Роза и семь братьев

Луиза Мэй Олкотт, 1875

Основные темы тетралогии «Маленькие женщины» Олкотт продолжает в другом своем романе – «Роза и семь братьев». Когда застенчивая и хрупкая Роза осталась сиротой, ее судьбой занялась вся многочисленная семья Кэмпбеллов. Привыкшая к тихим коридорам школы-интерната девочка переезжает в оживленный дом, где двоюродные бабушки и тетушки рвутся воспитать из нее леди, а семь разновозрастных кузенов – включить в свои игры. Точку в их споре расставляет приезд опекуна – дяди Алека: с его подачи в расписании появляются прогулки, интереснейшие уроки и множество приключений, которые возвращают Розу к полноценной жизни… В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Глава шестая

Комната дядюшки Алека

Вскоре после обеда (Роза не успела ознакомиться и с половиной своих богатств) доктор Алек предложил проехаться и завезти первую партию подарков тетям и кузенам. Роза с готовностью согласилась, так как ей не терпелось примерить пушистый бурнус из коробки — с очаровательным капюшоном и забавными кисточками, которые весело болтались при ходьбе.

Большая карета была забита свертками, даже у Бена на облучке громоздились индийские боевые дубинки, громадный воздушный змей из Китая и пара отполированных бычьих рогов из Африки. Доктор Алек — загорелый и одетый во все синее, сидел, вытянувшись в струнку, и с удовольствием оглядывал окрестности, а Роза, завернувшись в свою нарядную и удобную накидку, откинулась на спинку и воображала себя восточной принцессой в окружении верных подданных.

Три первых визита были краткими: у тетушки Майры разыгралась простуда, тетушка Клара принимала гостей, а тетушка Джейн с таким пылом принялась обсуждать население, производство и политику Европы, Азии и Африки, что даже дядя Алек не выдержал и поспешил откланяться.

— Теперь-то мы повеселимся! — воскликнула Роза со вздохом облегчения, когда экипаж стал взбираться на холм к дому тетушки Джесси. — Надеюсь, мальчики дома!

— Я специально решил заехать сюда в последнюю очередь — мальчишки как раз успеют вернуться из школы. Да, вот и Джейми — встречает в воротах! Клан наверняка в сборе!

Завидев приближающихся гостей, Джейми издал пронзительный свист, который эхом откликнулся из дома, из хлева и с полей, и братья сбежались с разных сторон, крича «Да здравствует дядя Алек!». Они набросились на экипаж, как грабители с большой дороги, растащили все свертки до единого, взяли в плен пассажиров и, торжествуя, отконвоировали их в дом.

— Мамочка! Мамочка! Они приехали с горой гостинцев! Спускайся! Смотри, как здорово! Поторопись! — кричали Уилл и Джорди.

Потом мальчики дружно разрывали бумажные обертки и азартно резали бечевки, и скоро аккуратная комната потонула в беспорядке.

Тетушка Джесси спустилась, даже не завязав ленты чепчика; впрочем, лицо ее светилось радостью, и небрежно накинутый головной убор никак не портил картину. Она едва успела поприветствовать Розу и доктора, потому что мальчишки окружили ее, и каждый требовал, чтобы она посмотрела на его подарок и разделила радость. Тетушка Джесси радовалась не меньше детей и не обращала внимания на свист дубинок над головой и развернувшееся в опасной близости сражение на бычьих рогах. Она сидела, усыпанная дарами со всех концов света, окруженная семью восторженными мальчишками, наперебой требующими внимания.

Тетя не возражала, напротив, она казалась очень довольной! Она улыбалась, восхищалась, давала пояснения и, казалось, ничуть не смущалась гвалтом. Роза же вынуждена была заткнуть уши, а дядя Алек пригрозил, что немедленно уедет, если буйство не прекратится. Угроза возымела действие, и наступило временное затишье; дядя устроился в уголке и принимал благодарности, а тетя на другом конце комнаты вела доверительный разговор.

— Ну что, дорогая, как ты поживаешь? Надеюсь, лучше, чем неделю назад?

— О, тетушка Джесси, теперь, когда приехал дядя, я очень счастлива. Он делает престранные вещи, однако он очень добр ко мне, и я его уже полюбила.

Роза прильнула к ней и поведала обо всем, что произошло за последние дни, завершив рассказ восторженными отзывами о восхитительной коробке.

— Я очень рада, дорогая. Однако должна тебя предупредить — не позволяй дяде слишком себя баловать.

— Но мне нравится, что он меня балует, тетушка!

— Не сомневаюсь. Однако если по истечении года эксперимент не даст плодов и дурно на тебе отразится, все обвинят дядю. Было бы жаль, правда? Ведь дядя хочет столько для тебя сделать и обязательно осуществит замыслы, если его доброе сердце не станет помехой трезвым суждениям.

— Я об этом не подумала… Постараюсь не стать слишком избалованной! Вот только как?.. — заволновалась Роза.

— Выполняй без капризов его полезные рекомендации, отвечай ему не только любовью, но и послушанием, иногда пересиливай себя.

