Боль в твоем сердце

Лууле Виилма, 2004

Автор серии книг, специалист с многолетним опытом в области медицинских и духовных практик, рассказывает о разработанном ею учении. Суть его состоит в том, что, научившись правильно думать и прощать себя в самом широком смысле, человек в состоянии обрести здоровье, счастье и душевный покой.

Превращение содержания в форму

Понятия хорошего и плохого относительны. В зависимости от того, с кем или с чем сравнивать, одна и та же вещь может быть хорошей либо плохой, большой или маленькой, красивой или уродливой, дорогой или дешевой, разумной или неразумной. Оценивать можно бесконечно. Оценивают материальный уровень, духовный же уровень не оценивают никогда.

Критерии оценки, то есть духовное мерило, достаются человеку от родителей. Если он сирота, то от окружения, в котором он воспитывался, что в конечном счете ничего не меняет, поскольку мир отражает человеку его собственную сущность. Ту сущность, которая сформировалась в нем за предыдущие жизни и которую он явился развивать в жизни нынешней.

Зеркало отражает внешний вид, форму, материальный уровень.

Жизнь отражает сущность, содержание, духовный уровень. Оценивая человека по его внешнему виду, мы уничтожаем его сущность. В нашем детстве это делали родители, а во взрослом возрасте каждый делает это уже сам. Родители делают это избирательно, а сам человек — постоянно и без разбора. Так содержание все больше сводится к форме. Потребности становятся желаниями, а счастье — несчастьем.

Сущность определяет судьбу. Судьба — та же дорога, которая есть, но пройти по ней — задача нынешней жизни. Подобно тому, как любая возникающая на пути видимая либо невидимая преграда может изменить направление движения идущего, так и ход жизни ребенка зависит от воспитателей. Чем младше ребенок, тем меньше он боится неведомого. И тем в большей степени принимает за чистую монету все, что ему внушается.

Если человек движется медленно, мало что может заставить его изменить направление — чувство опасности велит ему остановиться и поразмыслить. По мере возрастания скорости (она же страх перед жизнью) все меньше остается времени прислушаться к своим чувствам и тем больше возникает столкновений. Во избежание их идущий автоматически отскакивает в сторону. При известной скорости это приводит к тому, что человек сваливается в канаву. Отсюда вывод: судьба у нас хоть и одна, но нельзя недооценивать значения побочных воздействий. Это следовало бы знать всем родителям и воспитателям, ибо в детском возрасте формируется отношение к жизни.

Взгляды формируются под грузом стрессов. Косные взгляды, в свою очередь, усиливают груз стрессов. Непоколебимая самоуверенность, являющаяся не чем иным, как страхом, бахвалится своими правильными принципами. Она приводит их в пример слабым и облекает в форму, имеющую силу закона, становясь в определенных пределах властью. В результате возникает замкнутый круг, то есть застой, который рано или поздно губит человека. Потому-то высвобождение стрессов происходит тем труднее, чем человек старше.

Одна из проблем заключается в том, что человек, цепляющийся за свои убеждения, не понимает, что ему нужно переделать себя. Вторая проблема состоит в огромном количестве скопившихся стрессов. Третья — в том, что с годами у человека иссякают силы. Изо дня в день мне приходится иметь дело с людьми, которые желают вырваться из лап смерти бегством в духовность, но не понимают, что это значит. Указывать на них пальцем как на глупцов означает указывать пальцем на себя.

Каждому из нас было бы полезно время от времени спрашивать себя: «Как бы я поступил, если бы вдруг оказалось, что я стою перед выбором: жизнь или смерть?»

Такие вопросы обычно не задаются, и потому Вы не представляете, в какой степени страхом парализуется как разум, так и способность соображать. Парализованный страхом человек перестает что-либо чувствовать и не способен правильно оценивать свои эмоции как выражение чувств. Он путает причину со следствием. Потому и необходимо задаться этим вопросом прежде, чем грянет гром. Большие ошибки необходимо исправлять, пока они еще маленькие.

Во время приема мне приходится видеть родителей, всем своим существом, мимикой и жестами подгоняющих своего ребенка: «Давай же, делай! Почему ты не делаешь, ведь тебя же учат!» Ребенок не понимает, почему он обязан слушаться меня или родителей, особенно мать. Ребенок слушает и размышляет. На это требуется время. Он не привык иметь дело с человеком, который перечисляет его плохие черты, но не считает его плохим. Ему известно, что люди бывают хорошими из вежливости, и потому он в некотором замешательстве. И лишь доверившись своему чувству, он сможет настроиться на одну волну со мной.

