Любовник для Карлы

Луиза Хартманн

Карла живёт и работает в Париже, в национальной библиотеке. Убеждённая идеалистка, разочарована в мужчинах, ставит точку на личной жизни. Внезапно узнает о том, что японские учёные изобрели роботов-любовников. Узнав все подробности, Карла решается сделать заказ. Через некоторое время получает его. Робот превзошёл все её ожидания. Он воплощение её мечты. Красив и деликатен. Заботлив и нежен. А его голос сводит Карлу с ума…

Глава вторая

Карла поднялась на пятый этаж библиотеки, прошла в архив, к своему письменному столу за стеклянной перегородкой. Распечатала несколько лежавших на столе писем от заказчиков и читателей.

«Какой абсурд, — думала она, — заниматься любовью с роботом…» Она смотрела в окно, откуда можно было видеть часть сквера с зелёной поляной и фонтаном — тем самым, вокруг которого бегали по утрам пожарные. Недолго думая она открыла интернет и стала искать ту статью о новых роботах в Японии, которая не давала ей покоя. «Самые бредовые идеи иногда делают нас успешными и счастливыми, — крутилось у неё в голове. — Так, уборщики и няни. Это уже старые, давно пережёванные новости. Ага, вот тут! В Японии изобрели робота, который занимается любовью лучше живого человека. В отличие от его предыдущих собратьев он обладает эластичным телом с кожным покровом, изготовленным по последним технологиям. Что он ещё умеет? Говорить нежные слова, дискутировать на различные темы. Ого! Если вам нравится ссориться перед сексом, чтобы добавить перчинки, можно запрограммировать и на это. Он приготовит вам завтрак и сходит за покупками. Ух ты! Его можно заказать. Он будет выглядеть, как ты хочешь. Что за бред? Он будет пахнуть, как ты хочешь. Можно подобрать тембр голоса. Нет, кто вам поверит?..» Она закрыла страницу и открыла картотеку. Нужно проверить списки новых книг.

В голове крутилась карусель. Бред какой-то, никогда, меня засмеют. Хотелось бы зелёные глаза и чувственный рот, как у того официанта. Голос… Голос как у Поля, который исчез в прошлом году. Она практически забыла, как выглядел Поль, но его голос, глубокий и чистый, как горная река, иногда всё ещё будоражил её память. Написать и узнать всё. Просто надоело встречать и провожать, играть в их игры, притворяться, что тебе всё равно, поглядывать в телефон. Ждать звонка и ломать голову, не позвонить ли первой. Обдумывать часами, что написать и писать ли вообще. Играть в кошки-мышки и прикидываться, что у тебя, кроме него, ещё куча мужчин.

У Карлы был психолог. Но к нему она ходила всё реже и реже. Советы сосредоточиться на себе, стать самодостаточной и не ждать от постороннего человека полной отдачи и преданности стали раздражать Карлу. Необходимость человеческого тепла была сильнее психотерапии. Она хотела одного, своего, единственного и родного. Если уж мужчина ей нравился, она не могла не думать о нём всё время. Она отдавала себя всю, а потом, когда всё заканчивалось, падала, как в пропасть. Пропасть разочарования и одиночества. Быть сильной и самодостаточной не получалось.

Вот и сейчас, размышляя об этом роботе, она уже отчётливо видела черты его лица и слышала голос. Это была ещё только мечта, только мысль о ком-то несуществующем. Но у Карлы была очень бурная фантазия, которая, разыгравшись, как смерч или ураган, уже очень живо рисовала ей образ. Сначала ей представился шатен с блестящими зелёными глазами и чувственным ртом. Потом он заговорил, и тембр его голоса был приятен, как шум дождя, и чист, как горный водопад. Аккуратный нос, чёткие прямые брови. И этот тёплый, мягкий взгляд. Может ли быть у робота мягкий взгляд?

Она закончила работу и в половине шестого вышла на улицу Ришелье, направившись к центру. Ей хотелось побыть среди людей, пройтись вдоль Сены. Почему-то прогулки вдоль Сены непроизвольно приводили Карлу к стенам Бастилии. Крепость манила её, словно у неё было что ей рассказать. Девушка присела неподалёку и просто всматривалась в тёмные окна, будто ожидая, что там, в глубине, увидит вдруг Вольтера или самого «божественного Калиостро». Некоторое время она размышляла о бедном итальянце Джузеппе, который сумел околдовать пол-Европы, заставив поверить в то, что владеет не только эликсиром молодости, но и магией любви. Купил себе титул и в конце концов плохо кончил. Кстати, говорят, человек был неплохой. Весёлый авантюрист. Как многие итальянцы. Такие, с которыми она встречалась в юности и во время учёбы в университете. Импульсивные и страстные. И непостоянные. Чем больше страсти, тем быстрее она гаснет. Сначала меркнет в глазах, потом в движениях, а потом… Потом уже не было. А Карле нужно было именно это потом, иначе зачем всё это? Завтра и навсегда.

Она больше даже ни с кем не знакомилась. На флирт отвечала вяло и без всякого интереса. Не хотелось тратить энергию на что-то временное, ненастоящее. Сесиль откровенно жалела подругу. Идеалистам трудно жить в современном мире. «В наше время таких мужчин, как твой Дубровский, просто нет», — смеялась она над Карлой. Смеялась, впрочем, по-доброму. У Сесиль было отзывчивое сердце, потому их дружба и длилась все эти годы.

«Ах, значит, нет таких? Ну тогда я его сделаю! Я создам своего Дубровского!»

Карла прошла вдоль Сены пару километров и спустилась в метро. Сегодня вечером она напишет письмо и сделает запрос.