«Вместо чудес или дара пророчества»: миссионерская стратегия иезуитов в Азии в XVI веке
Оглавление
- Введение
- Глава 1. Возникновение Общества Иисуса и выделение пропаганды веры как одного из приоритетных векторов его деятельности
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Вместо чудес или дара пророчества»: миссионерская стратегия иезуитов в Азии в XVI веке предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 1
Возникновение Общества Иисуса и выделение пропаганды веры как одного из приоритетных векторов его деятельности
1.1 Создание Общества Иисуса
В результате Великих географических открытий и завоеваний иберийских держав конца XV–XVI вв. миллионы нехристиан оказались во владениях правителей Западной Европы, в первую очередь Португалии и Испании. По демаркационной линии, определенной папой Александром VI (1492–1503) в 1493 г. по меридиану в 370 лигах (2035 км) к западу от островов Зелёного Мыса35, и Тордесильясскому договору (1494), в сферу влияния Португалии отошли Бразилия, Южная Азия, Юго-Восточная Азия и Дальний Восток. В систему геополитических интересов Испании были отнесены все территории к западу от демаркационной границы и Филиппины (карта 2 на стр. 20).
Важно учитывать, что для средневековой Европы религиозное единство являлось обязательным составляющим элементом политической стабильности36. Присутствие иноверцев и язычников внутри политических границ португальской Индии или вице-королевства Новой Испании, рассматривалось Лиссабоном и Мадридом как явная и потенциальная угроза эффективному управлению и внутреннему спокойствию региона. Поэтому, прогресс христианской миссии был крайне важен для дальнейшего строительства иберийских колониальных империй. С другой стороны, значимость миссионерской деятельности за пределами societatis christiana в XVI в. обуславливалась идеями христианской сотериологии (приложение 1), которые стали объединяющим элементом для европейского социума раннего Нового времени. Российский историк Арон Гуревич ярко показал в своей работе «Категории средневековой культуры», что в Средние века «наряду с земным, мирским временем существовало сакральное время, и только оно и обладало истинной реальностью»37.
Карта 1
Иезуитская провинция Индия (1542–1559)
«С актом искупления, совершенного Христом, — продолжает Гуревич, — время обрело особую двойственность: «сроки» близки или уже «исполнились», время достигло «полноты», наступили «последние времена» или «конец веков», — царство Божие уже существует, но вместе с тем время еще не завершилось и царство Божие остается для людей окончательным исходом, целью, к достижению которой они должны стремиться»38. Непременным условием средневекового представления о преддверии конца света являлось апокалиптическое обращение в христианство39. В соответствии с евангелистической традицией Иисус утверждал, что только после того, как все народы услышат слово Божье, будет приход антихриста и наступит конец света. «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф 24:14). «И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие» (Мк 13:10).
Основным фактором, поддерживающим подобные эсхатологические воззрения, была вера в то, что история человечества стремительно приближается к ее концу. И столкновения, либо открытия новых народов, только поддерживали эту тенденцию. Наиболее ярким примером является идентификация нашествий монгол и турок с легендарными народами гогов и магогов, дьявольские силы, которые по данным «Откровения Иоанна Богослова», напрямую были связаны с концом света40. Воинственность этих народов поддерживало убежденность средневековых ученых мужей в данных выводах.
В XVI в. эсхатологическую теорию подпитывало ускорение темпов миссионерской экспансии, что убеждало современников в приближении второго пришествия. Так, например фламандский теолог Йоханес Фредерик Люмний (1533–1602) утверждал, что обращение индусов является знаком надвигающегося конца света41. В свою очередь доминиканский монах Гаспар да Круз (1520–1570) считал божественной предопределенностью испанские открытия в Новом Свете и достижения португальских мореплавателей в Индии. Посредством этих открытий, писал он: «… Господь через своих слуг обратил много новых народов в истинную веру»42. Тем самым средневековые миссионеры, как и их последователи в период раннего Нового времени, помещали новооткрытые народы в сотериологический процесс: в Средние века в качестве антагонистов, а в раннее Новое время — как объекты евангелизации. В тоже время многие мыслители этих эпох были убеждены в том, что дата конца света зафиксирована во времени, а темпы миссионерской деятельности напрямую коррелируются с «апокалиптическим расписанием». Так глава ордена францисканцев, формируя миссию по обращению ацтеков, символически выбрал двенадцать братьев для ее осуществления, полагая, что их миссия — последняя в деле евангелизации и в предшествии конца света43.
