Мой Темный-претемный властелин

Любовь Черникова, 2019

Мы с единокровной сестрой Анаретт очень похожи. Если причесать и одинаково одеть, родная мать не отличит. Ее мать и моя… тетка. Пока Анаретт мечтает о власти и мужчинах, я – о свободе. Жизнь ненаследной принцессы – молоко и мед. Так думают подданые нашего королевства. На деле мой удел – плеть за малейшую провинность и ночи в казематах с пауками. Я на все пойду, чтобы оказаться подальше отсюда, и сестра поклялась мне помочь. Взамен я должна притвориться ею. Ненадолго. Соглашаясь, я еще не знала, что со дня на день к нам прибудет властитель Темных Земель, чтобы забрать обещанную ему невесту. Первая часть дилогии

Глава 2. Не подглядывай!

Подхватив принцессу на руки, Гансар посадил ее повыше на перегородку и задрал юбки, обнажая бедра. Развел их в стороны, и я со своего места отчетливо увидела, что на Анаретт нет панталон. Пресветлый Аэр! Что тут происходит?! Но еще больше я удивилась, когда парень склонился и лизнул ее там, точно пес! Я отвернулась и зажмурилась, прижавшись спиной к деревянной не струганой стенке, сползла вниз, закрыв уши руками, и все равно от стыдных звуков и стонов было некуда деться. Стало противно и одновременно страшно, что будет если сестра заметит меня? Если она узнает, что я их здесь видела за подобным занятием, точно со свету сживет!

— Ты же не позволишь своей маменьке сделать мне плохо? — ворковал конюх.

Раздался звонкий шлепок. Я вздрогнула и даже руки от ушей убрала. Что это такое? Он что, ее бьет?! Или это она его? Любопытство возобладало над отвращением, и я снова приникла к щели промеж досок. Теперь сестра стояла, прогнув спину и упершись руками в стенку стойла. Юбки были задраны наверх, голова запрокинута — конюх оттягивал ее назад, грубо намотав на кулак волосы. Мой взгляд помимо воли приковали его крепкие ягодицы, они резко двинулись, и раздался тот самый характерный шлепок.

— Еще! — хрипела сестра. — Ну же!

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Нееет, — хныча протянула она. — Завтра я стану главной, никто мне будет не указ, а ты будешь моей постельной игрушкой, пока не надоешь!

Гансар потянул сильнее, вырвав у нее вскрик и задвигал бедрами, вколачиваясь в сестренку. Ее обнаженные груди болтались в такт его движениям.

— Еще! А-а! — стонала Анаретт, едва успевая дышать.

Раздался протяжный стон, который тут же оказался приглушен, конюх заткнули ей рот ладонью и сдавленно застонал сам. Они затихли, а я снова притаилась, вслушиваясь, как шуршит одежда. Похоже, все. Осталось подождать и надеяться, что Анаретт уйдет быстро. Мое лицо пылало так, что можно было осветить двор, а в животе что-то закручивался странный тугой и горячий узел…

После недолгой возни, дверь, наконец, хлопнула, и я тихонько выдохнула.

— Так-так! — в тот же миг протянул мужской голос прямо у меня над головой.

Подскочив точно ужаленная, отлетела в сторону, увидев нависшее над бортиком стойла лицо конюха.

— Любишь подглядывать, Ирения? Тебя это возбуждает? — ворковал он все еще не отошедший от бурного соития. — Влажно в штанишках?

Я недоуменно уставилась на Гансара и сказала то, что думаю:

— Это было отвратительно. И тебя действительно затравят псами, если тетя узнает, чем вы тут занимаетесь.

— Ты ведь никому не расскажешь? — мурлыкнул сытым котом парень, неторопливо заходя в стойло.

Я сделала шаг назад, упершись в теплое дерево лопатками.

— Нет. Зачем мне это? — пожала плечами.

В личные дела сестры я лезть не собиралась.

— Значит, мне нечего боятся? — Гансар склонился и втянул ноздрями воздух, словно нюхая меня. Прошептал: — Ты так сладко пахнешь, принцесса…

Да уж, дерзости ему не занимать. На миг я испугалась, что он и со мной сотворит нечто подобное, зная, что мне некому жаловаться. Но Гансар сразу же выпрямился и деловито поправил завязки на штанах, а я невольно уставилась на его обнаженный торс, сухощавый и гибкий, раздумывая, с какой стороны будет лучше его обойти.

— А ты? — глядя с прищуром спросил Гансар.

Его рот остался слегка приоткрытым, и я заметила влажный блеск языка. Движение было естественным, но каким-то порочным до мозга костей. Меня пробрало до мурашек, и еще пуще захотелось дать деру.

