Русь-варяги – не викинги. Русь и Орда

Людмила Ивановна Гордеева, 2020

В основе этой книги – подлинные источники по истории России и Европы. Знакомство с ними позволяет по-новому осмыслить многие факты нашей истории. Например, очерк «Русь-варяги – не викинги» докажет, что Рюриковичи являлись потомками венедов с Юго-Восточной Прибалтики и были родственны новгородцам. В работе «Русь и Орда» анализируется, чем было для нашего народа татаро-монгольское иго, покорился ли он врагу, был ли сломлен. Из очерков этой книги мы узнаем «Кто основал Великий Новгород», убедимся, что «Русский – язык коренного народа Украины», поймём, «Почему Русь никогда не звалась «Рось», «Что такое «Московия» или «Московское царство», «Как Пётр I стал императором. История царского титула на Руси» и много других интересных фактов. Эта книга будет полезна всем любителям и знатокам русской истории.На обложке: картина Виктора Васнецова «Единоборство Пересвета с Челубеем», 1914 г, Саратовский областной художественный музей.

РУСЬ-ВАРЯГИ — НЕ ВИКИНГИ

«Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене».

«Повесть временных лет» ПСРЛ, т.1, стлб. 19-20. В переводе академика Дм. Лихачёва.

Многовековой спор

Интерес к тому «откуда есть пошла земля Русская» уходит в дальнее Средневековье, отозвавшись бесконечным спором сторонников норманнской и антинорманнской (славянофильской или «роксоланской») теорий. Первые считают, что русы во главе с варягом Рюриком явились по призыву новгородцев править ими из Скандинавии, вероятнее всего — из Швеции или Дании. Мол, славяне-новгородцы, пригласившие Рюрика, были народом отсталым, не способным к самостоятельному государственному строительству. Значит, и само появление Российского государства — это заслуга норманнов, а вовсе даже не коренных славян. А потому россияне как бы не очень самостоятельный народ, который вполне нуждается во внешнем управлении.

Эта теория зародилась в начале XVII века стараниями шведского посла в России — «фантаста» Петра Петрея. Вернувшись домой из Москвы, он в 1615 году опубликовал «Историю о великом княжестве Московском». В ту пору наша страна сражалась со Швецией за выходы к Балтийскому морю, за побережье, которое с известных в источниках исторических времён раннего Средневековья принадлежало Новгородской республике. Однако в период Смутного времени и ослабления нашего государства, Новгород и часть его территорий были на несколько лет захвачены шведами. Возник вопрос об их моральных правах на эти территории. Петрей, узнавший в Москве, что в русских летописях есть упоминание о призвании в Новгород варягов, решил использовать этот факт с максимальной выгодой для своей страны. Извратив цитаты из русской летописи и сочинив новые псевдоисточники, он обосновал права шведов на чужие земли. Столь выгодную фальшивку поддержали и пополнили своими выдумками и другие шведские историки и сочинители.

Их идеи подхватили подвизавшиеся на российской службе немцы Г. Байер и Ф. Миллер. Шведы, а за ними и немцы первые осознали, сколь укрепляется право завоевателя, если тот убеждён, что он не просто захватывает чужие земли, а возвращает своё, исконно принадлежавшее его предкам. Вот тут и пригодилась «заморским» историкам русская летописная повесть о «призвании варягов». Они обработали её на свой лад, положив в основу так называемую норманнскую теорию, которая явно противоречит не только русским, но и многочисленным древним франкским источникам. А там с нескрываемой гордостью рассказывается, как немцы огнём и мечом завоёвывали южную и Восточную Прибалтику, заселённую когда-то славянами, в том числе и русами.

Русские этих материалов в ту пору не знали, да и к собственным летописям относились без особого пиетета. Тем не менее, когда в 1749 году Фридрих Герхард Миллер стал в своём докладе на тему «Происхождение народа и имени российского» утверждать, что именно шведы стояли у истоков русской государственности, многие русские учёные возмутились. Академики, среди которых был Михаил Ломоносов, по поводу этого доклада заявили, что, мол, неблагодарный немец «во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может».

У норманнистов прямых доказательств о происхождении русов-варягов нет, зато есть огромное желание поставить русских «на место». И есть огромная поддержка немецких учёных, которые, как уже упоминалось, вопреки собственным источникам, придумали эту теорию и особенно подкрепили её при Гитлере, который пытался доказать, что «Deutschland Über alles» — «Германия превыше всех», а русские — неполноценный народ. А потому, мол, Россия, как государство второстепенное, зависимое, должна подчиниться немцам, как когда-то норманнам. Ныне европейцы даже принялись снимать документальные фильмы о том, что и города-то на Руси построили нам иноземцы, и культура — от них, и если бы не они, то россияне, пожалуй, до сих пор ходили бы, наверное, в лаптях.

У славянофилов аргументы более основательны. Все древние русские и европейские хроники однозначно свидетельствуют, что русь-варяги — это родственные новгородцам славяне, что жили они на южных берегах Балтики, а приглашённый новгородцами Рюрик был внуком их правителя Гостомысла от его дочери Умилы. Об этом упоминают русские летописи, в том числе Иоакимовская, дошедшая до нас в переложении Татищева.

Чтобы установить истину и понять суть и причины возникновения этого спора об истоках российской государственности, без экскурса в древности и в старинные источники нам никак не обойтись. И в первую очередь мы должны посмотреть, кто такие русы и какое отношение они имеют к славянам и варягам.

Из множества документов, затрагивающих эту тему, наиболее достоверными являются, естественно, русские летописные своды, в первую очередь «Повесть временных лет», составленная в Киеве в начале XII века игуменом Сильвестром на основании более древних источников и переписанная в большое количество сводов. О славянах, русах и местах их проживания упоминают также и большинство значительных европейских средневековых источников, среди которых наиболее авторитетные — «Анналы королевства франков», запечатлевшие события VIII–IX веков, «Бертинские анналы» (VIII век), «Хроника Адама Бременского», «Деяния гамбургских архиепископов», которая была завершена во второй половине XI века, «Славянская хроника» Гельмольда из Босау (Германия, XII век), «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского (начало XIII века) и др. Многие из авторов этих трудов были отчасти свидетелями и участниками описанных ими событий. Немало кратких, но достаточно ценных сведений по истории славян содержат и другие европейские документы: анналы, грамоты, записки.

Итак, рассмотрим самые важные аргументы славянофилов.

Русь-варяги в «Повести временных лет»

Обращаясь к этому основному и фактически единственному отечественному документу о происхождении русов-варягов, мы должны в первую очередь уяснить для себя, верим мы ему или нет. А не поступать как сторонники норманнской теории: тому, что подтверждает их домыслы, они верят, что не соответствует — отвергают. Вся их теория основана на легенде из «Повести временных лет»¹ (далее — ПВЛ) о призвании новгородцами на княжение Рюрика — этому факту они доверяют. А конкретным указанием летописца на происхождение Рюрика и русов, на место их жительства — этим они пренебрегают.

Этот старинный свод — ПВЛ, переписанный на пергаменте в 1377 году для суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича и доживший до наших дней, имеет конкретного исполнителя: монаха Лаврентия, который, заканчивая свой труд, назвал себя, запечатлев в вечности. Естественно, инок не сам сочинял этот документ — он переписывал его из более древних источников — и на это есть его прямое указание в тексте. Учитывая давность времён призвания варягов от времени написания труда, мы можем отметить незаинтересованность Лаврентия и его предшественников в искажении каких-то фактов. К тому же точность данных ПВЛ, которые мы можем проверить и теперь, впечатляет. Потому, мне кажется, не доверять этой повести у нас нет оснований. Как нет оснований отвергать существование в нашей стране династии Рюриковичей.