— Я постараюсь! Правда! А если буду тревожиться о чем-то, можно прийти к вам за советом? Дядя сказал обращаться к вам, и, кажется, с вами я могу спокойно поговорить!

— Конечно, дорогая! Приходи с любыми бедами, для чего еще нужны матери, правда? — ответила тетя Джесси и прижала к своему плечу кудрявую головку, глядя на девочку с нежностью — она знала, что нужно ребенку больше любых лекарств.

Розе стало уютно и спокойно, и она сидела не шевелясь, пока не раздался голосок:

— Мама, не подарить ли мне немного ракушек Носишке? Роза поделилась подарками с Фиби, и это очень мило с ее стороны. Можно я тоже поделюсь?

— Носишка? Кто это? — встрепенулась Роза, заинтригованная необычным именем.

— Куколка. Хочешь, покажу? — спросил Джейми, который услышал краем уха историю с усестерением и очень впечатлился.

— О, я люблю кукол. Только не говори мальчикам, а то они меня засмеют.

— Надо мной не смеются, хоть я много играю с куколкой — она меня больше всех любит! — похвастался Джейми и побежал за своей любимицей.

— Я тоже привезла куклу, но прячу ее. Я уже слишком большая для кукол, но выбросить рука не поднимается. Я так ее люблю! — доверительным шепотом призналась Роза.

— Приходи и играйте вместе с Джейми сколько угодно, у нас куклы не запрещаются, — ответила тетя Джесси, пряча улыбку.

Когда Джейми вернулся, стало понятно, что позабавило тетушку, ибо куколкой оказалась четырехлетняя девочка, которая проворно вбежала в комнату на толстеньких ножках, кинулась к ракушкам, набрала полные руки и объявила, обнажив в широкой улыбке маленькие белые зубки:

— Лакушки Дзейми и мне!

— Знакомься, это куколка! Правда милая? — сказал Джейми, с гордостью глядя на малышку, и, подражая братьям, принял мужественную позу — ноги широко расставлены, руки заложены за спину.

— Она милашка. Почему ты зовешь ее Носишка? — спросила очарованная Роза.

— Она невероятно любопытная и повсюду сует свой маленький носик. Почемучка ей не подошло, и ее прозвали Носишкой. Не очень красиво, зато выразительно.

Прозвище и впрямь было подходящим. Закончив осмотр ракушек, деловая девчушка принялась хватать все, до чего дотягивалась, и продолжала исследования, пока Арчи не застал ее с шахматной фигуркой из слоновой кости во рту — девочка проверяла, не леденец ли это. К тому времени она успела набить кармашки китайскими картинками на рисовой бумаге и чуть не расколола страусиное яйцо (подарок Уиллу), попытавшись на него усесться.

— Забери ее, Джим! Это невозможно, она хуже, чем стая щенков! — потребовал старший брат, сгреб нарушительницу порядка в охапку и передал Джейми. Тот принял ношу с распростертыми объятиями и предостерег:

— Поосторожней! Я собираюсь Носишку усестерить, как Роза усестерила Фиби, и тогда вам, верзилам, придется ее уважать!

— Усестеряй на здоровье! А я подарю тебе клетку, а то долго она у нас не задержится — этот ребенок проворней обезьянки! — ответил Арчи и отошел к остальным, а тетя Джесси, предвосхищая взрыв возмущения, поспешила напомнить Джейми, что время визита подошло к концу и Носишке пора домой.

— Моя куколка с твоей не сравнится, правда? Она говорит, поет и танцует, а твоя ничего этого не умеет, да? — спросил Джейми, с гордостью разглядывая Носишку, а та как раз, забавно приплясывая, пропела известный стишок: «Где ты была сегодня, киска? У кололевы у англивской».

После этого роскошного номера она удалилась в сопровождении Джейми: оба дули в раковины, издавая оглушительные звуки.

— Нам пора прощаться, Роза, я хочу доставить тебя домой, пока не стемнело. Прокатишься с нами, Джесси? — спросил доктор Алек, когда маленький оркестр затих в отдалении.

— Нет, спасибо. А вот мальчишки, я вижу, не прочь проехаться галопом. Если не возражаешь, они проводят вас, но заходить не будут. Им можно в гости только в выходные.

Не успела тетушка Джесси закончить, как Арчи скомандовал:

— Тащите сапоги и седла, да не мешкайте!

— Есть! — последовал ответ, и через секунду мальчиков и след простыл — остались лишь кучи оберточной бумаги на полу.

Кавалькада спускалась с холма с такой скоростью, что Роза вцепилась в дядин рукав от страха — упитанные старые лошади нервничали из-за скачущих по бокам пони и тоже неслись во весь опор, а впереди громыхал чудесный экипаж — та самая яркая повозка, также запряженная шетландскими лошадками, нещадно погоняемыми Арчи и Чарли. Бен был чрезвычайно доволен поездкой, а мальчишки исполняли один трюк за другим, и Роза подумала, что все же не ошиблась, решив, что приехал цирк.

