Тайны сетевой литературы. Записки кота Тимофея

Любовь Сушко

Перед вами записки, заметки, размышления о сетевой литературе, которые стали появляться с 2006 года – вторжения автора в ту самую сеть. Не обошлось тут и без размышлизмов кота Тимофея, который лапу приложил. Мы старались не быть скучными. С легкой лапы кота это можно назвать зарубками на память о том времени и о себе любимых.

Поэтами не рождаются? Рукописи не горят

Просматриваю рецензии на сайте, и снова наталкиваюсь на высказывание милой дамы о том, что мол, стихи не слишком совершенны, но ведь поэтами не рождаются.

Поэтами не рождаются, никогда не замечала за собой таких способностей, но вот села я да написала стишок, а завтра напишу еще. И он будет лучше прежнего, а потом еще лучше. И в туфлях на высоких каблуках я уже карабкаюсь на Парнас, чтобы заметили, разглядели, приняли и денег заплатили за мой тяжкий труд.

Поэтами не рождаются, ими становятся в пылу легкого и веселого процесса рифмования каких-то строк… Что это — теорема, на нет, аксиома, судя по всему.

К сожалению, сегодня бытует именно такое мнение, а количество зарегистрированных на сайте Стихи ру авторов тому живое подтверждение.

Правда, тут же встречаю реплику о том, что поэтов — то пруд пруди, а читать нечего. Весь день искал, чтобы почитать, вдохновиться, так сказать, да так и не нашел. И обида в ответном слове звучит страстная, я мол писала, потом обливалась, вон что сочинила, а меня тут и читать не хотят. Не доросли они до меня, не понимают, признавать не хотят…

А кого хотели признавать? Пушкина, Лермонтова, Блока? Но вот пришли они и пришлось замолчать остальным. Есть воспоминания Бальмонта, который в пятый раз на Башне у Г. Иванова слушал «Незнакомку», и сказал Брюсову о никому не известном юноше:

— Вот он пришел, и мы все уходим в тень

Знаменитый профессор нашел в себе мужество не только признать это, но и произнести вслух такое признанию.

А у нас что, мол, поэтами не рождаются. И ведь даже не догадываются те самые милые дамы и мужи благородные, что поэтом надо родиться. Это потом можно научиться читать и писать, рифмовать тоже можно научиться, и пополнять свой словарный запас тоже можно потом. Но если ты не видишь мира по-особому, если мысли твои банальны, если чувства твои обычны, а ведь не всем дано и любить, и ненавидеть, то какой же ты поэт — ну стихоплет в лучшем случае…

Поэт с самого первого дня и первого дыхания — особенный, его ни с кем не сравнить и не перепутать. Если вы хоть раз видели и слышали Бродского, то поймете, о чем я говорю. У него свой порядок слов даже просто в общении, он говорит, как будто пишет новое стихотворение. Стилистике и интонациям его могут подражать десятки и сотни тех, кто считают, что если я уловил и передал своими словами вот эту интонацию и порядок слов, то я уже приобщился к поэзии.

А если заявил о любви к Бродскому, это делают все чаще и чаще самые разные люди, то я уже поэт. Некоторые себя и Наполеонами и богами считают при этом, блажен, кто верует. И вот уже восклицает юное создание «А вы любите Бродского, так как люблю его я!» Словно эта любовь и дает нам пропуск на Парнас, и нас с вами легко пропустят в общество мертвых поэтов.

Но все это иллюзии и заблуждения. А на самом деле суть ведь в том, чтобы не стать вторым Бродским, сделав чужое своим, имитируя стиль, интонации, а в том, чтобы найти свой неповторимый стиль и интонации. Иначе действительно пишущих будет становиться все больше, но читать все равно некого.

Но с поэтами — то все более менее ясно, сколько не рифмуй, вряд ли что-то получится, если не дано, если не видно эмпирей, не слышно музыки сфер..

А можно ли стать писателем, если ты никогда не был рассказчиком, способным увлечь своим повествованием тех, кто тебя слушает?

У нас у всех были уроки развития речи, а все ли развили ту самую речь, некоторые так молчунами и остались, утверждая, что молчание золото. И вдруг появляется потребность что-то рассказать, а тут тот самый сайт, где еще и опубликовать свое повествование можно. Но меня почему-то не читают, не слышат, не откликаются, а ведь писателем может стать любой, если сделает над собой усилие, мы все живем в одном времени, с нами что-то важное и значимое происходит — делов — то взять да рассказать о том, в нашем случае записать свое повествование. Записал, опубликовал, и снова тишина гробовая…

И тогда умный догадывается, что рассказчиком надо родиться. Ведь их всегда было очень мало, они были особенными, их даже от обычных работ освобождали, чтобы послушать вечером на пиру, или за работой увлекательный рассказ о том, что было и чего не было. И многие наши авторы, вероятно, померли бы от голода, если бы решили бросить работу и стать теми самыми рассказчиками.

