Мой черный ангел. Лапы и хвосты

Любовь Сушко

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о котике Васе, который стал новогодним подарком для автора, но заболел, увы… И покинул нас. История рассказана самим котиком, который решил стать ангелом-хранителем.Во второй части главные герои тоже коты самые разные, но там все не так печально, а часто даже весело, потому что такие они создания, что без кота и жизнь не та.

Часть 2 Новый год и новый кот

Глава 1 Скоро Новый год

Я в суматохе вспомнил, что вместе с зимой приходит и новый год — самый лучший праздник на свете, один из них я уже встречал в самом начале. Домовой Кеша тогда говорил, что сбываются все желания в это время. Мое главное, самое важное, сбылось еще до праздника. Чего же еще мне такого пожелать? Вот если бы еще с Дашкой хоть как-то помириться.

И хотя Мила все видела и сочувствовала мне, но это злило Дашку еще больше, ведь это была ее хозяйка, а я тут оказался случайно из жалости, как же я мог про эти забывать? А если забуду, то она мне обязательно напомнит, сомнения в том не было.

А чего хорошего от нее ждать? Мне было немного страшно. Ведь наступит день, когда Дашка меня просто задушит в ярости, под Новый год. Отношения наши теплее не стали, хотя дни шли за днями. И когда я уворачивался от ее лап в очередной раз, а на пороге появилась Мила, она и сказала, что мне надо свой дом, там где мне будет уютно и спокойно. Кошки иногда могут уживаться друг с другом, но не на этот раз точно. Да я и сам это понимал, тут много ума не надо.

Ну хорошо, что не улица и не гараж холодный, она говорила о доме. Но что это будет за дом, кто там окажется. Я верил Миле, она плохого не посоветует, и все-таки становилось тревожно. Может, там и нет кошки, но люди порой бывают страшнее, чем коты и даже собаки. А ведь еще есть маленькие дети, они придушат, даже не задумываясь о том, что творят. Здесь хотя бы детей не было. В общем, я был придушен, хотя и накормлен, и чувствовал себя скверно. Новый год мог оказаться не таким и прекрасным праздником, как хотелось сначала. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, а скорее всего это будут не я.

Сколько прошло времени, сказать не могу, сбился я со счета. Но она в один вечер явилась радостная с работы и объявила, что нашла мне дом без котов и без детей. Я утешал себя, думая о том, что Мила знает, что она творит. Но ведь она могла чего-то и не знать. А не будет ли мне там еще хуже. Я стал укорять себя, хуже, чем на трубах и в гараже, наверное, не будет ни в одном доме, там хотя бы тепло и есть Домовой, если с ним подружиться, то он поможет обязательно, все наладится, ну хотелось верить в то, что наладится.

— Сначала нам к врачу заглянуть надо, — подмигнула мне она, — чтобы убедиться, что ты у нас здоров. Но не бойся, ничего там страшного не случится. Я же несу за тебя ответственность, вон мы с Дашкой каждый год там бываем, и ничего жива и здорова, а ты ведь ни разу не был.

Утешила, сколько там уколов разных бывает, больных животных, смерть там все время дежурит, а вдруг она ошибется и прихватит меня вместо кого-то? Сколько я не думал, но решил, что в больницу мне не надо и не за чем отправляться.

Тогда я и начал прятаться во всяких труднодоступных местах перед ее приходом домой, чтобы она не смогла меня достать.

Если грозит опасность, то кот найдет, где ему спрятаться. Моя мучительница Дашка немного успокоилась. Она поняла, что скоро снова останется единственной, а ради этого можно было и потерпеть немного. Ей хорошо, но что будет со мной — это большой вопрос. И не на улицу вроде пойду, но все равно тревоги души не меньше, чем когти кошки, которая так и не смогла примириться с моим присутствием в собственном доме.

Ветер выл за окном как загнанный зверь, и ничего хорошего он мне не обещал. Но все-таки это была другая жизнь, только, наверное, не надо было требовать слишком многого. Надо просто радоваться тому, что есть, и все будет хорошо, или просто будет.

Глава 2 В клинике

Прячься не прячься, а все равно поймают рано или поздно, если задумали хозяева, то они это сделают.

Вечером я был выловлен и посажен в черную сумку, и мы в кромешной тьме куда-то отправились. Как я только пережил тот самый день и сам не ведаю. Это точно был конец света для меня. А потом свет все — таки появился и стал очень ярким. Мы приехали в клинику. Там все были с котами или собаками, шум, гам, очередь, ей не было конца и края. Но что со мной будет, что они хотят делать?

Сердце уходило в пятки. За все эти дни я успел успокоиться, но, наверное, случилось это рано. Если в доме можно было спрятаться, то тут никак, некуда, да и собаки сцапают все равно. Придется сидеть и просто ждать своего часа.

Я видел смерть — голую кошку, она пришла за кем-то, может быть за мной? Хотя, кажется, меня она в упор не видела. Но может все не так и скверно, если бы она хотела мне зла, то просто бы выбросила на улицу. А если я здесь, то обо мне заботятся. Но как там и что было задумано, я угадать не мог, только тревога никак не оставляла. Нет, она становилась все сильнее и сильнее.

Лай, мяуканье, разговоры людей. Меня бы никто не успокоил, даже если бы начал орать во всю глотку, да и не услышал бы никто. А громко орать я не умел сроду, таким вот тихим уродился.

У дамы в белом был нежный и ласковый голос. Хотя коту до меня это ничего хорошего не сулило, когда отвернулась и разрыдалась его хозяйка, тогда мне все стало понятно, и Миле тоже. Она прямо вздрогнула всем телом. Радоваться надо было бы, что смерть пришла не за мной, но я не радовался. Нет, и слов не надо, чтобы понять, что ему хана. И когда его унесли куда — то, смотреть тоже удалилась, значит, мы все останемся живы?

Но со мной врач была спокойна, улыбалась, не могла же она улыбаться, отправляя меня на убой, или могла? Сколько ей приходится тут всего пережить, если рыдать над каждым, то никаких слез не хватит.

По тому, как долго что-то объясняли Миле, я понял, что чем-то болен и будет какое-то лечение, а не убийство. Значит, надо перестать паниковать и терпеть все, что они будут творить. Потом я как-то отвлекся и отключился.

Это был уже укол, и я провалился в какую-то яму. Но скорее почувствовал, чем понял, что они меня укололи все-таки.

Что делали, я не знаю, но проснулся уже у нее на руках, вроде даже и живой. Еще ничего не болело совсем, но соображал плохо, и голова все время кружилась, словно меня напоили чем-то сильным.

Может, меня по голове ударили или сам стукнулся, кто его знает, пока в беспамятстве вертелся, мог и удариться.

Но главное — мы возвращались домой, остальное все зарастет и до свадьбы заживет, как любила когда-то говорить бабушка Лиза. Зарастет как на собаке, кажется, так она твердила.

Глава 3 Как убитый

Всю ту ночь я и правда, проспал, как убитый, хотя ночами привык гулять, мышей караулить, даже если их не надо было ловить и убивать, зачем нужны были коты, чтобы мыши от лап не отбились.

Да еще при этом был перевязанный какой-то и вообще, сразу видно и понятно, что что-то было не так. Я понял, что не так, когда меня размотали. У меня больше не было того самого, отчего котята рождаются. А ведь, помнится, Барс мне рассказывал, чем домашние коты часто отличаются от бродячих, вот чем они платят за тепло и уют, которые им дарят хозяева, за миску с едой. Забыл, как это называется, слово какое-то странное, но именно это со мной и случилось.

Я догадался о том еще до того, когда сняли повязку, и мог бы взвыть от ужаса и огорчения. Но что после драки махать лапами, ведь ничего все равно не вернуть. И как-то сразу померк свет, и еда перестала радовать.

Может люди и правы, им не нужно столько котят, куда нас всех девать, даже уже родившихся, домов и людей на нас не хватит. Но почему это должно было случиться со мной? — вот вопрос. Как же было обидно все это сознать и принять. Хотя разве я не был предупрежден заранее?

Мила говорила, что мне же будет лучше. Да не правда это, ничего лучше не будет, котят больше не будет, а разве не для этого мы и живем.. А надо было все равно как-то жить, ведь приближался самый лучший праздник, у меня должен был появиться свой новый дом. Надо забыть о том, что уже случилось и думать о новом доме и празднике.

Заросло то самое место вроде быстро. Но мне надо было что-то делать, как-то жить дальше искалеченным. И тогда, увидев открытую дверь, я рванулся туда. Сам не понимал, что творю, зачем мне это было нужно, что вообще происходило, полетел прочь и все, словно собаки или врачи за мной гнались. А может и те и другие сразу.

Я бежал, утопая в снегу к тем самым трубам, от которых смог уйти еще не так давно. Все оказалось не так и близко. Вроде за мной никто и не гнался, но я все равно бежал. Добежал до труб, не чуя под собой лап совсем, но дорога была знакомой. Я снова был там, где недавно еще чувствовал себя так скверно. И только отдышавшись, понял, что я натворил. Но было поздно. Этот веселый праздник не обещал мне ничего хорошего. Но все сделано, ничего не исправить. Ну и пусть я засну и не проснусь, пусть так, и ладно. Уж если уходить из этого мира, так почему не так?

