решил воспользоваться ордынский «посол силен зело⁵⁹ царевич Щелкан Дюденевич», племянник хана Узбека. Он захотел лично сесть на тверской трон, стать хозяином на Тверской земле, естественно, не без одобрения самого хана. Летом 1327 года этот ордынский посол явился в город «со множеством Татар <…> хотя князей Тверских избити, а сам сести на княжении во Твери». Летописец утверждает, что аппетиты Щолкана простирались не только на Тверскую землю, но и дальше: «А своих князей Татарских хотя посажати по Руским градом, а христиан хотяше привести в бесерменскоую вероу»⁶⁰.

Посла приняли в Твери как положено, с уважением, хлебом-солью, дарами, поили-кормили. И даже позволили поселиться в княжеских хоромах. Но повели себя гости слишком нагло, вызывающе: «Беззаконный же Шевкал, разоритель христианства, пошел на Русь со многими татарами, и пришел в Тверь, и прогнал князя великого со двора его, а сам остановился на дворе великого князя, полный гордыни. И начал великое гонение на христиан: насилие, и грабеж, и избиение, и поругание»⁶¹.

Народ жаловался своему князю, просил защиты, но Александр Михайлович прекрасно понимал, чем может закончиться столкновение с завоевателями. Он просил людей потерпеть. Но любому терпению приходит конец. И снова вспыхивает тот самый русский бунт — «бессмысленный и беспощадный», участники которого, доведённые до крайности, уже не думают о последствиях. Его описал тверской летописец, вероятный свидетель событий:

«И было так, что в пятнадцатый день августа, рано утром, когда торг собирается, некто дьякон тверитин, по прозвищу Дудко, повел кобылу молодую и очень тучную поить на Волге водой. Татары же, увидев, отняли ее. Дьякон же пожалел и начал громко кричать: «О, мужи тверские! Не выдайте!» И был между ними бой. Татары же, надеясь на свою власть, начали сечь мечами. И тотчас сбежались люди, и взволновались, и ударили в колокол, и стали вечем, и узнал об этом весь город, и собрался народ, и было смятение, и кликнули тверичи, и начали избивать татар, где кого застали, пока не убили и самого Шевкала и всех подряд»⁶².

Тверские летописи осторожно обходят молчанием факт участия в восстании против татар самого князя Александра Тверского, видимо, опасаясь за его жизнь, они ведь точно знали, чем заканчивалось для их князей неповиновение завоевателям. Зато московские авторы не жалеют эмоций, явно сочувствуя поступку тверичей:

«Увиде бо мысль оканнаго князь Александр Михайлович и созва к себе своих Тверичь и, въоружився, поиде на Щолкана <…> и бишяся через весь день, и оуже к вечеру одоле князь Александр, а Щолкан побежа на сени. Князь Александр зажже сени отца своего и двор весь, и згоре Щолкан и с прочими Татары»⁶³.

Накопившиеся за годы унижений злоба и возмущение тверичей были столь велики, что они не ограничились убийством посла с его войском, но и посекли всех татар, в том числе и купцов, и тех, кто вовсе не воевал: «А гостей⁶⁴ Ординских старых и новопришедших, иже с Щелканом Дюденевичем пришли, аще и не бишася, но всех их иссекоша, а иных истопиша, а иных в костры дров складше сожгоша»⁶⁵.

Разгром Тверского княжества

Узнав о мятеже в Твери, «царь Азбяк Ординский, и разгореся яростью велию зело»⁶⁶, то есть разъярился и немедленно отправил гонцов за великим князем московским и за прочими русскими князьями. Первым пострадал оказавшийся под рукой князь Василий Рязанский — его тут же казнили.

Убитого в Орде великого князя московского Юрия Даниловича сменил на престоле его брат — деятельный и талантливый Иван Данилович по прозвищу Калита. Он знал, что случилось в Твери, и хорошо понимал, зачем его и других князей вызывают к хану. Но выбора у него не было. Точнее, был — сгореть вместе со своим княжеством и с Тверью или отправиться в Орду, выполнить приказ.

