Клятва дракона, или Непокорная невеста

Любовь Черникова, 2023

Меня зовут Лира и я – мастер чудовищ. Умею находить общий язык с любым хищником. Так я думала, пока в нашу академию не занесло одного наглого дракона.И чего ему только понадобилось на балу весенних первоцветов? Говорит, ищет невесту? Клянется, что не уйдет без нее? Ну а я-то тут при чем?Эй! А ну поставь меня на место, драконья твоя морда!

Глава 1

Немногим ранее:

— Да вы издеваетесь?!

— Лирочка, пожалуйста!

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Две цветочные феечки умоляюще сложили руки:

— Без тебя нам не справиться, — блестела слезами та, что в голубом, как бутон колокольчика, платьице.

— Никак не справиться! — яростно закивала вторая — в бледно-розовом как у вьюнка.

— Наша магия на серокаменных не действует!

— Не де-е-е-ействует!

— И целительницы не смогли его утихомирить!

— Не смогли-и-и! — на прежней гнусавой ноте поддержала ее товарка.

— Ар-р-р! — закатив глаза, я принялась стягивать только что надетое уже во второй раз праздничное платье.

Пошитое из нежного шелка цвета глицинии розовой, с изящным растительным узором по лифу и рукавами-фонариками, оно удивительно мне шло. И снимать его снова совершенно не хотелось!

Большая часть обитателей Академии Долины Весенних Первоцветов сегодня занималась подготовкой к празднику. И я в том числе. Мы расположились на общей террасе, по двум сторонам которой располагались наши бунгало. С третьей — был разбит маленький садик, отделявший наш персональный закуток от других подобных. От четвертой — отходила мощеная желтым песчаником дорожка. Пели птицы, над цветущими кустами и деревьями порхали шмели и бабочки, радуя взор. Ректор Цветана заботилась о комфорте проживания своих подопечных, и наш кампус казался мне уютнейшим местом, которое я полюбила всей душой за годы учебы.

— Шли их подальше, — посоветовала Найдара — соседка из бунгало справа, — темноволосая и темнокожая уроженка Побережья Золотых Песков.

Многочисленные золотые украшения на ее запястьях звякнули, когда она склонилась к зеркальной поверхности, придирчиво поправляя макияж и устраняя несовершенства в прическе. На мой вкус ее дорогой и шикарный наряд мало соответствовал празднику, но отвечал моде ее родины и положению.

Все дело в том, что праздник весенних первоцветов — это не просто бал, который знаменует начало каникул, у него есть еще одно важное значение. По древней традиции сюда прибудут отпрыски знатных магических семейств, чтобы присмотреть себе невесту. Одни приезжали, действительно следуя заветам, вторые пока только присмотреться к девчонкам, третьи просто потусить, чтобы потом хвастаться, сочиняя небылицы о своих похождениях. Двери были открыты для всех.

— Лира, скорее! — недобро покосилась на Найдару первая фея.

— Скорее, Лира! — торопила вторая.

Мое платье застегивалось на мелкие пуговички на спине, и последняя зацепилась за прядь волос.

— Уй! — потянула я неосторожно, да так и замерла в скрюченной позе.

Ни туда и ни сюда!

Элина, вторая моя соседка, поморщилась и качнула златокудрой головой, молчаливо сочувствуя, после чего снова погрузилась в чтение. Читала она постоянно: перед сном, за едой в перерывах между занятиями, всегда и везде. Мне кажется, я никогда ее не видела без книги.

— Я помогу! — подскочила Ана, моя лучшая подруга, принялась распутывать обвившийся вокруг пуговки локон. — Готово!

— Крылатые, вы теперь Лире должны!

— Конечно-конечно!

— Лирочка, мы тебе потом поможем.

— Прическу поправим, только скорее!

— Убирать будете наши комнаты в течение всех каникул, — отрезала Ана раньше, чем я успела что-либо сказать.

Остальные соседки радостно встрепенулись, особенно Найдара, и я решила не спорить. Уборка — это прекрасно, но сама бы я так нагружать фей постеснялась.

— Будем! — без споров согласилась одна феечка.

— Будем-будем! — подтвердила другая.

Феи академии связаны клятвой служения, и просто так ничего не обещают. Если же пообещали, обязательно выполнят.

— Имейте в виду, я не сказала, что каникулы только этого года, — хитро сощурилась Ана.

Анатрана Лис не зря принадлежала к не слишком знатному, но многочисленному и состоятельному купеческому роду, известному по всей Долине и даже за ее пределами. Она любому могла заморочить голову. Вот и феи как-то скисли, осознав, на что невольно подписались.