Русские летописцы утверждают, что варяги и русы — это наименование одного и того же народа. И, словно предчувствуя грядущие наши споры, тут же неоднократно подчёркивают, что русь — это не шведы, не норманны или англы. И что славянский и русский народ — един:

«И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти»². «А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской»³.

В более поздние годы летописцы порой перечисляют русов и варягов раздельно. Это может говорить о том, что варяги-славяне постепенно разделялись на разные роды и племена. Например, как те же славяне разделились сначала на антов и венедов, потом на сербов, чехов, поляков, русов и прочих. Факты того, что именно венеды — прямые предки русов и что они в раннем Средневековье занимали значительные территории Южной Прибалтики, будут приведены ниже.

Очевидно, те из славян, кто жил на берегах Балтики, прозвались варягами — по месту проживания — у моря, у воды («вар» по-кельтски — вода). Русы, которые стали жить вдали от моря, перестали быть варягами. Такое многослойное разделение мы наблюдаем и теперь. Например, каждый русский знает, что он, кроме того, что русский, рус по национальности, ещё и славянин. Да плюс ещё и новгородец, москвич или, например, сибиряк. А ещё и фамилию с именем имеет. И про нас летописец мог бы написать: «На совет собрались новгородцы, смоляне, москвичи и киевляне». Но это вовсе не значит, что собрались представители разных народов.

Некоторые немецкие и русские средневековые хронисты подтверждают также принадлежность к славянскому народу и древних прусов. И это не исключает тождественность русов и прусов либо их ближайшее родство, что, в свою очередь, даёт все основания поздним Рюриковичам вести своё происхождение от прусов. Это запечатлено в «Сказании о князьях Владимирских», в нескольких посланиях Ивана Грозного. Тут надо иметь в виду, что древняя Пруссия к XII веку была жесточайшими истребительными войнами завоёвана немцами, а оставшиеся в живых прусы — славяне — ассимилированы. В конце концов, имя прусов присвоили себе захватчики. Поэтому более поздние авторы называют жителей Пруссии немцами. Однако в рассматриваемое нами время прусы являлись хозяевами на своей земле и ещё оставались славянами.

К прусам относит род Рюрика, в частности, автор Пискарёвского летописца, который указывает, что имел под рукой более древний, не дошедший до нас источник. Заметим, автор утверждает, что новгородцы пригласили Рюрика не править, а в качестве третейского судьи:

«Зри на подлинник о Рюрике. Лета 6369-го⁴ некий воевода Новагорода Великого именем Гостомысл скончавает житие свое, и в та лета нача во граде быти межусобица и кровь проливатися. И созывает наугородцов и рече им: «Совет даю вам, мужие: да пошлете в Прускую землю мудрыя мужи и призове от тамо сущих родов князя, дабы судил нас в правду». И они, по словеси его, идоша в Прускую землю и приведоша Рюрика з двемя браты Тровур да Синеус, да племянника его Ольга»⁵.

Есть много других данных о том, что прусы и русы — это один и тот же либо близкородственный славянский народ. Порой эти два народа упоминаются как разные, и это естественно, если учесть, что документы создавались уже после их разделения. Похожую версию иллюстрирует старинная чешская легенда о том, что когда-то в древности от племени славян ушли в разные стороны три брата — Лех, Чех и Рус — и создали свои народы.

Где же жили наши предки — русы-варяги?

Чтобы найти ответ на этот вопрос, сначала обратимся к русским летописцам, которые наверняка слышали о происхождении своих предков, пользовались более древними русскими («Зри на подлинник о Рюрике») и европейскими (в частности, византийской «Хроникой Георгия Арматола») источниками. Описывая происхождение и расселение народов, автор ПВЛ традиционно, в соответствии с Библией, определяет происхождение всех европейцев, включая славян, русов, прусов и варягов, как «потомство Иафета». В то же время он подробно перечисляет десятки местных племён и народов, которые не мог знать никакой древний греческий или византийский историк, таких как «чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы». И это лишь подчёркивает, что летописец знал предмет описания, старался быть точным:

«В Иафетовой же части сидят русь, чудь и всякие народы <…>. Ляхи же и прусы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку — до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу — до земли Английской и Волошской»⁶.

Как видим, варяги «сидят близ моря Варяжского», там же, где обитают поляки, прусы и чудь (предки нынешних эстонцев), то есть по юго-восточному берегу Балтийского моря. И занимают столь обширное пространство, что западную его границу он доводит «до земли Английской». Если учесть, что англами тогда называли датчан, то получается, что земли варягов простирались по территории Южной Балтики до самой нынешней Дании. Тот факт, что славяне заселяли южный берег Балтики — до реки Эльбы (по-славянски — Лабы), которая была границей между саксами и славянами, подтверждают и все средневековые франкские и прочие европейские хроники, которые сообщают о балтийских славянах.

А на востоке владения варягов простирались «до пределов Симовых», то есть практически до Волги, где обитали восточные народы. Этот факт подтверждают и мусульманские источники, в частности проповедник ислама из Багдада в своих записках «Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу», где он побывал в 922 году. Рядом с древними болгарами он застал и описал русов, которые, в отличие от болгар, живших в шатрах, уже строили на берегах Волги дома и путешествовали на кораблях. Очевидно, они контролировали не только водные пути «из варяг в греки» по рекам Днепру и Двине, но и на восток по реке Волге.

Два пути «из варяг в греки»

Ещё более определённо автор ПВЛ указывает место обитания варягов при описании этого знаменитого «пути». Тут мы видим перечень сохранившихся до сих пор (почти тысячу лет!) названий озёр и морей, рек и их притоков, стран и народов. Летописец точен в своих описаниях, и это лишь подтверждает, что ему можно верить и в том, что относится к варягам. И самое главное — у него нет никакой причины тут что-то выдумывать, прибавлять от себя, приукрашивать:

«Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское⁷. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине — в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова»⁸.

В этом описании есть только один уже исчезнувший из употребления топоним — Оковский лес, в котором берут своё начало сразу три великих европейских реки — Волга, Днепр, Двина (ныне Западная Двина), и ещё небольшая, четвёртая — Ловать. Нетрудно отыскать на карте, что ныне это место называется Валдайской возвышенностью. Тут мы сталкиваемся с природным чудом: в одном и том же месте берут начало сразу четыре судоходных реки, которые текут в четыре противоположные стороны света: Ловать — на север к Волхову, а через него к Новгороду, к реке Неве и к Балтийскому морю. В это же море, но уже на северо-запад, течёт Двина. Волга движется на восток — «в Хвалисы», то есть в Каспийское море, Днепр — на юг к Чёрному морю.

В те далёкие времена, когда на Русской равнине не существовало никаких дорог, водные пути становились основным связующим звеном между многими народами. Волоком можно было перетащить корабли или струги с товарами с одного истока реки к другому и в итоге попасть в нужные части света. Заметим, что уже тогда, с древних времён, русы умели подставлять под свои корабли колёса и перемещать их почти как телегу. Этот факт упоминается в ПВЛ в эпизоде покорения в 907 году киевским князем Олегом столицы Византии Константинополя: «И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу». Выходит, что подходящие колёса либо припасались заранее и хранились на самих кораблях, либо изготовлялись по мере надобности на месте. Такой «волок» кораблей облегчал задачи.