Согласие Калиты стать на стороне Орды оправдывается лишь тем, что в то время для него Тверь — враждебное, чужое княжество, с которым он и его предки воевали почти без перерыва более полувека, несмотря на нашествия татар, литовцев, шведов или немцев. Воевали за главенство над Новгородом Великим, за город Торжок, за великое княжение владимирское, за земли и доходы, за влияние на Руси, жаловались друг на друга хану, мстили и даже участвовали в казнях. Последний случай — убийство родного брата князя Ивана Даниловича Юрия — был у всех в памяти. Так что не было в их взаимоотношениях ни родственных, ни национальных чувств, ни даже мыслей о принадлежности к единому роду или государству — все были разрознены ещё с доордынских времён.

Зимой Иван Калита вернулся из Орды на Русь с подтверждением титула «великий князь» и с огромной татарской ратью во главе с пятью темниками. Темник, напомню, глава десятитысячного войска. Значит, карателей было минимум пятьдесят тысяч. Плюс свои же, русские дружины. Сопротивление отдельного княжества в такой ситуации было бессмысленным. И Тверская земля загорелась и застонала, порушились города и потянулись в сторону Орды вереницы пленных. Как водится, князья с домочадцами разбежались-спаслись, Александр Михайлович вместе с семьёй умчался в Псков, где прожил десять долгих лет, за исключением небольшого перерыва. Попрятались в чужих землях и другие члены княжеской семьи. Вернулись, лишь когда ушли татары, «и седоша во Твери в велицей нищете и убожестве, понеже вся земля Тверская пуста»⁶⁷.

Тишина на Руси на сорок лет

Но даже самые горестные события имеют порой положительные последствия. Тверской летописец с удовлетворением сообщает о них, дважды повторяя фразу о самом главном даре судьбы, о мире на земле, без которого нет и жизни:

«В тот же год сел Иван Данилович на великом княжении всей Руси, и была тишина великая на 40 лет, и перестали поганые разорять Русскую землю и убивать христиан; и отдохнули и успокоились христиане от великого томления, и от многих опасностей, и от насилия татарского, и была с того времени тишина великая на всей земле»⁶⁸.

Мятеж Твери, возможность русского народа в любой момент взбунтоваться, не считаясь с последствиями, создавали постоянную угрозу во время присутствия татар на захваченной когда-то ими земле. Это народное сопротивление тверичей надолго, если не навсегда, отбило охоту у ордынцев к личному вмешательству в русские дела, к личному управлению русскими землями. Довольно долго они довольствовались в основном приказами, угрозами и той данью, которая была положена по их переписи и которую привозили сами князья.

В последующие сорок лет мы действительно видим в летописях среди рассказов о своих внутренних делах лишь сообщения о поездках русских князей в Орду. За исключением двух попыток татар в 1334 и 1340 годах захватить город Смоленск, который так никогда и не поддался ордынцам.

Судьба князя Александра Тверского

Судьба поднявшего восстание против Орды князя Александра Михайловича сложилась печально. Хану Узбеку оказалось недостаточно разгрома Тверской земли, он жаждал расправы и над самим главой бунтовщиков. Он потребовал у русских князей, чтобы они разыскали мятежного князя и доставили в Сарай. Те были вынуждены подчиниться, никому не хотелось повторять судьбу Твери. Русские войска собрались под Новгородом, и великий князь Иван Данилович отправил в Псков послов с требованием-просьбой исполнить повеление хана Узбека. Князья призывали князя Александра в своей грамоте: «Да не привлечеши ярости его на всех нас; удобно бо есть тебе за всех пострадати, неже нам всем тебе ради, и пусту всю землю створити».

Александр готов погибнуть, мол, всё равно умирать: «Ничто же убо есть житие се, вси убо исчезаем и в небытие отходим, и воздано будет от Господа комуждо по делом его». Но он не может удержаться от упрёка своим собратьям по несчастью, которые не в состоянии объединиться против общего врага, а воюют лишь со своими же: «Вам же лепо⁶⁹ было другу за друга и брату за брата стояти, а Татаром не выдавать, но противлятися на них заодин, и за Русскую землю, и за православное христьаньство стоати, вы же съпротивное творити и Татар наводите на христиан и братию свою предаете Татаром»⁷⁰.