— Не переживайте, мы чистоплотные, — усмехнулась сияющая золотом Найдара.

— И некоторые из нас скоро выпустятся, — добавила Элина, на миг оторвав взгляд от страницы.

— Они за себя говорят, а мы с Лирой те еще зас…

Я ущипнула подругу, спасая от разряда молнии в тыльную часть, но та со смехом увернулась, выхватив у меня платье. Деловито принялась пристраивать его на плечики. А я торопливо натягивала первое, что под руку попалось, — защитный костюм для работы с опасными растениями, который сняла всего каких-то минут десять назад.

Да-да, уже второй раз за сегодня мне не давали спокойно собраться. Первый раз пришлось успокаивать разбушевавшуюся андротерию златоустную. Хищная лиана едва не задушила адептку-неофитку, которую кто-то не слишком умный отправил дежурить в экспериментариум номер шесть.

Больше часа я потратила, чтобы угомонить эту пакость, а после отыскать нерадивую адептку третьего круга, которая, ловко отвертевшись от нудной обязанности, безмятежно готовилась к празднику. Нашла и вправила ей мозги. И вот только вернулась, приняла душ, переоделась, как за мной снова прилетели феи!

Защитный костюм был хорош не только тем, что лежал под рукой, но и тем, что надевался за несколько мгновений. Нарочито бесформенный, покрытый зелеными и коричневыми пятнами, чтобы размывать силуэт и не вызывать агрессию или аппетит у хищных растений, он вполне годился и для похода в зверинец при лечебнице. А еще у него был капюшон, под которым можно было спрятать волосы, только что заново уложенные Аной. Может, прическа не успеет испортиться?

В таком виде я и припустила по дорожке, огибающей наш садик.

Лечебница располагалась на отшибе, подальше от основного комплекса зданий. Когда я туда добралась, увидела его — незнакомца, дразнящего зверя.

Позже, усыпляя медведя песней, мыслями я была далеко в прошлом. В те дни, когда я впервые очутилась в академии. А еще то и дело возвращалась к незнакомцу. Думала, что ему от меня могло понадобиться? Уж не нарочно ли он раздразнил медведя, чтобы меня выманить? И что означал его вопрос: «Кто ты такая»?

Очень опасный вопрос, когда дело касается меня…

Дело в том, что я не та, за кого себя выдаю.

В академии меня знают под именем Талира Малина, но это имя дала мне ректор Цветана, когда отец впервые привез меня в Академию весенних первоцветов. Беседа состоялась прямо в ее кабинете, куда нас провели окольными путями через сад и располагался в невысоком двухэтажном доме, утопающем в зелени и цветах.

Цветана неспешно обошла меня по кругу, рассматривая, точно диковину какую-то. Стушевавшись под ее взглядом, я посмотрела на отца в поисках поддержки, но тот хмурился, поджав губы, и разве что не скривился, поймав мой взгляд. Мне вдруг захотелось расплакаться. Не так я представляла нашу встречу, спустя столько лет ожидания. Ой, не так…

— Талария Блэкрок — плод любви стихийного мага и лесной колдуньи, — нараспев произнесла Цветана.

У отца щека дернулась, но вопреки обыкновению, он не исторг очередную желчь, а попросил вежливо:

— Никто не должен знать, кто ее родители, эшшери. Пожалуйста, помогите. Я в долгу не останусь, — он демонстративно полез в кошелек.

Во взгляде ректора промелькнуло неодобрение.

— Не стоит, герцог. Девочка нуждается в защите, я это и без вас вижу. Талария останется здесь, будет учиться под моим присмотром, а там будет видно, что из этого выйдет.

— Благодарю за понимание, — отец коротко поклонился. — Но я бы хотел, чтобы и после…

— Герцог, так далеко рано загадывать, не находите? — слегка раздраженно прервала его ректор Цветана.

Удивительно, но герцог Блэкрок, один из сильнейших боевых магов в Степи Семнадцати Ветров и это стерпел!

Надо же, какая могущественная женщина! Хочу стать такой, когда вырасту!

Цветана, словно подслушав мои мысли, ласково улыбнулась и положила ладонь на мой лоб. Ее рука была сухой и теплой, и кожу на голове начало приятно покалывать.