Но вернусь к описанию пути «из варяг в греки». Прочтя его внимательно, мы можем сделать открытие, на которое не обращают внимания сторонники норманнской теории о том, что существовал не один путь «в греки», а целых два. Один, более сложный, через Ловать, Волхов и Неву в Варяжское море. Заметим — «в море», а не «в землю варягов». Летописец вовсе не считает этот путь «из варяг в греки» основным и не говорит, что он ведёт в Рим. Он лишь сообщает о возможности из Оковского леса через реку Ловать выйти в море. И вовсе не упоминает о путях в Швецию или на какое-то ещё скандинавское побережье. А ведь до него — значительное расстояние, которым не мог пренебречь рассказчик.

И лишь далее летописец сообщает о подлинном пути «в греки» — более лёгком и доступном — по полноводной реке Двине: «А Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское». Следом автор уточняет: «А по Двине — в землю варягов, от варягов до Рима». Именно этот путь — по Двине — по мнению автора, ведёт в Рим.

И опять — ни слова о том, что надо переплыть огромное море, чтобы достичь той же Швеции. Летописец чётко указывает, что Двина и её устье — это конечная точка балтийского побережья по пути к варягам и, стало быть, однозначно земля русов-варягов.

Легко выяснить, что летописная река Двина теперь в России называется Западной Двиной, отсюда через Белоруссию она уходит в Латвию и там переименовывается в Даугаву. А неподалёку от её устья стоит город Рига, основанный в 1201 году латинскими пилигримами и крестоносцами, в основном немцами. Этот город, как и сам народ латышский, возникает лишь в XIII веке — после жестокого разгрома и почти поголовного уничтожения крестоносцами местного населения — ливов. Мои попытки выяснить, что же находилось в низовьях Двины-Даугавы до возникновения Риги, показали, что латинские проповедники христианства в конце XII — начале XIII века застали здесь кроме ливонских племён, не имевших в ту пору ни городов, ни крепостей, богатые русские города-государства во главе с королями. Об этом подробно рассказывает очевидец и отчасти участник тех событий Генрих Латвийский в «Хронике Ливонии». Автор с некоторой гордостью описывает, как собранные со всей Европы пилигримы и крестоносцы с редкой жестокостью уничтожают и грабят местные народы и племена, сжигают их сёла и города.

Именно здесь, в устье реки, по-видимому, и велась основная торговля римлян с русами и прочими северянами, стояли древние русские города-крепости. И нет в источниках никаких намёков на то, что путь «из варяг в греки» вынуждал корабли забираться на север Балтийского моря к норманнам. Неудивительно, что при раскопках в Швеции, в том числе и в древнем городе Бирке, где в те времена находился шведский порт, византийские монеты — великая редкость. О русах же, живущих в нижнем течении Двины, не раз сообщают именно европейские источники.

В частности, в «Хронике Ливонии» многократно упоминается имя короля (rex) «Вячко (Vesceka)» — Вячеслава из «русского замка Кукенойса», расположенного на правом берегу Двины «в трех милях» от места основания города Риги. Говорится и о сражениях с воинами «короля Всеволода (rex Wissewaldum) из Герцикэ» — русской военной крепости на Двине, центре одноименного княжества, также расположенного в нижнем течении реки Двины.

О том, что русские здесь — давние коренные жители, рассказывает один из эпизодов «Хроники Ливонии» — разгром крестоносцами русского замка Герцикэ. Это произошло в начале XIII века, вскоре после основания крестоносцами Риги. Автор пишет об этом с гордостью за победы своих сторонников-латинян:

«<…> тевтоны ворвались за ними в ворота <…>. Тот день все войско оставалось в городе, собрало по всем его углам большую добычу, захватило одежду, серебро и пурпур, много скота; а из церквей колокола, иконы (yconias), прочее убранство, деньги и много добра и все это увезли с собой, благословляя Бога за то, что так внезапно Он дал им победу над врагами и позволил без урона проникнуть в город. На следующий день, растащив все, приготовились к возвращению, а город подожгли. Увидев пожар с другой стороны Двины, король был в великой тоске и восклицал со стонами, рыдая: «О Герцикэ, милый город! О наследие отцов моих! О нежданная гибель моего народа! Горе мне! Зачем я родился, чтобы видеть пожар моего города и уничтожение моего народа!»⁹

Мы видим, что король Всеволод, увидевший, как погибает его родной город, восклицает, что это «наследие отцов моих», то есть место, где жили многие его предки, и, стало быть, нижнее течение и устье Западной Двины было древней родиной части русского народа.

Славяне и русы в европейских источниках

Впервые упоминание о наших предках — русах — встречается в латинской рукописи IX века — «Бертинских анналах», подлинник которой ныне хранится во Франции. Там рассказывается о жизни и деятельности франкских королей и императоров в период от 830 до 882 года. В 839 году в город Ингельгейм на реке Рейне, ко двору франкского императора Людвига Благочестивого, для заключения договора о мире прибыли послы из Константинополя (ныне Стамбул) от византийского императора Феофила. Вместе с посольскими людьми к франкам прибыли чужеземцы из народа «rhos», которых надо было переправить на их родину.

Нас не должно смущать написание русской нации в форме «rhos». Очевидно, что образцом для этого перевода стало послание византийского императора, написанное, как было принято в то время, на греческом языке, который с IV века был в Византии государственным. У греков в алфавите и в речи нет букв «у» и «ь». Они и заменили «у» единственной возможной для них закрытой буквой «ω» — омега (заметим, что не буквой «о»), отбросив совсем мягкий знак. Вот у них и получилось слово «ρως», которое франкский переводчик изобразил побуквенно.

Последующие франкские и немецкие авторы, ближе знакомые с нашим народом, единодушно называли его ближе к оригиналу — «Rusci» или «Ruzzi» и даже «Rugi». Различие в названиях нации получилось по той же причине, что и у греков — в алфавите европейцев нет мягкого знака, приходилось слово «Русь» интерпретировать на свой лад. А то, что некоторые историки именуют древний русский народ «росами», — явное заблуждение, основанное на вышеприведённом примере, а также на упоминании народа русов византийским императором Константином Багрянородным, писавшим, как известно, также на греческом языке.

Византийские послы прибыли ко двору Людовика в тревожное время. Его земли то и дело подвергались набегам грабителей и погромам со стороны скандинавов — «норманнов», среди которых были датчане и шведы. Понятно, что появление среди послов незваных гостей насторожило императора, ибо он опасался засылки шпионов противника. Ведь они могли бы разведать о делах в его стране, которые из-за междоусобиц обстояли далеко не блестяще. Потому к гостям император отнёсся с большой подозрительностью. В результате проверки выяснилось, что его гости — вовсе не «русы», с которыми франки в это время, очевидно, находились в мирных отношениях, а как раз те самые шведы «из народа свеонов», с которыми он воевал:

«Расследуя более тщательно причину их прибытия, император узнал, что они из народа свеонов¹⁰, и решил, что они являются скорее разведчиками в той стране и в нашей, чем просителями дружбы; он счел нужным задержать их у себя до тех пор, пока не сможет истинно узнать, пришли ли они честно туда или нет»¹¹.

Как видим, этот документ не только чётко различает шведов и «россов», но и противопоставляет их, как противников и союзников. А путь к русам мимо Рейна подсказывает, что они в то время жили где-то в близком регионе, и это тоже косвенно указывает на южные берега Балтики.

