Кошачий бог. Антиутопия. Книга вторая

Людмила Захарова

Антиутопия в жанре климатической фантастики (cli-fi) о последствиях глобального потепления и верных котиках. Конец света наступит, но не так, как мы думаем.

11. Киноистория

Ирка ничего толком не прояснила, как юная поэтесса, сравнила жизнь с течением реки, сообщила, что мы появляемся из неоткуда и уходим в никуда, но при этом ничто не исчезает — не умирает, что все преобразуется, что процесс любого действия имеет свои циклы, которые люди привыкли называть временами, так удобней вести отсчет от начала до следующей стадии. Она предложила просмотреть ретроспективу советского периода развития человечества в этом конкретном месте, чтобы определить вектор собственных действий. Ирум поддержал идею, переключился на архив базы данных Петровичей. Вошла Ульяна, ее жестом пригласили посмотреть «киноисторию».

Если Ирум направляет архивную информацию на удаленный канал Ирки, значит, сама база академгородка не исчезла, может быть, промчался ураган и все живы-здоровы? Что за чушь тогда, что родители еще не родились, не встретились? И кто тогда родится, если он уже существует вместе со всем своим потомством? Главный конструктор был зол на Ирку. Академик, маман с батей и кошками преспокойно сидят в климатроне, терпеливо дожидаются обещанной связи с сыном и внуком. Куда она завела нас, экспериментируя с искривлениями в космосе? Что она нам демонстрирует? Я все это проходил в школе и фильмы о войне смотрел, а для девочки это шок, фантастику она не читала, да и не могла читать. А волосы у нее изумительные, он помнит с детства удивительный восторг огненного ветра маминых волос на слепящем солнце, когда они качались на качелях. Да, мама была рыжей, а теперь совсем седая. А девочка русоголовая, но тоже красивая. Главная задача — сберечь ее жизнь, создать научный центр. Может быть, послать распечатку рассказа о «кошачьем боге» мальчику Саньке? Все же записано ее почерком, только как бумажный носитель создать, не имея производства. Древесины, железа завались, а подручного оборудования нет!

— Досадно… — произнес он вслух.

Ульяна обернулась неприязненно.

— Это американское кино? Зачем вам я? Я ничего не знаю, я еще ребенок, не знаю никаких секретов, я и в тайге плохой проводник, вам охотники нужны…

— Пожалуй, ты права, Уля…

— Но ведь тебе угрожала опасность, я же разведчик, я обязан помочь. Ты вполне могла остаться на берегу, не идти за мной.

— Первуша, а что ты разведываешь?

— Я ищу металл, минералы, живые организмы, не известные в природе.

— Так ты геолог! — Обрадовалась Ульяна, — Вы все со своей базы перетащили на новое место, а свою команду потеряли. Это из-за меня получилось?

— Ну, ты и фантазерка, барышня! Почему же из-за тебя?

— Ну… застряли в болоте, меня выручили, время потеряли.

— Время-я… — протянул Чудик, расплываясь в улыбке.

Мужчины переглянулись.

— Слышишь, Ирка, а время-то все-таки существует!

— Расчетное, полетное, конечно, существует. Что вы так цепляетесь за это обозначение? — Спокойно ответил мамин голос за кадром.

— А кто здесь еще?

Ульяна сделала круглые глаза, озираясь по сторонам.

— Радио слышала? Вот мы говорим по радио…

— Так просто?!

— Не очень просто, наоборот, довольно сложно для твоего понимания. Ты смотри кино, смотри, нас не слушай…

— Ирка! Включай академгородок, давай прямую связь с домом! Будешь дурачить нас со своим Ирумом, получишь в лоб.

— Задача ясна, командир. Работаем. Пока не получается интерпретировать квантовые условия Бора на основе волновых представлений среди сигналов со всей галактики.

— Оставь Бора в покое, дебройлевские волны просканируй. Или ты отупела, получив власть надо мной?

— Ты не сказал волшебное слово.

— Пожалуйста, будь любезна… Довольна?

— Я другого ждала…

— Ну-ну, еще зареви… Заткнись, дура! Ир-ум — работать одному до моего личного приказа о включении Ир-ки.

— Да, командир. Задача принята. Эмоции губительны для разума.

— Вот-вот, работай самостоятельно.

— Спасибо Петровичам, — вздохнул разведлет. — Уля…

Он хотел позвать девушку на воздух, да и давно пора завтракать, а не киносеансы устраивать, но она его не слышала, слезы катились по щекам, на экране катюша громила фашистские позиции…

— Не-ет, это лишнее для ее положения, — сказал он командиру, тот в ответ кивнул.

Сеанс окончился. Ульяна все еще находилась в гуще событий, богатое воображение рисовало продолжение фильма.

— Погладь ее по голове, выводи отсюда, надо подсчитать до завтрака, что мы имеем в плюсе, — сказал главный конструктор.

— И купить ей тетрадок и чернил. Пусть перепишет нашу историю на бумаге.

— Согласен, командир, будем беречь ее…

— Ау! Земля вызывает! Трапезничать пора.

— Так у нас не говорят, вас сразу за чужих примут.

Ирум показал действующий постоянный сигнал приемника, координаты: Москва, Кремль. Соединять?

— Москва, Кремль… Ульяна хочешь поговорить?

Девушка замерла на полушаге, обернулась.

— Дай-дай, дай трубку!

— Соединяю, просто говори, тебя услышат.

— Приемная Сталина, — ответил бодрый голос.

— Здравствуйте-здравствуйте! — Зачастила взволновано Уля.

— Здравствуйте, девушка, как ваше имя? — Вкрадчиво ответил тот же голос, — Говорите, не стесняйтесь…

— Ульяна, Мещерова Ульяна…

— Здравствуйте, Мещерова Ульяна, что передать товарищу Сталину? Что Вы хотели спросить?

— Я… я хотела спросить, а где моя мама?

— А что с вашей мамой, Ульяна Мещерова?

— Я… я давно ее не видела, я… даже имени не помню, — она захлюпала носом.

— Я все узнаю и обязательно сообщу вам, а вы где находитесь?

— Я… в тайге, — она отпрянула от экрана, в который она кричала, чтобы ее услышали.

— У вас есть телефон? В тайге?!

— Есть…

— А как город называется? Сколько вам лет?

— Семнадцать. Почти…

А города нет. И связи нет. Бегущая строка на экране погасла, Ульяне показалось, что она оглохла от наступившей тишины. Какая же она дура! Выдала себя с головой. Теперь заново начнут искать. Крестьянки ей тогда сказали, что барыня в Кремль отправилась, правды искать. Вот мама и не вернулась. Потом Мотя, как старшая в доме, пристроилась в городе няней, деньги зарабатывала на налоги, но на людях никогда не признавала отца и брата за родных. Единоличники… значит, против колхозов, против советов. Выходит, что дед и батя чужими были для Ульки, а она и не знала, только сейчас прозревать стала. А ведь она хотела другое сказать товарищу Сталину, что в тайге американские шпионы. И она уверена, что они не сомневались в ее намерении, они читали ее мысли, видели ее насквозь, и ничего не боялись. Удивительно!