Невеста миллионера

Любовь Попова, 2022

Я всегда мечтала выйти замуж. Белое платье. Много гостей. Отец, ведущий меня к алтарю. Первая брачная ночь с любимым. Но он отобрал мою мечту. Растоптал меня, оставив беременной и одинокой. И вот, спустя много лет мы встретились. Теперь я для него готовлю, а он даже не узнал меня. Он даже не помнит юную девчонку, что жила по соседству. Он даже не знает, что у него ребенок…

Глава 6. Харитон

На обед действительно был борщ. Наваристый, красный, с крупными кусками мяса, нарезанного соломкой.

Я набрал ложку только в тот момент, когда Ева молча села рядом. Я ел и раньше этот суп. И это одно из тех блюд, которые напоминают мне людей.

Одинаковые ингредиенты. Вроде бы изучен состав от и до. Но вкус всегда разный.

Так и с людьми. Они одинаковые, могут быть даже рождены в один день, но никогда ни один человек не будет похож на другого на сто процентов.

Отложив ложку и посмотрев в пустую тарелку, я хотел попросить еще, но ощутил на себе ее взгляд. И что, я действительно буду рассказывать о себе? Исповедоваться? Зачем мне это? Что даст? Сделает жизнь легче? А может, подарит волю к борьбе с собой?

— Хочешь здесь? Или пойдем ко мне в спальню?

Слабая попытка. Неудивительно, что Ева не ведется.

— В библиотеке мне понравилось. Идите туда, я принесу чай.

— Действительно будешь меня слушать?

— Я уже поставила картошку на вечер в духовку. Так что у меня есть пол часа. Если вы, конечно, отвечаете за свои слова. Если нет, я не удивлюсь и спокойно пойду домой.

— Я отвечаю за свои слова! — рявкаю я и отталкиваюсь от стола. — Неси свой чай!

Раздражает своей вечной попыткой дать понять, какое я ничтожество.

С чего бы начать. С детства? Или с сестры. А может быть с…

— Сахара два? — слышу ее голос и киваю. Смотрю на собранные на затылке волосы и теряюсь. Ненавижу блондинок. Но почему не эти выбившиеся пряди, что так переливаются желтым в свете настольной лампы.

Обстановка настолько интимная, что хочется забить на разговор, истории и просто раствориться в этой магии, когда двое знают, чем все закончится, но пытаются играть в знакомство.

Неужели она не понимает?

— Хочу, чтобы ты рассказала о себе.

— Кто бы сомневался. Новые условия. А какое будет следующим. Удовлетворение ваших низменных желаний?

— Я не против. И все же. Любой человек жаждет рассказать о своей жизни, даже если никчемнее моей. Выставить себя этаким мучеником. Героем. Преподнести ситуацию со стороны своей правды, даже если он убийца-маньяк.

— Я не маньяк, — хмыкает она, отпивая чай, усаживаясь в кресле чуть глубже.

— Хочу твою историю.

Она смотрит на меня, обдумывает уйти, и я уже готов к этому решению. Может быть, так лучше? Уволить и забыть ту, что неожиданно подцепила корочку на давно стянувшихся ранах.

— Я расскажу вам столько историй, сколько расскажите мне вы. Но лишь одна из них будет обо мне.

— Я должен определить, какая?

Она растягивает свои рабочие губы в ироничной улыбке.

— Добавим в рассказы интриги. Чтобы у вас был стимул.

— Вы так хотите услышать мои истории?

— Хочу, — сказала она и замолчала, всем своим видом демонстрируя, что ничего больше не произнесет, пока не заговорю я. Я отпил кофе, прочистил горло и решил, что проще начать с конца.

— Я был в армии. Под Питером. Я использовал свои связи, чтобы попасть именно туда. В этом промозглом городе, в одном из притонов держали мою сестру, — замолкаю, ожидая реакции, любой реакции. — Удивлена?

— Тому, что у вас есть сестра или тому, что вы служили в армии?

— Тому, что она стала проституткой.

Ева отвернулась. Посмотрела на лампу, и теперь свет падал на ее ровный, почти аристократический профиль. На ее лице отражалась работа мысли, словно она думала сказать правду или сделать мне приятно.

И что-то мне подсказывает, что меньше всего она хочет меня жалеть.

— Учитывая то, кем был ваш отец. По слухам. Это не удивительно.

Ладно. Пусть так. И это меня не обидело. Просто почему я не задавался такой мыслью в юности. Почему допустил то, что происходило с Вероникой. Как мог пропустить точку невозврата, когда назад пути не было.

— Я хотел спасти ее. Вытащить из притона сам, потому что отец дал мне понять, что ничего делать не будет. И дочь для него умерла.

Она снова посмотрела на меня. И ее взгляд, заинтересованный, позволил мне продолжить. Давно ли я так сидел и без ненависти рассказывал о своей жизни. А все почему. Что же в этой обыкновенной женщине двадцати пяти лет на вид меня привлекло?

— Вам удалось?

— Не без помощи одного клоуна. Я зашел туда как клиент. Купил собственную сестру, и мы сбежали. Но, судя по всему, проститутки у нас в цене. За нами погнались, и мне в спину прилетела пуля.

— А сестра?

— Ее спас человек, люто меня ненавидевший. Просто потому что в тот момент следил за мной, чтобы найти способ отомстить.

— Почему же он помог?

— Потому что понял меня, я полагаю. Именно так он сказал мне на утро в больнице. По факту, он спас мне жизнь. По чесноку, я его за это возненавидел.

— Потому что лучше умереть, чем лишиться ног?

— Именно.

В этот момент зазвонил телефон, и словно по велению судьбы на экране возникла белобрысая морда Марка Синицына, того самого спасителя. Я глянул на Еву, но она как ни в чем не бывало пила чай маленькими глотками. Каждое ее движение было наполнено внутренней грацией. Сейчас даже казалось, что она идеально будет смотреться в гостиной особняка в стиле Романовых.

Отворачиваюсь и отвечаю.

Надеюсь, этот вечно позитивный мудак не станет долго болтать.

— Череп, привет! — от его веселого голоса сразу начинает болеть голова. — Ты опять работаешь? Как твои ноги? Короче, я тут нашел спеца по позвоночнику и нервной системе. С ним уже связался. Он может приехать в Москву, как только ты сам его наберешь. Ну? Как тебе идея? Харитон?

— Тебе нужен мой ответ? Я думал, ты сам с собой болтал.

— Ну хватит. Я тебе выслал координаты. Он лучший в своем деле.

— Мне не нужна помощь. Ты знаешь, сколько таких спецов здесь было?

— Но попытка не пытка…

— Вот когда ты лишишься ног, тогда и сможешь судить. Все, мне идти нужно, — хочу повернуться к Еве, но в трубке отвлекает голос.

— А как насчет вечеринки? Мы в ресторане отмечаем нашу с Дашей годовщину. Придешь?

— Не знаю, — раздраженно бросаю и нажимаю кнопку отключения вызова. Тру переносицу, пытаясь побороть головную боль. Сложно мне с ним общаться, особенно, когда он пытается мне доказать, что стакан на половину полон.

Поворачиваюсь, готовый продолжить рассказ, но вижу пустое кресло. А в воздухе витает тонкий, почти незаметный шлейф цветочного запаха. А Евы нет.

Словно никогда и не было.