Напомню, «Повесть временных лет» подробно рассказывает, что варяги-славяне проживали на огромном пространстве южного берега Прибалтики до самой «до земли Английской». Знаменитый саксонский автор первой половины IX века Эйнхард, автор популярного и ныне труда «Жизнь Карла Великого», созданного между 829 и 836 годами, подтверждает, что славяне в IX веке, до начала завоевательных походов Каролингов, занимали южное побережье Балтийского моря до реки Эльбы (Лабы), которая являлась границей между Саксонией и славянскими племенами:

«От западного океана на Восток протянулся некий залив, длина которого неизвестна, а ширина не превышает сто тысяч шагов, хотя во многих местах он и более узок. Вокруг него живет множество народов: даны, так же как и свеоны, которых мы называем норманнами, владеют северным побережьем и всеми его островами. На восточном берегу живут славяне, эсты и различные другие народы»¹².

Автор XI века Адам Бременский в книге «Деяния Гамбургских архиепископов», написанной в 1070-х годах, также подтверждает факт проживания славян, в том числе и русов, на южном побережье Балтики, а шведов — на северном.

«За рекой Одером живут сперва поморяне (Pomerani), потом поляки, соседями которых с одной стороны являются прусы (Pruzzi), с другой — чехи (Behemi), а на востоке — Русь (Ruzzi) <…>. Итак, берега этого моря с юга находятся во власти славян, а с севера — шведов (Suedi)»¹³.

Авторитетным немецким источником по истории русов и славян является «Славянская хроника» Гельмольда из Босау, которая охватывает период от VIII века и до 1171 года. Он был современником и участником событий последней части Хроники. Гельмгольд частично повторяет выводы Адама Бременского, но и добавляет многое из того, что видел и слышал сам. Вот что он говорит о народах Балтики, которых называет варварскими:

«Много славянских племен живет на берегу Балтийского моря. <…> Это же море называется Варварским, или Скифским, морем по варварским народам, страны которых омывает. Вокруг этого моря сидят многие народы. Ибо северное его побережье и все острова возле него держат даны и свеоны¹⁴, которых мы зовем нортманнами, южный берег населяют племена славян, из которых первыми от востока идут русы, затем полоны¹⁵, имеющие соседями с севера прусов, с юга — богемцев¹⁶»¹⁷.

Варварами европейцы называли варягов — так они именовали всех поморян, — людей, живущих у моря. Эти слова имеют одно общее значение, в них — единый корень «вар», море. Стало быть, Балтийское, или Варварское, море у немецкого летописца — то же самое, что в русских летописях и других источниках — Варяжское море. Гельмольд, как и прочие средневековые авторы, прекрасно различают русов и скандинавов, подчёркивая, что это разные народы, что русы — это славяне, живущие на южном побережье Балтийского моря.

Гельмольд, как и древний русский летописец, снова и снова повторяет, что весь южный берег Балтики, включая побережье реки Одер, занимают славяне, уточняет их племена, места проживания:

«Там, где кончается Полония, мы приходим к обширнейшей стране тех славян, которые в древности вандалами, теперь же винитами, или винулами называются. Из них первыми являются поморяне, поселения которых простираются вплоть до Одры¹⁸. Одра же — это самая богатая река в славянской стране, <…>. Одр, направляется к северу, пересекает землю винулов, отделяя поморян от вильцев». «В устье Одры», где она впадает в Балтийское море, «некогда «находился знаменитейший город Юмнета¹⁹ <…>. Это действительно был самый большой город из всех имевшихся в Европе городов, населенный славянами <…>. Впрочем, по нравам и гостеприимству — нельзя было найти ни одного народа, более достойного уважения и более радушного [чем они]»²⁰.

Тут мы сталкиваемся с тем фактом, что за два века — от начала колонизации славянских земель Каролингами в IX веке — славяне уже потеряли немалую часть своих территорий — от реки Эльбы до Одера. Уже уничтожены и разрушены многие славянские города, но всё ещё сохраняется память о древнем городе Юмнете, носившем прежде славянское имя Волин, о котором немецкий автор сообщает, что это был «самый большой город из всех имевшихся в Европе городов». Гельмольд в своём труде не только подробно и обстоятельно перечисляет племена славян, заселяющих южную часть Балтийского моря, среди которых прусы и русы, но и их знаменитые города Ретру, Микилинбург, Рацисбург (возможно, что славянское название этого города было Ратибор, ныне — Ратцебург), Альденбург (славянский Старгард, ныне Ольденбург) и другие.

Проповедникам норманнской теории, которые нам рассказывают о том, что большинство древнейших русских, славянских городов основали скандинавы, неплохо бы ознакомиться с этими старинными европейскими документами. Почитать, что именно славяне в Средние века создали множество городов, в том числе крупнейший в Европе город Волин — Юмнету, который славился своими торговыми связями, зданиями, богатствами, кораблями. Самый большой город в Европе! Так что не скандинавам учить славян строить города, в Средние века норманнские викинги их в основном разрушали, а не строили.

К сожалению, некоторые наши учёные, сторонники норманнской теории, поразительно стараются умалить роль наших предков в истории своей страны. Например, почти все русские летописи, рассказывающие о приглашении Рюрика на княжение, сообщают, что он был приглашён в уже существующий Новгород, что к тому времени на Руси уже имелось много городов. И лишь единственная, Ипатьевская летопись, составленная в XIV веке в Западной Руси, принадлежавшей в ту пору Литве, и сохранившаяся в рукописях начиная с первой четверти XV века, повествует, что это Рюрик пришёл и построил славянам их города. И почему-то именно эта исправленная древними «иностранными» переписчиками версия настойчиво внедряется в наше сознание нашими же историками. А на сайте санкт-петербургского Пушкинского Дома вывешена именно эта — норманнская — версия ПВЛ с переводом. Других вариантов на их сайте нет. В то время, когда существует перевод авторитетнейшего академика Д. С. Лихачёва с более древнего источника:

«И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске»²¹.

О том, что русы обитали именно на южном, славянском побережье Балтики, а не на северном, указывают и другие европейские документы. Например, в булле папы Климента III (1188–1191) бременскому архиепископу «Руссией» называлась территория Ливонии. Автор XIII века Рожер Бэкон в «Великом сочинении» пишет о Левковии (Литве), вокруг которой «с обеих сторон» Балтийского моря «расположена великая Руссия». Русские продолжали жить на Балтике и позже — почти до XIV века. Так, в 1304 году папа Бенедикт IX обращается в письме к рюгенским князьям как к «возлюбленным сынам, знаменитым мужам, князьям русских». Русы проживали на территории не только нынешней Латвии, но и Эстонии. Они вместе с эстами оборонялись от полчищ крестоносцев в начале XIII века, в 1343–1345 годах русские возглавили восстание в Эстонии (в Роталии и Вике) против господства Тевтонского ордена. И даже в XIV веке, после многолетнего господства немцев и шведов в Эстонии, в ряде документов упоминаются русские сёла, например Руссен Дорп близ Вендена.

Заметим, что прекрасно осведомлённый о расположении славянских земель Гельмольд, так же, как и русские летописцы, подтверждает соседство славянских племён с Данией: «Имел соседями народы данов и саксов».

Куда делись прибалтийские славяне?

Куда же делись эти цветущие славянские города вместе с их населением? Если говорить без политесов, они, под лозунгом спасения и приобщения к христианским ценностям, были захвачены европейцами, в первую очередь франками, немцами. Сопротивлявшееся население либо бежало, либо было с беспримерной жестокостью уничтожено, его остатки ассимилированы.

