Обещал жениться

Любовь Матвеева

Чтобы писать о ЛЮБВИ, надо обладать пером Шекспира! Я бы не взялась описывать это эфемерное чувство. Нет, не дерзну! Отважные же смело дерзают! Тема их творчества – любовь! Любовь, о которой они говорят, как о чём-то реальном, будто это – не иллюзия. Как узаконить иллюзию?.. Но когда доходит до брака, ПИСАТЕЛИ ПАСУЮТ, и немеют…А я нахально возьмусь в меру способностей описать ситуацию именно с этой минуты – с минуты узаконивания чувства на бумаге. Ведь я не писатель. Какой я писатель? Мне можно!Если вы готовы провести это детективное расследование вместе со мной – тогда у меня будут спутники на этом пути – внимательные читатели. Их интерес поможет мне что-то понять самой, а я смогу поделиться с вами своими соображениями в конце книги. И у нас получится альянс!Итак, вместе – в путь! В сферу непростых семейных отношений, почерпнутых прямо из жизни! И… благослови нас небо!

Ида

«Что про то говорить, чего не можно воротить.»

(русск. пог.)

Когда-то давно, ещё в шестидесятые годы, моя тётя Поля — жена погибшего на войне брата моего отца Михаила, переселилась туда со своими тремя детьми — Анной, Василием и Идой, рождёными до войны, из Петропавловска. Всех вырастила, всем дала образование, со временем семья расселилась. А вот дружба между детьми была очень условная, и после смерти матери оборвалась навсегда… Жили в одном городе — Одессе, но не общались… Так бывает…

Ида была очень красива, но впервые вышла замуж уже в сорок лет. И хоть муж, Яков Яцуков, оказался достойным человеком, рожать детей было поздно. Якову тоже было за сорок, работал прорабом в строительном институте, где работала и Ида. Прожили они больше одиннадцати лет, муж умер. Умер странной смертью — поехал под Одессу, в деревню «Большая долина» повидаться с роднёй, которая любили выпить. Видно, выпили по случаю приезда, но что — неизвестно. И Яков умер мгновенной смертью. Якобы, от инфаркта.

— Я его не хоронила, — вспоминала Ида, — родня мне его тело не отдала, похоронили его там же, на родине. А потом оказалось — несколько лет получали за него пенсию, как за живого…

Ида сделала ещё попытку обзавестись семьёй — на этот раз неудачно. Через год они разошлись. От института, где работала Ида, ей дали однокомнатную квартиру в центре Одессы, на улице Троицкой. Сюда я и прибежала в первый день пребывания в Одессе на этот раз, чтобы повидать двоюродную сестру. Что-то она перестала отвечать на мои звонки из Петропавловска…

Вот улица Троицкая, нужный дом, я узнаю дверь квартиры Иды, но ответом на все мои звонки и стук — молчание. Жива ли сестра? Ведь в апреле следующего, 2018 года, ей будет девяносто… Звоню соседям… И узнаю — жива! Забрали её добрые люди, чтобы досмотреть… А в квартире Иды делается ремонт…

Спасибо доброй соседке Людмиле — она позвонила опекуну Иды, бывшему её сослуживцу и соседу Ивану Семёновичу Нищенко. Спасибо судьбе — день был субботний, и он оказался дома. Спасибо самому Ивану Семёновичу — действительно, добрый и отзывчивый человек. Чтобы дать мне возможность увидеться с родственницей, он отложил все дела, и немедленно прибежал за мной, чтобы сопроводить к сестре, на его квартиру на улице Успенской. Это — не очень далеко, через несколько кварталов.

И вот я обнимаю сестру… Какая она стала маленькая и худенькая! Впрочем, она всегда была миниатюрной. Оказывается, дело не только в этом — недавно Ида переболела тяжёлой формой воспаления лёгких, лежала в больнице, и семья Ивана Семёновича всё делала для того, чтобы помочь ей преодолеть болезнь!

— Живу, как у Христа за пазухой! — сообщила мне Ида. Похоже, она говорила правду — у неё отдельная комната, рядом — кухня, где она и возилась, когда я пришла. По всему видно — люди живут в достатке. Иван Семёнович показал мне всю квартиру, напоил чаем и даже взялся готовить обед, пока мы с Идой погрузились в воспоминания давно минувших дней — сестра рассказывала мне о подробностях жизни нашей семьи и, в частности, моих родителей. Оказалось, я знала далеко не всё…

Здоровье Иды теперь пошло на лад… Мы сфотографировались на память, хоть я надеялась ещё забежать к ним, и попрощались. Я снова попытаюсь увидеться с ней через два дня, принесу ей одну из своих книг и семейное фото, где она совсем молоденькая. Но их мне придётся передать через соседку Валентину — все будут на работе, и открыть на этот раз мне будет некому…

— Вот такие хорошие люди присматривают теперь за моей сестрой, — с удивлением поделюсь я со случайной собеседницей в трамвае.

— А вы напрасно удивляетесь, — скажет она мне. — У нас, в Одессе, так плохо не поступают со стариками, как где-нибудь в Москве, из-за квартиры. — У нас, действительно, хорошо — честно и с любовью смотрят за ними…

Такие у нас люди…

Оказывается, в Одессе живут только хорошие люди… А те, которые устроили бойню у Дома Профсоюзов, наверное, были приезжими…