Карамелька. Книга 1

Любовь Огненная, 2022

Вот уже сотню лет верхушкой власти на Земле являются имситы – носители идеального гена, модифицированные ровно настолько, чтобы превосходить людей буквально во всем. Их ненавидят, их боятся, но им подчиняются, потому что только благодаря имситам мы все еще живы как раса. Подчиняются, но я не готова отдать свою свободу веркомандиру космической армии. Есть только один способ избежать навязанного отчимом брака – стать новобранцем космической армии раньше, чем начнет действовать подписанный три года назад договор. Только так мне удастся сохранить свою жизнь, свободу и себя. Наверное…

Глава 2. Карамелька

Ирадий

Он ее упустил.

Точно знал, что такие, как она, не сдаются, но все равно проморгал, отвлекшись на дела. А ведь хотел же, хотел забрать ее сразу после полуночи. Даже охрану предупредил, что летный автомобиль должен быть готов без пятнадцати двенадцать, но сам же велел подождать, когда Мерик явился с отчетом, что все выполнено согласно приказу.

Велел подождать, с головой погрузившись в новую стратегию ведения дальнего боя, и упустил то единственное, что действительно для него сегодня было важным. Он упустил ее.

Корабль поднимался все выше. Выйдя из автомобиля, имсит Ирадий еще долго стоял, глядя в синее небо, затянутое пеленой туч. Округлая луна, словно в насмешку, то выглядывала из-за низких облаков, то скрывалась за ними, но лишний свет ему был ни к чему.

Он и без того отлично видел даже в кромешной темноте. Потому и провожал взглядом корабль ровно до тех пор, пока тот не скрылся за тучами. И да, он прекрасно видел ее. Не образ, не расплывчатое пятно, а девушку, что так одуряюще пахла карамелью. Его карамельку.

Как и в тот день три года назад, она смотрела на него с ярко выраженным страхом, а он не видел никого и ничего, кроме ее огромных, по-детски наивных голубых глаз в обрамлении светлых ресниц. Полные губы были зазывно приоткрыты. Она дышала через раз, увлеченная страхом, а он не мог оторвать от нее взгляда.

Не мог оторвать взгляда от двух косичек, в которые были собраны ее светлые волосы. Не мог насмотреться на хрупкие плечи, отчетливо обрисованные ключицы и ареолы сосков, которые толком и не скрывала белая повязка. Смотрел, жадно подмечал детали, нетерпеливо вдыхая аромат карамели, что просачивался в помещение даже через толстое стекло.

Какая она была худая. Худая настолько, что кожа обтягивала ребра, а ее бедра могли бы запросто спрятаться под его ладонями. Острые коленки, маленькие стопы с озябшими пальчиками. Если бы не стекло, он бы уже закрыл ее от чужих взоров. Да хотя бы тем же пиджаком, в который мог бы завернуть ее дважды. Но он не мог пройти — правила это запрещали.

Потому ему и оставалось только любоваться ею. Насыщаться, как насыщаются наркоманы новой дозой. Она и была для него наркотиком. Его наркотиком. Мало кто знал, что у сильных этого мира были такие же сильные слабости. Этот слой их жизни тщательно скрывался от людей, потому что никто не хотел терять власть.

Признаться, имсит Ирадий никогда не верил в эти сказки. Искренне считал, что их придумывают специально, чтобы сверхлюди — лучшие из лучших этой планеты — просто не зазнавались. А теперь и сам был сражен, ослаблен, точно зная, что нашел свою слабость. Единственную слабость — Ахиллесову пяту.

Нашел и потерял.

Нет, выдержка никогда не отказывала ему. Он был человеком подневольным, о чем говорить? Он был человеком, наделенным властью, но не всесильным. Насколько сильно он хотел забрать ее еще три года назад, настолько же трудно ему было удержаться и не пойти против законов. До совершеннолетия Каролина просто не могла ему принадлежать. За такое он бы запросто мог потерять место веркомандира космической армии.

Все, что он мог сделать, — это купить ее, отрезая ей любую свободу выбора. За нее выбирая, какой будет ее дальнейшая жизнь. Оплачивая ее заранее — каждый ее вдох, каждый взмах ресниц.

И он не поскупился. Выдал за нее почти в пять раз больше, чем вообще был готов потратить на покупку. Более того, выписал ей ежемесячное содержание, потому что даже он, прошедший не одну войну, не мог смотреть на нее без боли.

Но она отказалась от его денег, как от подачек. Нет, ее отчим ему ничего такого не говорил, переводы не возвращал, но жизнь ее абсолютно никак не поменялась. Могла бы заниматься чем угодно, но предпочитала работать, выполняя самую трудную, самую тяжелую работу.

Он это точно знал.

Веркомандир космической армии, словно мальчишка, раз в месяц позволял себе ненадолго полюбоваться на нее издалека.