И во сне я куда-то уносился на прозрачных крыльях. Говорят, когда замерзаешь, то тебе хорошо и спокойно. Но потом я видел себя в каком-то диване, на мягком красивом пледе. И это было совсем не облако, а дом, только какой дом, откуда он мог появиться теперь, когда я сам сбежал от Милы? И должно же было случиться такое. Но ведь и от бабы Лизы я тоже сбежал, а могло что-то быть и по-другому и там, и тут. Могло, а больше не будет, меня готовили к хорошей жизни, а что получилось? Вот что такое не везет, еще бы знать, как с ним бороться.

Нет, ну и угораздило же такое вот пережить снова.

Глава 4 Возвращаются все

Как и что творилось, не помню, просто я услышал голоса, которые звучали рядом. Я не понимал, кто и что там происходит, но даже убегать не стал. И когда меня оторвали от трубы и подхватили на руки и понесли куда-то, но куда и зачем? А кот его знает.

Я, наверное, вырубился, потому что проснулся в своей коробке и никак не мог понять убегал ли я из дома Милы, или мне только приснилось, что убегал, а на самом деле просто завалился и мирно спал.

Есть я в это утро не стал, просто посмотрел, как Мила собиралась на работу, и снова провалился в сон. Если за дом и заботу хозяйки надо платить, то я заплатил своим потомством. Да и были у меня уже котята, все не совсем безнадежно. А зачем новых обрекать на страдание и бродяжничество.

— Не радуйся, тебя скоро унесут отсюда и отдадут какой-то писательнице, а я наконец — то снова стану единственной кошкой, — услышал я рядом шипение Дашки, — и хорошо было бы, если бы она тебя воспитала. Напишет про тебя книжку, и все узнают, какой ты гадкий кот, вот так и прославишься, а вести ты себя как не умел, так и не умеешь.

Эти слова только подтвердили, что сны сбываются. Я только что все это видел во сне. Убегал я, скорее всего не во сне. И хорошо, что Мила нашла и вернула меня назад. А так не знаю, что со мной бы было. Но пока все было, как и прежде. Я на весь день оставался в комнате. Порезвиться мог только вечером, когда они возвращались с работы. Оставалось только ждать перемен.

Дашка наверняка меня не обманула, у меня будет дом и хозяйка. Только какой она будет, что ждет меня там прямо перед новым годом.

В тот день в доме снова пахло елкой, и праздником. Меня же охватила новая тревога, и не было ни сна, ни покоя. Я должен был понять, я должен был знать, как и что будет дальше, но ничего этого понять не мог, и гадать не хотелось. Главное, чтобы там был Домовой, а он точно найдется и если так, то мне будет не так одиноко и грустно. С Домовым всегда можно жить и не тужить.

Глава 5 В новую жизнь

Жизнь тянется бесконечно долго, каждый день как год, и вдруг, когда что-то происходит, она начинает лететь очень быстро, как камень, брошенный в черного кота.

Мила в тот вечер собирала мои вещи. У меня уже появились свои пожитки к тому времени. Она все время говорила, что там мне будет хорошо. Наверное, она это знала и плохого не пожелает. А если я не понравлюсь этой Алине, кажется, так ее звали. Но я мог что-то перепутать в такой суматохе. Я хотел только хорошего, да еще перед новым годом, думаю, что и она тоже этого хотела. И хорошо, если там будет Домовой, и я с ним подружусь. Этот же Домовой стоял горой за Дашку, потому что она была с ним с самого рождения. В мою сторону он не смотрел, он тоже почувствовал угрозу с моей стороны, хотя говорят, что Домовые любят черных котов, может я был не достаточно черным? Поговорить по душам мне тут тоже было не с кем, а ведь это так нужно порой. А сколько всего мне надо было спросить и рассказать, ведь когда не с кем общаться, то ничего хорошего не выйдет. Домовые так долго живут и так много знают из того, что нам неведомо. Я ждал этого дня и боялся того, что он так скоро наступит. Я забыл даже о той самой операции, хотя забыть такое было тяжело, но у меня получилось. Иногда мне было немного больно, и боль эта напоминала о потере, но ничего, терпимо, есть дела и поважнее. В тот день было очень холодно. Я сидел на подоконнике и думал о том, что мог оказаться под тем самым снегом, примерзшим к той трубе, если бы они меня снова не нашли и во второй раз не принесли домой. Удрал — то я сам, потому и винить было некого. Но худшего не случилось, а скоро все будет еще лучше. Наверное, от волнения я впадал то в жар, то в холод. Может, простыл. Но мне никак нельзя было теперь болеть. Ведь хорошая жизнь только начинается.

Мила теперь не ходила на работу, наступали праздничные дни, я мог размяться и заняться собой. Я даже в сторону Даши больше не смотрел. Если она такая задавака, то пусть навсегда остается одна. А я не против другой кошки, если она появится, ведь вдвоем всегда интереснее, чем одному. Я даже с Барсиком ужился, чтобы одному не оставаться. Хотя случилось это не сразу, но все-таки в последнее время мы неплохо ладили. Интересно, где он теперь, что с ним случилось там? Может приблудится какой-то новый кот и нас снова станет двое? Мы еще и не переехали туда, а я уже витал в новогодних облаках. Но может ли кто-то знать, что и как будет дальше? Что с нами случится на рассвете, а тем самым вечером? Кот смертны, в больнице я в этом еще раз убедился, и чаще всего смертны внезапно.

Глава 6 Вперед и с песнями

Пахло елкой и праздником. Какое же это было хорошее время. Мы в этот вечер должны были отправиться в мой новый дом. Мне было страшно и тревожно. Но ведь это будет мой дом, мой мир, надо просто собраться и прыгнуть в новую жизнь.

Наверное, чтобы я не сбежал от своего нового счастья, меня посадили в черную сумку. А что, ведь такое уже было, и потом, котов всегда переносят в сумках, так удобнее и надежнее получается.

Да я и не собирался больше сбегать, понял уже, что от судьбы не сбежишь. Хотя как можно что-то утверждать наверняка. Могло случиться что-то такое, вдруг неожиданно, что рванешься и бежишь, лапы сами несут тебя непонятно куда. И если даже понимаешь, что тебе же будет хуже, и это тоже не может остановить. Все было странно и тревожно, и хотелось поскорее туда добраться.

Когда машина остановилась перед каким-то домом, сразу почувствовал что-то родное, вот до дрожи в лапах родное. Откуда это чувство, что это вообще было такое. Но в сумке была решетка, можно что-то разглядеть, я сразу заметил, что это тот самый дом, где я когда-то родился, где мы жили с бабушкой Лизой, Домовым Кешей, тетей Аней. Тот самый, сарай напротив такой длинный, каждый день я видел его из окна, дорога, забор. Может быть такой сарай был не один. Но я больше во время скитаний таких не встречал.

Нет, конечно, таких домов было много, но это был тот самый дом. Я заверещал от восторга и предчувствия радости, даже мяукать начал, хотя прежде такого не делал сроду.

А Мила вместе со мной в сумке уже поднималась на 4 этаж, открылась железная дверь, и я приземлился на что-то мягкое. Все завертелось и закрутилось, два дивана кресло еще две комнаты дальше. Алина подхватила меня на руки, от нее пахло пирожками с курицей. В душе вспыхнуло что-то похожее на счастье. Но вместе с ним меня и страх схватил в жесткие тиски. Мне показалось, послышалось, придумалось, что Мила решила меня снова забрать назад. Нет, только не это, может она взяла да и передумала, и что я снова мог ей понадобиться.

Лоток в коридоре, чашки, миски. Они о чем-то говорили, но разве мог я врубиться и понять о чем. Я рванулся и побежал за диван, забился в самый дальний угол — прятаться-то научился. И только там почувствовал себя в безопасности. Я спасся и мог перевести дыхание. Я решил, что лучше спрятаться и все это пережить там. За свой дом и новую жизнь надо бороться.

Мила ушла, дверь за ней закрылась. На какое-то время все успокоилось, но надолго ли? Я вырубился и крепко спал, вдыхая праздничный воздух нового дома. Елка с игрушками была где-то рядом, над головой. Но что это было, неужели все сбылось, — мяукал я во сне. Как легко и спокойно все было теперь. Правда там в углу оказалось пыльно и шумно за стеной. Но разве могло это меня смутить?

— Ура, я дома, я навсегда останусь тут, — вопил я на разные голоса.

И сон смешался с явью. Но расслабился и забыл обо всем на свете, совсем.

Глава 7 Первая ночь на новом месте

Так все и вышло, я спрятался и выспался в темноте. Появилась уверенность, что теперь все будет хорошо и ничего со мной больше не случится скверного. Кот вообще спят много, но видно от волнения я не мог все-таки спать долго, да и ночью совершаются прогулки и всякие игры.

Я вышел из убежища ночью и пошел проверить, что там и как, обследовать свой новый дом. А то как-то все в спешке и суматохе прошло, головой вертел, но почти ничего и не разглядел.

Сразу увидел, что комната большая, есть где погулять и попрыгать от одного дивана до другого расстояние приличное. Сборку еще пустая комната, там никого не было, и, судя по запаху, давно не было, зато на кровати черная шуба лежала, мягкая и спать на ней будет удобно и прятаться. Прошелся я там, прилег на минутку, и дальше отправился.