Однако храбрые псковичи не пустили князя Александра в Орду на явную погибель, они готовы стоять за него и за справедливость до последней возможности: «Не ходи во Орду напрасно себя смерти предати, но сиди во Пскове, и мы вси главы своя за тебя положим»⁷¹. Русские объединённые войска подошли к Пскову, чтобы выполнить волю хана и захватить князя Александра Тверского. Они стали в пригороде и начали совещаться. Мужественные псковичи были храбрыми и умелыми воинами, привыкшими отражать бесконечные нашествия своих воинственных соседей — ливонских немцев и литовцев. В случае боя предстояло большое кровопролитие. Наверное, князья задумались и о предательстве, про которое говорил тверской князь. И решили воздействовать на псковичей по духовной линии: по их требованию «посла Феогност митрополит отлучение и проклятие на князя Александра Михайловича Тверскаго, и на весь град Псков и на всю землю их»⁷².

Для поголовно верующих людей Средневековья такое проклятье было страшнее рукопашного боя, угроза для души — удар в самое больное место. И тогда Александр решает уйти из Пскова «в Немцы и Литву», чтобы избавить жителей от всей «тягости», связанной с его присутствием. О том, насколько псковичи полюбили тверского князя, говорит их реакция на его решение: «Псковичи же вси събравшеся вечем, сътвориша плач велий, и отпустиша князя Александра Михаиловича Тверскаго с великым рыданием и с плачем по его воле»⁷³.

Поскитавшись по чужим землям, князь Александр Тверской вскоре вернулся в Псков. Но он, видимо, устал быть бездомным наёмным князем, зависимым от воли горожан и их веча. Его беспокоила мысль о том, что, лишив себя удела, он лишает наследственных владений и своих потомков, сыновей. Тверской летописец так описывает переживания Александра: «Если приму смерть здесь, многие скажут, что убежал с княжения и смерть принял, а дети мои лишены будут своего княжения великого; лучите умереть Бога ради, чем мучаясь жить». Получив благословения митрополита Феогноста и, вероятно, какие-то заочные обещания от хана Узбека, он отправляется в Орду и предстаёт перед ханом со словами: «Господин царь, если сотворил тебе зло, за все готов ответить перед тобой».

Смягчённый смирением князя хан Узбек возвращает ему его вотчину и позволяет вернуться домой. Но приближённые постоянно напоминают хану о мятеже тверичей и их лидера, требуют мести, и тот вновь призывает Александра в Орду. Несмотря на уговоры и слёзы родственников, которые предчувствуют беду, великий князь выполняет приказ. Он не хочет быть виновником нового карательного нашествия, гибели своего народа. Узбек приказал казнить князя Александра вместе с сыном Фёдором, который приехал в Орду раньше. 28 октября 1339 года оба они — отец с сыном — приняли мученическую смерть. «Мати же его, и братиа, и княгиня его з детми своими, и весь град плакашеся о них горько на мъного время»⁷⁴. Так завершился мятеж русского города и князя против попытки татар лично править на Руси.

Своей жизнью и гибелью великий князь Александр Михайлович Тверской доказал способность русских князей жертвовать собой за свой народ и навсегда отбил жажду ордынцев властвовать на русской земле. Более уже подобные попытки со стороны татар не повторялись.

Итоги правления хана Узбека

Хан Узбек правил Великой Ордой двадцать восемь лет, укрепил ханскую власть, прекратил внутренние распри, на время остановил стремление к распаду империи, установил порядок, при котором расцветали торговля и ремесленничество.

Однако правление хана Узбека стало трагическим для русских князей: за годы его правления десять из них были убиты в Орде, из них девять по приказу самого хана и один — великий князь Юрий Данилович Московский — был казнён тверским князем Дмитрием Михайловичем из мести за смерть отца.

В то же время, после разгрома Твери в 1327 году, на Руси действительно установился очередной длительный период тишины, прекратились татарские набеги, люди жили привычной размеренной жизнью, которую взрывали лишь свои же междоусобицы, мятежи и брани. Русь продолжала отбивать набеги воинственной Литвы, успешно сражалась с немецкими рыцарями и шведами. Летописцы буднично рассказывают о жизни князей, их свадьбах-разводах, о рождении детей, строительстве храмов и о междоусобных спорах. Народ тоже жил привычной мирной жизнью, по заповеди Божией плодился и размножался, много трудился. Потому что немалую часть результатов своего труда ему приходилось отдавать для нужд Орды. Дань по-прежнему отвозили сами князья. А хан Узбек, со своей стороны, жестоко пресекал попытки татарских вооружённых отрядов без его приказа грабить русские сёла и небольшие города.