Карта 2
Сферы влияния Португалии в XVI веке
С открытием новых территорий также встал острый вопрос об юрисдикции: чья власть распространялась на новооткрытые души? В католической традиции папа Римский осуществляет духовную юрисдикцию над societatis christiana непосредственно через своих епископов. Однако, власть самих епископов ограничена территорией их диоцезов. Регионы, выходящие за рамки официальных диоцезов, становятся территориями миссий, юрисдикция над которыми принадлежит исключительно римскому понтифику44. В Средние века и раннее Новое время папство делегировало часть своей духовной юрисдикции правительствам Португалии и Испании. Так папа Александр VI в 1493 г. предписал иберийским монархиям отправлять в отведенные земли «достойных и богобоязненных людей, обладающих нужными знаниями, опытом и искусством, чтобы наставлять туземцев и обитателей в католической вере и привить им достойную мораль»45.
Папская булла “Inter caetera” (1493) послужила базой для развития системы королевского патронажа: португальского падроадо (padroado) и испанского патронато (patronato), которая давала иберийским державам абсолютный контроль над католическим духовенством, действующим в сфере их влияния46. Это положение было закреплено папой Юлием II (1503–1513) в 1508 г. в обмен на обещание иберийских правительств полностью содержать за свой счет и гарантировать защиту католической церкви на дарованных им территориях47. Тем самым, духовные ордена, желающие осуществлять миссионерскую деятельность за океаном, должны были не только согласовывать свои действия с испанской или португальской коронами, но и всячески поддерживать своих патронов, поскольку королевская власть утверждала состав миссии и брала на себя большую часть ее расходов. Так, например испанская корона оплачивала проезд и ежегодное содержание миссионеров, равнявшееся 1 тыс. реалов в год48. В свою очередь Португалия в конце XVI в. выделяла в год только одной японской миссии 1000 золотых крузадо49.
Не смотря на общность колониальных политик и конечных целей, Испания и Португалия избрали разные действующие силы для дальнейшего расширения политического влияния и евангелизации интересующих их территорий. Например, Испания, обладая значительным военным и экономическим потенциалом, опиралась на уже имеющиеся духовные ордена францисканцев и доминиканцев. Столкнувшись в Америке и на Филиппинских островах с примитивными племенами, мадридский двор не видел основания для изменения средневековых методов пропаганды христианства50, основывавшихся в первую очередь на формализме и военной поддержке колониальных структур при христианизации.
Португалия иначе подошла к решению поставленного вопроса. К середине 30-х гг. XVI в. сфера португальских политических интересов охватывала Бразилию, Гвинею, южное и северное африканское побережье, Абиссинию, южное побережье Аравийского полуострова и Персии, Индию, Китай и Молуккские острова51 (карта 2 на стр. 20). После возвращения Васко да Гамы (1469–1524) в 1499 г. район Южной Азии и Дальнего Востока стал приоритетным направлением для колониальных устремлений Лиссабона. Португальский король Мануэл I (1469–1521) даже закрепил политическое значение данного открытия в своем титуле, став именоваться «король Португалии, Алгарве, властелин Гвинеи и Завоевания, Навигации и Торговли с Эфиопией, Аравией, Персией и Индией»52. Основные экономические выгоды Лиссабонский двор получал от монополии на торговлю пряностями53, а также, хотя и в меньшей степени, от монополии на поставки лошадей54. Португальские торговцы, практически полностью заменив мусульманских купцов, стали доминировать во внутри азиатской посреднической торговле, открыв для Европы морские пути в Японию и Китай55. Центром португальской Индии стал город Гоа, захваченный в 1510 г.
Однако своими силами Португалия не могла освоить не только огромное пространство, раскинувшееся в трех частях света, но даже, особо интересующий ее, регион Южной Азии и Дальнего Востока. Несмотря на возросшее международное значение, она, по подсчетам историков56, оставалась наименее населенной страной Европы. Ко второй четверти XVI ст. ее население достигало 1.3 миллиона человек, в то время как соседняя Испания насчитывала 5.3 миллионов, Франция — 19.5 миллионов, Англия — 3 миллиона.
