Маленький Левиафан

Людмила Георгиевна Головина, 2023

Так уж вышло. Летние каникулы начались для Авроры с беды. Тяжело заболела мама, и на её лечение потребовались большие деньги. Поэтому пришлось им с отцом отправиться в заброшенную усадьбу, где папе Авроры предложили отреставрировать старинный особняк, пообещав хорошо заплатить за работу. Это было очень неприятное, хмурое место, работа у отца не ладилась, а прислуга Лукреция намекала на какую-то тайну. Неугомонная девочка случайно обнаружила, что в заброшенном пруду обитает странное существо: гигантский головастик, к тому же говорящий… Взрослые в такое не поверят никогда. Поэтому Аврора стала распутывать клубок старинных тайн сама…

6. К чему приводит непослушание

Целая неделя прошла с того дня, когда Аврора впервые оказалась в этом месте, отгороженном от всего мира высокой чугунной оградой. И это было поистине необычное место. Во-первых, вся территория заросла непроходимым бурьяном. Снаружи ограды росла только самая обычная трава, а здесь было прямо какое-то буйство зарослей, почти как в джунглях. Во-вторых, здесь всегда была плохая погода. Ну нет, не совсем плохая но и не такая, какой положено быть летом. Солнце почти не показывалось из-за туч, если случался дождь, то это был не весёлый летний ливень или даже гроза, а скучный, моросящий, холодный дождичек, как будто на дворе стояла поздняя осень. От этого Авроре было грустно, и грусть её усиливалась ещё и от того, что у папы явно не ладились дела. Нет, он, разумеется, говорил, что всё хорошо, что просто надо разобраться в причинах неудач, но… За неделю уволилось четверо рабочих, и Аврора слышала, как один из них в сердцах орал, что его жизнь ему дороже любых денег, и находиться в доме, где явно нечисто, он больше не собирается.. Папа ответил ему, что не надо все неприятности валить на козни неких потусторонних сил. Рабочий ничего не ответил, только сплюнул себе под ноги и удалился. А Лукреция, присутствовавшая при этом разговоре, пробормотала себе под нос что-то про «про́клятое место».

Ещё Аврора подслушала (случайно, совершенно случайно! Просто домик был слишком мал, невольно все разговоры были слышны), как папа уговаривал Лукрецию работать у них и по воскресеньям. Собственно и не работать, а просто посидеть с Авророй, пока он будет ездить проведывать маму в больнице.

— Почему бы вам не брать дочку с собой, господин Аланс?

— Аврора плохо переносит поездки на автомобиле, а дорогу в оба конца в один день ей просто не выдержать, особенно по такой дороге.

— Зря вы вообще её сюда привезли. Разве это место для малого ребёнка?

— Я всё понимаю, но у меня не было другого выхода. Наша мама лежит в больнице. У неё тяжёлое заболевание, и нужны деньги на операцию. Никаких родных у нас нет, так уж вышло. Не отдавать же мне дочку в приют!

— И то лучше, чем здесь! Вы тут только неделю, и то кое-что уже заметили. А я скоро месяц, как здесь прислуживаю, всего навидалась и наслушалась. Не принимает этот дом вашей работы, не принимает, потому что проклятье на нём! А вы этого не хотите признать!

— Если вы так боитесь этого места, что же вы согласились здесь работать?

— А то и согласилась, что не у одного у вас обстоятельства! Муж мой два года назад помер, а у меня не один ребёнок, как у вас, а пятеро! Младшая ровесницей вашей дочке будет, а старшей уже девятнадцать, помощница мне. Да всё равно тяжко, всех надо одеть-обуть, накормить. А где в селе денег взять? Всякой работе рад будешь!

— Простите, я не знал, я вам сочувствую от всей души. И, разумеется, за работу в воскресные дни я буду вам доплачивать. Ведь эти деньги не будут для вас лишними?