В 1340 году умер великий князь московский Иван Данилович Калита, княживший восемнадцать лет. Он прославился своей щедростью и строительством, умением ладить с татарами и соседями. При нём Москва несколько раз горела. В результате отстраивалась заново и становилась ещё краше. Похоронили его в новом каменном Архангельском соборе, который он сам же и построил. На его место сел старший сын — великий князь Семён. При нём в Москве произошло рядовое внутрисемейное событие: у его брата Ивана 12 октября 1350 года родился сын Дмитрий. Будущий Дмитрий Донской, который продемонстрирует Волжской Орде и всему миру, что на Руси в муках и междоусобицах рождается новая мощная сила — русское единство.

Смуты в Волжской Орде

Иные события разворачиваются в Орде. В 1341 году преемником хана Узбека стал старший сын Тинибек. Однако во время принесения присяги он был убит по приказу родного брата Джанибека, который и захватил ордынский трон. А чтобы не рисковать, новый хан приказал убить и младшего брата Хызыра.

Для Руси правление хана Джанибека оказалось мирным и достаточно спокойным. Настолько, что летописцы, упоминая о его смерти, назвали его «царь Чжанибек добрый». За пятнадцать лет его царствования был совершён лишь один набег татар на русские земли, на город Алексин. Его предпринял в 1348 году «князь Темирь Ординский». Город этот налётчик не взял, но пригород «посад» сжёг, всё, что мог, разграбил и многих людей увёл в плен. Скорее всего, этот набег татарский «князь» организовал с целью личного обогащения, без ведома хана Джанибека, который регулярно получал дань с князей и утверждал их на вотчинах, а потому не имел необходимости делать то, что могло разрушить установившийся баланс. Эту версию подтверждает рассуждение летописца о том, что этот обидчик после совершения набега был казнён в Орде вместе со своими домочадцами: «Но Бог избавляяй раб своих от обидящих их, и отъмсти праведъным своим судом: убиша бо его же слуги Татарове во Орде того же лета, и тако окаянный зле погибе и з чяды своими»⁷⁵.

Однако и «доброму царю» Джанибеку не суждено было править до естественной смерти. В 1357 году в Орде произошёл очередной кровопролитный переворот: «Тогда же оумре царь Чжанибек добрый, и седе на царстве сын его Бердебек, оубив братов своих 12 оканным предстателемь своим Товлубием»⁷⁶.

На Руси хорошо знали обо всём, что происходило в Орде. Потому что постоянно «на обе стороны» ходили торговцы, послы и сами князья со своими боярами, чиновниками и слугами. В Орде проживало не только множество пленных русов, но и мастеровые, приглашённые ханом или присланные по его просьбе из Руси. Князья не жалели денег на выкуп пленных, и те возвращались с подробными рассказами о делах «тамошних». Неудивительно, что Патриаршая летопись поведала о поразившем русов перевороте подробно и красочно. Приведу цитату полностью в адаптированном переводе, потому что точность, краткость и красота летописных текстов иногда поражают и лучше самого автора об этом событии не расскажешь. Рассказ интересен ещё и тем, что именно с этого времени в Орде начинаются многочисленные мятежи и перевороты, которые в конечном итоге приведут к краху этого государства:

«В том же году смута в Орде не прекращалась, но еще более возрастала; ибо был тогда в Орде у царя Джанибека, Узбекова сына, князь темник — мудрый и очень сильный окаянный Товлубей. Объединившись с сатаной, он захотел всею Ордою владеть и всеми землями. И начал в ухо шептать цареву сыну Джанибекову Бердибеку, хваля его и вознося, говорил: «Пора уже тебе сесть на царство, а отцу твоему уже время сойти с царства». И так начал мало-помалу советовать ему убить отца его Джанибека, Узбекова сына. Таким образом, они много князей ордынских привлекли к себе в совет, обещая каждому что-то дать. И так царевич Бердибек окаянный с лестью явился к отцу своему с думцами своими, с князьями Ордынскими, и удавил отца своего Джанибека, Узбекова сына. Был же этот царь Джанибек Узбекович очень добр к христианству и много льгот сотворил земле Русской; но суд ему сотворился за то, что он убил братьев своих, так и сам ту же чашу испил. Сын же его Бердибек после него сел на царство и убил 12 своих братьев»⁷⁷.