Посидел около елки, золотинок несколько на пол сбросил — красиво. Заглянул в комнату Алины. Там так просто не прогуляешься, книги повсюду. Я привык пробираться неслышно, а тут задел что-то, грохот такой раздался — просто жуть, Алина глаза открыла. Но это первый блин комом, потом я потренируюсь, и научусь и по книгам ее ходить тоже.

Слышу, она меня зовет уже. А еще говорят, что черную кошку нельзя в темной комнате отыскать. Можно, уж поверьте мне, Алина это может. Пришлось сбежать, чтобы все утряслось. Может она на меня и обиделась, но пусть подождет маленько, пока стресс у меня пройдет. Я же не хотел ее будить, просто посмотреть хотел, какая она там. Но как же она чутко спит. Может из-за меня покой и сон потеряла, не каждый же день ей кота домой приносят.

Побегал я немного, попрыгал, мышку нашел желтую, игрушечную, которую мне еще Мила покупала. Она тут проснулась, и около двери меня сцапала. Я позволил ей это, хотя и сделал вид, что все случилось неожиданно. Она отнесла меня к кормушке и лотку, словно мне раз пять надо все показывать, и будто я такой тупой. Я все это легко найду по запаху, по своему запаху. Я же к ним уже успел привыкнуть давно, пока жил у Милы. И в темноте не потеряю, это точно.

Но как-то все обошлось. Я привык постепенно к тому, о чем бродячая жизнь заставила забыть. К утру я отправился спать в диван, коробка оказалась пустая, там было пока спокойнее и легче, да и надо было отдохнуть. Она туда постелила одеяло, заботливая, однако.

Ну что же, праздник продолжался, все скоро должно было наладиться.

Глава 8 Новое в старом

Проснулся я только к вечеру, режима почти не нарушал, так как ко всему успел привыкнуть, а она пусть тоже привыкает, раз согласилась со мной жить. Я не собирался доставлять Алине много хлопот, да и к чему, ведь это был и мой дом тоже. И никаких других котов тут не было — обо всем этом можно было только мечтать. Я и мечтал, и убедился, что мечты сбываются.

В доме было суматошно, приходили какие-то люди, чтобы поздравить с надвигавшимся праздником. Она всем рассказывала обо мне, и по телефону и так просто, спрашивала советов, как ей поступить с котом, словно я был королевских кровей, не меньше.

Мне уже хотелось вылезти и порубать чего-то, голод — то крепчал, проголодался я не на шутку, а тут как раз звонок в дверь, и появилась Мила.

— Стоп, Васька, — сказал я себе, — ужин отменяется, — она наверняка соскучилась, передумала, и хочет меня вернуть. Люди так непостоянны. Вдруг она без меня жить не может, мы же с ней все-таки подружились. Но я не хочу возвращаться назад, отдала, так отдала. Нельзя же так, нельзя перебрасывать котов, как мячики туда-сюда.

Еще дальше я спрятался и на ее ласковый голос отзываться не стал.

А тут еще собака за окном так завыла, словно предупредить хотела, чтобы я носа из укрытия не высовывал. Я его и не высовывал до тех пор, пока она не ушла. Береженного бог бережет. А я ведь не мог до конца понять, что они там говорят, не таким уж был и ученым

Согласен, что вел я себя не сильно красиво, ведь если бы не Мила, то я был бы все тем же бродячим котом, ни кола, ни двора. Но не мог я никак отзываться так просто… Подождал еще немного, вдруг она вернется снова или просто где в коридоре затаилась. Но Мила не вернулась.

Алина что-то делала в своей комнате, я вылез тихонько и решил найти себе место поудобнее. На диване под мягкой накидкой спять было значительно удобнее, чем в ящике, да и обживаться как-то давно пора. Я же не прятаться сюда пришел. Но если что-то я всегда смогут туда вернуться, и там можно неплохо выспаться. Да и вообще он сгодится на все случаи жизни, и когда спрятаться надо тоже — это же мечта любого кота — красота, да и только.

В тот вечер за окнами что-то взрывалось, хлопало, гремело и визжало на разные голоса. Это и был тот самый праздник. Чуть позднее в тот же вечер я разыскал Алининого Домового и познакомился с ним. Звали его Спирей — он объяснил, что это от имени Спиридон. И живет он тут с самого новоселья в думе, значит все и всех знает. Бывают Домовые пришлые, они с хозяевами вместе приезжают, выгоняют старых и на их место селятся, но этот оказался не таким, что меня и обрадовало, конечно.

Оказывается, все это время он тоже ко мне присматривался, потому отозвался не сразу. И еще говорил, что настороженно относился к черным котам и подсовывал своей хозяйке все время рыжих. Белых ни она, ни Домовой особо не признавали.

Я нашел его за резной ножкой стола на кухне около батареи, а где еще мог обосноваться Домовой.

— Ну, здравствуй, кот! — услышал я его низкий голос, — они зовут тебя Васькой, но ведь у тебя было другой имя, немало ты на своем веку повидал, вот уши отморожены. У нас с тобой много времени, привыкнешь немного, расскажешь свою историю. Торопиться нам некуда, заглядывай ко мне на огонек, располагайся поудобнее. Могу сказать точно, что до тебя тут не было котов, ну разве что еще до того, когда я поселился. А мне кот очень нужен, наверное, Алина услышала, наконец, мой голос и согласилась завести кота мне в помощь. Так что мы тебе очень даже рады, Барсик.

Так у меня появилось еще одно имя, оно было третье, и я не стал противиться. Домовому виднее, как меня называть, он все знает лучше всех.

Глава 9 День третий

Сколько не прячься, а выходить рано или поздно все равно придется. Да и опасности я больше никакой не чувствовал. Надо посмотреть на свой новый дом при дневном свете. Да и что прятаться, кроме Алины и Домового тут никого и не было больше, ни собак, ни котов, ни Кикимор. Люди не в счет, они не так опасны и страшны.

Спиря говорил, что Кикимора пробовала тут поселиться, но ей стало скучно, и она перебралась в какой-то особняк, туда годе кипит работа, где шьют и вяжут., и ей всегда найдется дело — то помогать, то мешать. Алина ничем таким не занималась, потому и сбежала от нас Кикимора.

Сначала я пробрался к лотку, а потом улегся на палас, так чтобы ее можно было видеть, но если что, смог бы сбежать сразу. Пусть привыкает, не вся сразу. Вот с той минуты мы и начали сживаться друг с другом. Ничего так оказалось, спать совсем не хотелось. Немного за красным огоньком попрыгал для разнообразия, а то Алина скажет, что я дикий совсем. Нет, я очень даже домашний, и у нее не будет много хлопот со мной.

Думал, что Домовой спит, а он за мной смотрел, оказывается, говорил, что Алина меня сразу полюбила, вот и носится со мной излишне много, хотя ничего во мне особенного, я самый обычный кот, никакой не британец или перс. Просто, мол мне повезло на этот раз, та самая белая полоса и началась внезапно, новый год, все правильно.

— Думаешь, она меня не отдаст еще кому-то? — невольно вырвалось у меня. Хотелось узнать о самом главном.

— Это вряд ли, — заверил он. — Она же писательница. А у них одно только желание — нужен кот, черный кот. Вот поэтам обычно собак подавай. А писатели котов сильно ценят. Так что ты в нужное время в нужном месте оказался, так я понимаю.

Но тут кто-то позвонил в дверь, и мне пришлось без оглядки бежать за диван. Звонок казался новой опасностью. И носит же тут в сяких. Хотя побегать, размяться даже полезно.

— Ну, Васька, другие коты к двери бегут, на улицу рвутся, а этот прячется, Горемычный, — только и покачал головой мне в след Домовой, — не понимает, как сильно она его полюбила и трясется над ним, как будто из него два будет. Не надо бы так, наши боги не любят такой любви, если она не к ним обращена, они завидуют и обязательно что-то такое случится. Ведь как пить дать отберут кота. А каково ей потом будет?

Знал ли он уже тогда о чем-то или просто размышлял о том, что было, что будет, чем сердце успокоится, скорее всего, как и все духи был мудрым и прозорливым. Но он первым из нас всех заговорил о голой кошке, которая могла явиться сюда очень скоро.

Говорят, что не стоит притягивать беду. Но некоторые духи — хранители просто видят больше и дальше, чем остальные. От этого потом многое и случается.

Но это был только третий день, праздничный, суматошный и довольно веселый. У меня оставалось еще какое-то время, чтобы хорошо пожить, сладко попить и вернуться в ту счастливую пору, когда все было так хорошо на этом свете.

Глава 10 Кто хозяин в доме?

В те дни все складывалось удачно. Я перебрался спать на диван около темной комнаты, чтобы сбежать в ящик или комнату в случае опасности. А там было где спрятаться, особенно мне с моим-то окрасом. Но в ту ночь прятаться и не пришлось. В полночь, когда спать надоело, решил заглянуть в комнату Алины, и чтобы бороться со своей трусостью. А с ней надо было бороться, прошелся по стопкам книг. Оттуда до дивана лапой подать. А когда запрыгнул с книжек на диван, то две из них уронил. Совсем сноровку потерял, видать. Пришлось спасаться бегством. Вряд ли Алина стала бы меня ругать, но сбежал на всякий случай. Я же еще плохо ее знал, всякое могло случиться.