— Деньги никогда лишними не бывают. Ладно, давайте попробую. Дочка ваша вроде бы девочка спокойная, не капризная, даром, что городская. Но только я вам вот что скажу. Если она без вас отправится гулять по усадьбе или, не приведи Господь, в большой дом пойдёт, я за ней бегать не буду! И шага не ступлю на ту землю, что владелица заколдовала!

— Какая владелица? Хозяин усадьбы — господин Му. Вы ведь это знаете, он же вас на работу нанимал.

— Эх, господин Аланс! Это только он, да вы думаете, что хозяин здешний — господин Му. А сам-то дом его хозяином и не считает! Поэтому и переделке не поддаётся!

— Интересно. А чей же, по вашему, этот особняк?

— Как чей? Колдуньи той, что его построила. Ладно, хоть и велено молчать, расскажу вам, что знаю, но только от господина Му по секрету, а то он осерчает на меня, с работы выгонит

— Интересно будет узнать. Слушаю.

— Так вот. Село наше в пяти верстах отсюда будет. И все от мала до велика знают, что лет сто назад, а может и все двести вдруг появилась здесь среди пустоши усадьба. Появилась, как будто гриб из-под земли вырос. Про стройку никто и не слышал. Ладно. Дальше прознали, что живёт в этом доме одинокая женщина средних лет. И нет у неё ни прислуги, ни приходящих работников. Как же она одна с таким хозяйством управляется? Хорошо, и это ещё не беда. Потом мальчик в одном семействе пропал, а видели, что хозяйка особняка в этот день неизвестно зачем вокруг нашего села бродила. Родители мальчика решились пойти к ней, спросить, не видела ли она их сына в тот день. Она через решётку с ними разговаривала. Услышала вопрос, расхохоталась и сказала, что ей только и дел, что за сопливыми деревенскими ребятишками присматривать. Так и не нашли того мальчугана. А наши зареклись в ту сторону ходить. Ещё много лет прошло. Прибыли к нам в село судебные приставы и стали расспрашивать, не знает ли кто, кому принадлежит усадьба, что неподалёку от села. Удивило их то, что нигде эта усадьба не числилась. Было неизвестно, кто её владелец, а ведь на любую недвижимость положено платить налог. Потом вскрыли особняк, тщательно осмотрели все помещения, но хозяйки не нашли ни живой, ни мёртвой. И вообще никого не нашли. А в доме всё было так, как будто в нём ещё вчера люди жили. Кем была владелица, есть ли наследники у неё, про то никому известно не было. И вроде бы это дело затихло на много лет. А сейчас вдруг объявился этот господин Му. Говорит, что купил усадьбу на аукционе. Уж не знаю, у кого он мог купить, если бывшую хозяйку ни живой, ни умершей никто не видел? Вот то-то и оно.

— Как мне рассказал господин Му, этот особняк был признан бесхозным, потому что хозяйка или хозяева исчезли без вести, а наследники по прошествии положенных лет не объявились. В таких случаях имущество переходит государству, а уж оно дальше решает, что с ним делать. Может и продать. А у кого есть деньги и желание, волен его купить.

— Это по вашим законам. А есть и иные. И такие, как хозяйка этого дома, из рук своего не выпустят, будьте уверены!

— Послушайте, Лукреция, вы же умный человек и понимаете, что эта женщина жила много лет назад. В любом случае её уже давно нет на свете. А потом, почему вы решили, что она колдунья? Никто не заметил, как дом строился? Мало ли, почему. Возможно, его построили быстро, и в селе этого не заметили. Всё-таки особняк от села находится не близко. Что она обходилась без прислуги, управлялась с хозяйством одна? А кто это может точно знать? Что, кто-то специально наблюдал за домом? Ребёнок пропал? Никто не видел, что именно она увела ребёнка. Он мог сам уйти из села, заблудиться, стать жертвой зверей или дурных людей, да мало ли, какие опасности поджидают маленького ребёнка? И то, что хозяйка особняка в тот день гуляла в окрестностях села, и её грубый ответ родителям тоже ничего не доказывает. Что там ещё остаётся? Ах да, её таинственное исчезновение. Это, как раз, проще всего. Она могла поехать по делам в город, а там с ней могло что-то случиться, например, удар, вот она и не вернулась. Никто её и не искал. Труднее объяснить, почему этот дом нигде не числился. Но мало ли бывает ошибок в документах, тем более, столетней давности!