Чтобы сверхзаботливые родители не оборвали нитей с душой ребенка, мне приходится призывать добропорядочных родителей к порядку. Это не нравится ни мне, ни им, ни самому ребенку, но поскольку мне приходится выбирать из двух зол, то я выбираю меньшее. Большинство родителей осознают, что они не давали ребенку жить и потому он болен. Бывают и такие, кто, хоть убей, не признает своей сверхтребовательной порядочности, которая убивает, они не привыкли, чтобы кто-то интересовался их мнением в детстве. Теперь же они не спрашивают его у других. Даже если этот другой — их собственный больной ребенок. Мне говорят в оправдание: «Со мной поступали так же!» Такой родитель не понимает, что он мстит своему ребенку за то, как обращались в детстве с ним самим. Представление, что если я настрадался, то и ты теперь должен страдать, является величайшим эгоизмом, то есть высокомерием.

Разъясняя болезнь ребенка, я естественным образом добираюсь до родительских ошибок, и хотя родители ознакомились с моими книгами, они занимают круговую оборону, словно их схватили за грудки и прижали к стене. «При чем тут я?» — кричит все их существо, хотя сами они не произносят ни слова. Ведь они пришли не ради собственного здоровья, а ради здоровья ребенка. В их глазах я — деспот, который заставляет их заглянуть в созданный ими самими ад, признать свои ошибки и исправить содеянное. Кто заглядывает в первый раз, тот с ходу протестует: «Этого я не делал!» Ведь он желал хорошего. И он прав. Он действительно желал хорошего, вот только не сумел различить подлинное хорошее и хорошее кажущееся.

Когда такая реакция происходит у незнакомого человека, впервые переступившего порог моего кабинета, я его понимаю. Хоть я и вбираю в себя его протест, но пропускаю через себя, как через сито. Информация о не усвоенном мною уроке, которой я притянула к себе этого пациента, осталась в моем духовном теле, подобно выученному уроку. Если я должна снова и снова пропускать через себя аналогичную обиду со стороны знакомых, родственников либо пришедших не в первый раз родителей, то возникает вопрос: «Нужно ли мне играть роль сливной трубы? Может, было бы разумнее дать им барахтаться в их собственной зловонной жиже, пока они с первого же раза не ухватятся за брошенный мною спасательный круг?»

Растет число таких людей, у которых чувство собственного превосходства уже не помещается внутри. Чувство собственного превосходства, оно же гордыня, а еще точней, высший пик гордыни — эгоизм, заставляет кичиться по любому поводу, высмеивать чужие знания и чужой опыт. Пусть даже самому от этого становится хуже. Гордыня не думает о последствиях. Честно говоря, я боюсь людей, не способных думать, и работаю над собой, стараясь избавиться от этого страха. Его во мне остается еще много, а за последние годы прибавилось, потому что я не умела его в себе распознать.

Сложившиеся взгляды и убеждения подобны твердой скале, которую никто не может сдвинуть с места. Не может и не смеет, так как скала обрушится на голову. Поэтому и я тоже, точно кошка, вертящаяся вокруг горячей каши, пытаюсь втолковать скале, что ей нужно самой начать сдвигаться с места. Ей нужно оторвать взгляд от земли, от материальности и увидеть, что жизнь изменяется во времени и пространстве и что ей самой нужно идти в ногу со временем. Не должно, но нужно. Нужно ради самой себя. В противном случае жизнь сотворит с нашими взглядами и убеждениями то же, что делают со скалой земные силы, вырвавшись из плена на волю.

Ребенок является суммарным выражением отца и матери, признаем мы это или нет. Мысль матери определяет мир ребенка, иными словами, формирует отношение к жизни в целом. Мысль отца созидает материальный мир ребенка, покуда ребенок не в состоянии созидать свой мир сам. С отношением, сформированным матерью, ребенок может прожить до конца своих дней, если только жизненные перипетии не заставят его изменить свои взгляды. Говоря проще, как женщина хочет, так мужчина и делает.

