Мой роман со Стивеном Кингом. Тайные откровения

Лю Ив, 2020

Аморально-мистический психо-триллер. Символическое чтиво. На аллеях Люксембургского сада бывшая москвичка – писательница и художница – встречает загадочного мужчину. Сумеет ли она выпутаться невредимой? Трансформация чувств, терзания неизвестностью, желания и жгучий стыд… Обнажая тайные стороны женской души ради мистического опыта, с волнующим откровением в романе описывается самое рискованное свидание из всех, какие героине пришлось переживать. В тексте используются равно как лирические ноты, так и деморализующий цинизм с элементами сарказма, молодёжного сленга, иронии, сатиры и прочего чёрного юмора. Содержит интимные сцены. Имена и события в тексте считать случайным совпадением. Содержит нецензурную брань.

В лесу

. Внимательно рассматривая вокруг себя, Стивен передвигался, образно говоря, на ощупь, не торопясь. Примерно так ходят по лесу бывалые грибники. Он любил лес. Замедляя шаги, отодвигал с прохода ветки, перешагивал через упавшие стволы, прислушивался к звукам леса, останавливаясь: вглядывался в лесных пичужек или с особым пристрастием — в изредка попадавшихся больших пауков. Не крохотных — привычно висящих на ниточках сотканной паутины, а крупных наподобие Argiope aurantia, паука-крестовика или Dolomedes tenebrosus, темного паука-охотника. Отдельные особи таких видов достигают размеров с человеческую ладонь и не плетут сетей, но подстерегают добычу на вертикальных поверхностях: например, прячутся в трещинах коры деревьев.

Хищные обитатели леса, всегда таинственные и опасные — серьёзные пауки в наше время сделались домашними питомцами для целых отрядов их поклонников: пауков разводят в неволе, изучают их повадки, выводят в стерильных условиях специальный для них корм. Стивен с удовольствием и сам разводил бы подобных паучат, если бы ещё в юности не выбрал писательскую деятельность. К паукам он питал явную симпатию.

Казалось, рассматривая лесных обитателей, Стивен далал главное, ради чего родился. Он с детства интересовался живой природой. И ходить по лесу откровенно любил.

Основное воспитание Стивену досталось от деда. По отцовской линии.

Одно время родители его сильно ссорились и отправляли сына подальше, чтобы не травмировать психику мальчика. Но позже мальчик привык и уже сам предпочитал подолгу проживать у деда, и даже перевёлся учиться в местной школе того городишки, откуда когда-то уехал его отец. — Во всяком случае, он совсем не горел желанием оставаться при родителях во время их многочисленных выяснений. Наподобие тех, кто на что рассчитывал, когда сочетался законным браком со своей половинкой.

Ребёнку было очевидно, что родители не совсем понимали, зачем им родившийся мальчик. Свои отношения они выясняли без учёта интересов сына. А раз так, он не хотел им мешать. И когда родители, наконец, развелись — это никак не отразилось на ребёнке. Он этого практически не заметил, поскольку задолго до того отделился от обоих, улизнув из положения между двух огней. Возможно, благодаря этому факту Стивен очень быстро повзрослел.

По-сути он всю жизнь был предоставлен сам себе. И это не сильно волновало, а даже и устраивало — никто не лез в душу и не пытал расспросами вроде таких: «а кем ты хочешь стать, мальчик?».

В его классе все хотели стать президентами, адвокатами, владельцами банка или компьютерными гениями. Однако становились примерно теми, кого желали иметь их родители. Например, зубными техниками, владельцами каких-либо офисов, мастерских или наподобие того.

Но, конечно — кто-то боролся за звание адвоката или доктора. В основном, чтобы сотрудничать — надо полагать: не неграми, а, конечно же — уважаемыми гражданами, имена которых упоминались бы, например, на страницах Форбса. А иначе, что за карьера? Иначе это и не карьера, а позор для именитых родителей. Один стыд за напрасно профуканные инвестиции! Неудачное воспитание родителями собственного благополучия. Провал в деле уважения сограждан.

А кем хотел стать сам Стивен? — Хвала везению, мало кому приходило в голову спросить об этом. Мальчик в тех редких случаях так смотрел на спросившего, что у того неприятно шевелилось внутри. Или даже по спине бегали мурашки.

При этом Стивен всего только и делал, что игнорировал вопрос, будто и не слышит. Только почему-то спросившему сразу-сразу делалось понятно, что мальчик отлично услышал вопрос — потому и смотрит. Но по тому же и переспрашивать его уже совсем не хотелось, а лучше хотелось — побыстрее смыться.

И уже через пару месяцев после появления нового мальчика в стенах старой школы — не только одноклассники, но и учителя не заговаривали со Стивеном ни о чём, кроме заданных упражнений или задачек. Также у него никогда не спрашивали списать контрольную. Каждый из его одноклассников лучше бы прыгнул в речку с моста, чем согласился предстать перед лицом Стивена Кинга после подобной просьбы.