— А как же вы, господин архитектор, объясните то, что с домом сейчас творится? — с ехидством в голосе поинтересовалась Лукреция.

— Этому тоже найдётся в своё время объяснение, — твердо сказал отец.

— Ну, ну… — пробормотала Лукреция.

И вот сегодня было воскресенье, и папа рано утром уехал, а Лукреция всё же согласилась посидеть с Авророй до его возвращения. Она расположилась на кухне, достала корзинку с вязанием, и спицы замелькали в её руках. Но через некоторое время их движение замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Голова Лукреции склонилась на грудь. Она задремала.

Авроре очень хотелось заняться чем-нибудь интересным. Всю неделю она просидела в этом крохотном домике. Гулять ей разрешалось только вокруг его стен. Девочка выучила маршрут наизусть: на одной стене — дверь, на противоположной — окно кухни. На стене, обращённой к саду два окна комнат — её и папы, на стене, обращённой к ограде ни одного окна. Вот и всё. Книги, закачанные в планшет, все прочитаны. Надо было закачать больше. Но кто же знал, что здесь нет других занятий, кроме чтения? Интернета нет, телефон не ловит. От безделья Авроре в голову стали заползать грустные мысли. И она решила, что ей просто необходимо встряхнуться и развеяться. Тем более, что Лукреция спала, и Аврора надеялась, что у неё есть немного времени на то, чтобы погулять неподалёку.

Дождя не было, хотя небо по-прежнему хмурилось. Помня о змеях и ядовитых растениях, Аврора надела джинсы и пуловер с длинным рукавом. В карман Аврора положила пирожок. Эти пирожки утром испекла Лукреция. «Пусть у меня будет маленький пикник на свежем воздухе», — сказала себе девочка.

Сад, действительно, был очень запущенным, и Аврора с трудом продиралась через заросли каких-то колючих кустов и крапивы. Не было ни красивых цветов, ни ягод, сад был мрачным и неприветливым, как и всё здесь. Аврора хотела уже, было, поворачивать назад, потому что, какое удовольствие может быть от подобной прогулки? Но вдруг впереди мелькнуло что-то, издали похожее на полянку заросшую розово-фиолетовыми цветами. Аврора сделала ещё один небольшой рывок и оказалась, наконец, перед тем, что показалось ей полянкой. Это был пруд. Вернее, не пруд, а какой-то водоём, окружённый невысоким бордюром их белого камня. Поверхность воды была сплошь покрыта плавающими растениями. Они-то и цвели розоватыми цветами, замеченными девочкой издали. Плавать на поверхности растениям помогали надутые воздухом черешки листьев. Аврора узнала это растение. В прошлом году родители водили её в ботанический сад. Там в бассейне плавали такие же кустики, и на табличке было написано название: «водяной гиацинт» и сказано, что это растение своими корнями очищает воду и способно очень быстро разрастаться.

Аврора уселась на бортик водоёма и решила, что лучшего места для пикника ей не найти. Поэтому она достала из кармана пирожок и с удовольствием его надкусила.

Ей стало интересно: очень ли глубок этот водоём. А то, вдруг она свалится в воду. Плавать Аврора не умела. Девочка подобрала с земли засохшую ветку подлиннее, оборвала с неё лишние сучки и опустила в воду, стараясь нащупать дно.

И в этот миг она вдруг почувствовала, что кто-то тянет палку вниз.