Если желание женщины становится желанием мужчины, то дело плохо. Возможно, Вы хотите доказать мне обратное, так как, когда Вы были ребенком, у Ваших родителей все было по-другому, да и в собственной семье тоже. Советую никогда не спешить вступать в спор, если требуется что-то доказать, ибо спор — это поединок мнений. Мнения бывают у человека до тех пор, пока он не понял сути дела. Споры подобны такой игре в волейбол, когда на площадке столько же мячей, сколько игроков. А каждый мяч есть глупость. Если Вы высвободите свое желание, то перестанете быть самоуверенным, а станете верящим в себя. Противная сторона почувствует это, и вы оба поймете суть дела.

РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ ИЩЕТ ИСТИНУ.

УМ ИЩЕТ ПРАВДУ.

Человек умный и интеллигентный уходит от неприглядного спора, говоря примерно следующее: «Простите, но мне кажется, что Вы не правы». В этом «мне кажется» — вся загвоздка. «Кажется» относится к области чувств. Органы чувств, с помощью которых мы воспринимаем материальный мир, передают нам именно тот материальный опыт, который запечатлелся в памяти еще с прежних времен. Но это неверно. Верно то, что жизнь состоит из духовной и физической стороны, причем дух направляет, душа определяет, а физическое тело на этой основе созидает физический мир.

ДВИЖЕНИЕ ТРЕБУЕТ РАССУДИТЕЛЬНОСТИ.

ДЕЛО ТРЕБУЕТ УМА.

Если нет движения, нет и дела.

Дух являет собой уравновешенность.

Душа являет собой неуравновешенность. От приведения ее в равновесие зависит качество жизни.

Идея обрести уравновешенность приводит душу в восхищение, тогда как реализация этой идеи подвергает ее испытанию. Внешняя мишура материальной жизни представляет собой чертовски трудное испытание для любой человеческой души. И оно усугубляется по мере повышения уровня материального благосостояния, если духовный уровень при этом остается прежним. Стоит только душе попасться на крючок материального благополучия, как начинается ее смертельная агония. Душа подобна рыбе, попавшейся на наживку. Даже если ее кто и вызволит, без увечья не обойтись. Особенно же повреждается горло, то есть общение.

Энергия рыбы — это потребность самолично наладить свою жизнь. Рыбе потребно жить в рыбьем обличье. Если человек испытывает потребность самолично наладить свою жизнь, то он живет, как рыба в воде. Но если человек желает жить, как рыба в воде, то он превращается в жертву, позволяющую другим проделывать над собой все, что угодно, и испытывать при этом счастье. В символическом плане он уподобляется рыбе, которая добровольно сама себя вылавливает, очищает от внутренностей, вырезает куски филе, варит, запекает, коптит и маринует и ощущает себя на седьмом небе от счастья, когда другие нахваливают: «Ох и хороша же ты!»

Другие принимают то, что им предлагают, употребляют, и вот уже рыбы не стало. Ее никто не видит — ведь ее нет. Кто в такой ситуации догадывается, что сам совершил ошибку, принимая радость за счастье, выслуживая любовь, и что последствия ошибки и не могли быть иными, тот усваивает житейский урок. Он не обличает других в неблагодарности или еще в чем похлеще. Не раскисает от жалости к себе, не вынашивает планы мести, не культивирует в себе злобу.

В моем кабинете перебывало много хороших людей. Своими речами они преследуют одну цель — убедить собеседника в том, что перед ним хороший человек. Большинство слушающих соглашаются с говорящим, поскольку тот не обращается к ним за помощью. Он просто хочет выговориться. Иной раз я спрашиваю: «Откуда Вы знаете, что Вы такой хороший?» — и по изумленному выражению лица вижу, насколько наивно его понимание жизни. Он смотрит на все глазами других, оценивает все меркой других. Борется с плохим на манер других и в зависимости от того, насколько сумеет угодить кругу своих знакомых, считается хорошим человеком. Но вот настает день, когда рядом с ним не оказывается ни души. Иные находятся далеко и не могут его навестить или как-то иначе выразить свою благодарность. Остальные, неблагодарные, забыли хорошего человека.

Рыбы есть разные. Чем сильнее желание быть хорошим, тем больше человек симпатизирует большому упитанному киту с улыбчивой мордой. Костистый ерш рядом с ним — пустое место. Человек-«кит» всегда жертвует собой, чем и пользуются другие. Им и в голову не приходит, что можно иначе. Например, такая мать или такой отец воспитывает ребенка иждивенцем, а когда с родителей уже нечего взять, он идет и отбирает у другого. Отбирает, если надо, силой, так как привык брать от жизни все, что можно. Причина влечет за собой следствие.

