Герольд Морозовых владений

Любовь Данилова

Почти невероятная и совершенно детективная история из рассекреченного архива Вотчины Деда Мороза! Не так-то просто быть земляком Деда Мороза. Заманчиво оказаться среди посвящённых, пройти в дом волшебника через служебный вход, но ведь это и очень ответственно! А если по твоей вине случится беда, то разбираться придётся самому, хотя и поспешат на помощь суровые хранители. Зато ты сможешь узнать все секреты герба Деда Мороза, сделать великое открытие и восстановить защиту Морозовых владений!

Глава 4. По Тропе Сказок от конца к началу

Маршрут начинается за альпийской горкой. Можно её, конечно, назвать иначе, но названия ещё никто не придумал. Может быть, Оленья? Именно здесь иногда любит пастись любимый олень Старейшего — Лёха. Олень ест мох, траву, хлеб-соль и прочую вкуснятину, которой его иногда угощают. Летом с дедом Ау ходит на сенокос запасать прокорм на зиму, потому что олень он не обычный, а адаптированный — то есть приспособленный к здешним климатическим условиям. Вотчина же не в тундре, а в сосновом бору, поэтому и мох здесь не тот, а зимой так много снега, что и этот не выкопытишь. Но если Лёха решил быть рядом со Старейшим во что бы то ни стало, он своего добьётся и даже на другие виды питания перейдёт.

Ну, это он сейчас такой самоуверенный. А вот поначалу ему пришлось туго. От голода живот подтянуло, и рога раньше времени отвалились. Хорошо дед Ау догадался — стал Лёху козьим молоком отпаивать и хлебом откармливать. Это, конечно, говорят, нехорошо — скотину хлебом кормить. Но ведь скотине тоже жить хочется!

А ещё летом здесь очень жарко бывает — это тебе не тундра, где ветер с ледовитых морей и белые мухи в июле! Но всё-таки Лёха пообвык. Правда, от дурных привычек не избавился. Когда начинается в бору грибной сезон, водит Леха носом и дуреет совсем, лишь запах мухоморов почует. Вот тогда держись дед Ау — придется за Лёхой побегать! А долго ли в лесу заблудиться. Вот и кричит дед: «Ау! Ау! Лёха, ты где?» Тут Лёхе жалко его становится, он и выходит из чащи, иногда даже мухомор недоеденным бросает. Выходит и ведёт деда в Вотчину, чтобы больше не заблудился.

Вот всё это и рассказал Леха Егору. Никаких книжек читать не надо. Неофициальная история Вотчины такими же неофициальными историками даже не пишется, а складывается, как сказка. Это вам и пень Ерофеич подтвердит. Вон он рядом. Совсем замшелый, кольца на макушке говорят о почтенном возрасте. Посмотрел Ерофеич на Егора как-то очень подозрительно. Даже разговаривать не стал. Отчего так — Егор и не понял.

Зато там, где дерево мудрости скрипит, попалась Егору очень разговорчивая старушка. Бабушка Аушка — деду Ау напарница. Тоже любительница по лесу бегать и «ау!» кричать. Но она не по оленям специалистка, а по разным травам. Они так и называются — «сухонское разнотравье». То самое, из которого местные коровы вологодские молочные продукты делают, во всем мире очень известные. Начала она Егору про травы рассказывать, еле ноги унёс:

— Вот травки боронца возьми! Она как раз тут на борочке растёт, — засуетилась в поисках, — видишь, листочки какие узенькие, как кошачьи когти, а сверху коленца лопаточкой. Сам искать будешь, не спутаешь! Бери, бери, очень от синяков хороша, сразу на таких мальчишках заживают.

— Так это ж плаун, — узнал Егор, — по ботанике проходили!

— Ну, уж я не знаю, какой там плавун — не плавун! Бери чтоб! — наступала Аушка и подавала ему пучки девясила и дягиля, зверобоя и плакун-травы кипрея с розоватыми цветками и узкими листьями, и даже крапивы натолкала за пазуху — так и жжётся. — Да, да, возьми-ка и травы-одолень, по-нонешнему валерьяна будет!

Ещё бы немного с бабушкой задержался, совсем бы как чучело соломенное стал — Страшила Страшилой! Отбежал подальше, вытряхнул травку на задворках — как будто невзначай. А тут Ух и Ах с пилой да топором так и приступают.

— Пили! Коли! Неси! — говорят.

Но Егор не такой уж простачок — традиции Вотчины знает:

— А куда поленья нести прикажете?

— К костру двенадцати месяцев, — отвечают хором, даже не задумываясь, так уж надоело всем объяснять!

— Так я же не туда иду, а оттуда!

— Ух! Ах! И правда! — стоят, лбы чешут. На этот счёт никаких указаний не было.

Вот пока думали, Егор дальше и ушёл. Поляну молодецких забав пришлось миновать. Как один в поле не воин, так гигантскими шагами в одиночку не бегают, в шишкобол по одному не играют — интереса нет, духа соревновательности. А вот к мосту-мосточку подходил Егор с опаской. Михайло Потапыч ещё в берлогу не залёг. Вон как раз стоит о дерево спину чешет, а может и когти точит, новые приёмчики из боевых искусств отрабатывает. Э, да он не один! Разговоры в лесу далеко слыхать — если по ветру.

— Ну, и как мальчик? Мне обламывать, или сами обломаете? — это медведь рыкнул.

— Воспитание — процесс поступательный. А ты всё в наступление идёшь, — хохотнул кто—то знакомый ему в ответ. А от голоса его скрипучего — по спине мурашки. Оказывается, когда в лесу только деревья скрипят — это не так страшно.

И когда Егора за плечо тронули, мурашки с его спины так и попрыгали. Куда уж страшнее!