В попытке увеличить миссионерский контингент, используя уже имеющиеся ресурсы, португальский король Жуан III Благочестивый (1521–1557) провел, с согласия папского престола, реорганизацию доминиканского и францисканского духовных орденов. Монарх, однако, остался не доволен ни размерами заокеанской миссии, ни ее качеством57. Дело в том, что, столкнувшись в Азии с развитыми религиозными системами, пользующимися государственной поддержкой, а не с примитивными племенными структурами, старые ордена оказались не способны развить пропаганду христианства вне военно-торговых форпостов Португалии. Поэтому получив в 1538 г. донесение от Диего де Гувейа (1451–1557), португальца, преподававшего в Парижском университете, о молодых образованных священниках, ведущих примерный образ жизни и стремящихся обращать язычников58, Жуан III приказал своему послу в Риме оказать давление на папу Павла III (1534–1549). Король настаивал на скорейшем приглашении как можно большего числа последователей Игнатия Лойолы (1491–1556) в свое королевство59.
Павел III благосклонно отнесся к ходатайству Жуана III и 27 сентября 1540 г. буллой «Regimini militantis ecclesiae»60 учредил новый католический орден «Общество Иисуса». Устремления иезуитов «приумножить число верующих и расширить границы Святой Матери Церкви»61 нашли радушный отклик в папской курии: папа благоволил новому ордену, обещавшему, благодаря особому религиозному обету подчинения викарию Христа, стать его ближайшим помощником в распространении католицизма, как в заморских миссиях, так и в Европе. В 1545 г. Павел III позволил иезуитам свободно проповедовать, исповедовать кающихся, давать верующим Св. Причастие, отправлять богослужение, не испрашивая на это разрешение у епископов и местных священников. Булла Павла III “Licet debitum” от 18 октября 1549 г. даровала генералу Общества Иисуса полную независимость от любой церковной власти, кроме папской. Последующие папы Юлий III (1550–1553), Григорий XIII (1572–1585), Пий IV (1559–1565), Пий V (1566–1572) и Григорий XIV (1590–1591) продолжили череду прав и привилегий в отношении Общества Иисуса. Важнейшими из них были: право устраивать публичные курсы; строить церкви; учреждать общежития и принимать пожертвования; разрешение заниматься торговлей и банковскими операциями с целью получения средств на содержание миссий, домов, коллегиумов и церквей; право пользоваться привилегиями всех других орденов62.
Таким образом, к 40-м гг. XVI в. сложились две иберийские колониальные стратегии, имевшие сходные цели и процессы развития, однако отличавшиеся в методах и средствах для достижения одной из основных задач: религиозного единства на землях, входящих в сферу их геополитических интересов. Испания, осуществлявшая прямой захват заокеанских территорий, сделала ставку на предшествующие ордена и средневековые методы пропаганды христианства. Португалия, вследствие исторически обоснованных обстоятельств (малочисленность собственного населения, сложные объекты для евангелизации, в лице сильных и независимых государств Азии) вынуждена была искать новые инструменты, более адаптированные к изменившимся условиям Раннего Нового времени, а, следовательно, лучше подготовленные для руководства азиатскими миссиями. Жуан III Благочестивый поставил миссионерскую деятельность иезуитов на службу Лиссабону при распространении политико-экономического влияния на заморских территориях в XVI в. Этот выбор нашел отклик в папской курии, которая рассматривала Общество Иисуса как ближайшего помощника в распространении католицизма, как в нехристианских землях, так и в Европе. Тем самым, колониальные устремления Лиссабона в Южной Азии и на Дальнем Востоке явились одним из факторов, поспособствовавших основанию Общества Иисуса в 1540 г., сделав Португалию основным патроном иезуитов-миссионеров в XVI в.
