Научи меня любить

Любовь Александровна Хилинская, 2023

Верите в любовь с первого взгляда? А с первого нюха? Когда мурашки ползут по коже, едва ты ощущаешь запах понравившегося человека… Я писательница любовных романов, и я в эту чушь не верю. Не верила, пока не встретила Дениса Милованова, что нагло скомкал мой привычный мир, влез в него и заставил влюбиться, подарив пару недель восторга и напоминание о себе в виде сына, о котором никогда не узнает.

6

— Конечно! — фыркнула я насмешливо, глядя снизу вверх в смеющиеся глаза Дениса. — бегу и падаю, волосы назад. Спинку не потереть?

— А ты думала, зачем я тебя туда зову? — деланно изумился мой гость, выгибая бровь. — Что за грязные мысли в твоей голове, женщина? Ты, никак, хочешь покуситься на мою честь?

Дениса, похоже, забавляла эта ситуация. Он откровенно смеялся сейчас, и я тоже ощущала эти пузырьки веселья в крови. Мне с ним было легко и беззаботно, несмотря на то, что еще недавно пришлось вместе хоронить погибшего щенка, и та ситуация ну никак вообще к веселью не предрасполагала.

— Ну, если уж ты мне спинку потереть не хочешь, так хоть полотенце чистое давай, — Милованов вздохнул, нехотя убирая руку с моей талии. — В идеале бы, конечно, трусы, что-то я не подумал их купить. Вот, хочу я тебе сказать, Настя, еще ни разу я не просил у женщины трусы. Это так банально, ты не находишь?

Я снова фыркнула.

— Я тебе дам полотенце, ну и еще могу выдать треники моего папы, он их тут оставил на всякий случай. Они чистые, но ношенные. Правда, ты чуток… ммм… повыше папы и похудее, но зато будет сухо и тепло. У тебя ж уже даже джинсы мокрые.

Я скосила глаза в район ширинки мужчины, и тот тоже туда взглянул.

— Какой конфуз! — покачал он головой. — Так опозориться перед дамой в первое же наше свидание! Давай сюда свои треники, пожалуй, и полотенце, и сделай мне чаю с лимоном, я у тебя там видел в холодильнике. Что-то знобит. Кстати, мясо я там на маленьком огне оставил, ты следи, чтоб не пригорело. Выйду и картошку туда покрошу.

— Может, я? — спросила его на всякий случай, хотя вовсе не горела желанием сейчас заниматься готовкой.

— Ни в коем случае! — резко бросил через плечо гость. — Я сам!

Он ушел в душ, и вскоре зашумела вода, а я прошла в кухню, включила чайник и уставилась на пыхтящую сковородку на плите. Мда, Настя, даже свидания у тебя по-человечески не получаются. Вместо того, чтоб находиться сейчас в кафе, вкушая вкусную еду и вино, сидишь дома с посторонним мужиком и спящим щенком.

— Умка! — проворчала я, прикрывая белую собачку поплотнее. — Нашел медведя, тоже мне. Это, скорее, волкодав, — и задумчиво добавила: — им волки давятся.

Денис вышел спустя минут десять, одетый очень смешно — в свою футболку и спортивные штаны моего отца, которые были ему малы в росте, но велики в талии, и ему пришлось их подвязать пояском от моего розового халата, что висел в ванной. Смотрелось это весьма комично, и я прыснула, глядя на босые щиколотки и волосатые пальцы с ухоженными ногтями гостя.

— Видел бы меня сейчас мой товарищ Козинский, — мрачно изрек Денис, глядя на свое отражение в зеркале. — Он бы умер от зависти. Это инсталляция или перфоманс, что там современное искусство говорит?

— Это очень смешно! — уже не выдержав, захохотала я. — Можно, я сделаю фото? Я буду шантажировать тебя им, вымогая миллионы!

— Это прям вообще не смешно! — все также мрачно продолжил Денис. — Твой отец, похоже, ростом с тебя?

— Ну, он не высокий, да, — продолжая улыбаться, ответила я. — И круглый. Идеальная фигура — шар, я б сказала. Моя мама — учитель математики, она над ним так всегда шутит. Зато он добрый и очень хороший человек.

— Чаю хочу! — потребовал Денис, шлепая босыми пятками в кухню. — Где мой чай с лимоном, женщина?

— В чайнике! — не моргнув глазом, уселась я на стул. — Тут места маловато для двоих, так что либо ты у руля, либо я.