У крыльца они спешились и, словно почетный караул, выстроились у ступеней кареты — по трое с каждой стороны, а дядя Алек с изяществом подал даме руку. Затем члены клана отсалютовали, по команде вскочили в седла и с неистовым гиканьем понеслись прочь, как лихие арабские наездники (так, по крайней мере, они сами думали).

— Все хорошо, что хорошо кончается! — облегченно вздохнула Роза, взбегая по ступеням крыльца и поглядывая, как мило болтаются кисточки.

Доктор Алек посмотрел на девочку с улыбкой и пообещал:

— Я и тебе куплю пони, как только слегка окрепнешь.

— Ой, я ни за что не сяду на пони — они противные и непослушные! Ворочают глазами и прыгают, я просто умру от страха! — трагически заломив руки, вскричала Роза.

— Разве ты трусишка?

— Я лошадей боюсь.

— Ну ладно. Тогда пойдем посмотришь на мою комнату.

Дядя Алек пошел наверх, не говоря больше ни слова.

Роза пошла следом, вспоминая обещание, данное тетушке Джесси, и сожалея о столь решительном отказе. Через пять минут она пожалела еще больше — и неудивительно.

— Смотри! Что ты думаешь? — спросил дядя Алек, распахивая дверь. Из комнаты выскользнула Фиби с совком для мусора и спустилась по черной лестнице.

Роза вышла на середину и сияющими глазами вбирала чудесное преображение.

Комната годами не использовалась, разве что при наплыве гостей в рождественские праздники. Окна выходили на три стороны: одно на восток — из него открывался вид на бухту, второе на юг — там помахивали зелеными лапами конские каштаны, а третье на запад, где под вечерним небом зеленели холмы. Сейчас в западном окне алел закат, наполняя комнату мягким светом, шелестело море, на цветущих ветвях чирикали воробьи, желая друг другу доброй ночи.

Сердце Розы прониклось красотой с детской восприимчивостью, и она прежде всего насладилась видами и звуками, а затем принялась изучать преобразившуюся обстановку.

Комната, ранее укромная, тихая и одинокая, теперь наполнилась светом, теплом и безыскусным изяществом.

Пол был устлан индийской циновкой, кое-где лежали яркие коврики; в широком камине на начищенных старинных подставках жарко пылали дрова, разгоняя нежилую сырость. По стенам стояли бамбуковые стулья и диванчики, в уютных уголках пристроились затейливые столики; на одном из них красовалась декоративная корзинка, на другом — письменные принадлежности, а на третьем Роза заметила стопку знакомых ей книг. В нише помещалась узкая белая кровать, над которой висела очаровательная фигурка Девы Марии. За полуразвернутой японской ширмой виднелся изысканный бело-голубой туалетный прибор на мраморной подставке, а рядом большая лохань для купания, турецкие полотенца и губка величиной с голову Розы.

«Дядя любит холодную воду, как морж», — подумала девочка, поежившись.

Затем взгляд ее упал на высокий платяной шкаф. Одна дверца была приоткрыта, и Роза увидела заманчивые полочки, ящички и «тайнички», милые сердцу каждого ребенка.

«Там разместились бы все дядины подарки!» — подумала Роза и стала гадать, что же держит там дядя.

— Какой очаровательный туалетный столик! — воскликнула она секунду спустя и подошла к столь притягательному для нее предмету.

Над столиком висело круглое старинное зеркало, на верхнем краю его примостился позолоченный орел, который держал в клюве голубой бант, а тот перевязывал кусок муслиновой ткани, обрамляющей зеркало по бокам. На туалетном столике Роза увидела кисточки с ручками слоновой кости, два высоких серебряных подсвечника, фарфоровую коробочку со спичками, несколько шкатулочек для всякой мелочи и самое главное — пухлую подушечку из голубого шелка, кокетливо отделанную кружевом и украшенную розовыми бутонами по углам.

Подушечка, как и весь столик, поразила Розу в самое сердце, и она лукаво улыбнулась про себя: «А дядя-то щеголь! Ни за что бы не подумала!»

Дядя открыл дверь большого шкафа и сказал, небрежно указывая на содержимое:

— Мужчинам обычно нужно много места для всяких важных вещей. Как ты думаешь, подходящий шкаф?

Роза заглянула внутрь и вздрогнула. На первый взгляд, ничего необычного — одежда и обувь, коробки и сумки. Вот только висели в шкафу не пиджаки, а черные и белые платья, а под ними выстроились в ряд ботинки, которые явно были малы доктору Алеку; из зеленой шляпной коробки торчала серая вуаль, и — никаких сомнений не оставалось — на двери висела сумочка для рукоделия, которая точно принадлежала Розе — она сразу ее узнала по дырявому углу! Роза быстро огляделась и поняла, почему комната показалась ей слишком изящно обставленной для джентльмена, почему у кровати лежит ее молитвенник и Новый завет и зачем здесь подушечка с розовыми бутонами. И тут она вдруг ясно осознала — этот райский уголок приготовлен для нее и, преисполненная благодарности, обвила руками шею доктора Алека и пылко произнесла:

Конец ознакомительного фрагмента.