1.2 Тело и душа Общества
В 1558 г. первая Генеральная конгрегация иезуитов одобрила Конституцию ордена63, над которой его основатель И. Лойола работал с 1544 г. вплоть до своей смерти. Завися от сторонней материальной помощи, Общество Иисуса теоретически являлось нищенствующим орденом регулярных клириков — мужчин, приносящих монашеские обеты, выполняющих пастырскую деятельность и живущих по определенному уставу, одобренному папой Римским. Несмотря на то что иезуиты приносят обет бедности также как доминиканцы или францисканцы, в историографии к ним редко относят эпитет «нищенствующий орден», поскольку Общество было знаменито своими большими доходами от значительных земельных владений и торговой деятельности. Административно-территориальная структура ордена отличается элегантной простотой. Основной единицей является провинция. В XVI в. вследствие активной деятельности Общества число провинций постоянно росло. Так если в 1544 г. насчитывалось лишь 9 иезуитских миссий в Западной Европе64, то к концу 1556 г. орден уже организовал в разных частях света двенадцать провинций: Португалия, Италия, Сицилия, Неаполь, Верхняя Германия, Нижняя Германия, Франция, Арагон, Кастилия, Андалузия, Индия и Бразилия65. К 1600 г. число провинций и вице-провинций достигло 2366. Несколько провинций, основываясь на языковом родстве, объединяются в более крупное административное подразделение — ассистенцию67. Первоначальные четыре ассистенции: итальянская, испанская, немецкая и португальская, созданные в 1558 г., были дополнены позднее французской (1608) и польской (1755). Каждая провинция обладала собственными миссиями, зачастую географически располагавшимися в другой провинции.
Генерал ордена, избиравшийся пожизненно68 и обладавший широкими полномочиями69, являлся средоточием управления Обществом Иисуса. Он делегировал, но никогда не уступал, часть полномочий своему ближайшему окружению: компаньону (socio), секретарю, генеральному прокуратору, представлявшему интересы Общества при папской курии, и ассистентам. Генеральная конгрегация, призванная Конституцией Общества Иисуса контролировать власть генерала70, на практике была ему полностью подчинена. Участниками Генеральной конгрегации становились провинциалы и два представителя от каждой провинции ордена, избранные провинциальной конгрегацией, либо назначенные провинциалом. Основными функциями Генеральной конгрегации были ратификация мероприятий, предпринятых генералом, а также в случае смерти последнего — избрание нового главы Общества Иисуса и его совета71.
Провинциальные конгрегации носили более консультативный характер, нежили чем законодательный. Исходя из местных условий они составляли список рекомендаций для генерала ордена, относительно необходимых изменений или усовершенствований в управлении, структуре или методах деятельности провинции. Во второй главе книги будет показано, что генералы зачастую прислушивались к подобным рекомендациям. В тоже время, следует учитывать, что каждое нововведение в провинции должно было быть ратифицировано штаб-квартирой в Риме. В случае неодобрения, генерал мог отменить любое решение, как например участие иезуитов в торговле шелком, средства от которой шли на финансирование миссий ордена в Японии.
Наиболее сильно власть генерала ощущалась провинциями при назначении специального уполномоченного инспектора — визитатора. В его функции входили: ревизия различных учреждений провинции, сбор жалоб, а также решение спорных вопросов. Визитатор обладал широчайшими полномочиями. Так, например, в его компетенцию входило назначение и освобождение от должности любых должностных лиц провинции, включая провинциала.
Ежедневное управление провинцией и ее административными единицами осуществлялось через работу провинциала, ректоров коллегиумов и глав домов, а также прокуратора провинции. Провинциальные прокураторы отвечали за распределение финансов среди отдельных коллегиумов и миссий провинции, а также совместно с провинциалом составляли для генерала catalogus tertius содержащий финансовую отчетность. Прокуратор также отвечал за доставку корреспонденции, наличных денег и необходимых вещей72.
В 1554 г. для провинции Португалия была введена специальная должность прокуратора миссий. Ее необходимость была обусловлена системой падроадо, о чем более подробно будет говориться во второй главе, а также большими расстояниями, отделявшими заокеанские провинции от европейской метрополии. Обязанности прокуратора миссий были очень обширны. Главной задачей являлась организация миссионерских экспедиций. Прокуратор получал списки потенциальных кандидатов от генерала ордена или же провинциалов, с подробными характеристиками и биографиями рекрутов. Он также отвечал за подготовку будущих миссионеров, ожидавших отправления в миссии, их информированность об условиях их будущей деятельности и экипировку. Через руки прокуратора проходила вся переписка и подарки, отправляемые в миссии и обратно в Европу. Прокуратор занимался финансовыми вопросами миссий: он собирал доходы из огромной вариации источников и следил за счетами каждого коллегиума и миссии, входивших в его юрисдикцию73.