— У девочки интересный и довольно редкий дар, — задумчиво произнесла Цветана. — Полезный. Нам такой точно пригодится, будем развивать, — она замолчала на некоторое время, а затем нахмурилась. — Хм… Я чувствую магию стихий…

— Я заблокировал все, что ей досталось от меня, — поторопился прояснить ситуацию отец.

Обида тут же стиснула мне горло. Я-то как раз надеялась стать таким же крутым стихийником, как отец, а он просто взял и заблокировал эту часть дара.

— Но почему? Я бы порекомендовала развивать обе стороны. Это же уникальное сочетание.

— Я категорически против! — наконец осмелился возразить герцог Блэкрок. — Это… Это будет плевком в лицо моей жене!

— Ну, да… Жена. Понимаю, — Цветана поморщилась и убрала руку.

— Малина. Талира Малина — теперь это твое имя, детка. Запомнила?

— Талира Малина. Все просто, — кивнула я и, осмелев, переспросила: — А почему Малина?

— Талария! — прошипел отец, которому, кажется, не нравилось, что я вообще, умею разговаривать.

— Нежная, привлекательная, но колючая, — проигнорировав моего отца, Цветана ответила на мой вопрос. — Но тот, кто сможет прорваться сквозь эти шипы, получит сладкую награду.

— О чем вы? — насторожился отец.

— Не обращайте внимания, эшшер Блэкрок, я просто болтаю. И можете быть спокойны, ваша просьба будет исполнена. И еще, я все же освобожу ее стихийный дар, — припечатала она, но тут же успокоила: — Совсем немного. Ровно настолько, чтобы она не слишком выделялась, — она снисходительно усмехнулась.

— Вам виднее, — нехотя согласился герцог. — Тогда вышлите мне счет за обучение.

— Талира, детка, погуляй пока в садике снаружи. Нам нужно еще кое-что обсудить с герцогом, — попросила Цветана.

Сделав книксен, я выскользнула из кабинета прямо на улицу. В академии Весенних Первоцветов не было больших зданий. Территория была застроена одноэтажными симпатичными домиками. Некоторые крытые соломенными крышами. Здесь было тепло, светло, ужасно красиво! Куда ни глянь, все цвело и благоухало. И мне понравилось здесь куда больше, чем в продуваемом всеми ветрами поместье, где я жила у двоюродной тетушки.

Наслаждалась видами я ровно половину минуты, а затем мне стало ужасно любопытно, о чем же говорят ректор с моим отцом. Аккуратно обогнув клумбы, я прокралась к открытому настежь окошку и присела под ним, вслушиваясь в разговор, доносящийся изнутри.

— Здесь ровно шесть фиалов «Лунного света» с разными добавками. Подробный состав и схема приема в инструкции. Но не пытайтесь повторить рецепт, у вас все равно ничего не получится, — усмехнулась Цветана.

— И в мыслях не было. Но… Этого не мало?

— Больше нельзя. Будете давать дочери по одному каждый первый день новолуния. Строго. Если магия проявится, прием следует немедленно прекратить. Если нет, увы… Значит, помочь вам не в моих силах.

Я осторожно заглянула в окно. Цветана сидела за столом, а отец стоял перед ней, точно нашкодивший адепт и рассматривал содержимое раскрытой коробки, что держал в руках. Мне было не видно, что там, но я и так поняла, что это за снадобье. Дело в том, что моя младшая сестра Миррэ родилась совершенно без магии.

— Понял. Благодарю, эшшери. Но, что если дар Миррэ так и не проснется?

— Как я уже сказала, дар вашей младшей дочери либо спит, либо отсутствует. Если первое, то снадобье поможет. Если второе… Простите, герцог, но тогда я бессильна. Возможно… Возможно, вам смогут помочь в Древнелесье, — предположила она осторожно.

— Не говорите мне об этих ведьмах, эшшери! — отец с хлопком закрыл коробку. — Уверен, если бы не проклятое отродье, все было бы хорошо!

Цветана вскочила на ноги. Нет, ее глаза не запылали огнем, и волосы не развевались, но слова падали как камни:

— Убирайтесь, герцог Блэкрок. И чтобы я вас больше не видела в Долине. Это понятно? Вам здесь больше не рады.

Отец убрал коробку со снадобьем для Миррэ во внутренний карман. Чопорно поклонился и, не прощаясь, направился к выходу. Я метнулась туда же, чтобы не попасться на подглядывании. Успела! Но он даже не посмотрел на меня. Пронеся мимо, едва не спихнув меня с тропинки.

— Папа? Папа… — проводила я его полным слез взглядом.

«Плод любви стихийного мага и лесной колдуньи», — как сказала ректор Цветана.