Пробьет час, когда ему придется принять то, что дает жизнь, — наказание. Ведь то, что дает жизнь, не принять нельзя. Так же и с родителями — нельзя не принять то, что они дают. Не станешь же их обижать. И ребенок, который желает быть хорошим для родителей, считающих самопожертвование благом, принимает предлагаемое и приучается истреблять родителей, ибо они этого желают. Ведь человек со страхами желает того, чего на самом деле не желает. В итоге ни одна из сторон не испытывает благодарности к другой. Возникает обоюдная злоба: родители ненавидят ребенка с преступными наклонностями, а ребенок — родителей, сделавших его несчастным.

Иной путь ищет тот, кто осознает, что, угождая другим, жизни не наладишь. Наладить ее можно, к примеру, хорошей работой. Человек, который так мыслит, любит есть рыбу. Для работы требуются инструменты. Кто любит сам заботиться об инструментах, тот любит и удить рыбу. Чем больше человек делает все своими руками, тем вероятнее, что из рыболова получится рыбак. Кто любит море и на него надеется, тот и сыт, и одет, и знает точно, что благодаря рыбе он здоров. Ему и невдомек, что здоровьем он обязан чувству благодарной любви к рыбе.

Кто не желает жертвовать ради других своими знаниями, умениями, временем или семьей, пусть даже его считают плохим, у того возникает аллергия к рыбным продуктам. Если оба родителя жертвуют собой во благо общества, а тем самым и своей семьей, то ребенок с самого рождения может протестовать против всего, что каким-либо образом связано с рыбой: игрушки в виде рыбки, ванны как среды обитания рыб, плавающих в ванне игрушек, аквариума, даров моря, рыбных продуктов.

Ребенок является духовным учителем для родителей и взрослых, взрослые являются для ребенка земными учителями.

Я люблю камни и приношу их домой с суши и с моря, из природной среды и из магазина — крупные и мелкие, красивые и просто симпатичные. От своего годовалого внука мне пришлось спрятать все камни, подобранные с земли, поскольку у него обнаружилась особая к ним тяга. К красивым на вид ракушкам и кораллам его не тянуло. Тем самым он как бы просил меня: «Бабушка, высвободи свою жертвенность. Ею ты причиняешь вред себе, моим родителям, мне и многим другим».

Бабушке пришлось признать, что хоть и приятно жить, когда нравишься окружающим, но при такой жизни будущее более чем неприятно. Ребенок дал понять, что боится жертвенности, но если я не извлеку из этого урока, он будет вынужден протестовать. Пусть ему пришлось бы страдать от аллергического заболевания, но бабушка зато перестала бы заниматься мировыми проблемами и обратила бы на внука внимание — уж на это у бабушки моего внука рассудительности хватает, — и жизнь вновь потекла бы по верному руслу. Жизнь человека устроена так, что она должна начинаться с самого человека, затем распространяться на семью и лишь затем на общество и в самом конце на человечество. Обратный порядок не приносит счастья никому.

В каждом человеке есть энергии всех видов животных. Это означает, что в каждом человеке сидит животное, но человек не должен превращаться в животное. Например, в рыбу. Для рыбы вода — это свобода. Страх превращает потребность в желание и воду — в печаль. Рыбе привольно живется в море, но человеку в море печали живется плохо. Особенно если он желает быть золотой рыбкой для страждущих, мечтающих о счастье. Во время нереста многие рыбы устремляются вверх по реке. Для жертвенного человека жизнь становится пустой, если он не может постоянно идти против течения. Изнуряя себя, он стремится доказать всем свою готовность к самопожертвованию. Это есть желание доказать другим состоятельность своих жизненных принципов ради их собственного благополучия. Однако он не задумывается о том, нуждаются ли в его хорошем другие.

Аллергия на рыбные продукты выражает протест против самопожертвования. А если человеку рыба просто не нравится, то и жертвенность ему просто не нравится.