Четвертый генерал ордена Эверард Меркуриан (1573–1580) утвердил должности прокураторов миссий для португальской (1573) и испанской (1574) ассистенций74. Тем самым, он вывел должность прокураторов миссий из-под юрисдикции провинциалов Португалии и Испании, национально ангажированных и зачастую саботировавших отправку миссионеров иностранного происхождения в миссии75. В 1580 г., после объединения испанской и португальской короны, под эгидой Филиппа II (1556–1598), был введен пост единого прокуратора миссий иберийского полуострова. Однако многочисленные нарушения испанцами условий династической унии76, предусматривавших сохранение автономности португальских колониальных владений и незыблемости португальского падроадо77, усилили ксенофобские тенденции в Лиссабоне. Испанцы, даже члены Общества Иисуса, стали персонами non grata в португальских владениях в Азии. Об этом явственно свидетельствует резкое сокращение числа испанских миссионеров, прибывавших на азиатские территории, подконтрольных португальскому падроадо (таблица 1.1 на стр. 30). Большинство иезуитов не занимало никаких постов, что не означало отсутствие среди них выдающихся людей. Даже поступление в орден было доступно далеко не всем. Физические дефекты или отсутствие благообразной внешности могли привести к отказу в приеме в Общество78. Пятый генерал ордена Клаудио Аквавива (1581–1615) предостерегал от принятия в орден людей обедневших, а следовательно, имевших родителей на попечении79. Пятая Генеральная конгрегация (1593–1594) запретила принятие в орден людей имевших в своей родословной евреев или же сарацин80. Можно согласиться с Люком Клосси, что сам Иисус смог бы поступить в ряды «своего собственного Общества» только в качестве исключения, поскольку был евреем, имел сомнительное происхождение и занимал недостаточно респектабельное положение в обществе81.
Таблица 1.1
Национальный состав иезуитов-миссионеров, отправившихся в провинцию Индия через Лиссабон в 1541–1700 годы
Источник: [29, p.168].
Примечание — термин «Другие» включает: французов, бельгийцев, англичан, ирландцев и швейцарцев.
Принятый в орден иезуит проходил несколько обязательных стадий в своей подготовке. После двухлетнего испытательного срока (новициата) и принесения простых обетов: послушания, целомудрия и бедности, новый член ордена переходил в разряд схоластиков, который предполагал длительное обучение (10–13 лет) языкам, гуманитарным наукам и теологии. Завершив схоластикат, в зависимости от желания принять священнический сан или нет, иезуит становился либо духовным коадъютором82 или временным (светским) коадъютором, выполнявшим в ордене вспомогательные работы (повара, библиотекаря, архитектора и т. д.)83. После повторного принесения обетов, возведения в сан и прохождения дополнительных годичных испытаний, духовный коадъютор становился полноправным членом Общества Иисуса. Те же, кто отличался выдающимися способностями и отличным знанием латинского языка переводились в высший разряд профессов и допускались к принесению четвертого обета особого подчинения папе касательно миссий (circa missiones)84, означавшего, что члены Общества дают обязательство отправиться в любое место, куда верховный понтифик посчитает целесообразным направить их «к вящей славе Господней и преуспеянию душ»85.
Стоит учитывать, что европейская экспансия и покорение Нового Света изменили концепцию термина «миссия». Так в первые декады существования Общества Иисуса значение слова миссия переплеталось с его средневековой интерпретацией: «отправление в путь»86, «путешествие»87 или «паломничество»88. В 60-х гг. XVI в. среди иезуитов происходит семантическая эволюция данного термина. Во времена генералитета Диего Лайнеца (1558–1565) начинает расширяться практика отлучек из коллегиумов, с целью проповедования в близлежащих населенных пунктах. Эти апостолические экспедиции начали называть «миссиями»89. Постепенно значение слова «миссия» перешло от обозначения действия к обозначению результата отправки кого-либо с проповеднической деятельностью90. В 1576 г. иезуит Хосе де Акоста (1539–1600) в своей знаменитой работе “De procuranda indorum salute”, дал следующее четкое определение: «Я понимаю под „миссиями“ путешествия и паломничества от города к городу предпринятые для спасения сотворенного Господом мира»91. Генерал Э. Меркуриан закрепил новое значение термина «миссия» в правиле “Regulae eorum, qui in missionibus versantur” (1578)92. В “Epitome Instituti Societatis Iesu” (1689), трактовка данного термина еще более конкретизируется: «миссии — апостолические экспедиции, предпринятые по указанию Св. отца или супериора Общества, в основном за пределами мест наших резиденций»93. С усилением территориальной экспансии Общества Иисуса, слово «миссия» приобрело еще одно значение для ордена: обозначение административно-территориальной единицы94.
