Обольстительница в бархате

Лоретта Чейз, 2014

Это было веселое пари, заключенное между Леони Нуаро – молодой владелицей модной мастерской, одевавшей дам из высшего общества Лондона, и безупречным Саймоном Блэром, маркизом Лисберном. По условиям этого пари Леони предстояло доказать, что новые наряды способны превратить кузину Саймона, некрасивую Глэдис Фэрфакс, в привлекательную особу, не знающую отбоя от поклонников. Ну а ставкой служила картина работы самого Боттичелли… Леони и не подозревала, что вся история с пари – лишь хитроумный план обольщения, задуманного Саймоном с первой же минуты, как он увидел очаровательную модистку на выставке живописи. Дело не в кузине и не в картине – маркиз просто хочет проводить с ней как можно больше времени…

Глава 5

Когда-то решение споров достигалось посредством обсуждения поводов и доводов. Теперь разницу точек зрения преодолевают с помощью шпаги или пари: поэтому единственным благородным способом выражения несогласия является возможность рискнуть тысячей фунтов или дать проткнуть себя насквозь.

«Знаток», 1754 г.

Когда лорд Лисберн вошел, мисс Нуаро со сдержанной яростью выравнивала шеренгу гроссбухов в шкафу.

Учитывая, что она больше часа провела с Глэдис, было понятно, почему ее трясет. Вот уж ничего удивительного!

Его, однако, смутил вид разгневанной Леони Нуаро в колышащемся облаке белого муслина: со свистом шуршали рукава, надетая поверх платья мантия — или как оно называется? — взлетала вверх и падала вместе с руками, возбужденно дрожали кружева. Грудь вздымалась и опадала, а вышивка и кружева на лифе казались белыми гребешками волн в бушующем море.

Она явно была не в духе. Уже знакомое состояние. И все-таки нужно улучить момент, чтобы восстановить дыхание и вернуть ей способность мыслить.

— Я отправил Суонтона в «Уайтс», а сам решил дождаться вас, — начал он. В голосе неожиданно послышалась легкая хрипотца.

Леони взяла в руки часы, висевшие на поясе, и открыла крышку.

— Один час и двадцать минут.

— Но я ждал вас, — подчеркнул Лисберн. — Сколько — не важно. Это позволило мне проявить милосердие.

— Милосердие, — повторила она. — Вы что, помогли моим работницам окончательно потерять голову? Или милосердно подносили нюхательную соль клиенткам, упавшим в обморок?

Он принял оскорбленный вид.

— Я помог какой-то древней старушке выбрать ленты.

— Вам следует быть крайне осторожным, разыгрывая «милосердие» перед пожилыми особами, — заметила Леони. — Их слабая конституция может не выдержать напора прекрасной мужественности и шарма. Вы даже не представляете, насколько сокрушительным для торговли окажется неожиданный апоплексический удар, который хватит какую-нибудь леди в демонстрационном зале. — Она отпустила часы, которые опять повисли на поясе, и, скрестив руки на груди, изобразила на лице равнодушную любезность.

Как будто он был обычным клиентом.

Пришлось подавить вспыхнувшую обиду. Нельзя вести себя, как чересчур чувствительный подросток, сказал он себе.

— Благодарю за напоминание, мадам. — Лисберн очень постарался, чтобы голос звучал мягко. — В будущем я сделаю все, чтобы моя красота и шарм воздействовали только на здоровых и сильных представительниц прекрасного пола.

— Я знаю, вы ничего не можете с собой поделать, — продолжала Леони. — Вы таким родились. Но некоторые из моих лучших клиенток — дамы весьма преклонного возраста. И мне совершенно не хочется провожать их в последний путь до истечения положенного им срока.

— Обещаю, что даже невзначай не стану причинять вред пожилым дамам.

— Строго говоря, причинение вреда невзначай быть не может, — сказала мисс Нуаро. — Пусть оно таким и кажется со стороны, — добавила она, словно про себя. Ее взгляд остановился на письменном столе… Там у нее лежал перочинный нож и, возможно, какие-то другие орудия для нанесения увечий, как ножницы, например. У портних всегда есть при себе острые предметы — ножницы, иглы, булавки. Лисберном овладело какое-то странное ощущение, что он нечаянно может угодить в опасную ситуацию. И не удивительно — воздух в комнате словно вибрировал от сильного душевного волнения, которое мисс Нуаро изо всех сил пыталась сдержать.