Моя хозяйка что-то пробормотала и положила книги на место. Она умела просыпаться и засыпать очень быстро. И как только люди могут спать ночью, неужели им для этого дня не хватает? Хотя на самом деле днем они и не спят вовсе, странные создания, ничего не скажешь. Но может быть коты — создания с другой планет, и кто — то из богов их поймал там и занес сюда для развлечения какого?

Обычно люди днем уходят на работу. Но она на работу не уходит, сидит и что-то делает дома. Из дома уходит редко, как я успел заметить. Я почти не остаюсь один. Еще не понял, хорошо это или плохо. Скорее всего, мне это даже нравится, когда кошки нет, а хозяйка все время дома, словно тебя охраняет от всех напастей. Можно спать спокойно, а потом ее сон и покой охранять.

Спиря говорит, что она пишет книжки, у нее есть целая книга про котов. Про других котов, конечно. Но мы будем жить долго и счастливо, со временем появится книга и про меня, надеюсь. Ведь она же всем рассказывает, что теперь у нее есть кот. Еще какой кот — и славный я, и красивый и умный. Самому приятно слушать такое. Она не лукавит, потому что уверена, что я не понимаю того, что она говорит. Ну и пусть так думает. Так даже проще. Можно все про себя узнать, исправиться, если что-то будет не так. И совет у Домового я спрошу обязательно, если своим умом до этого не дойду.

Пока самый главный мой косяк — бежать в диван, когда раздается звонок в дверь. Я все еще боюсь потерять то, что у меня есть, хотя вроде никто и не покушается на все это. Грешен, страх сильнее всего остального. И ничего с собой поделать не могу.

А сегодня, когда зазвонил телефон, я сразу понял, что это Мила, в панике решил, что хорошее быстро кончается. Угадал, была это она, да нюхом чую, а он меня никогда не подводит, и, наверное, хочет забрать меня назад. Как-то не сомневался в том. Надо спасаться.

Откуда только прыть взялась? Я разлил даже чашку с водой. Она стояла у дивана, около той лазейки, куда я обычно удирал в коробку на одеяло. Ну все, теперь меня точно отдадут назад, кому нужен такой неуклюжий кот-растяпа, а то и на улицу вернут, ведь кто будет все это убирать?.

Когда я смотрел в окно, а с четвертого этажа все хорошо видно, то разглядел трубы, даже котов на них, бедняжки, их к себе никто не взял, вот они и должна были скитаться там.

Они долго говорили, звали меня показаться, но я и лапой не пошевелил, и ухом не повел. Открыли диван, пришлось забиться под табуретку, оттуда точно не вытащат, руки коротки. Мила ушла, опасность миновала. Наверное, я был самой неблагодарной свиньей из всех котов точно. Но мне так не хотелось, чтобы в жизни что-то менялось.

А может она просто пришла меня навестить? Может, соскучилась. Но у страха глаза велики, а у моего они просто огромные. И я был уверен, что лучше спрятаться. За свое счастье и теплый плед надо бороться — вот это я успел усвоить в то время

Глава 11 Первое сэлфи

В тот вечер я лежал на спинке дивана. Алина вышла из своей комнаты с фотоаппаратом и стала меня фоткать. Она, наверное, думала, что я сорвусь и побегу, как чаще всего и бывало при ее появлении прежде. Да ничего подобного. Пусть щелкает сколько душе угодно такого красавца. Я столько дней и ночей не фотографировался, что теперь даже какая-то гордость появилась.

В тот день пришла ее сестра Галина, от которого пахло собаками, это я с первого нюха почувствовал. Она была более серьезной, и на нас, животинах собаку съела. Вот потому она все время и давала советы, как и что надо со мной делать. Пришлось посидеть у нее на руках и выдержать то. как она разглядывала и оценивала мои зубы, усы, глаза.

Потом она все-таки сказала, что я красивый. Слышать это было конечно, приятно. Но она мне показалась черным вестником, уж не знаю почему, просто предчувствие такое было. Я не вырывался из ее рук, это же не прилично, как убеждала меня Алина.

Столько событий в тот день меня лишили сна и покоя. Хотя диван был мягким и уютным, и плед теплым и пушистым, и вытянулся я с удовольствием, как только закончится прием гостей. Но все как-то слишком волнительно оказалось.

Алина уже смотрела хоккей, забравшись с ногами в кресло, и я перебрался к ней на колени, улегся подобнее и сразу заснул. Вот что значит тепло хозяйки и уют. Даже если бы шайба прилетела ко мне, я и тогда бы, наверное, не проснулся. Потом она переложила меня в то самое кресло, и я понял, что это лучшее место, чтобы спокойно спать. Хотя, скорее всего ей это не понравится, тогда придется на диван перебираться, я уже и позабыл о теплой и мягкой шубе в комнате, которую привык считать своей.

Но Алина не стала меня гнать, а сама перебралась на тот диван. Мне же оставалось только благодарить судьбу и Милу за то, что все так устроилось.

В полусне я почувствовал, что она снова меня фотографирует, но не стал даже глаза открывать. Так и проспал до самой полуночи, когда в доме все стихло.

Ночью, когда я проснулся и отправился навестить Домового Спирю, он говорил о том, что от людей и животных остаются только изображения, когда нас уже давно нет в этом мире. Вот для этого и придумали фотоаппараты, чтобы память оставалась. Они будут смотреть и нас вспоминать.

— А от меня и этого не останется, потому что я не отражаюсь на тех снимках. — Спиря так тяжело вздохнул, что я готов был броситься ему на шею, чтобы пожалеть его от всей души. Но у меня ведь были когти, а вдруг я его пораню?

Он не стал мне рассказывать, почему такое случается, а я его не спрашивал. Пусть все будет так, как будет, главное, что сейчас мне хорошо живется, а дальше — поживем, увидим. А еще баба Лиза говорила «живы будем — не помрем».

Вот с этими мыслями я снова отправился маленько поспать

Глава 12 Ночная жизнь

Домовой говорил, что он таких котов еще не видел, я показался ему с лишком робким и застенчивым. И то правда, чаще всего даже голоса не подавал.

— Знаешь, почему Алина любит котов и много о них пишет, потому что они шустрые, независимые, гуляют сами по себе, проказничают и живут полной жизнью, а ты при любом шорохе можешь только бежать и прятаться. Как-то не похоже это на настоящего кота, да еще черного.

— Ну, нет, я так не хочу, — сопротивлялся я, — так недолго и снова на улице остаться, а кто там побывал, вряд ли захочет туда снова. Это тебе хорошо, тебя не видно и не слышно, и много мороки, чтобы тебя прогнать, а я только нашел то, что искал и снова туда?

Когда мы беседовали на этот раз, Домовой сидел на диване около окна, а я лежал на спинке того самого дивана и был чуть выше, чем он, по крайней мере хотел казаться выше. Нам хорошо было вот так разговаривать, уютно и тепло, о таком только мечтать можно было.

— Ну как знаешь, как знаешь, мне главное предупредить тебя, — задумчиво говорил он.

Мне не очень нравилось, когда он говорил загадками, становилось как-то тревожно на душе. Казалось, что он знал что-то, но пытался скрыть, да просто из жалости говорить не хотел.

— Скажи, Мила меня отдала на время или насовсем, мне кажется, когда она приходит, что она хочет забрать назад.

— Да ничего она такого не хочет, не придумывай, — отреза Спиря, — она отдала навсегда, не суетись. И не в ней дело. Ты бы получше к ней относился-то, как никак это она тебя кормила и спасала во время морозов, и дом тебе наш нашла, а ты хоть бы спасибо ей сказал.

— Да говорил я ей спасибо, и не раз.

Но договорить мы не успели, появилась Алина и подхватила меня на руки, прижала к груди.

— Проснулся, разбойник. Пошли-ка, поваляемся вместе, что-то сон мне какой-то страшный приснился.

Домовой только крякнул и завалился поспать на диване, а я оказался на ее диване и прижался к ее теплому боку. Как же это было прекрасно вы и не представляете себе. Вот лежал бы так и не поднимался сроду. Тепло, уютно, и знаешь, что все это твое, и все будет с тобой всегда.

На одеяле и простыне были нарисованы большие грозные тигры, куда не посмотришь, везде эти полосатые чудовища. А я всего лишь маленький черный кот. И я их не боюсь, потому что я настоящий, живой, а они только лишь нарисованы. И я на них лежу, растянувшись в тепле и уюте. Перевернулся на спину, растянулся и лежу.

Говорят, с котами хорошо спится. У нее даже в книжке есть рыжий кот Баюн, есть черный кот с каким-то чудным именем. И впереди вся жизнь. Еще успеем разобраться кто там кто и у кого какой окрас. А пока спи и радуйся, что у тебя начинается белая полоса. Я ведь всегда знал, что доживу до таких времен.

Прислушался. Домовой похрапывает на диване, и все у нас замечательно. Вот было бы так всегда. В ту ночь мне казалось, что так и будет, что беды все закончились, их и без того уже было больше, чем надо одному коту. А днем я перестал прятаться.

— Василий освоился, наконец, — говорила Алина кому-то по телефону, — он такой забавный, такой необычный, я никогда прежде таких не встречала. Хорошо, что мы с ним нашили друг друга

Глава 13 Охота за мышами

И решил я заняться обычным и привычным делом, благо, навыков еще не утерял. Да-да, я занялся охотой за мышами. Они шуршали на кухне за батареей так громко, так настойчиво, что Домовой только усмехался и головой качал.

