Сын Зевса

Любовь Воронкова, 1971

Любовь Федоровна Воронкова (1906–1976) – классик русской литературы, автор многих романов и повестей, которыми зачитывалось не одно поколение читателей всех возрастов. Особую известность писательнице принесли ее исторические произведения, в первую очередь книги о жизни Александра Македонского. Роман «Сын Зевса» – это история взросления великого полководца, история первых его шагов к славе и величию. Читатель не только узнает, каков был путь молодого Александра к македонскому трону, но и познакомится с богатой культурой, природой, историей и мифологией Древней Греции. Роман «Сын Зевса» сопровождается классическими иллюстрациями знаменитого советского художника-графика Игоря Ильинского.

Букефал

Филипп залечивал рану. Он вернулся из Иллирии с перебитой копьем правой ключицей. Царь не любил болеть, не терпел бездействия. Но он не мог сейчас держать в руке ни меча, ни сарисы.

Жизнь во дворце была такой же шумной, как всегда, когда Филипп возвращался домой. Сейчас у него было полно гостей — в Пеллу приехали афинские актеры, музыканты, философы, ученые.

Филипп был отважен в бою, безудержен на пиру. Но, прекрасно для своего времени образованный, он любил музыку, ценил литературу, беседы с учеными людьми доставляли ему наслаждение. Филипп вводил в свою довольно дикую страну эллинские обычаи, эллинскую культуру, эллинский язык.

Македонские цари издавна стремились привлекать к своему двору замечательных людей Эллады. В Македонии жил когда-то Меланипид, дифирамбический поэт с острова Мелос, лучший лирик своего времени. Приезжал сюда и великий врач Гиппократ.

Царь Архелай, дед Филиппа, широко и радушно приглашал к себе философов и писателей. Софокл отклонил его приглашение. Сократ тоже не поехал в Македонию. Но трагик Агафон, эпический поэт Хойрил, музыкант и поэт Тимофей, художник Зевксис — все они подолгу жили у этого просвещенного и деятельного царя. Великий Еврипид^[17] провел у него свои последние годы жизни и умер в Македонии.

Филипп с такой же щедростью принимал у себя выдающихся людей.

Дни проходили весело, пестро, разнообразно. То разыгрывалась пьеса, то ученые, друзья Филиппа, вели увлекательные беседы на самые различные темы, то пели певцы под нежный звон кифар…

В царском мегароне всегда толпилась молодежь, дети знатных македонян. Филиппу это нравилось — пусть они учатся, развиваются, воспитывают свой вкус. На его вечерах неизменно присутствовал и Александр со своими товарищами и друзьями. И всегда рядом с ним был его лучший друг, красивый кудрявый Гефестион.

Однажды вскоре после полуденной трапезы во дворец пришел фессалиец Филоник.

Фессалия славилась своей конницей. В обширных долинах и равнинах, богатых пастбищами, фессалийцы выращивали коней необыкновенной красоты и выносливости. Сами они, отважные всадники, не расставались с лошадью ни в походах, ни в мирные времена. Оттого и сложилась в древности легенда, что в долинах Фессалии жили кентавры^[18].

— Царь, я привел тебе коня, — сказал Филоник.

— Коня? Но разве у меня нет коней?

— Таких у тебя нет и не будет.

Филипп усмехнулся. Окруженный гостями, он вышел во двор.

Солнце уже свалилось к западу, но лучи его были еще жарки и ослепительны.

У Александра, когда он увидел коня, забилось сердце. Это был великолепный вороной конь с огненными глазами и с белой звездой на лбу.

— Его зовут Букефал^[19], — сказал фессалиец. — Видишь, какой у него широкий лоб? Как у быка. Хвалить не буду, он в похвалах не нуждается.

Конь в похвалах не нуждался. Он танцевал, ему не хватало терпения стоять на месте. Мускулы играли под его блестящей шерстью.

— Сколько же ты хочешь за своего Букефала? — спросил Филипп.

— Тринадцать талантов.

— Тринадцать талантов за одного коня?

— Да, за одного коня. Но такой и есть только один.

— Посмотрим, каков он в беге.

Испытывать коня отправились в поле, на широкую зеленую равнину, охваченную солнцем.

Молодой конник из свиты царя подошел к Букефалу, схватил за узду и вывел на равнину. Но когда он хотел сесть на него, Букефал с диким ржанием встал на дыбы и отпрянул в сторону. Этер кричал на коня, стараясь усмирить, затягивал узду. Но от этого конь впадал в ярость и каждый раз, как только конник намеревался вскочить на него, взвивался на дыбы.

Подошел другой этер, более опытный, более суровый. Но сколько он ни боролся с Букефалом, конь и ему не покорился.

Филипп начинал хмуриться. Если бы не рана, он бы сам попробовал укротить коня. А этеры выходили к Букефалу один за другим и возвращались, ничего не добившись.

Филипп рассердился.

— Веди отсюда своего коня, — сказал он фессалийцу, — он же совсем дикий!

Тут Александр не выдержал:

— Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной трусости и неловкости не могут укротить его!

Филипп сверкнул на него взглядом, но промолчал. Молодые македоняне-этеры были смущены. Попытались еще один-другой сладить с конем. И не могли.

— Эх, — с досадой опять сказал Александр, — какого коня лишаетесь вы, и только потому, что не умеете ездить и трусите!

Филипп прикрикнул на него:

— Ты упрекаешь старших, как будто больше их смыслишь или лучше их умеешь обращаться с конем!

— С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой!

— А если не справишься — какое наказание понесешь ты за свою дерзость?

— Клянусь Зевсом, я заплачу то, что стоит конь!

Все вокруг засмеялись.

— Хорошо, — сказал Филипп, — спорим на тринадцать талантов!

— Спорим!

Александр сразу бросился к Букефалу. Крепко схватив за узду, он поставил коня против солнца — Александр видел, что конь пугается своей тени, которая мечется перед ним по траве.

Потом позволил ему бежать и сам побежал рядом, не выпуская узды, и все время ласково поглаживал коня, успокаивал его. А когда увидел, что Букефал успокоился, дышит глубоко и ровно, Александр сбросил с себя плащ и прыжком взлетел на коня. Конь рванулся. Александр сначала слегка сдерживал его, натянув поводья, а когда почувствовал, что конь рвется бежать, дал ему волю, да еще и крикнул на него, ударив по бокам пятками. Конь, вскинув голову, птицей полетел по зеленой равнине.

У Филиппа дрогнули и сомкнулись брови. Все кругом умолкли, затаив дыхание, охваченные тревогой и страхом. Александр уходил из их глаз, исчезая в знойном мареве долины. Казалось, что он сейчас исчезнет совсем и больше не вернется.

Прошло несколько страшных мгновений. И вот вдали снова показался всадник на вороном коне. Конь бежал красиво, словно летел на невидимых крыльях, а мальчишка сидел на нем как влитой — сияющий, гордый, торжествующий.

Царская свита закричала, приветствуя Александра. А Филипп прослезился.

Когда Александр соскочил с коня, Филипп обнял его и поцеловал.

— Ищи, сын мой, царство по себе, — сказал он, — Македония для тебя слишком мала.

Примечания

17

Еврипид — древнегреческий драматург.

18

Кентавр — получеловек-полулошадь.

19

Букефал — быкоглавый.