Дела семейные

Любовь Лесова (2024)

Пропала красотка— эскортница Амалия, исчезла, поехавшая в гости, Маша, убита Машина подруга, вышедшая недавно из заключения. Чья-то отрубленная рука лежит на берегу сибирской реки… Следственные органы и села, и города работают без выходных. Сыщица-писательница Любовь Андреевна немедленно подключается к расследованию череды зловещих событий. Подозревают, что несправедливое распределение наследства в семействе Петровых приводит к убийствам. Но все идут по ложному следу. Главное — дела семейные, а не деньги.

Глава 3

Пока ехали домой с Сомовым, Любовь Андреевна полюбопытствовала, что еще удалось узнать во время допроса вчера еще живой Агаповой. Сомову не хотелось вести служебные разговоры с горе-сыщицей, но пришлось. Знал, что будет только хуже, если не делиться информацией: наябедничает шефу Кутузову, да и просто «дров наломает», ведя самостоятельное расследование.

— Любовь Андреевна, повторяю, пожалуйста, никаких самостоятельных действий!

— Хорошо, хорошо… Анна Агапова — родственница прежних владельцев. А где сами Петровы?

— Живы-здоровы, живут у дочери. Дочь и предложила им перебраться поближе к ней, а в жилье остро нуждалась вышедшая из заключения племянница.

— А почему остро нуждалась?

— Говорили уже, что ее квартиру приставы из-за долгов продали. У нее, видимо, средств хватило только на дом в деревне и то, по-родственному, в рассрочку.

— Кто погибшая по профессии?

— Маникюрша…

— Позвольте! Я не заметила и следа ухоженности ее собственных рук. Как же так?!

— Не приступала к работе по специальности ни в Иткутске (была дворником), ни здесь, да и в заключении, наверное, не маникюром занималась…

— Нюра — маникюрша… Как все странно! А вдруг это она своими маникюрными приборами труп начала разрезать? Бывает, что тот, кто убил, сам привлекает к преступлению внимание, тем самым отвлекая подозрения от себя.

— Уж слишком изощренно. Приехали, Любовь Андреевна! Будьте на связи, берегите себя!

— Да берегу я себя, берегу… Что это вы так?

— Вам неизвестный звонил, возможно, вы ему все еще нужны.

–Позвоню в охраняющее мой дом агентство, доплачу за видеонаблюдение всего периметра…

— Вот это дело! Ну и мы подстраховывать будем.

— Здравствуйте, Любовь! — это соседи Воронины увидели, как она выходит из служебной машины полиции возле своего дома. — Случилось что-то?

— Нашу новую соседку с Береговой улицы убили.

— Это вы с ней вчера куда-то ходили?

— Да, она мне показала отрезанную руку в кустах под беседкой.

— Какой ужас! Чья рука? Жив ли ее хозяин?

— Следствие работает, все выясним, — ничего другого Любовь пока рассказывать не собиралась.

Наконец она оказалась дома! Обеда ей никто, понятно, не приготовил, еды в холодильнике не припас. «Надо бы заняться домашними делами, а то опять переключилась непонятно на что», — недовольная собой хозяйка извлекла из буфета пачку «Доширака» и принялась кипятить чайник. Звонит ее телефон, номер незнакомый… Отвечать, не отвечать? Ведь это может быть кто-то из ее потенциальных клиентов. Кабинет ее частной практики при поликлинике понемногу функционировал и благодаря небольшому доходу Любовь могла себе позволить жить скромно, но в достатке.

— Слушаю вас…, — робко произнесла в трубку, проигнорировав недавние инструкции.

Звонила риэлтор Регина, ей нужна была помощь Любови как врача. Регина, человек-тумба, как за глаза называла ее хозяйка, в свое время нашла и оформила сделку с ее особняком (читай «Жена моя…»). Потом на правах доброй знакомой постоянно присутствовала в жизни Любови Андреевны. «Девочка у нее приятная, кажется, Амалией зовут…», — почему-то подумала Любовь.

Через час Регина уже парковалась возле ворот сыщицы и присоединилась к чаепитию.

— Любовь Андреевна, помогите! Совсем не сплю. Снотворные не помогают, немного задремлю днем ли, ночью ли, и просыпаюсь. Состояние усталости постоянно, настроение скверное, слабость, апатия…

— У вас что-то произошло? Что-то беспокоит?

— Очень из-за дочки волнуюсь. Только вы никому не рассказывайте! — вдруг подскочила грузная посетительница, едва не опрокинув стол.