— И откуда их столько развелось, ума не приложу.

Затаился я, в тень свою превратился и жду, а он погнал их прямо на меня — помогает, значит. Ну я одну одной лапой подцепил, вторую второй — а мыши не пуганные, совсем обнаглевшие оказались. Они возятся, вырываться начали, с правого когтя мышь все-таки соскочила. Зато с левого не убежала. Придушил я ее хорошо. Вытащил в прихожую, чтобы на кухне не валялась. А тут и Алина проснулась. Сначала она думала, что я туда приволок свою игрушечную мышку. Мне Мила такую покупала. А потом поняла, что мышь настоящая, только дохлая совсем.

Сейчас визгу будет, Мила визжала на весь дом, когда я ей мышонка поймал и приволок. А Алина, как только убедилась, что мышка мертвая и говорит мне.

— Ты бы осторожнее с ними, их тут травят, и сам можешь травануться.

Заботливая, забрала труп мышонка на совок и с балкона выбросила. Я хотел ей сказать, что бродячих котов тоже не надо травить, но не успел, дум ал о себе в первую очередь, своя шкура дороже чужой. Вот так поймал мышь, а жизнь может оборваться внезапно. А хотел я как лучше, а получилось то, что получилось.

Теперь я стал гонять мышей без всякого с ними контакта, и они как-то убежали от нас сами, наверное, живые остались, если какой другой кот и х не поймал и не съел.

И то сказать, сколько голодных котов ловят и лопают мышей, даже не задумываясь о том, что они могут быть отравлены. А что с ними было потом, об этом никто и не ведает. Улица большая, город еще больше, мы с теми котами больше не встречались. Но то, что жизнь полна опасностей, в этом я убедился еще раз. И они никуда не делись, даже если ты живешь в большом и светом доме.

Хорошо, что мыши пропали, и мне больше не надо было рисковать здоровьем. Впрочем, если исчезает одна опасность, незаметно может появиться другая. Так странно устроен этот мир.

И много еще чего мне предстояло узнать в самое ближайшее время.

Глава 14 Я освоился

Вот и прошли первые две недели моей новой жизни. Вечером, когда Алина садилась к телевизору, я спал на ее коленях. И со всех сторон окружали меня во сне мыши, окружали, но близко не подходили, потому что она меня гладила и охраняла от них. Меня согревало тепло не железной

трубы, а тела человека, это удивительно, потому что это не только тепло, но и надежда на то, что всегда все будет хорошо. И никакие мыши, никакие собаки не страшны, когда в твоей жизни такое творится. Вот это и есть настоящее кошачье счастье. Не хотелось просыпаться, даже есть не хотелось. Подождет еда, и Кеша подождет, пока я посплю и посмотрю разноцветные сны. Ведь чаще всего Алина занята, вот тогда я и найду чем заняться, и Домовой и миски с едой подождут, они не точно никуда не денутся. Говорят, что коты любят все свежее. Это не, которые на трубах и в подвалах не жили, любят, а мне все равно, да и не бывает у Алины ничего старого, она за этим строго следит.

Домовой пристроился на диване напротив, и по тому, как он тяжело вздохнул, я понял, что в комнате есть еще кто-то, кроме нас троих. Алина его явно не видела, иначе бы она не сидела так спокойно, уставившись в свой телевизор. Кеша считал меня трусливым, а я и не отрицаю этого, станешь тут трусливым, когда столько всего пережить пришлось.

Это была не очень высокая, стройная черноволосая дама. Молодая, моложе Алины.

— Там они все молодые, — услышал я слова или мысли Домового, но так и не понял, что это было.

И когда я понял, что это призрак, то шерсть у меня поднялась дыбом. И я завертелся на коленях, я уставился туда, где она стояла неподвижно, и не мог пошевелиться, почему она так на меня действовала, и главное, зачем она явилась, если уже ушла из жизни, а в мою даже прийти не успела.

— Ну что с тобой, Васек, — оторвалась от своего хоккея Алина.

Я не шевелился.

— Мой котик, — они сказали это одновременно, но я услышал голос Незнакомки, звучавший так ясно и четко, что сон мой как лапой сняло. Я не хотел верить своим ушам, но она это сказала.

Домовой покачал головой, так как будто ему только и осталось согласиться с призраком. Но почему матушка Алина, умершая год назад, должна была забрать меня туда? Понятно, что все мы отправимся к ним рано или поздно, но когда это случится, вот в чем вопрос. Нет, я не хочу, только не теперь, потом когда-нибудь, я уйду из жизни и разыщу ее там, и останусь, но пока пускай меня оставит.

Она исчезла, перепугав меня до смерти. Но ясно было, что от нее просто так не спрячешься, она везде тебя достанет, и в диване даже. Ведь прошла же через закрытую железную дверь, и везде пройдет, глазом не моргнет. Но я решил сопротивляться. Я решил убегать и прятаться. Раз на похороны одеваются в черное, может быть она не найдет меня на черной шубе, и тогда это станет моим спасением.

— Там что ли котов не хватает? — заикаясь, спрашивал я у Домового.

— Елена никогда не любила котов, — отвечал он, — потому их и не было у Алины сроду, ты тут оказался первым только после ее ухода.

— Тогда почему она пришла за мной, если она не любила котов? — невольно вырвалось у меня.

— Это не от нее зависит, она скучает по дому, где прожила долгую жизнь и по дочери. Тут не в тебе дело, она и прежде приходила, а теперь еще и черным вестником становится. Так что не сердись на нее, нить жизни обрывает вовсе не она, уж поверь мне, это делают пряхи, все в их руках.

— Будто мало у меня было проблем и забот раньше, эту мы тоже переживем, — думал я, стараясь как-то успокоиться. Но это было так сложно сделать.

А за окном лаяла целая стая собак. Они дрались, выясняли отношения, гоняли бродячих котов, потому что их визг тоже был рядом. В общем на самом деле в те зимние вечера все было не так безоблачно, как мне того хотелось. Ясно, что мир полон опасностей. И надо радоваться тому, что есть здесь и сейчас.

Глава 15 Черное и белое

Проснулся я средь бела дня, открыл один глаз. А там Алина елку разбирает. И все игрушки, все золотинки складывает в большую коробку. И так грустно сделалось. За эти дни я привык просыпаться и видеть елку перед собой, а тут пусто стало, положила она ее в другую коробку и унесла в темную комнату, как будто ее и не было. Мне только две золотинки оставила на память, она видела, как они мне нравились.

Но в ту темную комнату, где была елка, я теперь старался не входить. Мне казалось, что Елена меня там дожидается. Тем более это была ее комната, там оставались ее вещи, и я ее самовольно занял, как только появился.

Потом она принесла пылесос, это синее чудовище, что заставило меня в один миг за диван убежать и даже носа оттуда не показывать. Все-таки даже когда успокоился, надо иногда спрятаться и почувствовать себя в безопасности. И когда я выбрался оттуда, устыдившись своей трусости, то в комнате уже все было чисто. От елки больше ничего не осталось, от праздника тоже. Так можно было понять, что началась совсем другая жизнь, после новогодняя. Ну что же, если мы лишились только елки, то не так страшно. Но мне стало мерещиться, что все переменилось. Оставалось только ждать нового праздника и новой елки, хотя я не мог так далеко загадывать. Теперь я точно знал, какой долгий путь от одного нового года до другого — это целая жизнь.

Кажется, в тот день Алина что-то готовила, и вместо корма я наелся досыта настоящего мяса. Какое же оно было вкусное — это трудно даже передать словам, я никогда раньше такого не ел. Она не жадничала, и я готов был объедаться тем самым мясом. Ну почему иногда бывает так хорошо. Но как говорит Спиря, все рано или поздно кончается. Но пусть лучше поздно, пусть это закончится поздно, а не рано, разве я так много прошу у своей горемычной судьбы?

Да в тот вечер были и другие радости. У нас в доме появился Кеша, тот самый Домовой, который был у бабы Лизы, я же говорил, что поселился снова в доме, где прошло мое детство. И словно бы с его вторжением все вернулось назад. Он заглянул к Спире случайно, тут меня и обнаружил.

— Ну что узнаешь своего кота? — спросил Спиря.

Кажется, они до сих пор еще не говорили обо мне, хотя могли бы сказать о том, что в доме появился кот. А так как я рассказал ему свою историю, то найти моего бывшего домового ему было не трудно.

— Михаил, это никак ты, — всплеснул руками Кеша., — вот так встреча, чудеса да и только.

— Это он, — подтвердил Спиря, — правда, зовут его теперь по-другому, но он рассказывал о тебе и о том, как вы дружно и весело жили. Я даже немного позавидовал вам, и решил пока ничего тебе не говорить, но все равно ты бы обо всем узнал.

— Я долго еще его искал, но не думал, что он мог уцелеть, такой тихий и послушный был котик, а таким особенно трудно выживать в этом мире, а ведь на улице ценятся когти и зубы. Но вижу, что чудеса случаются.

Я же радовался явлению Домового и никак не мог понять, почему не попросил Спирю, чтобы он привел к нам Кешу.

Глава 16 Раз Домовой, два Домовой

Эта ночь была такой волнительной. Мне пришлось рассказать Кеше о том, что со мной случилось после того, когда сбежал из его жилища, как я оказался снова в том же доме.