В отличие от клятвы на Монмартре, локализовавшей регион, где иезуиты обязывались вести пропаганду христианства, в Иерусалиме95, Конституция ордена не ограничивала применение деятельности своих членов каким-либо одним географическим районом, а декларировала, что для оказания духовной помощи иезуиты должны быть рассеяны «по всем уголкам виноградника Христа… В соответствие с их [иезуитов. — Д.-В.] намерением путешествовать по всему миру, — гласит текст документа, — и, если они не смогут найти желаемых духовных плодов в одном месте, перейти в другое и далее, всегда с целью поиска достижения большей славы Господней и оказания большей помощи душам»96. Этот отрывок Конституции является сокращенной версией программы действия первых иезуитов, оформленной Лойолой в “Constitutiones circa Missiones”, где говорилось не о намерениях, а обещании, подчеркивающем желание никогда не останавливаться в своем путешествии97.
Это апостолическое путешествие следовало примеру Христа и его апостолов, описанных в Евангелии от Матфея. В своих духовных упражнениях («Призыв царя преходящего», «Размышление о двух Хоругвях») Лойола несколько раз приводит взятые оттуда концепции, главной темой которых была отправка Иисусом Христом апостолов для проповеди98. Тем самым Лойола пытался подчеркнуть, что Господь послал ему специальное призвание — ставшее впоследствии призванием Общества — отправка в путь подобно апостолам. Даже принесение обета бедности Игнатий интерпретировал через призму этой идеи: «Это та бедность, которую наш общий Господь Иисус принял для себя и передал своим апостолам и друзьям, когда направил их с проповедью (Мт 10:8–9). Эту же бедность единогласно приняли для себя и десять [первых иезуитов], когда избрали Иисуса нашего Создателя и Господа в качестве своего главы, дабы отправиться в путь под его штандартам для проповеди и увещаний, что и является нашим призванием»99.
Иезуиты также, как и европейское общество раннего Нового времени, находились под влиянием эсхатологических идей. Аспекты учения об Апокалипсисе часто можно встретить в трудах членов Общества Иисуса. Никола Триго (1577–1628) признавал, что время открытия Нового Света было предопределено, поскольку «эпоху евангелизации преподнес нам сам Господь»100. Антониу Виейра (1608–1697) основываясь на пророчествах Даниила, интерпретировал Португалию как пятое царство, и ожидал в скором времени Страшного Суда101. Самое ясное видение данного вопроса дал миссионер Х. де Акоста. Исходя из его утверждений, проповедование слова Божьего всем народам мира является ясным знаком надвигающегося конца света102. Однако, Апокалипсис, по мнению Акосты, не мог наступить пока Китай не будет обращен в христианство. Поскольку это очень сложная миссия, утверждал он, то это исключает наступление конца света в ближайшем будущем. Иезуит пришел к выводу, что открытие новых земель отложило наступление Страшного Суда103.