Аврора с силой дёрнула её и отскочила от воды. То, что она потом увидела, было настолько страшным, что её ноги словно приросли к земле. На неё из глубины воды смотрели два глаза. Два огромных глаза, каждый величиной с очень крупное яблоко. И было легко представить: существу каких размеров могли они принадлежать. Через пару секунд из воды появилась голова чудища. Она была величиной с большой чемодан, чёрная с тёмно-оливковыми пятнами. Тело существа скрывалось под водой.

Аврора хотела закричать, позвать на помощь, но язык ей не повиновался, как и ноги. А существо, рассмотрев девочку, вдруг вполне членораздельно произнесло:

— Есть хочу. Дай, — и видя, что Аврора стоит неподвижно, повторило: — Есть хочу.

Только тут девочка сообразила, что по-прежнему сжимает в левой руке надкусанный пирожок. А в правой — палку. Аврора насадила огрызок пирожка на палку, насколько хватило длины руки вытянула её и поднесла угощение к носу чудовища. И оно открыло рот. Причём, рот этот оказался не страшной зубастой пастью от уха до уха, а маленьким и округлым. Существо вытянуло губы трубочкой, и пирожок исчез во рту.

— Вкусно. Дай ещё, — попросило неведомое существо.

— У меня больше нет, — наконец обрела голос Аврора.

— Жалко. Я голодный, — пожаловалось чудище. — А ты от госпожи Грандилы? Скажи ей, что я её жду, она очень давно не приходит.

— Я не знаю никакой госпожи Грандилы. Кто это? — поинтересовалась Аврора.

— Госпожа Грандила — самая могущественная волшебница на свете. Скоро она будет управлять всем миром. Но для этого я должен вырасти и выполнить важное поручение. Вон её дом, сходи и позови её! — и существо указало глазами на виднеющийся отсюда особняк.

— Там нет никакой госпожи Грандилы. Хозяин этого дома — господин Му.

— Я его не знаю. А ты кто?

— Я — Аврора. Мой папа — архитектор-реставратор. Он как раз приводит этот дом в порядок по поручению владельца дома. А теперь скажи, кто ты? И почему говоришь по-человечески?

— Я — Левиафан. Ну, то есть, пока не совсем Левиафан, пока я слишком маленький, но госпожа Грандила пообещала мне, что когда я вырасту до нужных размеров, она перенесёт меня в море, и я стану повелителем всех морей и океанов! И помогу ей стать владычицей мира. Только она очень давно ко мне не приходит, и я совсем перестал расти… А по-человечески я умею говорить, потому что раньше я, кажется, был мальчиком. Только я плохо помню, что тогда было. Но если надо, я постараюсь вспомнить. Я тебя прошу, найди госпожу Грандилу, напомни обо мне. И принеси ещё чего-нибудь поесть. А то я всё время ем только вот эту траву, — существо с отвращением покосилось на водяные гиацинты.

— Ладно. Только я не смогу каждый день к тебе приходить. Мне не разрешают гулять по саду.

— А что, здесь много людей? — Авроре показалось, что в голосе чудища прозвучал страх.

— Да, здесь мы с папой, и рабочие, и Лукреция. А иногда господин Му приезжает.

— Не говори им обо мне! Госпожа Грандила предупреждала, что обо мне никто не должен знать. Люди боятся и не любят таких, как я. Поэтому постараются меня поймать и убить. Не скажешь?

— Ладно, не скажу, — пообещала,Аврора.

Существо булькнуло и исчезло под водой.

«Да если бы я и рассказала, кто бы мне поверил? — рассуждала девочка, пробираясь сквозь заросли к домику привратника. — А вот попало бы мне за самовольную отлучку, это точно! Да и жалко этого… Левиафана. Ведь если убедятся, что он на самом деле живёт в пруду, то могут и пристрелить. В фильмах люди только и делают, что без разбору стреляют во всех, кто им кажется странным или опасным. Нет, нельзя говорить никому. Но эту тайну обязательно надо раскрыть!»

Домой она успела как раз вовремя. Лукреция проснулась и звала её.

— Я гуляла вокруг, дышала свежим воздухом, — почти не соврала Аврора.