— Чудны дела в этом мире творящиеся, я давно это заметил, — говорил Домовой, — только случайно да просто так ничего не бывает. У всего есть свои причины, но ни люди, ни коты не могут этого знать, потому что многое скрыто от них. От людей больше, от котов меньше, но все-таки скрыто, вот духи — хранители видят значительно больше и лучше.

Они переглянулись со Спирей, и я еще раз убедился в том, что Домовым известно значительно больше, чем они говорят. Беда только в том, что они могут наши мысли читать, а мы нет. Они как-то связаны с богами судьбы, и все знают наперед, недаром они подают нам какие-то знаки. А если какая-то большая беда творится, то даже плач устраивают. Люди не понимают, что да как, но то, что пожар будет, голод или мор, догадываются. И когда кто-то из домочадцев уйти из жизни должен, то голоса их слышны, вой, плач. Надо же нас всех хоть как-то подготовить к печальным событиям.

И что со мной такое, сам искал и ждал Домового, появилось, аж целых два — новый и старый, и радоваться надо, что в стане Домовых прибыло, а я все о печальном не могу не думать. Жить бы не тужить, но не получается, такой я видно уродился странный.

Кеша сбежал от нас на рассвете и сказал, что он будет захаживать в гости, чтобы посмотреть как тут наше житье-бытье течет.

— Раз уж ты сам в наши владения вернулся, — говорил он, усмехаясь, — то поживем по соседству, почаёвничаем, у меня — то после твоего побега своего кота больше и не было.

В то утро я сам забрался на диван к Алине, улегся у нее в ногах, знал, что она меня не прогонит. Человеческое тепло — это такая большая редкость в нашей жизни, что без него как-то все не то, да все не так. И кто придумал, что коты живут сами по себе. Конечно, мы не усердствуем так, как собаки, нам этого не нужно, но без человека очень плохо. Это вам любой кот скажет, конечно, если он не одичал от того, что родился на трубе или в подвале и ничего хорошего от людей никогда не видел.

Но вот у меня все не так печально оказалось к моей радости. Но тяжелая серая туча надвигалась. В этот день мне что-то не спалось, а это знак для кота не очень хороший.

Я сидел на подоконнике и смотрел, как кружился и падал снег. И было это так красиво, зачаровывало прямо. Может мой первый Домовой заставил меня вспомнить те дни и пережить их снова.

Алина не отрывалась от своей работы, у нее было что-то срочное и важное. Но мне никогда не надо было много внимания. Умиротворенность прекрасна сама по себе. Я точно не знаю, что это такое, просто почувствовал, что это так и есть в моей жизни теперь. И хотелось навсегда запомнить вот это состояние прекрасное. Ведь если верить Домовым, даже тому, что они не говорили, что скрывали, то растает снег, а вместе с ним и радости мои тоже могут пропасть.

Глава 17 Тревожно

Все было хорошо, просто замечательно какое-то время, а потом все в один миг заболело. Сначала я даже и заметил этого, отмахивался, был уверен, что пройдет так же быстро, как и началось. Но боль не проходила. Она стихала, тогда я мог спокойно заснуть на своем диване, и начиналась снова. На животе засыпать я уже не мог, только на спине еще можно было спать или на боку. Несколько дней еще я мог скрыть от Алины свое болезненное состояние. И Домовой пока ничего не замечал или только делал вид, что не замечает, ведь он все знал заранее. Просто решил, наверное, что молчать будет до конца, мне тоже не хотелось о том говорить, казалось, что если не называешь болезнь по имени, то она и не явится, и сама убежит, скроется. А потом вдруг спросил Спиря:

— А что это ты вялый какой-то, прям не узнаешь тебя совсем.

Он стал меня внимательно осматривать со всех сторон, словно я был каким-то драгоценным камнем, а не обычным котом.

Он посмотрел на мои пустые миски и прибавил:

— Мяса хочешь, бастовать начал, на вас разве напасешься. Или что-то похуже случилось?

— Хорошо, что тебе ничего не надо, — тяжело вздохнул я, и понял, что Алина не должна заметить этих перемен, а то будет еще хуже.

Она принесла еды как обычно, от чашек вкусно пахло, я подходил к ним несколько раз, но в меня ничего не вмешалось. Она это, конечно, заметила, поняла, что что-то со мной не так, и начала меня рыбкой кормить. Я и сам обрадовался, с рыбой было как-то проще, да и вкусная она была. Может все не так и страшно, ведь все знают, что у страха глаза велики. Еще пару дней она была спокойна. Потом я не мог есть даже горбушу. Она была свежей и вкусной. В старые времена я бы все в один миг умял, да кто мне ее давал тогда. Но она больше не помещалась в меня, я просто не мог больше ее есть, жевать не мог, глотать тоже не мог.

Она еще не тревожилась. Как и советовал Спиря, я старался пить воду, как можно больше, с водой все было проще, да и как без нее, если мы наполовину из нее и состоим все и люди и звери. И только желе из сырого корма еще мог глотать, все остальное засыхало и летело в мусорное ведро. Алина молчала, то ли злилась на меня, то ли нет, сразу и не понять.

— Ну что ты творишь, мы бы смогли дюжину бродячих котов накормить, — говорила Алина с укоризной на меня глядя.

В тот день, когда она ушла куда-то надолго, появился Кеша средь бела дня, что само по себе было странным. Но в последнее время одни странности только и должны были случаться. Они говорили под столом со Спирей о чем-то, обо мне, скорее всего, о чем им было еще говорить в такой час? Я это сразу понял, а может, почувствовал. Звучали какие-то

непонятные, странные слова, о какой-то гадости, которая есть у всех котов, но у кого-то она спит мертвым сном долгие годы и не просыпается, а у некоторых просыпается в организме и лютует..

— Да не лечится она, но пока ни Ваське, ни Алине не надо говорить о том, пусть поживут спокойно, сколько им еще осталось. Если бы была надежда, я бы первый о том сказал, а так, сколько проживет, столько и проживет, как любила говорить Елена.

Упоминание о призраке, с которым нам недавно пришлось столкнуться, заставило меня вздрогнуть и побежать к дивану в свое убежище, давненько я там не прятался. Но я остановился на полпути и замер. От призраков не спрятаться, так зачем тогда бежать? Нет, надо жить пока живется, Домовые правы, и не надо мне от жизни прятаться.

Глава 18 Дело ясное, что дело темное

Боль не проходила с того дня, только немного затихала и становилась сильнее. Я бы может и подал голос, но помнил слова Домовых о том, что вылечить меня нельзя — это не лечится. А раз так, то зачем суетиться, и всем будет только хуже от этого?

Алина уже заметила, что я почти ничего не ем. Но она думала и говорила всем, что я бунтую и хочу мяса. Тогда я снова пожалел о том, что не могу говорить, хотя может быть все и к лучшему, что не могу. Она не будет так переживать и жалеть меня, не забросит все свои дела и по больницам со мной не будет носиться, превратив нашу жизнь в ад.

Хорошо, что я и раньше ел только два раза. Все остальное время я мог спокойно спать в разных местах, так, что не сразу было понятно, где же именно я нахожусь. Это превратилось в игру в прятки. Может быть, я и теперь смогу излечиться во сне. Я молил всех богов, чтобы произошло чудо, или закончилось быстро и незаметно.

Я старался есть из последних сил, хотя бы для видимости, для ее спокойствия. Пусть она думает, что все как всегда хорошо и живет обычной жизнью. Она всегда была добра ко мне и ни в чем не виновата.

Ночью я хотел обо всем поговорить со Спирей. Молчать дальше было просто невыносимо.

— Ну что же теперь делать, — развел он руками, — всякое бывает, кто-то умирает, едва родившись, ты тоже прожил недолго, но по кошачьим меркам не так и мало, хотя можно было и значительно дольше пожить, теперь, когда ты нашел нас, а мы тебя.

Я дожевал горбушу и попил воды, чтобы вырвать у смерти еще хоть несколько дней. Но слова Домового прозвучали как-то обреченно.

Я сбежал от него, запрыгнул на диван, мне всегда нравилось там лежать. И пока у меня были силы, почему бы не побаловать себя немного. Я был еще здесь, и все это было еще мое. Но много ли мне осталось того самого времени. На улице бушевала метель. Я представил себе, что оставался бы теперь в том гараже, хотя давно бы превратился уже в сугроб. Но мне все-таки повезло. Хотя все это и было грустно, даже печально, но не смертельно, пока не смертельно. Как-нибудь еще поживем немного. Алина еще не догадывалось, как сильно все у меня болело. Вот и хорошо, что не знала, не ведала. И я решил вида не показывать.

Если бы не Домовые, то и я бы не верил, что все со мной так скверно. Но ведь правда, я не первый и не последний.

Глава 19 Сон — это круто

Все, что мне оставалось в те дни — это спать. И я укладывался спать в самых разных местах. Люди верят, что если кот спит, то у него все в полном порядке. Потому что если болен, то ты не будешь спать..

Я мог спать на боку, на спине даже и это как-то меня пока спасало. Алина то тревожилась, то успокаивалась, то печалилась, то радовалась.

Она все чаще держала меня на руках. Что еще требовалось для нашего с ней счастья в такие дни? Я хотел только одного — выскользнуть из шкуры, но поправиться. И верил, что это получится. О, надежда, я знал, что она умирает последней. Самое главное — у нас дома было тихо. Никто не приходил, не надо было убегать и прятаться. Это делать стало не так легко и просто как раньше. Но я бы все равно убежал и спрятался.