Вообще у нас уникальное время, когда мало кому хочется работать, и всем — заниматься творчеством, в котором половина ничего не смыслят, понятия не имеют, как это делается, сути не понимают и не пытаются изучить. Самое страшное, что учиться они не хотят, гордо заявляя, что чужих книг я не читаю, чтобы так сказать не мешали творить самому.

Зачем мне какая-то теория, если я сел да написал, а в компьютерную эру так все еще проще и легче, и кормите меня граждане дорогие, а я уж вам расскажу историю, я поэтом пока буду становиться, потому что ими не рождаются, буду искать себя, рассказы сочинять.

Глухая стена непонимания, никто читать не хочет, так я для себя пишу, для себя, нравится ли это мне самому, а черт его знает, не могу точно на этот вопрос ответить, но я буду совершенствоваться, может и получится. Есть же у нас альтернативное кино, так почему бы и литературе альтернативной не быть, всегда ж пара читателей найдется, и родственников у меня немало, кто-то да заглянет, прочитает, может даже откликнется…

И все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Это барышни, писавшие стихотворения в альбом, и знакомые с теорией литературы с детства понимали и могли оценить собственное творчество, и ему было отведено определенное место. Инженер на пенсии вряд ли на такое способен, у него не было с детства тяги к чтению, ему не объяснили мудрые бабушки, что такое хорошо и что такое плохо в сочинительстве, а возможностей — то сколько открывается.

И видя все это, наши дельцы от литературы тут же союзы организовали с бесчисленными платными конкурсами, где сам автор и должен заплатить очень приличную сумму за то, чтобы быть опубликованными. Дипломов за ваши деньги они выписывают всем. Орденов дадут тоже всем желающим, Почетных грамот и званий — да сколько потребуют, столько и дадут. Кому-то даже денежная премия достанется, если организаторы не слишком жадные. И вот уже моя подруга, всю жизнь врачом проработавшая, лепит на своей странице все звания и награды, книжкой трясет, второй и третьей. Она молодец, не шубу себе покупает, а книгу издает, потому что у нее столько званий и наград, чтобы уже требуется подтверждение тому, а так как сегодня и в одном экземпляре книгу издать можно, то книжная полка готова под шедевры…

Судя по всему, ту самую золотую рыбку поймала. Ну как иначе бы все самые бредовые желания исполнились. Сколько раз я предупреждала ее о разбитом корыте. Судя по качеству текстов, ничего иного быть не может. Но смеется только, рассуждает о том, что Пушкина слишком много, а современных поэтов мало, конечно, себя прежде всего имеет в виду, других-то не читала и не знает. Может так в неведении с блаженной улыбкой на лице и помрет — и это самый лучший вариант, а если в самом конце найдется кто-то, кто всю правду выложит? Хотя не поверит все равно, решит, что завидуют ее званиям и наградам, и ладно, блажен, кто верует. Ну не повезло родиться поэтом, а если очень хочется. Если нельзя, но очень хочется, то можно…

А дальше что?

А дальше та самая пустота, разочарование, потому что заблудились мы как в том самом лесу заповедном и ходим по кругу. И не у всех такой наив в душе господствует, и блондинки не все… Так что пусть все будет хорошо и даже в страшном сне не приснится нам разбитое корыто, ведь все равно придется старику ловить неводом рыбу, а старухе прясть свою пряжу.

И надо же было на свет появиться Гений

24 мая день рождения Иосифа Бродского

И надо же было на свет появиться

В том мае, чтоб маяться долго потом,

Стирались любимые вечные лица,

И жил на чужбине своим, но зато

В России не знали, и знать не хотели,

И вечные муки оставив другим.

Он в сонной Венеции дивные трели

И странные строки свои выводил.

Смеялась в соседней квартире чужая,

И речь итальянская стала милей,

И надо же было родиться в том мае,

И вечно стоять у закрытых дверей.

Коты и поэмы его провожали

Туда, где все было добыто потом,

И только поэт в проходящей печали

Во сне мог увидеть и кров свой, и дом.

Нет, нет, он назад никогда не вернется,

Он станет изгнанником в мире страстей.

И странно нависло палящее солнце,

И выл в полумраке растерзанный зверь.

Но он человек, ему выть не пристало,

И все-таки вдруг обрывалась строка,

Когда она пела и снова взлетала

Над сонной Венецией, так далека.

О странная боль, и любовь неземная,

Все это забудется скоро, потом

Припомним, что он появился в том мае,

Что маялся где-то в пространстве ином.

Иллюзии, сны, и иные печали,

Остались в наследство немилой стране,

Когда так пронзительно чайки кричали,

И падали души в тумане на снег