Сначала франки захватили и поработили саксов, которые были соседями славян — их земли разделяла река Эльба (Лаба). Об этом на многих страницах красноречиво рассказывают «Анналы королевства франков». В 758 году «король Пипин с войском вторгся в Саксонию»²². Саксы сопротивлялись долго и мужественно, поднимали восстания, сражались, гибли. Но франки были настойчивы, их объединённые крестоносные войска регулярно наведывались в саксонские владения, жгли, грабили, подчиняли, казнили. Саксонцев выселяли в другие земли, на их место привозили новые народы, которые уже не тосковали по своей независимости.

К концу VIII века настал черёд славян. В 789 году франкский король и римский император (с 800 года) Карл Великий²³, «приготовив огромное войско, <…> подошел к Эльбе <…> и, вступив в землю вильцев, приказал опустошить все огнем и мечом». В 806 году «он послал своего сына Карла с войском в землю славян, которые зовутся сорбами и которые живут на Эльбе»²⁴. Уже к 810 году Карл задумал проект захвата соседних славянских племён под видом их христианизации, для чего решил создать в Гамбурге архиепископство. Этот план был осуществлён его сыном Людовиком в 831 году.

Славян, как и саксонцев, выдавливали из Прибалтики долго и целеустремлённо, всё это зафиксировано в европейских источниках. Об этом, в частности, рассказывает в «Славянской хронике» германский автор XII века Гельмольд из Босау:

«Когда вся славянская земля, как выше сказано, была покорена и разорена, тогда и город Альденбург²⁵ обратился в [христианскую] веру и стал самым большим по числу верующих»²⁶. «И весь этот год вели они войну с успехом и частыми набегами опустошили земли славян, <…> обратив всю страну их в пустыню»²⁷.

О том, как франко-германцы захватывали прибалтийские земли уже в начале XIII века, подробно и красочно повествует Генрих Латвийский в книге «Хроника Ливонии», написанной, как считают специалисты, до 1226 года. Автор был не только свидетелем, но и участником тех событий, о которых рассказывает с нескрываемой гордостью: «Придя туда, мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям той земли и стали все сжигать и опустошать; мужского пола всех убивали, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней»²⁸.

Гельмольд из Босау в «Славянской хронике» не только описывает, как уничтожались славянские племена и захватывались их земли, но и как эти земли заселялись. Например, один из завоевателей, граф голштинский Адольф, получивший в дар от короля за свои воинские подвиги опустошённую землю славян-вагров, расположенную на огромной территории от реки Одер до реки Эльбы, бросил клич своим воинам и ко всем участникам Крестового похода:

«Будьте же первыми, переходите в землю обетованную, населяйте ее, станьте участниками благ ее, ибо вам должно принадлежать все лучшее, что имеется в ней, вам, которые отняли ее у неприятеля». На этот призыв поднялось бесчисленное множество разных народов, которые, взяв с собой семьи и имущество, пришли в вагрскую землю к графу Адольфу, чтобы владеть землей, которую он им обещал. <…> И начала заселяться пустынная вагрская земля и увеличилось число жителей ее²⁹. <…> И ушли славяне, жившие в окрестных селениях, и пришли саксы и поселились здесь. Славяне же постепенно убывали в этой земле³⁰. <…> И увеличились десятины в земле славянской, потому что стеклись сюда из своих земель тевтонцы, чтобы населить землю эту, просторную, богатую хлебом, удобную по обилию пастбищ, изобилующую рыбой и мясом и всеми благами»³¹.

Балтийские славяне, как и саксонцы, сопротивлялись долго и мужественно, несколько столетий. Но силы были неравны — против их разрозненных племён сражалась вся Европа во главе с римским императором и папой римским, которые не раз бросали клич для сбора крестовых походов на иноверцев Прибалтики. Так исчезли венеды, прусы, вагры и прочие славянские племена и народности. К середине XIII века крестоносцы сровняли с землёй, перестроили, переименовали не только древние прибалтийские славянские города, но и постарались стереть память об их народах. Часть славян-варягов отправилась на службу в Византию, многие ушли в сторону Новгорода, где до сих пор одна из старинных улиц центра называется «Прусская». Время пришествия Рюрика с его родом в Новгород как раз совпадает со временем начала императором Карлом и его потомками знаменитого германского «Drang nach Osten».

Остановить это нашествие удалось лишь Новгороду с Псковом и объединившемуся Российскому государству.

Аргументы сторонников норманнской теории

Не странно ли, что на Руси в многочисленных древних и средневековых источниках слово «викинги» вообще не встречается? А в Скандинавии почти до XII века не встречается ни слово «русь», ни «варяги». Не было там таких племён и народов. Никаких следов. Хотя могли быть, ведь русы и скандинавы были соседями, воевали-торговали, сватались. Не существует или не найдено пока ни одного достоверного исторического источника, который бы отождествлял варягов и викингов. Впервые варяги как «веринги» появляются в скандинавских сагах, записанных в XII веке, когда из русских летописей оно практически исчезает. Да и то упоминаются в рассказах о том, как норманны отправились в Византию и вступили там в отряд этих «верингов». И эти факты лишь подчёркивают, что для норманнов варяги были явлением чужеродным.

Ни один европейский источник не пишет, что русы — это норвежцы, датчане или шведы, что жили они в Скандинавии. Одно византийское упоминание о том, что их воины-русы — это норманны, говорит лишь о том, что для живущих на жарком юге ромеев таковыми были все народы, живущие на севере.

На чём же основываются доводы норманнистов? А в общем-то на мелочах, на которые не стоило бы и время тратить. Где-то в Скандинавии нашлось имя, созвучное имени Рюрик. Где-то созвучное название с племенем русов.

Однако некоторые их доводы всё-таки рассмотрим, потому что дело немецких историков Байера и Миллера живёт и процветает. Как живёт жажда поставить «на место» русский народ. Хотя, заметим, сам Байер после того, как его сместили из академиков в адъюнкты и понизили оклад, поспешил отказаться от своей «русофобской» теории и предпочёл принять «роксоланскую». Хороший пример для патриотичного начальства!

Среди главных аргументов сторонников норманнской теории — «Бертинские анналы», где в латинских источниках впервые упоминается нация русь-рос (этот документ мы разбирали выше), где рядом со словом «рос» оказались «свеоны» — шведы. И хотя в самом тексте эти племена противопоставляются, норманнисты почему-то считают наоборот. Может быть, невнимательно читают? Или видят то, что хотят видеть?

Ещё они ссылаются на странные имена русских послов, перечисленные в договорах Киева с Константинополем. Мол, они больше похожи на шведские, а не на славянские. Но договоры заключались в начале X века (в 907 и 917 годах), когда большинство русов ещё не были крещены, и мы не знаем многих имён, которые носили наши дохристианские предки. Впрочем, имена некоторых славянских лидеров встречаются в европейских документах VIII–IX веков, например в «Анналах королевства франков». Это Драговит, князь велетов и стодорян, в 789 году его резиденция находилась в славянском городе Браниборе (ныне немецкий Бранденбург). Это король ободритов Витцин (Вышан), убитый в 795 году. Известен герцог ободритов Годелаиб, обманом захваченный в плен и повешенный франками в 808 году. Упоминаются герцог ободритов Траско (Дражко), убитый в 809 году, и вождь славян-сорбов Милидох, убитый франками в бою в 796 году. В 823 году в хронике упоминаются «среди прочих варварских посольств <…> два брата, а именно короли вильцев, имевшие друг с другом спор о королевской власти. Имена их были Милегаст и Цеадраг»³².

