Моби Дик. Подлинная история Белого кита, рассказанная им самим

Луис Сепульведа, 2019

А что, если мы могли бы взглянуть на знаменитую историю, описанную в книге Германа Мелвилла «Моби Дик» не глазами моряка, а глазами самого кита? Благодаря Луису Сепульведе это теперь возможно. Как и Мелвилл, он и сам в юности занимался китобойным промыслом. Как и Мелвилл, Сепульведа обращается к реальным событиям, описанным в периодике того времени: кит-альбинос совершил более ста нападений на китобойные судна за первую треть 19 века.

И киты выходили

подкарауливать Бога среди

танцующих полос воды.

Омеро Аридхис. Глаз кита

Глаз кита издалека запечатлевает то, что видит у людей. Он хранит тайны, которых мы не должны знать.

Плиний Старший. Естественная история

Древний язык моря

В одно утро 2014 года, когда в Южном полушарии было лето, неподалеку от Пуэрто-Монт, в Чили, на галечном пляже появился кит-кашалот длиной в пятнадцать метров. Он был странного пепельного цвета. Он не двигался.

Одни рыбаки говорили о том, что, возможно, он потерял ориентацию в пространстве, другие — что он, вероятно, отравился всем этим мусором, плавающим в море, и глубокое скорбное молчание стало погребальным приношением от всех нас, окружавших огромное морское животное под серым небом Южного полушария.

Кашалот, покачиваемый мелкими волнами отлива, пролежал едва ли два часа, когда к берегу приблизился корабль и бросил якорь на небольшом расстоянии. С корабля в воду спрыгнули люди, вооруженные толстыми крюками, которыми они зацепили хвост животного. Вскоре корабль медленно развернулся носом на юг, волоча за собой безжизненное тело морского гиганта.

— Что будет с китом? — спросил я рыбака, который, держа шапку в руках, смотрел, как удаляется корабль.

— Хотят почтить его. Когда выйдут в открытое море, вскроют тело и выпотрошат, чтобы не держалось на поверхности, потом дадут ему утонуть в холодной океанской глубине, — низким голосом ответил рыбак.

Скоро корабль и кит затерялись меж смутными очертаниями островов. Люди стали расходиться, но один мальчик остался, пристально глядя в море. Его темные глаза тщательно изучали горизонт, две слезы скатились по его лицу.

— У меня тоже печально на душе. Ты местный? — обратился я к нему в знак приветствия.

Мальчик уселся на гальку, прежде чем ответить, и я последовал его примеру.

— Конечно. Я лафкенче. Знаешь, что это значит? — спросил он.

— «Люди моря», — ответил я.

— Почему ты грустишь? — захотел он узнать.

— Из-за кита. Что с ним такое стряслось?

— Для тебя это просто мертвый кит, а для меня гораздо больше. Твоя печаль — не то, что моя.

Мы провели какое-то время молча, слушая размеренный шум волн, набегавших и спадавших, а потом он протянул мне что-то, что было по размеру больше его ладони.

Раковину одного очень ценного морского моллюска, твердую, как камень, морщинистую снаружи и жемчужно-белую изнутри.

— Приложи ее к уху, и кит будет говорить с тобой, — сказал лафкенче и ушел.