В этот день пришла какая-то тетка худая и страшная, может быть, так выглядела Кикимора. Я не мог убежать, потому что был на руках у Алины, она меня гладила и защищала.

В тот момент я проснулся окончательно. Наверное, таких теток много, но я их не встречал сроду. Я порадовался, почувствовал себя почти здоровым.

Кикимора к моей радости скоро ушла, и мы снова остались вдвоем с Алиной. Я научился ценить не только дни, но и часы, и минуты. Ведь спать можно и ночью, тем более, прыгать и ловить мышей я больше не собирался, это было мне не по силам. Да и Домовой куда-то исчезал, словно не хотел со мной встречаться. Но ведь не потому, что я заболел, ему — то моя болезнь не передастся все равно. Хотя я знал, что когда ты болен, все от тебя хотят убежать и спрятаться, так, на всякий случай. Хорошо, что Алина пока об этом смутно догадывалась. Длилось бы так подольше. Ведь она побежит меня лечить и узнает, что это не лечится. И ей предложат меня усыпить, поступить гуманно, но это позднее, когда станет совсем невмоготу. Пока не все так безнадежно, можно жить и не тужить, ну или тужить и все-таки жить. Я стал страшно худым, и живот теперь сильно стал выделяться, его не втянешь и не спрячешь. Там болезнь и затаилась наверняка. Как бы ее изгнать оттуда, чтобы ушла она куда подальше и не возвращалась назад.

Глава 20 Баба Маша и пирожки

В последние дни к нам все время кто-то приходил. Вот и на этот раз, когда я спал в диване, там было спокойнее, вкусно запахло пирожками. Пришла баба Маша — наша соседка, она всегда так напоминала мне мою бабу Лизу. Она нас с Алиной часто угощала пирожками, потому что так мы поминали всех ее умерших родственников, которых было очень много, а потому и пирожков нам досталось немало. Иногда пирожки были такими ароматными, словно прямо из моего детства сюда попали. Все словно возвращалось на круги своя.

Я сидел далеко от нее, на диване Домового около окна. Но сам Спиря там в последнее время не появлялся. А как хорошо было еще недавно поваляться там, поговорить обо всем на свете. Но он словно скрывался от меня, наверное, успел за это время навестить всех Домовых в нашем доме, и во всех других домах, словно в этом была какая-то необходимость. Теперь же я протянул лапы и лежал один и вдыхал запах пирожков с ливером.

Они же говорили с бабой Машей обо мне. Алина меня хвалила и говорила, что я стал для нее подарком судьбы.

Зрение у бабушки было не очень хорошее. И она меня не могла ладом разглядеть, а потому и не сказала Алине, что не так со мной все хорошо, как она думает, а может и совсем не хорошо.

Когда бабушка засобиралась домой, а Алина отправилась ее провожать, я не удержался, ливер из пирожка и слопал. Какой же он был вкусный и ароматный, помирать будешь, не забудешь. В первый раз за много дней появился аппетит, Я уже забыл, что это такое.

Когда Алина вернулась, от того пирожка только шкурка осталась. Она сразу же это заметила и рассмеялась, обрадовалась даже, что я такое сотворил, а ведь должна была ругаться.

— Ну налопался наконец, — потрепала она меня по шее и голове, — спасибо бабе Маше, хоть она тебя накормила, а то не знаю, что с тобой делать, но все равно нам надо с тобой в больницу собираться, может они тебя полечат, капельниц поставят, тогда аппетит и вернется..

— Не надо в больницу, — хотелось крикнуть мне, — уже ничего не поможет, они только раньше нас разлучат с тобой. Давай терпеть до последнего, все что угодно, только не больница.

Но вместо этого я только жалобно мяукнул, словно соглашался с ней, она могла и так подумать.

Но я взял себя в лапы — надо прекратить раскисать, когда так мало осталось жить и радоваться. Несмотря на адскую боль, я все-таки радовался тому, что было. А еще я держался из последних сил. Даже лекарство выпил, Алина сказала, что оно от глистов, а если их не будет, то может мне и полегчает. Ей хорошо, она ничего не знает о кошачьих болезнях. Даже Мила знала не все, хотя у нее всегда были кошки. Но в ту субботу она как раз не пришла, и хорошо сделала, она бы все равно заметила, что случилось что-то, а так я останусь в ее памяти солидным, упитанным котом, красавцем одним словом. А какими еще нас должны помнить? Именно такими, вот и пусть помнит.

.Ночью, наевшись пирожка бабы Маши, я спал крепко, и витал вокруг меня этот дивный запах — аромат пирожка с ливером, пусть он останется как мое прошлое и настоящее, и те минуты счастья, которые мне все еще оставались, когда от жизни самой почти ничего не осталось.

А потом подкатила боль, страшная боль, которая заставила меня сбежать в туалет, на плиты, и там растянуться, холод хоть как-то еще ее утихомиривал, хотя бы ненадолго. Но Алина знала, что я всегда боялся туалета, и странно, что вдруг там оказался сам, добровольно. Это должно было ее сильно удивить. Но я не мог больше держаться, не мог оставаться на своем диване, надо было хоть как-то облегчить свои часы и дни. Только сомневаюсь, что их будет много.

— Время пошло не на дни, а на часы, — услышал я чей-то незнакомый голос и вжался в холодные плитки еще сильнее.

Глава 21 Ночь с Домовым

После пирожка мне стало хуже. Не все вкусное и ароматное бывает полезным, когда ты серьезно болен. Но я все равно не пожалел о том, что съел его. Вот об этом я и думал на холодных плитках ванной. Я только просил кошачьего бога, чтобы Алина сюда не заглянула и не обнаружила меня тут. Но ее пока не было, и можно перевести дыхание. Алина не было, но туда заглянул Домовой с какой-то коробкой, в ней был лед, он перевернул меня на спину и положил лед на живот.

— Лежи так, тебе будет лучше, а я с тобой посижу немного, — буркнул он.

Спиря немного помолчал, а потом прибавил.

— О, сегодня тут сборище

— Я думаю ей надо все рассказать. Шило в мешке не утаишь, — услышали мы голос Кеши. Это о нем говорил мой Домовой. А может и еще кто-то пожаловал, я уже почти ничего не видел в темноте, сил не было даже глаза открыть.

— Нет, нет, еще рано, пусть она думает, что со мной ничего такого не случилось, просто приболел немного.

— Это ты себя в зеркало не видел, я не понимаю, в каком месте глаза у этой девы, ведь одна кожа и кости остались, в чем только душа держится.

Ото льда мне стало так хорошо, что я тут же провалился в сон, говорят, что сон лечит, людей даже погружают в искусственный сон, а они все еще сидели рядом и разговаривали

— Ей там сразу объяснят, что это не лечится, и надеюсь, она поступит разумно, зачем кота мучить, ведь будет только хуже.

— Девицы очень эгоистичны, она не позволит его усыпить, типа — не могу убить Ваську, пусть такой, но мой. Будет молить своих святых совершить чудо, смотреть на то, как он медленно умирает в страшных муках.

— Значит, мы должны послать ей сон с намеком на то, как ей следует поступить, иначе, зачем мы тут? Хранители должны хранителями оставаться, и относиться к этому надо спокойнее и разумнее. И кто-то должен исполнять и эту работу.

Я выспался и отдохнул под их тихий говор, и казалось в первый миг, что уже ничего не болит, и все как прежде, только есть совсем не хотелось, а это плохой знак. Нельзя так долго котам оставаться голодными.

Домовые правы, надо было посмотреть правде в глаза, ведь это не жизнь, а одна сплошная мука, и будет еще хуже. Я терял силы на глазах, едва доходил до середины комнаты и валился на бок, потому что двигаться дальше никак не мог. И как только не испустил дух, сам не понимаю. Просто очень хотелось пожить еще немного.

Глава 22 Диагноз

Но в тот субботний день неожиданно пришла старая знакомая Галина, от которой пахло собаками, такими мелкими собаками, с которыми девицы любят везде появляться и таскают их с собой повсюду. От нее мне точно надо было спрятаться подальше. Но в тот момент, когда она явилась, я был на руках у Алины и сбежать никуда не мог, сколько сил надо было, чтобы вырваться от нее, где уж мне теперь такую прыть показать. У Галины со зрением все было хорошо, а может она просто внимательно смотрела и видела меня не так часто, как моя Алина. Да и за долгие годы она много раз видела умирающих собак и определила все с полувзгляда. Я, как только посмотрел на нее, сразу все понял в один миг.

— А что с котом случилось, ведь на нем одна кожа и кости остались, ты посмотри, какой у него живот при этом, десны синие, глаза мутные. Да он же до утра не дотянет.

В это время она держала меня на руках и разглядывала со всех сторон.

Алина поспешила забрать меня скорее, прижала к груди, но она была словно молнией прошита насквозь в тот момент.

— А ты сама ничего не видишь. Он болен, смертельно болен, идите к врачу завтра с утра, пусть он тебе все сам скажет, чтобы потом на меня не грешила, но не жилец он на этом свете, не жилец.