Тело является выражением жизни души на физическом уровне. Если мы не можем постичь смысла истинной жизни как-то иначе, то к поиску смысла жизни нас подталкивают зрение, осязание, обоняние, выслушивание мнения других, собственные заблуждения и причиняемая ими боль. Обжегшись на одной крайности, неуравновешенный человек бросается в другую, и так продолжается, покуда у него не иссякнут силы и он не поймет, что пора начать думать наперед. Если он думает, но затем все равно срывается на бег, то он будет бежать, пока страдание не приведет его к пониманию того, что думать тоже можно по-разному. Так, человечеству исстари известна истина, что материальные вещи не приносят счастья. Истина известна, но не ее смысл. Желание приобретать вещи, мысли о приобретении вещей, действия во имя приобретения вещей превращают человека в вещь. Жизнь в качестве вещи — это смерть при жизни.

Жизненные трудности влияют на взгляды и убеждения человека. И если ему жизнь мила, его взгляды и убеждения меняются. Это значит, что жизнь сгибает человека, покуда он не становится податливым, либо же, если он не меняется, ломает его. Кого ломало не в одной жизни, а в нескольких, тому однажды надоедают страдания, и он задумывается над тем, как изменить свою жизнь. С этого момента насильственное изменение становится добровольным.

Внешнее изменение становится изменением сути.

Изменение формы становится изменением содержания.

Животное развитие становится человеческим.

Это значит, что органы чувств человека — оценщики физического мира — уже не ломают его более. Опираясь в своем развитии на ощущения, идущие изнутри, человек учится постигать смысл информации, поступающей извне. Поиск смысла во всем исключает поиск чего-то лучшего, приводит к осознанию, что нет ни лучшего, ни худшего, а все просто есть.

Кто в поисках лучшего цепляется разумом за поступающие извне знания либо теории, к тому навязчивые идеи присасываются, словно пиявки, и человек вынужден страдать, покуда не отдерет от себя пиявки, имя которым корыстолюбие. Множество людей уверено в правоте своих убеждений. В старину для лечения их болезней применялись пиявки, отсасывающие черную кровь. Это говорит не о невежестве наших предков, а об их рассудительности. Ведь как-то нужно извлечь дурное из человека, который живет, гребя все под себя и копя в себе все плохое, — иначе он попросту умрет.

Нынче пиявок не ставят, и дурную кровь пускают лишь в исключительных случаях. Сегодня все болезни подавляются лекарствами, подавляются внешние признаки болезни. Медицина — это наука, которая выражает уровень развития человечества на данный момент, то есть способы, какими люди умеют себя лечить в данный момент. Умный человек помогает себе своим умом, и было бы неправильно оценивать это только отрицательно. Жизнь развивается в сторону рассудительности.

Ум вмещает в себе мало рассудительности, но рассудительность умещает в себе и суммарный опыт всех предыдущих жизней, и знания, приобретенные в нынешней. Так что если кто-то вычитает из моих строк, будто знания, в том числе медицина, не нужны, то он сильно ошибется. Я пытаюсь лишь втолковать, что на одном медицинском лечении мы далеко не уедем. Нельзя сделать здоровым кого бы то ни было, то есть здоровье нельзя приобрести, но стать здоровым может каждый.

Обретение здоровья есть не обретение, а достижение — восхождение на новую ступень развития.

«Излечение» методами медицины отражает стяжательскую сущность современного человека: «Никто не имеет права совать нос в мои личные дела, отнимать у меня мое богатство, называть злом мои благие дела и мешать мне делать то, что я хочу». Лекарства как раз ничего и не отнимают. И человек получает желаемое — еще большую хворь за фасадом кажущегося здоровья. Продолжая чтение, Вы поймете, что всем нам нужно запастись уймой пиявок, потому что мы не желаем ни от чего отказываться. Пьющая кровь пиявка выделяет через слюнные железы белковое вещество гирудин, препятствующее сгущению крови.

Присосавшаяся к телу пиявка учит человека: «Погляди на меня. Я отсасываю плохую кровь и питаюсь ею. Твое стяжательство похоже на меня. Если я выпью слишком много, то лопну. Так и ты. В старину это было видно воочию — кто брал мало, тот не обретал счастья, а кто грабил вовсю, тот погибал. Развитый человек умеет обманывать, то есть скрывать. Он берет скрытно, обманывая тем самым себя и других. Все считают себя хорошими и тем не менее лопаются в мучениях. Стяжательство — та же пиявка: отбирает у другого и заявляет, что делает ему доброе дело. Когда его кровь сгущается настолько, что теряет текучесть, стяжательство бьет в набат, возвещая о своей скорой кончине. Оно превращается в неприкрытую алчность».