Итак, имена славян во франкской хронике: Драговит, Витцин (Вышан), Траско (Дражко), Милидох, Годелаиб, Милегаст, Цеадраг.

А вот некоторые имена киевских послов начала X века из мирных договоров русов с Константинополем из «Повести временных лет»: Рулав, Фарлав, Веремуд, Труан, Лидул, Стемид, Прастен… Одинаковых имён нет, но и разницы огромной незаметно. И в тех и других почти нет известных нам ныне славянских корней. Норманнисты пытались находить такие же имена в Скандинавии, в Швеции. Не нашли, хотя что-то созвучное подобрать удалось и там. Так ведь столетиями наши народы были соседями, сватались, роднились, имена могли быть и похожи. Например, в документах мы встречаем датского короля Рорика и нашего русского князя Рюрика, которые суть совсем разные люди.

Ещё одним доказательством норманнистов является труд византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» (949). Там он описывает «путь из варяг в греки» и приводит названия некоторых Днепровских порогов на двух языках — на русском и славянском. Эти названия весьма разнятся. На этом основании базируется доказательство, что русы — не славяне. Но и на шведском языке эти русские названия также ничего не означают. К тому же мы не знаем, кто рассказывал императору об этих порогах и верно ли рассказывал. Нельзя отрицать различия в языках и названиях разных племён славян. И каждое племя могло называть эти пороги по-своему.

Как ни странно, основной источник и для норманнистов при обосновании их теории — уже упоминавшаяся русская «Повесть временных лет». Но лишь та часть записи, где говорится о приглашении Рюрика в Новгород. Приведу ещё раз эту фразу, чтобы никто не сомневался, что варяги-русь — это «другие», то есть другой народ, а не шведы, не норманны:

«И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти»³³.

Ещё одним аргументом этой теории является ссылка на летопись, где говорится, что, мол, за князем Рюриком новгородцы «пошли за море». Но с того места, где расположен Новгород, Швеция — такое же «за море», как и южный берег Балтики. Мало того, летопись часто описывает, как, поссорившись с новгородцами, князь бежит к варягам или за варягами, чтобы призвать их на помощь. Например, к варягам «бегал» будущий креститель Руси князь Владимир. Естественно, верхом на конях, а не на кораблях, ибо из Новгорода выбраться к морю не так-то просто. И если посмотреть на карту, мы увидим, что добраться до Швеции или Норвегии, где хозяйничали викинги, из Новгорода верхом, да и на суднах, было бы в те времена весьма проблематично. А подлинные варяги — они действительно находились относительно недалеко. Да и упоминания о кораблях в новгородских летописях того времени не встречаются.

Что касается фразы «пошли за море», то так было принято говорить, если путь можно было проделать не только по морю, но и пешком, и даже вдали от берега. «За морем» находился для киевлян Константинополь, хотя до него можно было добраться и по суше. «За морем» у русских нередко означало и просто «далеко». Когда, например, в 1390 году женился великий князь московский Василий I Дмитриевич на Софье — дочери великого князя литовского Витовта, бежавшего от смуты с семьёй «к немцам», то невеста «приведена бысть на Москву из замориа»³⁴. Те «немцы» располагались на территории нынешней Латвии, как раз там, где прежде жили русы и стояли русские крепости. В течение столетий выражение «заморский гость» на Руси было тождественно понятию «заграничный».

Упоминание немцев в летописи — ещё один довод сторонников норманнской теории. Мол, в некоторых источниках пишут, что Рюрик пришёл «из немец», а не от варягов. А что может писать летописец или переписчик летописи в XIV веке и позже о южном побережье Балтики, в том числе и о бывшей славянской Пруссии, если прошло уже более двухсот лет, как там обосновались немцы? Как написать ему, чтобы было понятно, откуда пришёл Рюрик? Конечно, «из немец»! Не от шведов же! И это ещё один веский довод несостоятельности норманнской теории, ибо русские летописцы с самых древних времён прекрасно отличали немцев от шведов, датчан и прочих народов.

Один из важнейших аргументов норманнистов — тезис о происхождении слова «Русь». Мол, оно явно скандинавское. И подвёрстывают под этот тезис малосозвучные с «русью» финское слово «rodzmän», что означает «гребцы», либо название шведской местности «Руден», упомянутой впервые в 1296 году, которое лишь к самому концу XV века превратилось в Roslagen (Rodzlagen).

Но если уж производить наименование нашей страны и нации от каких-то географических названий, то логичней обратиться к Южной Прибалтике или даже ко всей Европе, где славянские корни, в том числе и корень рус/рос, в чистом виде издревле и до сих пор встречается повсюду. Это, например, города-поселения Русси в Северной Италии, Русе на севере Болгарии, Руселаре в Бельгии, древний город Руса (ныне Старая Русса) и река Руса (ныне Порусье) в России, а с корнем «рос» таких названий можно встретить десятки, стоит лишь открыть перечень названий к любому географическому атласу.

Согласимся, что если уж искать истоки слова «рус» или «русь» в созвучных терминах, то куда более подходят русские же слова «рус», «русый» — по цвету волос, которым ярко выделялись торговцы-варяги в юго-восточных регионах пути «из варяг в греки»! Возможно, так сами русы перевели для византийцев или римлян цвет своих необычных для них светлых волос и стали отзываться на соответствующую кличку. Кстати, в южных странах наши русоволосые мужчины до сих пор могут услышать от торговцев призыв: «Эй, рус, иди сюда!»

Есть у норманнистов ещё и ссылки на раскопки в западно-российских землях: мол, там часто встречаются скандинавские вещи. А в русском языке, мол, затаились скандинавские корни. Но в наших землях находят и византийские изделия! И восточные монеты. А в нашей речи — корни слов греческих, итальянских, тюркских и прочих языков. И их значительно больше, чем скандинавских. Это говорит лишь о том, что русы-славяне в течение многих столетий торговали и общались со всеми соседями. Отсюда и чужие слова, оружие, деньги и украшения.

Говорят и о скандинавских захоронениях на русских территориях. Но славяне, в том числе и русы, хоронили своих покойников по-разному, со временем традиции и приёмы менялись. Понятно, что прибалтийские народы знали об обычаях друг друга, многие перенимали, заключали браки. И нет ничего удивительного, если русские захоронения порой напоминали скандинавские, и наоборот. К тому же скандинавы нередко нанимались на службу к русским князья. Гибли в боях, умирали от болезней. Не удивительно, если близкие хоронили их по своим обычаям.

Предки русов-варягов

Откуда же взялся столь сильный и многочисленный славянский народ — русы, русь, русские, которые из небольшого племени, как считают норманнисты, за исторически краткое время так стремительно разрослись и заселили необъятные пространства? И это несмотря на бесконечные истребительные войны, которые вели против них европейцы с запада и тюрки с юга и востока?! Частично мы уже ответили на этот вопрос, обратившись к русским и европейским документам. Но есть ещё один важный источник, который точнее любой летописи или грамоты. Этот источник — наши старинные соседи. Уж они-то знают о нас и нашем прошлом гораздо больше, чем мы думаем. Это относится и к соседям-народам.

Например, до того, как франко-германцы завоевали в IX веке многочисленный и могучий когда-то народ саксов, те успели ещё до V века частично захватить и заселить юг Британии, ассимилировать англов. Таким образом, появились англосаксы, сохраняя в веках имя пришельцев. А как вы думаете, называют соседи немцев, завоевавших когда-то в VIII–IX веках Саксонию? Эстонцы именуют Германию «Saksamaa», а самих немцев — «sakslased». Финны называют эту страну «Saksa», а жителей — «saksalaiset». Будто и не прошло более тысячелетия, в течение которого эта страна называется Германией, «Deutschland», и будто там по-прежнему живут те древние саксы, а не германцы. Да и Пруссия в памяти народов просуществовала почти тысячу лет после того, как исчезли и сами древние прусы, и их славянский язык. Крепка память народная.