Они еще о чем-то таком говорили. Я боялся, что она упадет и помрет. А что я тогда делать стану? Нет уж, пусть она живет, она не должна как баба Лиза помереть раньше меня, не правильно это. Она же не виновата, что я такой дохлый оказался. Бродячая жизнь не прошла бесследно, а в неожиданный момент и треснула меня со всей силы.

Вот тут мы и остались вдвоем с Алиной, тайное стало явным. И осталось только прижаться к ней и лежать обмерев.

— В больницу, конечно в больницу. И как же я раньше ничего не видела, но ты ведь и голоса не подавал, не пискнул ни разу, — смотрела она на меня так, словно я превратился на ее глазах в какое-то чудовище.

— Потому и не подавал, — хотелось ответить мне, — чтобы ты те тащила меня в больницу, пока еще все было не так скверно.

Но я лежал на мягкой подушке у нее на коленях и думал о том, как хорошим такие маленькие радости. Хотя и было очень больно, но ту боль можно одолеть легко и просто. Она собралась в больницу, но смогу ли я ее остановить и спрятаться. Боюсь, Домовой мне этого не позволит сделать. Да и сил совсем не осталось, даже ходить, не то что бегать.

Я вытянул лапы — их сводило все время, так что они прямо заворачивались. Она мне часто говорила, что если я не буду есть, то не смогу лапы таскать. Вот теперь я видел это в реальности, на своей шкуре испытывал.

Когда Алина куда-то ушла, вера в мое излечение не давала ей покоя, меня с двух сторон окружили Домовые — сразу оба нарисовались. Думаю, Галину они к нам привели, чтобы она рассказала обо всем, как иначе они могут общаться с людьми — посылать им другого человека, который и расскажет все, что сами они не могут сказать, глаза откроет на то, что творится вокруг.

Глава 23 Прощальный пир в полночь

Как прекрасно, когда твой первый и твой последний Домовой сидят рядом бок о бок, и присматривают за тобой с разных сторон.

— Не печалься, Васька, — первым подал голос Кеша, — усыпить — это гуманно, люди только мечтать о таком могут, но для них нет этого закона. Ты и не представляешь, в каких муках погибают те, кого не усыпили. А мы со Спирей столько всего повидали, этого не пересказать словами.

— Ну ладно, ты сам такой упрямый, но разве тебе плохо было с Алиной, ты же не хочешь наказать ее еще больше. Она и сейчас уже голову совсем потеряла. А когда ты будешь дней десять лежать пластом. Она не сможет забыть этого никогда, сколько бы времени не прошло, сколько бы еще котов у нее не было. Все мечтают о легкой смерти, если они бессильны ее отодвинуть и что-то изменить, — вторил ему Спиря.

— Вам легко говорить, — невольно вырвалось у меня.

— Конечно, нам легко, стольких мы уже и котов и их хозяев похоронили, и не пересчитать, и не вспомнить всех. А тебе было легко, когда твоя бабушка Лиза померла. Так вот умножь это на 10 и на сто. Знаешь, будь моя воля, я бы с тобой запросто местами поменялся. Только мне придется остаться и теперь, и когда Алина без тебя останется. Жизнь ведь такая штука, что от нее помирают все люди и все коты, и остальные звери тоже.

Они так говорили и говорили. И я постепенно успокоился, и был благодарен им за то, что они со мной в эту ночь оставались. Я не сразу понял, что сидеть не могу и распластался на линолеуме, как коврик.

— Ты не был таким худым, даже когда по улицам носился голодный или всякой дрянью питался. А сейчас, когда есть все, чего твоя душа желает, вдруг дошел совсем.

Они смотрели на меня так, что я сразу понял, что в этот дом живым больше не вернусь.

— Вернешься, — успокоил меня Спиря, — ты останешься здесь столько, сколько захочешь, как только по ту сторону окажешься, у меня появится свой кот. Иногда я буду тебя Кеше одалживать, у него-то такого нет, ты же от него сбежал и ко мне прибежал. Но мы ему тоже кота подберем со временем.

Больше он ни о чем сказать не успел, потому что проснулась Алина и взяла меня на руки. Хорошо, что она все только вчера узнала, иначе бы мне этого не пережить. А я успел еще недельку урвать, пожил нормально, хотя и мучился сильно, но это лучше, чем ничего.

Нет, все, что не делается к лучшему, правы Домовые, ой, как правы, и все сложилось так, как и должно было. Хотя все-таки не так хорошо, как хотелось бы. Но мало ли чего нам всем хочется.

Я запрыгнул на спинку дивана, откуда только силы взялись, и посидел там немного. Хотелось просто потянуть время, насладиться тем, что тут было у меня, и чего меня голая кошка лишает навсегда. А она уже стояла на пороге и страшно вращала глазами, словно потеряла меня и никак не могла отыскать. Может быть, она слепая и ничего не может разглядеть, кто ее знает, но мне казалось, что я был в тот момент на безопасном расстоянии. Только могло ли это продлиться долго? Нет, конечно. Она победит все равно, они всегда побеждают. А мы только отступаем на время, а потом снова возвращаемся в их объятьях, такова вся наша жизнь, кому — то везет больше, кому-то меньше, вот и вся разница.

Глава 24 Сон и явь

Надо было просыпаться, нырять в черную сумку и отправляться в больницу. Не хочу рассказывать о том, как мы добрались до клиники. Видно мне так поплохело, что я совсем отрубился. Очнулся только на железном холодном столе, таком холодном, что боль отступила, она все время отступала перед холодом. Там было так много собак и кошек. Но кажется они были не в таком плачевном состоянии, как я.

Доктор Наташа была такой молоденькой и такой хорошенькой, повезло тем котам, которых она лечила и вылечивала, но мне с ней долго все равно не быть. И все-таки у нее был такой ласковый голос, что снова появилась надежда на чудо. Меня кололи, брали какие-то анализы, смотрели на аппараты, о чем-то говорили. Потом они вышли к Алине и сказали, что все подтвердилось, это Фип и все котики с ним обречены, он не лечится нигде в мире. Она ничего не могла сделать и для своего котика. Она уверяла Алину, что усыпить — это гуманно, не стоит продлевать страдания и смотреть на страшные муки животного. Она говорила все, что я уже слышал от Домовых, но Алина это слышала впервые, хотя Галина ей сказала почти то же самое накануне, но разве так легко и быстро можно в это поверить? Все происходит постепенно, ничего сразу не рождается, тем более такое решение.

Наверное, мне трудно даже представить, каким это было для нее ударом. Но я снова вырубился, провалился в пропасть от страшной боли, которая, наверное, решила меня доконать здесь и сейчас. И только ослепительный свет заставил прийти в себя и еще раз на все взглянуть.

Наверное, меня укололи, теперь уже отправляя на тот свет, но ручаться ни за что не могу, где-то рядом оставался огромный полосатый кот под капельницей. И он смотрел на меня, забыв про то, что ему тоже причиняют какую-то боль. А может он просто видел мою смерть и радовался, что она пришла не к нему на этот раз. А коли обошлось, то можно потерпеть эту боль, ведь другим значительно хуже. Но я уже чувствовал странную легкость. У меня больше ничего не болело. Вы можете себе такое представить? Я не мог, но так было. Просто я вырвался из своей потрепанной болезнью шкуры и полетел куда-то, и поднимался все выше и выше. И это было невероятное счастье.

Я забыл обо всем, и боялся, что ангелы увидят черного кота, парящего в облаках, и откажутся от меня, разбегутся в разные стороны. Но я уже не был черным котом. И там, с земли меня больше никто не мог видеть, так как они не видят Домовых и остальных духов. А я стал духом, как и обещали мне Домовые, стал одним из них. Сколько длилось ожидание конца, и вот теперь оно случилось, и ничего страшного, как оказывается.

Я не хотел смотреть на тех, кто оставался на земле, все-таки это было печальное зрелище, и зачем душу рвать, если ничего все равно не изменится. Это тоже была жизнь, на том свете, только совсем другая, на ту вовсе не похожая. И она была замечательной.

Когда коты внезапно высоко прыгают, они готовятся к этой жизни, к этому полету на облаках. Теперь я это точно знаю. И если бы в те последние дни я знал, что так будет здорово, то перебрался бы сюда значительно раньше, да хотя бы с балкона спрыгнул или еще что сотворил такое. Хорошо, что мы не можем знать этого заранее. А может потому и не можем, чтобы пройти путь от начала до конца.

Глава 25 Возвращаются все

Я летал до изнеможения и все никак не мог налетаться в тот воскресный день. Это было воскресенье. Но потом стало пусто и одиноко, и я соскучился по тому миру, который только что покинул. Если бы накануне не было разговора с Домовыми, я бы даже и не понял, что произошло, и только гадал бы о том, почему меня не видят и не слышат ни люди, ни коты, ни собаки. А мне так хотелось увидеть снова и Милу, и Алину, наверное, они грустят там без меня. А еще больше хотелось увидеть моих Домовых. Спиря же говорил, что теперь я стану его котом, ведь не утешения ради он все это сказал. Летать, конечно, прекрасно. Но и в этом мире нужен крылатому коту кто-то близкий и родной, кто бы его погладил, приласкал, вот уж точно, ласковое слово и кошке приятно. Наверное, потому души ушедших особенно в первое время стремятся вернуться назад, еще немного побыть среди живых, привычки — самое главное, что у нас остается.

Конец ознакомительного фрагмента.