— Конечно, не расскажу, не сомневайтесь, — попыталась ее успокоить Любовь, а сама внутренне напряглась, понимая, что довести обычно спокойную Регину до нервного срыва могли только действительно серьезные проблемы. «Надо бы расспросить риэлторшу, не она ли устраивала сделку с домом Петровых, но это уж как получится», пронеслось в голове у сыщицы.

У Регины вырисовывалась непростая жизненная ситуация. Она одна растила дочку, помогла ей финансово с поступлением на коммерческой основе в университет Иткутска (бюджетных мест не хватило), с арендой квартиры. Сняли на пару с другой студенткой-сокурсницей. Так вот, эта студентка недавно позвонила Регине и рассказала, что Амалия занятия не посещает, зимнюю сессию все еще не закрыла, ее уже собираются отчислять из универа. Мать перезвонила в деканат: все подтвердилось. Девочка не учится, не посещает, «хвостов» много по сессии. «Примите меры!» — строго сказала замдекана, и Регина сразу же потеряла покой и, как следствие, сон. Но хуже всего то, что Амалия, как доложила соседка по жилью Ирина, и на съемной квартире бывает редко, не понятно, чем вообще занимается.

Регина пока не могла из-за работы сорваться и приехать в Иткутск контролировать дела дочки, а дочь, не беспокоясь о матери, редко выходит на связь, что, естественно, приводит к бесконечному прокручиванию родительницей потенциально ужасных ситуаций, которые случились или сейчас происходят с ее дитя.

— Ой, на вашей картине моя Амалия! Глаза, носик, волосы! Как походит портрет на мою девочку!

— Вам, Регина, ваша Амалия везде чудится, но, я рада, если действительно походит, — удивилась Любовь.

— Да вы, наверное, по какой-нибудь фотографии ее срисовывали, — продолжала гостья, с восхищением вглядываясь в пока неоконченную картину.

— По-моему, случайные ассоциации, — навязанная версия происхождения изображения начала раздражать сыщицу-художницу, — но, повторяю, я рада, что вы в образе весны видите свою дочь. Ваша Амалия приятная светлая личность с бездонными голубыми глазами.

— Хотела бы я, чтобы личность ее была светлой, чтобы все у нее ладилось в жизни. Не могу дозвониться второй день и места себе не нахожу.

— Ну нельзя же так, свое здоровье подорвете — придется дочке тогда учебу бросать и приезжать за вами тут ухаживать. До инсульта ведь с высоким давлением, излишним весом, а теперь еще и затяжным стрессом рискуете себя довести.

— Все правильно говорите! Вот и пришла за рецептами, за направлениями на анализы и за назначением мне полезных процедур. Ой, звонок мне, простите, поговорю.

Регина поднялась из-за стола: «Да, Ирина! Да! Слушаю внимательно! Что с моей Амалией?». Регина отошла в дальний угол гостиной, и Любовь Андреевна не могла слышать разговор, но по лицу и артикуляции гостьи понятно было, что информация неожиданная.

— Амалия, оказывается, два дня назад уехала сюда в Купавино. Ирина не ожидала, что я не в курсе. А звонит она, потому что к ним приходили какие-то подозрительные качки, грозились дверь выбить, если не откроет, им нужна была Амалия… Она открыла, объяснила куда и когда та уехала, и они быстро ушли.

— Любовь Андреевна! — Регина молитвенно сложила руки. — Помогите! Что это все значит? Где моя девочка?

«Два дня нет человека. Не предупреждала мать о приезде, не появилась дома, правду ли Амалия сказала Ирине, что едет в Купавино, был ли у нее билет на поезд, но хуже всего, что ее разыскивают какие-то «мутные» личности, — все это мигом пронеслось в голове у сыщицы. Но вслух произнесла: «Амалия — взрослый человек. У нее могут быть свои дела, тайны, наконец. Давайте я созвонюсь с моими друзьями-следователями. Их профессиональная помощь не помешает. И, прошу, останьтесь у меня: есть комната для гостей, а мне нужно последить за вашим самочувствием».

— А вдруг она подойдет к дому, а меня нет? А вдруг у нее телефона нет? — с безумным видом делала предположения Регина, — спасибо, но я пойду домой. Спасибо, спасибо! — приговаривала постаревшая от беспокойства Регина, распихивая наспех собранные Любовью из личной аптечки успокоительные и сердечные лекарства по отделениям сумочки.