Так что же говорит эта крепкая соседская память о нас, руси, русах? А вот что. Древнейшие наши соседи — финны — называют русских «Venäläinen», а Русь, Россию — «Veneman», «Venäjä». Другие ближайшие соседи — эстонцы — зовут нас «Venelane», а страну — «Vene», «Venemaa» (Русь, Россия). И даже корелы зовут нас «Veneä» (Русь).

Странно, не правда ли? Ведь у слов «русс», «русский» и «венелане» или «вене» ну ничего общего! Будь наши предки выходцами из Швеции или вообще из Нормандии, нам ближе были бы слова «суоми», «норми» или хотя бы «руси». Но нет же — все ближайшие древние соседи выводят наименование нашей страны и народа из одного корня — «вене»!

Кто такой этот «вене», откуда взялся?

Отыскивая ответ этот вопрос, мы вынуждены признать, что термин «вене» ведёт нас к имени мощного и многочисленного славянского народа, проживавшего когда-то в Центральной Европе и на берегах Южной Балтики — к венедам. Народа, который упоминали в своих трудах ещё древние историки: Геродот, Помпоний, Тацит, Птолемей и другие, размещая венедов-славян на огромных пространствах Центральной Европы и Прибалтики — от восточных берегов реки Вислы до Северных Карпат и низовьев Дуная.

В определении родства русов-славян с венедами сходятся все концы — и места их проживания, и ссылки различных хроник, и размышления древних летописцев.

О венедах, которые есть славяне, упоминают не только византийские и восточные источники, но и средневековые европейские историки, называя их не только «венеды», но и венды, виниты, винулы и даже винды.

Вот как рассказывает об этом народе готский историк VI века Иордан в популярном и ныне труде «О происхождении и деяниях гетов» (551): «…У левого их склона [Альпы], спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами»³⁵.

Далее Иордан подробно описывает места проживания венедов на огромном пространстве Центральной Европы.

О том, что славяне и венеды — один народ, сообщают все без исключения франкские и прочие средневековые европейские источники.

Например, автор «Хроники Фредегарда» в 623 году пишет: «Некий человек по имени Само, франк родом из Санса, вместе с другими купцами отправился к тем славянам, которые известны как венды. Славяне уже подняли восстание против авар, называемых также гуннами, и против их правителя-кагана. <…> Признав его заслуги, венды сделали Само своим королем.

630 г. <…> В этом году славяне (или венды, как они себя называют) убили и ограбили большое число франкских купцов в королевстве Само, и так началась вражда между Дагобертом и Само, королем славян»³⁶.

Спустя шесть веков, после продолжительных и кровопролитных войн с римлянами и германцами, венеды оттесняются на восток и к северу Европы. Но продолжают занимать почти всю Южную Прибалтику к востоку от Эльбы. Даже в XII веке автор «Славянской хроники» XII века Гельмольд фиксирует их как жителей обширной страны на севере Европы: «Там, где кончается Полония, мы приходим к обширнейшей стране тех славян, которые в древности вандалами, теперь же винитами, или винулами, называются»³⁷. Перечисляя многочисленные племена южной Прибалтики, рассказывая о занимаемых ими территориях и городах, Гельмольд не забывает отмечать, что все они принадлежат к древнему народу винулов-венедов: «Таковы эти племена винулов, рассеянные по землям, областям и островам на море»³⁸.

О древнем городе славян-венедов на Балтийском берегу, разрушенном датчанами, вспоминает в своей «Ливонской летописи» в начале XVI века Франц Ниенштедт:

«В поморской стране (Померания) за 800 лет тому назад на берегу моря стоял высокий и знаменитый город, называвшийся Винета, к которому стекались изо всех мест большие склады товаров для торговли, чрез это сей город возвысился до такого значения, что в то время и в Европе, не только на Балтийском море, не было ему подобного, так что в нем городские и прочие ворота были сделаны из чистой, красной меди. <…> Еще и до сего дня, при ясной погоде, можно видеть в море под водой остатки древних строений»³⁹.

Об этом же пишут и многие другие средневековые историки, локализуя места проживания венедов на юге Прибалтики, в её центральной и восточной частях, и единодушно называя их славянами. А это значит, что к венедам-славянам мы можем с уверенностью отнести не только русов, но и прусов, и многие прочие прибалтийские народы и племена, живущие в Южной Прибалтике.

О венедах существует обширная литература, начиная со средневековой и кончая новейшими исследованиями. О том, что коренными жителями Южной Прибалтики были именно венеды, свидетельствуют и сами завоеватели этих земель — немцы, которые на протяжении многих веков вплоть до новейших времён именовали славян венедами (Wenden, Winden). А если хотели отличить старые местные деревни на завоеванных землях от новых, немецких, называли их венедскими — «windich» или «wendich».

О том, что предки русов — венеды — занимали значительную часть Южной Прибалтики, говорят древние европейские карты. Например, «Карта Европы VI века по Клавдию Птолемею». Она была составлена и выгравирована на меди в 1578 году Герардом Меркатором и опубликована в 1618 году. В соответствии с этой картой мы видим, что венеды в VI веке занимали значительную часть центра Южной Прибалтики, а горы на её западной границе назывались Венедскими. Также Венедским заливом (владением) — (Venedicus finus) звалась часть Балтийского моря, прилегающая к землям венедов. Именно здесь и жили когда-то предки русов, выделившиеся из племени венедов и до сих пор продолжающие носить их имя в памяти своих соседей.

Почему европейцы игнорируют эту информацию? Что нам даёт знание о том, что кроме прочих народов русы и прусы тоже были венедами-славянами? Как минимум то, что претензии немцев на бывшую Прусскую землю, как на их «отчину», являются несостоятельными. И что русы — коренные жители юга Прибалтики и территории нынешней Латвии. Но это — отдельная тема.

Где жил Рюрик?

В 844 году, в начале завоевания немцами части вендских территорий, мы застаём одно из их, славянских, племён — ободритов, проживающими на берегах реки Эльбы. Под этой датой сразу несколько европейских летописцев в разных трудах помещают сообщения о завоевательных походах франкского короля Людовика «за Эльбу против вендов» и о гибели вендского короля (rex) Гостомысла. Причём «Фульдские анналы» называют его королём «ободритов, которые замышляли измену, и подчинил их. Король этого народа Гостомысл погиб». «Анналы Ксантена» именуют его королём венедов, слегка исказив имя, что в те времена было делом обычным: «Король Людовик выступил с войском против вендов. И там погиб один из их королей по имени Гостимусл». «Анналы Хильдесхайма» (Гильдесгейма) называют целью похода короля покорение славян: «Пришел в землю славян, убил их короля Гестимула и подчинил себе остальных».

Несмотря на некоторые различия в написании имени погибшего короля Гостомысла, связанные с отсутствием в западноевропейских языках буквы «ы», с особенностями работы переводчиков и вообще с равнодушием авторов того времени к точности воспроизведения имён, очевидно, что речь идёт об одном и том же вожде и его королевстве. Примечательно, что все три упомянутых источника одновременно называют погибшего в 844 году от рук франков короля Гостомысла славянским, вендским и ободритским. Тут наглядно прослеживается, как разделялся огромный народ славян-венедов на разные части, сохраняя в памяти соседей все три своих племенных названия. Ободриты — союз славянских племён, проживавших в нижнем течении реки Эльбы (Лабы). Иногда их в связи с проживанием в районе реки Лабы называли ещё и полабами. Крупнейшим их городом был Рерик — на берегу Балтийского моря.