— Куда я попал? — театрально закатил глаза Денис. — Ты как моя сестра, та тоже все время находит отговорки, лишь бы ничего не делать. То ей кухня тесная, то плита не та, то вообще настроения нет. И приходится ее мужу ишачить, как Золушке. Ничему-то вас в школе не учат! Так, иди уже тогда и ложись в позе красивой на диване, что ли. Я буду вдохновляться твоим видом. Можешь даже голая, так больше вдохновения.

— Боюсь, ты переоцениваешь мои вдохновительные возможности, — покачала я головой. — Как бы у тебя и вовсе потом не появилось желание отсюда сбежать, сверкая голыми пятками.

— Может, это ты недооцениваешь свои возможности? — вернул мне фразу Денис, доставая чашку из верхнего шкафа и наливая в нее кипяток, а затем бросая чайный пакетик. — Вот кто в нормальном обществе сейчас пьет чай из пакетиков, Настя? У тебя что, чайника нет для чая?

— Ну а с чего ты взял, что ты попал в нормальное общество? — иронично вскинула я бровь.

Мне все нравилось в этом парне — и то, как он двигается, и его фигура, и завитки волос у шеи сзади, которые так и хотелось потрогать пальцами. Внутри словно все вибрировало от удовольствия, что он просто рядом, вот так вот со мной, и я ощущала себя пятнадцатилетней девочкой, у которой внезапно в гостях оказался ее кумир.

Мужчина двигался по кухне, что-то говоря, а я следила за его губами, что изгибались в разговоре, и мысленно проваливалась в свою книгу, уже представляя, как буду описывать Лернийского.

« — Господин, а что, если мы отошлем эту девственницу кому-то другому? — опасливо поинтересовался дворецкий Герберт, тщательно прикрывая за собой дверь и прислушиваясь к звукам за ней.

Герцог Максимус Лернийский сидел в кресле у камина, поставив правую руку на подлокотник и уронив на нее голову. Лицо его было мрачным, брови сошлись к переносице, и весь вид выражал крайнюю степень раздражения. Герберту даже показалось, что на висках господина проступила серебристая чешуя. Очень плохо, очень!

— Куда? — прорычал в ответ Максимус. — Ты представляешь, что будет, если я кому-то этот… «подарочек» отправлю? Мне нужна была чистая девушка, невинная, помощница в моих делах, а не это вот… чудовище! Она хоть отмылась? — с надеждой поднял он голову и, получив едва заметное отрицание, ударил по подлокотнику кулаком так, что кресло жалобно треснуло, а дворецкий громко сглотнул слюну. — Так помойте ее! Если надо — силой! От нее воняет так, что кажется, будто моя одежда насквозь пропиталась этим… Тьфу!

— Она… Не хочет, сэр! — сдавленно пробормотал Герберт, избегая смотреть в глаза герцогу. — Сказала, что ни разу… ни разу не мылась в подобных лоханях, и не… — он снова сглотнул слюну, — и не будет этого делать сейчас. Якобы, это портит цвет лица, сэр!

— Что портит? — брови Лернийского поползли вверх. — Она свое лицо вообще видела в зеркало?

— Подозреваю, что нет, — дворецкий мотнул головой. — Девушка совершенно дикая. Я успел расспросить старосту, тот сказал, что она всю жизнь прожила на конюшне, ее кузнец приютил, но в дом не пустил, опасаясь слухов. В общем, совершенно несчастная жизнь, сэр! Я… Мне кажется, ей очень нелегко пришлось, этой девушке. И сейчас ей страшно. Она думает… Думает, что вы ее… сожрете! — последнее слово Герберт произнес шепотом, втягивая голову в плечи.

— Это она мне уже озвучила, — мрачно кивнул Максимус, брезгливо передернувшись. — У меня один вопрос — неужели во всей деревне не нашлось ни одной девственницы? Неужели все они там так распутны, что других днем с огнем не сыскать? И почему именно эта деревня, Герберт? Сколько их вообще в моих угодьях? Ты во все гонцов разослал? Давай просто вернем ее старосте, пока тот не успел далеко уехать?

— Да вы что? — истерически хихикнул дворецкий. — Едва мы приняли эту… девственницу, как деревенские тут же умчались, сверкая пятками. Похоже, она их тоже достала.

В этот самый момент раздался истошный крик, потом еще один, затем визг и следом нечеловеческий вой.

Переглянувшись, дворецкий и его господин, не сговариваясь, рванули к двери, едва не столкнувшись у выхода, и затем замерли у подножия широкой лестницы, устеленной ковровой дорожкой.

— Откуда был звук? — глухо пробормотал Максимус, и в этой время леденящий душу вой повторился. — Из гостевой спальни! Идем туда!…»