Абонемент в прошлое

Людмила Герасимова

Когда утро начинается с неприятностей, возможно, это знак судьбы, и лучше остаться дома. Двадцатилетняя москвичка Лена Селиванова не верит в приметы, спешит навстречу беде и попадает в аварию. Клиническая смерть во время операции «запускает» в ней новую «программу». Возвращаясь к жизни, она обнаруживает в себе способности экстрасенса видеть прошлое и будущее людей, картины преступлений. К тому же, стоит ей уснуть, как она оказывается в Древней Руси, в теле деревенской девушки Радуни. Теперь настоящая жизнь Елены, связанная с расследованием череды преступлений, переплетается с «ночной» жизнью Радуни, полной опасности и удивительных приключений.

Глава 10

Первые предсказания сбываются

— Девушки! Просыпаемся! Меряем температурку! Селиванова, готовь попку на укольчик, пора обезболивающее колоть.

Бодрая сестричка тут же вернулась с полным шприцем.

В больничном коридоре уже вовсю кипела жизнь: слышались шаги, голоса; хлопали двери.

В палату протиснулась толстая санитарка, грохнула об пол тяжелое ведро — девятый вал выплеснулся на линолеум, слабо запахло хлоркой. Тряпка на шустрой швабре мигом разогнала море по полу, отправив тапки больных далеко под кровать. Нянька с легкостью подхватила ведро и боком удалилась за дверь, оставив её открытой. Анна Павловна, бурча под нос ругательства, предприняла несколько тщетных попыток зацепить тапки ногой. Пришлось отодвинуть койку.

— Давай принесу завтрак, — предложила она Лене, наконец обувшись.

— Нет, спасибо, я фрукты доем.

— Я няньку с судном пришлю, — пообещала Анна и зашаркала к раздаточной.

Лене вспомнился странный сон, и на душе стало легче. Неожиданно явилась мысль о Максиме: как он, думает ли о ней? Сердце отчего-то забилось быстрее. Размышления прервала сестричка. Взглянув на ртутный столбик, она предупредила:

— Приберитесь! Скоро обход.

Лену осматривал лечащий врач: осторожно размотал бинт, приподнял стерильную повязку и остался доволен.

— Теперь можно потихоньку вставать! — разрешил Александр Иванович. — Только не увлекайтесь, и никаких резких движений! Что? Сновидения больше не мучают?

— Мучают! — призналась Лена.

— Может, консультацию психиатра устроить? Как, вы не против? — спросил он, почесав затылок и сбив на лоб накрахмаленный колпак.

— Да! Я вас очень прошу! Пусть меня осмотрит. Может, я его больная! — грустно пошутила Лена.

— Вряд ли, — покачал головой доктор, — думаю, это посттравматический синдром. Со временем должен пройти, но лечиться надо.

Лена в душе ликовала — теперь ей можно вставать. «Вот придет Настя, мы вместе проведаем Максима», — решила она, глядя через открытое окно в голубую высь чистого весеннего неба. Неожиданно мысли вернулись к ночным видениям. Что связывает её с несчастной девушкой, которая жила много веков назад? Или не жила? «Может, это плод моей фантазии? — размышляла она. — Нет, я ведь не знаю, что с ней будет дальше, мне даже самой теперь интересно. Но почему я не вижу Радуню, а ощущаю себя в ней? Я даже не знаю, как она, то есть я, выгляжу! Знаю только, что у неё длинные русые косы, она тоненькая. Ой! Я же видела отражение в воде! Да эта Радуня просто красавица, но мы с ней вовсе не похожи. А бабушка действительно ворожея, защитила внучку. Бабушка Манефа! Почему так щемит сердце, когда я думаю о ней? А как же родная бабушка Ирина? Ведь я люблю её, и живём мы в одном городе, но редко видимся, и почему-то всегда думаю о ней спокойно.

Что со мной происходит? Почему мне хочется скорей уснуть, чтобы оказаться в доме Манефы, услышать её журчащий убаюкивающий голос, увидеть ясные глаза, почувствовать ласковое прикосновение её рук, вдохнуть особый, травяной, запах бабушкиной избы? Почему мне так хорошо и сладко на сердце?!».

Мысли разлетелись, как осколки.

— Мама! Мама! — вразнобой восклицали двое.

Молодые мужчина и женщина в смешных бахилах и голубых шуршащих халатах только что протиснулись в дверь, обвешанные объёмными пакетами.

Анна Павловна после осмотра доктора решила вздремнуть, напрочь забыв о предсказаниях странной соседки. Сейчас, разбуженная шумом, привстала на локте, с изумлением безмолвно взирая на сына и женщину, которую видела только на свадебных фотографиях.

Конец ознакомительного фрагмента.