Стивен легко выполнял задания, но в отношения с одноклассниками не вступал. Ни в каком виде, ни в одну из групп за все годы учёбы.

Вот такой вот «одинокий грибник» порой прогуливался по неведомому лесу.

На людях Стивен бывал редко. Хотя, являясь действующим членом Общества Филателистов, порой ужинал в клубном ресторане — часто в компании дамы.

Международный Клуб Филателистов — старинный, закрытый от посторонних глаз клуб, где встречались сливки общества от культуры, а также прочие многоимущие господа со своими гостями. Вход по членским пропускам или по письменному — именному — приглашению: на специальной гостевой карточке с гербом клуба.

В общении Кинг никогда не был многословен, но всегда внимателен, причём к каждому участнику беседы — равно. Будто все они — фигурки на шахматной доске. И играя партию, Стивену следовало хорошенечко проанализировать позицию каждой пешки, слона или офицера. К тому же: сам не курящий — в курилке Стивен выглядел более чем естественно, не выделяясь на фоне завсегдатаев с сигарами. Такой он обладал особенностью: делаться незаметным, когда наблюдал, и появляться как бы из ниоткуда, когда решал вступить в дискуссию. Однако, вступал крайне редко. И даже вступая в диалог — у собеседников не терялось ощущение, что Кинга (в клубе его чаще звали по фамилии) с ними нет, настолько безмятежно он высказывал самые нетипичные мысли, порой — оглушающе-неприемлемые для той прослойки общества, где он это произносил. Поражающее спокойствие не позволяло слушателям возразить ему вслух. И практически всегда любой из них предпочитал лучше промолчать, чем навлечь внимание Кинга на себя лично, рискуя, как бы тот не высказал ненароком чего-нибудь про него самого. Вот так же спокойно выдаст нечто, а члены сообщества (немного позже) примутся сообща смаковать, обсасывая детали… в сочетании с разной степенью домыслов — от признания правды до всевозможных интерпретаций по типу фиглярств и сарказмов, скрытых глумлений или уничтожающих в своей безжалостности острот.

По факту, Кинга не решались оспаривать, сообразуясь с его манерой высказываться.

Произнося самые нецензурные в культурном обществе суждения, он представлялся в виде инопланетного наблюдателя за земной цивилизацией. Наблюдателем, сообщающим сведения о начинающемся сражении — в газете для инопланетян, но при этом: глядя в глаза каждому землянину, пока тот начищает свои стрелы, готовясь к тому сражению.

Собеседники просто не в состоянии были ему возразить, и молчали совсем не потому что соглашались. С ним редко кто соглашался.

В тот день Стивен Кинг встал затемно. И теперь шёл в своё тайное убежище.

Запарковался, как обычно, на частной стоянке, чтобы остаток пути завершить ритуальным пешим ходом через лес. Примерно час на весь путь по тропе, но Стивен выделял на проход два. Поскольку любил двигаться медленно, совершая, как он называл — общение с лесом: прежде чем занять «лесной домик» под покровом этого леса.

Мистический ритуальный обряд.

И не то чтобы к «домику в лесу» — коттеджу, построенному несколько лет назад в заповедной чаще, его частной собственности размером около десяти акров — не было подъездной дорожки, — конечно же была! Но сам Стивен пользовался подъездной дорожкой для автомобиля только после того, как совершит ритуал.

И совершал его каждый раз, если собирался пригласить в дом гостей или гостью.

Таково правило.

Вот и теперь Стивен шел для того, чтобы подготовить дом для принятия гостьи.

«Тайное убежище» это частный кусочек леса, с протекающей на участке рядом с коттеджем — вроде широкого ручья — небольшой речкой, берущей начало из подземных источников… С родниковой водой, постоянно холодной даже летом.

В сезон против течения на нерест шла форель. Там, где рыба прорывалась вверх, как бы выпрыгивая внутри небольшого среди булыжников водопадика — её можно было поймать руками. Только уж держи крепко, чтобы не выскользнула. Но можно также изловчиться и — проткнуть рыбину шампуром для шашлыков, а ещё лучше поддеть широким специальным сачком. И поймать в сезон нереста за полчаса примерно три-четыре рыбки — плёвое дело.

А вообще, прогуливаться по чужой частной собственности в США не принято. Как и собирать грибы…

Делать запасы продуктов питания в Америке полагается строго в магазинах, предварительно проверив ценник на предмет совместимости со своей кредитной картой.

Так что, встретить посторонних на частном участке, даже лесном, явление совсем не популярное. Разве что — ниже по течению речушки имелось всё же местечко, где местные из соседнего городишки человеческие детёныши ловили-таки рыбу, воровали, что называется… но в силу мелкого роста самих воришек — их никто не вылавливал и собаками не травили.

А самому Стивену охотиться на своём участке никто не запрещал, лишь бы имелся лайсенс. И лайсенс у него был.