Сказанное не означает, что автор отрицает медицину. Я врач и знаю ценность медицины. Сотрудничество с ней — предел моих мечтаний. Как было бы замечательно работать с ней в тандеме, доверяя и помогая друг другу имеющимися средствами. Допустим, я прошу подтвердить мое видение медицинскими исследованиями, а медицина просит меня перевести результаты ее собственных изысканий на язык стрессов. В итоге выиграли бы все: пациент, медицина и я. Поверьте, такое возможно, и если Вас не злит то, что сейчас это еще невозможно, то для Вас это будет возможно в скором будущем, ибо число врачей, с уважением относящихся к альтернативным методам лечения, растет с каждым днем. Именно к такому врачу Вы и попадете.

Мы — люди, и наше счастье создается взаимодействием духа, души и тела. Одной из составных частей является здоровье. Если Вы сейчас вернетесь к началу настоящей главы и замените слово «дух» на слово «отец», а слово «душа» на слово «мать», то все, о чем я говорила, высветится чуть в ином ракурсе. Вы поймете, сколь деликатно следует раскрывать перед умным человеком мир рассудительности, чтобы он понял, что доказывать-то ничего и не надо. Невидимая сторона жизни доказывает себя сама.

Мысль есть Бог.

Мысль есть жизнь.

Мысль есть дух.

Мысль творит почву и семя, из которого прорастает росток жизни. Почва определяет рост семени. Из скудного семени может вырасти сильное растение, если семя попадает в добрую почву и получает хороший уход. Возможно, оно и не обладает превосходными сортовыми качествами, зато оно выносливое и послужит наилучшей основой для выведения последующих поколений. Если же почва скудна и для ее улучшения ничего не предпринимается, семя утрачивает свои сортовые качества и быстро дичает. Тут уж ему не поможешь искусственными удобрениями.

Кто возделывает землю, неся в душе высокое небо, тот по-житейски мудр, и его нива плодоносит. А кто пренебрегает знаками неба, у того урожай скудный либо вообще погибает. Растение — это дух. Гибнущая растительность означает истребление духовности, т. е. жизнь с эмоциями. Человек может при этом разглагольствовать о духовности сколь угодно, навешивать на что угодно ярлык духовности или, в современном толковании, естественности, — все это бесполезно.

Небо есть дух, духовность.

Земля есть душа, одушевленность.

Отец — это небо. Мать — земля. Между ними ребенок — растущее растение. Если бы небо творило землю и земля творила бы небо, то растение было бы мощным и стрелой устремлялось бы в небо. Творчество рождается в сердце, оно есть потребность. Кто желает самолично сотворить для себя небо, землю или услаждающее душу растение, тот набрасывается на цель, словно животное, кряхтит-пыхтит, но все равно не получает того, чего хотел. Глядит на свое творение с тяжелым сердцем и недоумевает, отчего на сердце тяжесть. Сердце родителей отягощено чувством вины, вины за то, что растение растет кривым, даже если родители не видят и не признают собственных ошибок.

Чем растение искривленнее, тем труднее его бывает выпрямить впоследствии, а зачастую и невозможно. Его гнет к земле и искривляет тяжелое, низкое небо, которое прячет свое солнце за тучами и лишает все живое на земле его лучей. Если земля щедра и если она способна уравновесить хранящееся в ней тепло с холодом неба, то дерево вырастает кряжистым, ветвистым, радуя глаз своей силой и красотой. Оно не из тех деревьев, что идут на древесину. Гигант-исполин простоит века, излучая особенную жизненную силу. Это дерево учит, что совсем не все равно, в лоно какой женщины роняет свое семя мужчина.

Мужчина может быть подобен солнцу, которое никогда не показывается из-за туч, но оно есть. Если он следует потребности своего сердца, то сердце приводит его к женщине, способной разглядеть за тучами солнце и терпеливо ждать, когда рассеются тучи страха. Любящая женщина умеет превратить хмурое с детства небо мужчины в ясное и солнечное, хотя бы для своей семьи, и делает это п-о-т-и-х-о-н-ь-к-у. Если мужчина в погоне за любовью перебегает от одной женщины к другой, то наплоди он хоть целый лес неказистых деревьев, счастья он не обретет. Если мужчина нисколько себя не уважает, после него остается топкое болото с чахлыми деревцами.