Конституция предписывала генералу руководствоваться в выборе миссии для того или иного члена общества двумя критериями. Первый критерий зиждился на том, что миссия должна послужить к «вящей славе Господней». Второй критерий определял, что выбор региона, кандидата, продолжительности миссии, тактики должен был базироваться на «вселенском благе»104. «Чем более вселенским является благо, — записано в Конституции, — тем более оно угодно Господу»105. Данный постулат объяснял ту важность, которую миссионеры ордена придавали миссионерской деятельности в заокеанских миссиях в целом, и в частности в провинции Индия, насчитывающей огромное по численности население.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Введение
- Глава 1. Возникновение Общества Иисуса и выделение пропаганды веры как одного из приоритетных векторов его деятельности
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Вместо чудес или дара пророчества»: миссионерская стратегия иезуитов в Азии в XVI веке предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
35
Neill, S. A history of christianity in India: the beginning to 1707 AD / S. Neill. — Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1984. — 583 p. — P. 399
36
Nirenberg, D. Neighboring faiths: christianity, islam, and judaism in the Middle ages and today / D. Nirenberg. — Chicago: Univ. of Chicago Press, 2014. — 352 p. — P. 148–149
37
Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Искусство, 1984. — 350 с. — C. 119
39
Daniel, E. R. The Franciscan concept of mission in the High Middle Ages / E. R. Daniel. — Lexington: Univ. Press of Kentucky, 1975. — 168 p. — P. 13
40
Jones W. R. The Image of the Barbarian in Medieval Europe / W. R. Jones // Comparative Studies in Soc. and Hist. — 1971. — Vol. 13. — P. 399
41
Lumnius, J. F. De extremo Dei iudicio, et Indorum vocatione / J. F. Lumnius. — Venetiis: Apud Dominicum De Farris, 1569. — 16 p. — P. 6
42
Boxer, C. R. South China in the Sixteenth century / C. R. Boxer. — London: Hakluyt Soc., 1953. — 388 p. — P. 51
49
Rodrigues H. Local sources of funding for the Japanese Mission / H. Rodrigues // Bull. of Port.-Jap. Studies. — 2003. — Vol. 7. — P. 117
51
Welch, S. R. South Africa under John III, 1521–1557 / S. R. Welch. — Cape Town [et al.]: Juta, 1948. — 586 p. — P. 165
52
Diffie, B. W. Foundations of the Portuguese empire, 1415–1580 / B. W. Diffie, G. D. Winius. — Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1977. — 533 p. — P. 185
54
Newitt, M. A history of portuguese overseas expansion, 1400–1668 / M. Newitt. — New York: Routledge, 2005. — 300 p. — P. 109
55
Mathew, K. S. Indo-Portuguese trade and the Fuggers of Germany: sixteenth century / K. S. Mathew. — New Delhi: Manohar, 1997. — 307 p. — P. 28–31
56
Livi Bacci, M. The population of Europe: a history / M. Livi Bacci. — Oxford: Blackwell Publ., 2000. — 220 p. — P. 35
57
Corpo Diplomatico Portuguez, contendo os Actos e Relações Politicas e Diplomaticas de Portugal com as diversas Potencias do Mundo desde o Seculo XVI ate os nossos Dias: in 15 t. / ed. L. A. R. da Silva. — Lisboa: Acad. Real das Ciências de Lisboa, 1846–1936. — T. 4. — 1870. — 1541 p. — P. 102–103
58
Schurchammer, G. Francis Xavier: his life, his times: in 4 vol. / G. Schurchammer. — Rome: Jesuit Hist. Inst., 1973–1982. — Vol. 1: Europe, 1506–1541. — 1973. — 791 p. — P. 543
60
Monumenta Ignatiana. Series Tertia: in 4 vol. / ed. D. F. Zapico. — Roma: Borgo S. Spirito, 1934–1948. — Vol. 1. — 1934. — 459 p. — P. 24–32
61
Xavier, F. The letters and instructions of Francis Xavier / F. Xavier. — St. Louis: The Inst. of Jesuit Sources, 1992. — 488 p. — P. 120
62
Compendium privilegiorum et gratiarum Societatis iesu. — Romae: Collegio Romano eiusdem societatis, 1615. — 164 p. — P. 8–15
63
For matters of greater moment: the first thirty Jesuit General Congregations: a brief history and a translation of the decrees / J. W. Padberg [et al.]. — St. Louis: Inst. of Jesuit Sources, 1994. — 788 p. — P. 88–89
64