Червивый плод грязной любви! Никому не нужный!

Озарение было столь жестоким, что я впилась зубами в край ладони, прокусив кожу до крови, чтобы не разреветься.

— Вкусно? Можно, мне попробовать? — на меня смотрела смешливая рыжая девчонка с такой копной кудрявых волос, что казалась вдвое больше, чем есть.

И откуда только взялась?

Мне стало стыдно, и я соврала:

— Очень! Угощайся! — протянула ей руку.

Вместо того чтобы в ужасе отпрянуть и скривиться, рыжая неожиданно схватила меня за запястье, подтянула мою руку к себе и слизнула капельку крови.

— Фу! Все ты врешь! Обычная.

Она вдруг зажмурилась и вгрызлась в собственную руку.

— Вот! Сравни, — протянула ее мне. Я уставилась на приличный такой след от ее зубов. Девчонка себя не пожалела. — Давай, смелее? Или забоялась?

— И ничего я не забоялась! — я тоже слизнула каплю ее крови.

— Фу!

— Еще скажи, что твоя не такая же, — она заливисто расхохоталась, а затем снова протянула руку, но уже для рукопожатия. — Анатрана Лис. Можно просто Ана.

— Тала… Талира Малина, — представилась я новым именем.

— Никакая ты не Малина! — хитро сощурилась рыжая.

— Откуда знаешь? — я нахмурилась.

— Знаю. Ты же от ректора Цветаны только что вышла. Она многим дает новые имена. Но не переживай, я никому не скажу. Мы же теперь кровные подруги, верно? — Ана мне лихо подмигнула и помахала укушенной рукой.

Моя новая знакомая была такая светлая, солнечная и жизнерадостная, что я как-то разом позабыла обо всех горестях и улыбнулась:

— Верно!

— Слушай, а что это был за мужик?

— Какой мужик?

— Ну, важный такой. Который едва тебя с ног не сбил и даже не извинился.

— Это не мужик. Это мой отец, — снова погрустнела я.

— Во-о-он что, — улыбка пропала с лица Анатраны. — А я думала, ты отца звала, чтобы он этому невоспитанному хрену навалял. Ой! — подпрыгнула вдруг она, потирая зад. — Но ведь хрен — растение! — выкрикнула она куда-то в небо и, чуть присев, зажмурилась.

— Что с тобой? — ничего не понимая, я уставилась на подругу.

— В академии нельзя ругаться.

— Неправда! — возмутилась я. — Еще как можно!

— А вот и нельзя!

— А вот и можно!

Мы уставились друг на друга, стиснув кулаки. Но тут Ана расслабилась и снова просияла улыбкой, на этот раз уж больно коварной:

— Хорошо. Обзови меня как-нибудь.

— Да вроде бы не за что… — я даже растерялась.

— То-то же! Испугалась, да?

— И ничего я не испугалась! Просто мой отец только что ругался. Обозвал меня проклятым отродьем, и ему ничего за это не было…

— Это потому что он мужчина. Правило только учениц и адепток касается. Тебе сколько лет? Мне двенадцать, — резко сменила она тему.

— И мне.

— Слушай. Это, конечно, не мое дело, но отец у тебя какой-то странный.

Я тяжело вздохнула.

— Раньше он меня любил. Или мне так только казалось? Тогда он не обзывался, по крайней мере. За что, Ана? Что я ему такого сделала, а? — мне снова захотелось плакать, и я отвернулась.

Анатрана подошла и обняла меня за плечи.

— Не плачь, Лира. Все будет хорошо. В Долине весело, ты быстро забудешь о плохом. Будем дружить, учиться, а на каникулах будем ездить ко мне. Я познакомлю тебя со своими родителями и братьями.

— У тебя много братьев?

— Если родных, то шестеро. Если двоюродных, то… Я и не сосчитаю даже, наверное, — она рассмеялась и подмигнула: — Марк — самый симпатичный, а Калеб — самый умный. Отец говорит, когда-нибудь передаст ему главенство в семейной компании.

— Ого! Удивилась я. А у меня только сестра. И ту я никогда в жизни не видела…

— Это как же так? — Ана увлекла меня на уютную лавочку среди клумб и цветов.

— Отец женился, когда мне исполнилось пять…

Калле, Хрустальная Принцесса, дочь герцога Дюштрассе из Ониксовых Скал была моложе моего отца на восемнадцать лет. Светлокожая темноволосая красавица, холодная и надменная, сразу меня невзлюбила. Первое время я честно старалась быть хорошей девочкой, как и просил папа. Но милая со мной при отце, Калле один на один откровенно шпыняла падчерицу. Так прошло несколько месяцев.