Женщина творит для себя небо, это значит — женщина определяет жизнь семьи. Мужчина не может заронить свое семя, если почва не манит и не зовет его к себе. Потребность женщины любить мужчину приваживает к ней того, в ком есть потребность любить именно эту женщину. Даже если оба совершенно невежественны, мало-помалу они усваивают истинное искусство любви. Усваивают по велению сердца и обучают друг друга, ибо они обладают терпением.

Любовь есть терпение, а не страдание. Какими бы эти двое ни были несчастными и презираемыми, уродливыми и покореженными прошлым, кривыми и косыми, бедными и глупыми — определяющим становятся их чувства и потребность отдавать. Из их единения вырастает совершенный, жизнестойкий ребенок, который не стыдится своих убогих родителей, так как убогость их внешняя.

Потребность любить означает отдавать любовь.

Желание любить означает получать любовь.

Люблю — значит, отдаю любовь. Кто любит, тот счастлив и тогда, когда на его любовь не отвечают взаимностью.

Если родителей не ослепляет внешнее совершенство ребенка, если их не оглушают хвалебные песни окружающих, если они не превращают ребенка в средство реализации собственных несбывшихся планов, если они не используют ребенка в качестве реванша против недоброжелателей либо в качестве компенсации за утрату собственной личности, то из ребенка вырастает личность без какого-либо на то принуждения со стороны.

Быть — это еще не значит быть личностью.

Быть личностью — значит быть самим собой.

Потребность быть личностью заложена в каждом человеке. Если Вы сами не сумели быть личностью, дайте эту возможность своему ребенку. Это значит — не желайте, чтобы он стал похожим на некоего знакомого Вам человека, кого Вы считаете положительным. Пусть ребенок будет таким, какой он есть. Ведь он не хуже того, кто блещет своей красотой, умом, известностью, богатством. У каждого своя дорога. Вам же не ведомо, какой достойной и возвышенной дорогой ему предстоит пройти, для чего он и явился на свет. Если Вы навязываете ему свои желания, то может статься, вместо шествования по горным вершинам он свалится в пропасть. Или хуже того — начнет ползать в грязи.

Страх превращает потребность в желание.

Страх лишает способности мыслить.

Страх не дает разобраться в чувствах и уяснить смысл эмоций.

Человек, который хочет любить, не думает о последствиях. Его действия продиктованы утилитарным расчетом, ибо таким способом он надеется обрести счастье. Поначалу обретенная радость действительно воспринимается как счастье. Но затем выясняется, что все это было обманом зрения. И человека охватывает печаль. В такую минуту очень трудно бывает понять, почему хорошее обратилось в плохое. А еще труднее — это усвоить.

Счастье оборачивается несчастьем потому, что человек желает стать счастливым. Желает того, в чем на самом деле нуждается.

Потребность есть святыня. Потребность вырастает в благословение. Благословение есть посвященность.

Желание есть вульгарность. Желание вырастает в непристойность. Непристойность — это уничтожение.

Прислушайтесь к своей душе и начните повторять про себя: «Мне нужно, мне нужно, мне нужно, мне нужно…» Чем больше повторяете, тем привольнее и легче становится на душе, пока не вздохнете облегченно. А теперь прислушайтесь вновь и повторяйте: «Хочу, хочу, хочу, хочу, хочу… Хочу, хочу, хочу! Черт побери, я хочу, разве не понятно, что у меня могут быть собственные желания!!»

Вот и возникла непристойность. Желания порождают непристойность. Каким бы ни был человек умным и уважаемым, стоит ему попасть под власть стяжательства и алчности, как сразу начинают сыпаться непристойности. Особенно же грязные непристойности можно услышать от творческих личностей, когда они не получают желаемого. Почему? Потому что творчество идет от сердца, и если любовь запрягается перед телегой желаний, то на сердце не может не накопиться груз навоза.

Теперь перейдем к чуть более конкретному упражнению. Вам предстоит прочувствовать различие следующих понятий. Скажите себе, следя за своими чувствами: «Мне нужна любовь». Прочувствуйте и запомните это ощущение. А теперь скажите: «Я хочу любви».

Конец ознакомительного фрагмента.