Polanco, J. A. de. Vita Ignatii Loiolae et Rerum Societatis Jesu Historia: in 6 vol. / J. A. de Polanco. — Matriti: Excudebat Typ. Societas, 1894–1898. — Vol. 1. — 1894. — 569 p. — P. 147
65
Carrez, L. Atlas Geographicus Societatis Jesu in quo delineantur quinque ejus modernae assistentiae, provinciae tres et viginti singularmque in toto orbe missiones, necon et veteres esjusdem societatis provinciae quadraginta tres cum earum domiciliis quantum fieri licuit / L. Carrez. — Parisiis: Apud Georgium Colombier, 1900. — 16 p. — P. 5-7
66
Lamalle, E. Les catalogues des provinces et des domicies de la Compagnie de Jesus. Note de biographie et de statistique / E. Lamalle // Archivum Historicum Societatis Iesu. Periodicum Semestre ab Instituto Historico S. I. in Urbe Editum. — Romae, 1944. — Vol. 13. — P. 100–101
67
The constitutions of the Society of Jesus and their complementary norms: a complete English translation of the official Latin texts / ed. J. W. Padberg. — St. Louis: The Inst. of Jesuit Sources, 1996. — 502 p. — P. 89
75
Фишман, О. Л. Китай в Европе: миф и реальность (XIII–XVIII вв.) = China in Europe: myth and reality (XIII–XVIII cc.) / О. Л. Фишман. — СПб.: Петерб. востоковедение, 2003. — 544 с. — C. 117; Documenta Indica: in 18 vol. / ed. J. Wicki. — Roma: Hist. Inst. of the Soc. of Jesus, 1948–1988. — Vol. 6.: 1563–1566. — 1960. — 854 p. — 218–222
76
Boxer, C. R. The Portuguese padroado in East Asia and the problem of the Chinese rites, 1576–1773 / C. R. Boxer // Bol. do Inst. Português de Hongkong. — 1948. — Vol. 1. — P. 26
77
Boxer, C. R. The christian century in Japan, 1549–1650 / C. R. Boxer. — Manchester: Carcanet [et al.], 1993. — 552 p. — P. 155
78
Institutum Societatis Jesu ex decreto congregationis generalis decimae quartae meliorem in ordinem digestum, auctum, ac denuò recusum: in 2 vol. — Pragae: Univ. Carolo-Ferdinandeae in Collegio Societatis Jesu ad S. Clementem, 1705. — 2 vol. — P. 196–197, 207; Loyola, I. de. Regulae Societatis Iesu. Auctoritate septimae congregationis generalis auctae / I. de Loyola. — Romae: Collegio Romano eiusdem societatis, 1616. — 298 p.; The constitutions… P. 23–54
79
Monumenta Peruana: in 8 vol. / ed. A. Engaña. — Roma: Hist. Inst. of the Soc. of Jesus, 1954–1986. — Vol. 6: 1596–1599. — 1974. — 839 p. — P. 220
83
Cohen, T. V. The social origins of the Jesuits, 1540–1600: in 2 vol. / T. V. Cohen. — Cambridge: Harvard Univ. Press, 1973. — Vol. 1. — 647 p. — P. 60
86
Лойола, И. Духовные упражнения; Духовный дневник / И. Лойола; пер. с исп. и фр., вступ. ст. А. Н. Коваля. — М.: Ин-т философии, теологии и истории св. Фомы, 2006. — 375 с. — C. 235-236; Loyola, I. de. Constitutiones circa missiones / I. de Loyola // Monumenta Ignatiana, Sancti Ignatii de Loyola Constitutiones Societatis Jesu. Series Tertia: in 4 vol. / ed. D. F. Zapico. — Roma, 1934. — Vol. 1: 1491–1556. — P. 160; The constitutions… P. 6-8
87
Nadal, J. Epistolae P. Hieronymi Nadal Societatis Jesu ab anno 1546 ad 1577: in 5 vol. / J. Nadal. — Romae: Inst. Hist. Soc. Iesu,1898–1962. — Vol. 4. — 1905. — 935 p. — P. 503-505
89
Lainez, D. Lainii monumenta: in 8 vol. / D. Lainez. — Matriti: G. Lopez del Horno, 1912–1917. — Vol. 8. — 1917. — 957 p. — P. 169–171, 351; Nadal, J. Epistolae… Vol. 3. P. 5–6, 508
91
Shepherd, G. J. Jose de Acosta’s De procuranda Indorum salute: a call for evangelical reforms in colonial Peru / G. J. Shepherd. — New York: Peter Lang, 2014. — 110 p. — P. 26–27
95
Monumenta Ignatiana. Series Quarta: in 4 vol. / ed.: L. M. Ortiz [et al.]. — Rome: Inst. Hist. Soc. Iesu, 1943–1965. — Vol. 3. — 1960. — 847 p. — P. 20–21; Polanco, J. de. Anotaciones sobre las misiones / J. de Polanco // Documentos del Japon: in 2 vol. / ed. J. Ruiz-de-Medina. — Roma, 1995. — Vol. 2: 15581562. — P. 109
100
Trigault, N. Litterae Societatis Iesu e regno Sinarum annorum MDCX. et XI / N. Trigault. — Augustae Vindelicorum: Mang, 1615. — 294 p. — P. 14
101
Boxer, C. R. The church militant and Iberian expansion, 1440–1770 / C. R. Boxer. — Baltimore: J. Hopkins Univ. Press, 1978. — 148 p. — P. 115–118