Разумеется, врать нехорошо. Но если сказать правду, то ей больше никогда не разрешат выходить из домика. И это сейчас, когда начинается всё самое интересное!

— Пойдём, пора обедать, — пригласила Лукреция.

Аврора только сейчас поняла, что, действительно, проголодалась.

— У вас очень вкусные пирожки, — сказала она, подумав, что женщина может заметить недостачу, — Я тут съела один.

— Не надо аппетит перебивать, — пожурила её Лукреция. Но видно была, что похвала ей приятна. — В следующее воскресенье ещё испеку, если нравится.

— Да, пожалуйста, — попросила Аврора. Она подумала, что сможет несколько пирожков взять для Левиафана.

После обеда Лукреция вымыла посуду и снова взялась за вязание.

Аврора не пошла в свою комнату, а осталась на кухне. Она очень надеялась разговорить прислугу и узнать от неё какую-нибудь ценную информацию.

— Здесь ужасно скучно! — решила она начать разговор.

Лукреция оторвала глаза от своего рукоделия.

— Скучно тому, кому делать нечего. Люди от безделья скучают. Мне вот скучать некогда, всё время делом занято!

Она немного подумала, а потом спросила:

— Хочешь, я тебя вязать научу? У меня все дочери умеют.

— Да, я очень бы хотела научиться, — совершенно искренне ответила Аврора. Ей действительно было очень интересно, как это ниточка превращается в вязаное полотно.

— Ну, присаживайся поближе, сейчас я тебе всё покажу.

Сначала Аврора думала, что у неё никогда ничего не получится. Петли срывались со спиц, а сами спицы то и дело выскальзывали из рук. Но прошло совсем немного времени, и из-под пальцев девочки стали появляться пусть и не слишком ровные, но вполне приличные петли, сначала лицевые, а потом уж и изнаночные.

Лукреция похвалила Аврору:

— Молодец, хорошо получается. Быстро научишься вязать. Потом я ещё и крючком тебя научу работать. Глядишь, пока здесь сидишь, полезное дело освоишь.

Авроре на самом деле было очень интересно, но её также радовало, что Лукреция стала разговаривать с ней более дружелюбно.

Когда на улице начало темнеть, Лукреция зажгла керосиновую лампу. Для обучения вязанию было уже темновато. И они стали разговаривать. Лукреция рассказывала о своей семье: покойном муже, детях, нелёгкой деревенской жизни. А Аврора — о своих родителях, о себе, о городе, в котором они жили, о школе, о подружках, о прочитанных книжках. Избегала она только рассказа о том, что случилось с мамой, потому что боялась расплакаться, а папа просил её не плакать!

Перед отъездом сюда она уговорила отца взять её в больницу, проведать маму. Папа долго отговаривал Аврору, но потом всё же согласился.

— Только имей в виду, к маме мы подойти не сможем, потому что она лежит в особой комнате и спит. Не думаю, что тебе надо это видеть, но раз ты так просишь…

И они зашли в комнату, отгороженную от другой комнаты большим стеклом. И там, в этой, другой комнате на кровати лежала спящая женщина. В первое мгновение Аврора не узнала в ней свою маму. Видно было только бледное осунувшееся лицо, синие тени вокруг глаз и коротко остриженные волосы, выбивающиеся на висках из-под голубой шапочки.

Нижнюю часть лица закрывала маска. Руки лежали поверх одеяла, и к ним тянулись провода и трубочки. Какие-то приборы, громоздящиеся вокруг кровати, мигали зелёными и красными огоньками и тихо попискивали, по маленькому экранчику метались зигзаги и мелькали какие-то цифры.

Разве это могла быть её мама?! Красивая, весёлая, энергичная! Разве могла её мама так безучастно лежать, когда совсем рядом стоит она, Аврора, её любимая дочка, её сокровище, её радость (так она часто называла Аврору)? И всё-таки, это была она. Такое превращение было настолько страшным, что не вмещалось в голову. И Аврора заплакала.