Как видим, Бердибек, как и его отец Джанибек, не ограничился убийством одного лишь хана-отца. Русские летописцы сообщают, что он приказал убить также всех остальных своих братьев, а заодно и всех других потомков Бату-хана, которые могли составить ему конкуренцию. Арабский источник сообщает, что самого младшего своего восьмимесячного брата он умертвил, ударив о землю.

Но это злодейство не помогло ему долго продержаться на троне. Заговоры и мятежи в Орде продолжились. Бердибек-хан через два года тоже был убит в результате заговора. Ничем, кроме жестокого убийства отца и братьев, он не прославился. Разве только тем, что пригрел и возвысил при своём дворе темника Мамая, будущего зачинщика многих смут, сделав его своим эмиром и выдав за него замуж собственную дочь. Нам неизвестно, участвовал ли Мамай в свержении своего благодетеля и тестя, но было бы странным, что столь влиятельное лицо в Орде, претендовавшее на высшую власть, не знало о заговоре.

Новый хан Кульпа выдавал себя за сына хана Джанибека, хотя мы знаем, что все они были убиты Бердибеком. Таким образом, истинное происхождение Кульпы остаётся неизвестным. Продержался он на ханском престоле совсем недолго. Русский летописец с точностью до одного дня сосчитал, сколько Кульпа просидел на престоле:

«В лето 6867⁷⁸ <…> Того же лета во Орде убиен бысть царь Бердибек, сын Чанибеков, внук Азбяков⁷⁹, и з доброхотом своим окаянным Товлубием, князем темным и сильным, и со иными советники его; и испи тую же чашу, еюже напоил отца своего и братью свою. И по нем сяде во Орде на царстве Кулпа, и царствова месяц 6 и дней 5, и многа зла сотвори. И тако и сему не стерпе суд Божий, и убиен бысть от Науруса з двума сыны своими, с Михаилом и Иваном. И тако по Кулпе сяде во Орде на царстве царь Наурус»⁸⁰.

В этой цитате обращают на себя внимание христианские имена убитых сыновей Кульпы — Михаила и Ивана. Так, видимо, сказывалось влияние православной Руси на Орду. Не исключено, что симпатии хана к православию и стали одной из причин его свержения, ибо ислам пустил уже к тому времени в Орде глубокие корни.

Новый хан Науруз тоже выдавал себя за сына покойного Джанибека, хотя даже на Руси в это не верили, летописцы, внимательно отслеживающие происхождение своих «героев», деликатно об этом умолчали.

По заведённому порядку «поидоша во Орду к новому царю Наурусу вси князи Русстии <…>. И тако раздели их коегождо вотчину его, и отпусти их с миром и честью».

Но и хан Науруз на троне долго не задержался. «Того же лета приде с востока некий Заяицкий хан Хидырь на царство Волжское ратью». «Хидырь» русских летописей — Хизр-хан — ещё до похода начал тайные переговоры с противниками правящего царя, склонив их на свою сторону. И снова в Орде составился заговор из тех придворных, кто был недоволен своим ханом, и «выдан бысть от своих князей Волжский царь Наурус Заяицкому царю Хидырю». Были казнены и сам Науруз, и его сын, и жена Тайдула, и все его сторонники. На ордынском престоле в 1360 году воссел пришелец с Востока Хизр-хан, по некоторым данным, потомок Чингисхана от старшего сына хана Джучи.

Хизр-хан попытался восстановить единство ордынского общества, утвердиться на престоле, пытался повелевать Русью, отправлял туда послов, вызывал к себе князей. При нём в Орду впервые приехал юный князь Дмитрий Московский, будущий Донской.

Этот приезд был вызван очередной ссорой самих русских князей. Когда умер в 1359 году великий князь Иван Иванович, его сыну-наследнику было всего девять лет. Все князья поспешили в Орду к хану Наурузу за ярлыками на княжение. Хлопотать за юного Дмитрия поехали его бояре. Но великокняжеский титул получил троюродный брат покойного, князь Дмитрий Константинович Суздальский и Нижегородский, по словам летописца, «ни по отчине, ни по дедине», то есть незаконно, не по наследству от отца или деда. Впрочем, тут летописец слегка лукавит: как раз таки и дед этого князя Андрей, и прадед его Александр Невский, и другие предки были великими князьями, владели всей Владимиро-Суздальской землёй. Оставшись старшим в роду, будучи троюродным дядей юного московского князя, Дмитрий Константинович, в соответствии с древней лествицей, вполне мог претендовать на великокняжеский титул и владимирский престол. Очевидно, старший Рюрикович сумел доказать хану свою правоту.