За этот время я резко повзрослела, закалилась и решила, что хорошей девочкой быть совершенно не выгодно. И я стала плохой. Очень плохой девочкой. Больше я не оставалась в долгу, терпеливо снося пакости Калле. Я подкладывала в ее туфли собачьи фекалии. Подсовывала червяков в кошелек, выбрасывала в свинарник шкатулки с драгоценностями. Убегала и пряталась от наказания. Отец был очень недоволен и не верил, что плохая здесь как раз Калле. Так что доставалось только мне.

В общем, я боролась за внимание отца не на жизнь, а насмерть, а Калле еще какое-то время изображала вежливое внимание, а затем поставила отцу: ультиматум или она, или я. Отец сделал выбор не в мою пользу, и на следующий день отвез меня к своей двоюродной сестре тетушке Дорофее Блэкрок. С тех пор и до сегодняшнего дня я жила в ее старом, продуваемом всеми ветрами, поместье.

Тетя Дора была добра ко мне и любила по-настоящему. Устраивала праздники, нанимала учителей, целовала и читала сказки на ночь. Она стала мне ближе всех.

Обо всем этом я вкратце поведала своей новой подруге, впервые в жизни кому-то рассказывая свою историю.

— Единственное, я так и не поняла, почему ты — «проклятое отродье». И где твоя мама? Почему она не забрала тебя?

— Наверное, не смогла… — я пожала плечами.

Сколько раз я и сама задавалась подобным вопросом.

— Не обращай внимания на слова Калле, милая. Просто она не может завести своих детей, вот и срывает на тебе зло. Завидует. Ты уж прости несчастную Хрустальную Принцессу, — отвечала тетя Дора, когда я в сотый раз пыталась это выяснить. — Вот родится у нее ребеночек, тогда она и подобреет.

— И отец меня заберет?

— Обязательно заберет! — годами повторяла тетя, ласково мне улыбаясь, но со временем я научилась замечать подозрительный блеск в ее глазах.

В поместье приезжали учителя, и я прилежно училась всему, что мне преподавали, надеясь, что когда отец узнает о моих успехах, будет гордиться. Иногда я получала от него письма, где он меня хвалил и обещал забрать, как только ребенок родится. Пять лет назад у меня появилась младшая сестренка Миррэ, но отец обо мне так и не вспомнил. А вскоре я выяснила, что письма от него мне на самом деле пишет тетя. Пишет и плачет, повторяя: «Бедная деточка!»

С тех пор я перестала их читать, перестала писать сама, но не перестала надеяться…

Отец приехал после того, как мне исполнилось двенадцать, и у меня проснулась родовая магия, о чем тетя Дора и сообщила герцогу Блэкроку. Я с нетерпением ждала его приезда, точно чуда… Наивная.

Демонстрируя отцу, как научилась управлять воздушными потоками, я слегка перестаралась. Помню, как оторопело уставилась на приличного размера черный смерч, который грозил вот-вот вырваться из-под контроля и смести с поверхности земли тетино поместье.

— Что ты творишь?! — рассердился герцог Блэкрок и одним взмахом руки усмирил вихрь.

Тот съежился, скукожился, а затем и вовсе исчез.

— Прости, папа. Я просто хотела…

— Никогда больше не используй стихии! Слышишь? — тряс длинным указательным пальцем перед моим носом герцог. Он достал из кармана пузатый бутылек черного цвета: — Пей!

— Что это? — я оробела, не осмеливаясь к притронуться к пугающему флакону.

— Рихард, не стоит… — встревоженно к нам направилась тетя. — Я не позволю!

— Это моя дочь, Дорофея! И я буду делать с ней все, что посчитаю нужным! — рявкнул отец и повторил: — Пей!

Мне было противно, что герцог кричит на тетю. Чтобы он прекратил, я выхватила пузырек, выдернула пробку, которая неожиданно легко поддалась, и проглотила содержимое залпом.

— И что было потом? — заинтригованная Ана слушала мою историю, выпучив глаза и приоткрыв рот.

— Не знаю. Я упала в обморок. Но теперь я больше стихии не чувствую…

— Осиренительная история! — с восторгом воскликнула Анатрана и тут же подскочила с лавки: — Ой! Да за что? Сирень — это же растение! Растениями ругаться разрешено! Что не так? — грозила кулаком она кому-то в небе.