— Зря я тебя сюда привёл, — огорчился папа. — Не плачь. Мама обязательно поправится. Ведь у неё есть мы. А мы её любим и не позволим, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое.

«Уже случилось», — подумала Аврора, но понимала, что может случиться что-то и вовсе ужасное. И непоправимое. Об этом нельзя было говорить и даже думать. Поэтому сейчас, болтая обо всём с Лукрецией, она тщательно избегала разговоров о маминой болезни. Женщина её, как видно, понимала и не расспрашивала.

Они так заговорились, что даже не сразу услышали, как хлопнула входная дверь.

Это вернулся папа! Аврора кинулась к нему навстречу.

— Привет, привет, дочурка! Ну как ты здесь? Лукреция, спасибо огромное, что посидели с Авророй. Вы очень меня выручили. Как, она, не слишком вам надоедала?

— Что вы, господин архитектор! Должна признать, что девочка у вас хорошая. От неё никакого беспокойства. А как вы съездили? Как супруга ваша себя чувствует?

— Всё без изменений, — скупо ответил папа. Он имел очень утомлённый вид после многих часов за рулём.

— Сейчас я вам поужинать соберу! — встрепенулась Лукреция. — Плита ещё тёплая, вмиг разогрею.

— Не надо! — запротестовал папа. — Я и так припозднился, вам домой пора. Аврора мне всё разогреет. Правда, моя маленькая хозяюшка?

Аврора кивнула. Ей нравилось быть взрослой и нужной кому-то.

— Может быть вас отвезти на машине, Лукреция? — предложил папа. — А то на улице уже совсем стемнело.

— Да что вы, господин Аланс! Спасибо, да только зачем вам беспокоиться? Нешто, я дороги не найду? Да мне, хоть глаза завяжи, а к родной хате, да к детям своим всегда прямым путём выйду. И ноги у меня пока крепкие, да и привыкла я за последний месяц туда-сюда ходить.

И, попрощавшись, Лукреция исчезла за дверью. Отец проводил её, запер ворота и домик на все замки и засовы, и они остались одни на много миль кругом, среди тёмной ночи в таинственном месте, где в заросшем пруду, как выяснилось, обретается удивительное говорящее, почти совсем не страшное чудище.

В тот вечер Аврора долго не могла уснуть. Да и как уснёшь, если появилась в жизни такая тайна, такая загадка, которую обязательно надо разгадать. Во-первых, надо помочь этому… Левиафану (ну и имечко! Надо спросить папу, что он об этом имени знает). Авроре почему-то было очень жалко маленького (сам сказал, что пока маленького!) Левиафана. Хоть вид у него был и устрашающий, но Аврора чувствовала, что за этой внешностью скрывается неуверенность, даже робость. И он уже столько времени сидит в этом пруду один, мокрый и голодный… Бедняга! Нет, определённо, ему надо было помочь. И во-вторых, кто такая эта Грандила? Куда она подевалась и жива ли до сих пор? Как это связано с суевериями, о которых говорила папе Лукреция? И кстати, Левиафан был, по его словам, когда-то мальчиком. Уж не он ли тот самый мальчик, который много лет назад пропал в деревне? Авроре пришла в голову ещё и такая мысль: а вдруг, если получится разгадать секрет этого места, папе удастся отреставрировать дом? Тогда ему заплатят обещанные деньги, и мама будет спасена.

Значит, нечего и думать! Аврора должна разгадать загадку! Взрослым говорить ничего нельзя: сталкиваясь с удивительным, они упрямо в него не верят. А, значит, всё могут испортить.

Сначала надо узнать как можно больше всего об этих старых событиях. Аврора надеялась разговорить Лукрецию и, если получится, выпытать у неё хоть что-то. И Левиафан обещал, что постарается вспомнить то, что было раньше. Вдруг он вспомнит что-то важное?

Рассуждая обо всех этих вещах, Аврора, наконец, заснула.