— Что я?

Одновременно с вопросом потихоньку двинулась к выходу.

— Не хочешь попробовать? — он многозначительно двинул бровями, намекая на то, что было между ним и Анаретт. — Тебя могло напугать увиденное, но я могу быть и нежным.

Осознав, что именно он мне предлагает, скривилась от отвращения и возмущенно выпалила:

— Фу! Лизаться языками в разных местах?! Да ни за что! Меня скорее вырвет!

Находиться рядом с ним после всего сказанного стало совершенно невыносимо, и я попыталась проскочить мимо, но была остановлена у самого выхода.

— Ваше высочество, подождите, — сменил тон конюх, однако крепкая хватка на моем плече не оставляла выбора. — Мне нужно сообщить вам что-то важное.

— Пусти! — я едва не ударилась в панику.

Вопреки опасениям Гансар убрал руку и примирительно продемонстрировал ладони, показывая, что он не угрожает, я без промедления бросилась наружу, но заданный в спину вопрос остановил меня.

— Что именно должно случится завтра?

Я медленно обернулась, конюх не пытался за мной гнаться, он так и стоял в дверном проеме, опершись плечом на косяк и скрестив на груди руки.

— День рождения Анаретт, об этом все знают. — Помедлила немного, осознавая, и тихо добавила себе под нос: — И мой…

Он выпрямился, но так и не вышел следом, предпочитая говорить со своего места. Чтобы его расслышать, мне пришлось вернуться на несколько шагов назад.

— Что-то важное должно произойти завтра на закате. Принцесса Анаретт хвасталась, что она получит лучший подарок в своей жизни, заслуженный по праву рождения. Так и сказала: «Ирения больше не будет помехой на дороге к власти».

Все время, что он говорил, я медленно подходила, и оказалась достаточно близко, чтобы он мог дотянуться и провести тыльной стороной ладони по моей щеке. Получилось неожиданно нежно. Это вывело меня из оцепенения, и, сорвавшись с места, я стрелой полетела прочь, придерживая юбки и жалея, что вряд ли теперь сюда скоро вернусь. Его неожиданное прикосновение вызвало странную дрожь в теле. Мне никак не удавалось ее унять. Остановившись у каменной стены дворца, я с ожесточением потерла щеку, слишком уж свежи были картины разврата в голове.

Неспешно возвращаясь длинными коридорами в свои покои, я размышляла над услышанным, и едва не налетела на тетушку, что поджидала меня прямо за дверью.

Поджидавшая сразу за дверью Королева Танелия ловко поймала меня за плечи. Руки у нее были сильные. Несмотря на возраст, она не чуралась упражнений, даже бегала по утрам, потому была крепкой, гибкой точно плеть и ловкой женщиной. И даже не гнушалась помахать мечом вместе с воинами.

Вот и все, сейчас запрут и всыплют, подумала я и снова удивилась, когда тетушка меня выпустила, заботливо поправив рукава-фонарики моего платья. Неодобрительно посмотрела на прилипшую к подолу солому и заговорила совершенно непривычным тоном:

— Ирения! Что за вид? Немедленно переоденься в свежее платье и приходи в библиотеку. У тебя четверть часа, — отдав распоряжение, Танелия вышла.

Просто взяла и вышла!

Даже по лицу не ударила. Засуетились неведомо откуда взявшиеся здесь служанки, как всегда притаившиеся до конца разговора. Вмиг стащили с меня одежду и повели в ванную, где уже ждал готовый таз для умывания. С удовольствием им воспользовалась, смывая прикосновение конюха со щеки. Жаль, что так же нельзя вымыть мысли. И все же поведение тетушки их быстро вытеснило. Я прогнала служанок и, одеваясь в одиночестве задумалась, о том, что же сегодня происходит?

— Точно! — осенило вдруг меня. — Танелия вознамерилась выдать меня замуж!

Наверное, именно это имела ввиду Анаретт, хвастаясь перед Гансаром. Воля отца запрещала сделать это до того, как мне исполнится двадцать один год.

Догадка внесла еще больше противоречий. С одной стороны, замужество может стать спасением, но, зная, тетку, она чисто из сволочной натуры выдаст меня за престарелого садиста. Слыхала я, как трепались служанки о каком-то бароне, который в силу возрастной немощности любил посмотреть, как его молодую жену имеют двое сразу двое. А он, дескать сидит в кресле и им указывает, что и как надо делать. От таких мыслей стало совсем не по себе, особенно сейчас, когда я настолько подробно узнала, как это. Перед глазами особенно ярко встала картина, увиденного на конюшне, и щеки вспыхнули будто фонарь.