Когда в 1361 году сменился очередной хан, князья вновь поехали за ярлыками, но на этот раз в Орду отправился и сам одиннадцатилетний князь Дмитрий. Однако все они, как говорится, едва сумели унести ноги из Сарая: тут началась «замятня велия» — большая свара, война между претендентами на золотоордынский престол. Прямо при гостях «убиен бысть царь Хидырь, тихий, и кроткий, и смиренный, и с меншим сыном своим Кутлуем от блъшего сына своего Темирь Хози. И сяде на царстве Волжском Темирь Хозя⁸¹, Хидырев сын стареиший»⁸².

Вопрос о «кротости и смирении» Хизр-хана оставим на совести летописца. Это утверждение весьма спорно, учитывая, что Хизр захватил престол, сумев организовать заговор в чужом стане, привлечь на свою сторону часть придворных, убить предшественника, его детей, верных дворян и даже жену хана, чего раньше у ордынцев не водилось. Однако летописец, возможно, имел в виду отношение покойного хана к Руси, — и тут можно согласиться: при нём на Русской земле со стороны Орды не было никаких бед.

Ещё раз обратим внимание, что русский летописец чаще всего называет Орду Волжским царством.

Часть вторая

БОРЬБА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ

Мамай — темник, князь, беклярбек, «великий царь», повелитель ханов

Должность правителя Орды становится смертельно опасной. Но это не останавливает многочисленных претендентов и борцов за титул хана-царя. После убийства Хизр-хана с сыном и воцарения хана Темир-Ходжи в борьбу за сарайский престол вступают ещё несколько претендентов. Против нового правителя ополчилась вся знать Орды во главе с едва ли не самым влиятельным придворным — темником Мамаем. Напомню, темник у ордынцев — это воевода, возглавлявший в походе десятитысячное войско. Сильный и властный царедворец был женат на дочери хана Бердибека, но не был потомком Чингисхана, а потому не имел никаких прав на престол. Однако, узурпировав власть и подчинив себе двор, он желал видеть на троне того, кто слушался бы его беспрекословно. Почувствовав серьёзную опасность, убивший хана-отца Темир-Ходжа бежит «за Волгу», просидев на троне «точию месяц един и семь дней», то есть пять недель. Но от кары за злодейство не убежишь, вскоре он погибает.

Мамай выдвигает в цари своего ставленника Авдуллаха — потомка Узбек-хана, но местная знать не желает признавать его власть и подчиняться «выскочке» Мамаю. Вновь в Сарае вспыхивает мятеж, все воюют друг с другом. В итоге Мамай решает создать собственную Орду:

«И тогда князь Мамай во мнозе силе преиде за реку за Волгу на горнюю страну, и Орда вся с ним, и царь бе с ним именем Авдула. И тогда третий царь возста именем Килдибек, творяшеся⁸³ сын Чанибека царя»⁸⁴.

Таким образом, Мамай отделяет от единой Волжской Орды западную часть, включающую Приазовье с Дунаем и часть Крыма, и создаёт собственное царство со столицей в Старом Крыму, которое на Руси называют Мамаевым. Номинальным его главой по-прежнему остаётся послушный «темнику» хан Авдула (Абдаллах).

Оставшуюся часть ордынского государства на левом берегу реки Волги со старой столицей в Сарае на Руси по-прежнему называют Волжским царством, или Волжской Ордой. После гибели там хана Кильдибека в сентябре 1362 года на троне закрепляется хан Мурад (Мурут, Амурат), по замечанию летописца — брат убитого Хизр-хана. Воспользовавшись смутой в Сарае, о своей независимости от центральной власти объявляют правители Волжской Болгарии, Астрахани, Синей Орды, Заяицкого юрта и ещё нескольких окраин улуса Джучи. Но главная вражда вспыхивает между Мамаевым царством и Волжской Ордой: «Того же лета князь Мамай брань сотвори со Омуратом царём и со всеми князи Сарайскыми, и многих князей Ординских старых изби»

Конец ознакомительного фрагмента.