Обычно без надлежащего сопровождения он садился за руль неприметного летного автомобиля и ехал туда, где она должна была находиться в этот час. Ее расписание имсит Ирадий знал даже лучше, чем свое. Любовался, подмечал малейшие изменения вроде содранной ладони или серого пепла на ботинках. Изнывал. Умирал, желая до хруста в пальцах, до зубного скрежета схватить ее и забрать. Спрятать, чтобы никто не видел, никто не знал, что она его. Его девочка, так сладко пахнущая карамелью.

Этот аромат окутывал ее постоянно и преследовал его с их самой первой встречи. Он не мог им насытиться. Засыпал, видя во сне ее огромные голубые глаза, и просыпался, чувствуя привкус карамели на губах. Она была его сумасшествием, его болезнью и его таблеткой для воскрешения. Да, он умирал от желания обладать ею и возрождался каждый раз, когда снова видел ее, не имея возможности подойти.

Кто вообще придумал эти чертовы правила?

Но сегодня в его жизни все изменилось. Что уж кривить душой? Он прекрасно помнил о летном авто, что ждало его без пятнадцати двенадцать. Больше того, он отсчитывал минуты до встречи, занимаясь делами, но в последний момент вдруг подумал о том, что теряет себя. За этой жаждой, за этим нестерпимым болезненным желанием он теряет себя, теряет контроль, к которому за прошедшие годы давно привык. И это напугало веркомандира космической армии.

Этим вечером он впервые по-настоящему осознал, что она — Каролина — его слабость. Она — его контроль и его поводок. От нее теперь зависит его жизнь. От девушки, девчонки, что едва переступила порог совершеннолетия.

Это было странно, но он себя уговаривал. Веркомандир космической армии, прошедший не одну войну, себя уговаривал. Уговаривал подождать еще минуту…

Две…

Три…

Подождать, чтобы убедиться, что контроль в его руках, что он по-прежнему принадлежит себе.

Работал ли он в это время?

Отнюдь.

Он смотрел в расчетные листы и не видел абсолютно ничего, потому что все его мысли были сосредоточены на контроле. Хотя чего уж врать?

Все его мысли витали вокруг Каролины. Он раз за разом представлял, как приезжает за ней, забирает ее с первого уровня, из этого тесного серого дома, и увозит к себе. Поднимает ее выше облаков — туда, где она еще никогда не бывала.

Представлял, каким восторгом горят ее глаза. Как в их голубизне отражаются многочисленные огни третьего уровня. Как они пролетают мимо роскошных особняков и садятся на площадке у самого дома.

Наверное, ей бы понравились цветы. Вокруг его особняка был разбит великолепный сад, в котором он любил отдыхать, отрекаясь ото всех мыслей. Да! Он бы ей понравился, но…

Он ее упустил. Потому что поднялся из-за стола ровно в полночь, гордый тем, что контроль до сих пор в его руках. Нет, она не его слабость. Именно так он думал, пока летел на первый уровень, пока поднимался на лифте на пятый этаж, брезгливо осматривая грязную кабину.

Именно так он думал, пока ее отчим отвечал, что его, имсита, они сегодня не ждали и девчонка отправилась на работу. И да, он знал ее расписание даже лучше, чем свое, поэтому уже через десять минут он выходил из машины у пекарни, в которой пахло карамелью, но совсем не так. Не так, как пахла она.

Он чуял ее запах. Мог различить его из тысячи других. Он шел пешком, будто зверь, напавший на след своей жертвы, но, едва нашел верное направление, до ощутимой боли сжал кулаки. Заняв кресло водителя в летном автомобиле, мчался так быстро, как только мог. Мчался, понимая, что уже потратил слишком много времени. Ведь он…

Ведь он даже не думал о том, что она будет сопротивляться. Нет, в его планах, в его мечтах она с удовольствием покидала отчий дом и была благодарна ему за то, что он выбрал ее. Потому что это честь — быть женою имситу, быть матерью его детям. Потому что благодаря ему ее статус взлетал выше небес и она могла все, все что угодно в рамках закона, а закон имситам и их семьям позволял очень многое.

Железные ворота открывались слишком медленно, оглашая округу противным скрипом. Показанная зеленая карточка давала ему доступ туда, куда пускали только определенный круг лиц. До хруста сжимал руль, но его мало волновало, что своей нечеловеческой силой он может что-то повредить. Нет, его это вообще не волновало, потому что корабль уже взлетал, а ему только и оставалось, что выйти из автомобиля и смотреть Каролине вслед, жадно вдыхая ускользающий флер карамели.

Потому что он не мог остановить полет. Не мог развернуть корабль, что летал исключительно на автопилоте по одной и той же траектории.

Потому что теперь он не мог предъявить на нее права. Не мог отговорить от глупости, которую она уже совершила. Не мог рассказать ей, что там ее — маленькую, нежную, хрупкую — ждет верная смерть.

Но он не мог без нее, а значит, должен был отправиться следом.