Почему я столь пристальное внимание уделяю именно ободритам? Потому что многие указатели на происхождение Рюрика ведут именно сюда, к берегам Эльбы, на запад современного Мекленбурга. Ведь имя погибшего ободритского короля Гостомысла очень редкое и в источниках встречается лишь в двух случаях: в рассказах франкских авторов о его гибели в 844 году и в русских летописях. Напомню, в Иоакимовской летописи Рюрик был назван внуком некоего Гостомысла от его дочери Умилы. В Пискарёвском летописце — новгородским воеводой, который посоветовал новгородцам пригласить на княжение Рюрика, «дабы судил нас в правду». Похоже, что речь идёт об одной и той же личности. Русский летописец за давностью лет мог что-то перепутать в источнике, перенести деятельность короля Гостомысла с берегов реки Эльбы на Волхов. Но он запомнил и переписал из источника «Подлинника о Рюрике» верно главное — имя и род предка Рюрика, его совет внуку отправиться на родину матери Умилы. Не исключено, что и редкое имя своё русский князь Рюрик получил именно в честь главного города ободритов-полабов Рерика.

Вендский-ободритский король Гостомысл погиб в 844 году, но его народ продолжал сражаться не только с франками, но и со скандинавами. В 862 году, по сообщениям «Фульденских анналов», ободриты восстали, и франкский король снова «повел войско против ободритов и вынудил их герцога Табомысла, который поднял мятеж, подчиниться ему».

Это вендское восстание произошло как раз в том 862 году, отмеченном в русских летописях, когда основатель новой русской династии Рюрик со всем своим родом отправился на княжение к новгородцам. Мы видим, что правителя ободритов летописец называет уже не королём, а всего лишь герцогом, как лицо подчинённое и зависимое. Кем был герцог Табомысл Рюрику? Дядей? Старшим братом? Этого мы уже не узнаем. Понятно лишь, что на родине, где в качестве вассала правил его родственник, из-за бесконечных захватнических войн соседей у Рюрика не было никаких перспектив на достойную жизнь.

Предположение о происхождении Рюрика и его русского племени с берегов Эльбы подтверждает исследование мекленбургских генеалогических текстов, проведённое ещё в конце XVI века немецким учёным, нотариусом И. фон Хемницем. Город Мекленбург, как уже отмечалось, стоит на землях древних венедов-ободритов. Часть потомков вендской знати выжила в суровых сражениях и осталась в своих владениях, принеся присягу франкскому королю и выплачивая ему дань. Они даже образовали мекленбургскую герцогскую династию, которая просуществовала до самой революции 1917 года. Эти потомки венедов не только помнили о своих корнях, но и вели хроники, в первую очередь семейные записи, которые рассказывали о предках. Их-то и изучал нотариус И. фон Хемниц. Он установил имена большинства ободритских правителей начиная с VII века. И тоже нашёл в документах имя короля Гостомысла, а также имена князей Рюрика, его братьев Сивара и Трувора, а также их отца князя Годлиба.

Похожее имя какого-то князя Годелаиба упоминается и в хрониках, где рассказывается о нападении данов на укреплённую славянскую крепость Рерик в 808 году и казни этого князя: «Король данов Годфрид переправился с войском против ободритов, <…> захватив силой несколько славянских замков, вернулся с большим уроном для своих войск. <…> герцога, Годелаиба, захваченного хитростью, повесил на виселице [и] сделал своими данниками две области ободритов»⁴⁰.

И хотя о Рюрике и его братьях европейские анналы не упоминают, а семейные генеалогии не считаются надёжным источником, у нас всё-таки есть все основания полагать, что русские князья Гостомысл и Рюрик — не вымышленные лица. И что основатель правящей династии в России — Рюриковичей был славянином-венедом с южного побережья Балтики, а ещё точнее — с берегов Эльбы. И что новгородцы пригласили на княжение в Новгород своего сородича-славянина.

Датский король Рорик и русский князь Рюрик

Мы не можем игнорировать ещё один аргумент, который приводят сторонники норманнской теории, будто во многих европейских хрониках князь Рюрик упоминается именно как датский конунг либо король. Действительно, во многих анналах встречается похожее имя: Рорик. О датском короле (конунге) Рорике и его судьбе существует обширная литература. Чаще он упоминается как разбойник, который организует нападения на франкские и славянские земли, грабит, сжигает города и селения, берёт в плен граждан. И этот образ совершенно не совпадает с образом славянского Рюрика, который якобы устанавливает порядок в новгородских землях, строит города:

«Король норманнов Рорик направляет против Людовика в Германию по реке Эльбе шестьсот судов. Саксы, поспешившие им навстречу, когда свершилась битва, с помощью Господа нашего Иисуса Христа становятся победителями. Удалившись оттуда, они атакуют и захватывают некий город славян. В тот же год, возвращаясь к морю по пройденному [ранее] руслу Сены, норманны разграбляют, опустошают и сжигают дотла все местности, граничащие с морем»⁴¹.

Король (конунг) Рорик чаще всего выступает как мореплаватель, передвигающийся по морю или рекам на судах. Новгородские летописи о судоходстве того времени молчат. О том, что Рорик и Рюрик — разные люди — говорит и тот факт, что первый довольно часто упоминается в европейских источниках и после 862 года, когда русский Рюрик уже княжит в Новгороде. Например, в 873 году Рорик, «желчь христианства», поступает на службу к франкскому королю Людовику:

«Людовик, восточный король, созвал во Франкфурте собрание <…>. Равным образом пришел к нему Рорик, желчь христианства, притом на [его] корабль были доставлены многочисленные заложники, и он стал подданным короля и поклялся верно служить ему»⁴².

Трудно себе представить, что, поклявшись верно служить франкскому королю Людовику и вступив на эту службу, конунг Рорик, бросив свои корабли, помчался на работу по совместительству в Великий Новгород.

Славянский Рюрик умер в 876 году. О кончине датского Рорика в 882 году, то есть спустя шесть лет после смерти Рюрика, упоминает «Хроникон о свершениях норманнов во Франкии»⁴³. Вероятно, конунг упокоился незадолго до этой даты в преклонном возрасте (считается, что он родился около 810 года). Исходя из всех фактов, маловероятно, чтобы датчанин Рорик правил одновременно в королевстве фризов — Ютланде — на самом северо-восточном краю Европы, и, в представлении народов того времени, на другом краю света — в Великом Новгороде. Да ещё и умудрился в пожилом возрасте родить и бросить в Новгороде своего сына Игоря.

Вывод

Нас не должно смущать, что историки разных времён указывают разные места жительства венедов-славян, в том числе и русов. Очевидно, что полабские венеды — ободриты, русы — первыми из прибалтийских славян попали под каток франко-германской машины. Сотни лет они либо уничтожались, либо ассимилировались или вытеснялись на восток. И к XII веку историки застают венедов-русов лишь на восточном побережье Балтики. Но та же франко-германская машина с точностью до года на многие века расписала многие эпизоды жизни славян-венедов, в том числе и русов, их имена, места проживания, дела и подвиги. И во многом благодаря этому мы можем знать о своих корнях и своих героях, отринув русофобские теории «просвещения» русского народа пришельцами — шведами или кем-то ещё.