Его так и подмывало подтолкнуть ее, чтобы увидеть — воочию! — что произойдет, когда самообладание ей откажет.

— Меня ждут покупательницы, милорд, — начала она. — Парментер, по-моему, сказала, что вы с лордом Суонтоном пришли по делу.

Саймон отметил нотку нетерпения. И что дальше? Запустит в него чем-нибудь?

— Вроде бы да, — согласился он. И приложив два пальца к правому виску, сделал вид, что вспоминает.

Напряжение вокруг него возросло еще больше.

— Вероятно, будет лучше, если вы присоединитесь к лорду Суонтону в клубе «Уайтс». Сядете с ним в тихом уголке, щека к щеке, и тогда вспомните, с какой стати так отчаянно торопились сюда.

Леони направилась к двери.

— О да, вспомнил, — воскликнул он. — Это о девушках, которых вы взяли под свое крылышко. Мы со Суонтоном хотим помочь.

Она остановилась.

— Моим девушкам?

Ее девушкам?

— Обществу модисток, — уточнил Лисберн. — Поэтический гений и ваш покорный слуга пришли изложить вам блестящую идею о том, как обогатить ваши фонды.

Леони хотела, чтобы он убрался к дьяволу. Но с такой же силой ей хотелось обогатить свои фонды. Внутренняя борьба между прямо противоположными желаниями была настолько тщательно замаскирована, что он наверняка пропустил бы этот момент, если бы не наблюдал за ней, не сводя глаз.

Она не могла взять себя в руки полностью, но справилась с нетерпением.

— Мне не хотелось беспокоить вас сегодня, тем более что вы чрезвычайно заняты, — сказал Лисберн. — Но проблема в том, что нужно действовать быстро, а я был совсем не уверен, что мы сможем договориться о новой встрече в самое ближайшее время.

Леони сложила руки на талии.

— Весьма мило с вашей стороны и лорда Суонтона вспомнить об Обществе модисток, — сказала она.

— Интересно, как бы мы могли не вспоминать об этом, когда я перевез домой все, что продавалось в вашем магазине, — искренне удивился Лисберн. — В библиотеке невозможно шагу ступить, чтобы не наткнуться на дамские сумочки, кошельки, подушечки для булавок и на бог знает что еще. Теперь у меня есть план, как уберечь Суонтона от горьких рыданий. Я, кстати, был очень рад тому, что не взял его с собой в прошлый раз. После этого ему потребовалось бы несколько недель, чтобы прийти в себя. А я сомневаюсь, что у нас есть эти несколько недель — молодые женщины известны своим непостоянством.

— Вы сказали что-то насчет плана. — Она все-таки не совладала с нетерпением.

— Ах, да, план… — Лисберн принялся излагать его. Очень подробно. С постоянными отступлениями, описывая разные непредвиденные ситуации.

Если он надеялся на взрыв чувств, то, значит, недооценил ее.

Подойдя к письменному столу, Леони взяла перо в руки и сделала несколько коротких заметок.

Пока она писала, Лисберн вроде как бесцельно прошелся по кабинету, разговаривая ни о чем, а потом остановился у нее за спиной и стал наблюдать.

Удивительно, но его многословие Леони сжала до нескольких фраз: благотворительный вечер в парке развлечений «Воксхолл» в понедельник. Суонтон выступит с чтением новых поэм в одном из театров. Дополнительный взнос в пять шиллингов с тех, кто решит сам почитать стихи. Небольшое отчисление владельцам парка за использование зала. Все остальные сборы идут Обществу модисток.

Лисберн легко разобрал написанное. А еще до него донеслись звуки. В ней все трепетало и кипело, и поэтому, когда она, почти не двигаясь, только писала, от нее исходил легкий шелест, как от морских волн, очевидно различимый на фоне скрипящего пера. И аромат. Легкий, чистый аромат лаванды.

Конец ознакомительного фрагмента.