Охотник на людей

Лорет Энн Уайт, 2008

ФИНАЛИСТ RITA, САМОЙ ЗНАЧИМОЙ ПРЕМИИ ЗА ВКЛАД В РОМАНТИЧЕСКУЮ И ДЕТЕКТИВНУЮ ПРОЗУ. В некоторые места лучше не возвращаться. Даже если это твои собственные мысли… Сержант Габриэль Карузо прибывает в отдаленную деревушку в глуши Юкона с одним намерением – стереть все воспоминания о серийном убийце, который разрушил его жизнь. Но, кажется, безумец идет за ним по пятам и охотится за всем, что дорого его сердцу. В том числе и за местным следопытом Сильвер Карвонен. Задача Габриэля и Сильвер – остановить хищника во что бы то ни стало. Их ничего не должно отвлекать. Но даже ледяная тундра не может потушить пожар, вспыхнувший между ними. Теперь для Сильвер и Гейба любовь – вопрос жизни и смерти. Динамичный остросюжетный роман, действия которого разворачиваются в забытой деревушке Юкона. Любовь во время опасной погони за маньяком… От автора международных бестселлеров Лорет Энн Уайт. «Лорет Энн Уайт задала жанру высокую планку!» – Дебра Уэбб, автор бестселлеров USA Today «Леденящий душу романтический триллер…» – The Amazon Book Review

Глава 4

Гейб засунул свой табельный 9-мм пистолет сзади за ремень джинсов, под кожаную куртку-бомбер и взял со стола радиопередатчик и фонарик. Сегодня ночью дежурит Донован. Гейб еще официально не приступил к службе, но положенное снаряжение взял с собой.

Перед выходом он на мгновение обвел взглядом свою крошечную квартиру — свой новый дом на последующие два года. Небольшой, сложенный из толстых тесаных бревен. Интерьер строгий, в духе минимализма. Грубый стол и скамья отделяли гостиную от крошечной кухонной зоны, где перед старой почерневшей печью лежал тряпичный половик.

Из окна кухни открывался вид на Оленье озеро, которое в этот вечер было неподвижным, как зеркало, и отражало длинные полосы ярко-розовых перистых облаков на бледном нордическом небе.

В гостиной перед каменным камином стоял маленький диван. Рядом с ним примостилось кресло, огромное, с откидной спинкой. Набитое так туго, что обивка местами грозила вот-вот порваться. К гостиной примыкали небольшая спальня и ванная комната. Сосновая кровать покрыта лоскутным одеялом, сшитым супругой переведенного на юг капрала, — домашний штрих, который, казалось, лишь подчеркивал одиночество Гейба.

Впрочем, он не мог ожидать большего. Он продал все вещи, которые они с Джией приобрели вскладчину. Их общие вещи будили в нем воспоминания, которые вскоре стали совершенно невыносимыми.

Ничего нового он не накопил.

Гейб вышел на крыльцо, запер дверь своего бревенчатого домика и мгновение постоял, глядя по сторонам. В быстро остывающем воздухе его дыхание вырывалось облачками белого пара.

Клочок земли перед его скромным жилищем был свежевскопан — подготовленный к долгой зиме огород. Гейб легко представил себе жену этого полицейского, сажающую овощи для семейного стола. Он легко мог представить, как эта пара пользовалась красным каноэ. Оно было привязано у кромки воды под дрожащей на ветру осиной. Сейчас каноэ было сплошь усыпано хрустящими золотыми листьями, лишь несколько самых упрямых еще цеплялись за самые верхние ветки облетевшего дерева. Прямо на глазах Гейба один такой лист оторвался и с тихим шорохом упал на землю.

Он поднял воротник из овчины, засунул руки поглубже в карманы и побрел к охотничьему домику «Старый лось», гадая, как, черт возьми, он вообще собирается выживать шесть долгих заснеженных месяцев в этом маленьком деревянном жилище возле озера, погребенном под толщей сугробов.

Кто испытает к нему жалость, если он не выживет?

А после наступления этой зимы ему предстоит пережить еще одну. Интересно, куда его тогда пошлют?

Впрочем, ему никуда, собственно, и не хотелось.

Время тянулось бесконечно, пока он шагал по узкой, изрытой колеями тропе, с обеих сторон густо поросшей ельником и ягодными кустарниками. Подлесок уже темнел вечерними тенями.

Он мог бы взять квадроцикл, но охотничий домик находился всего в шести милях от его нового дома, и ему, чтобы сохранить душевное равновесие, срочно требовалось пройтись. Но пока он шел, незаметно возникло реальное ощущение, что за ним наблюдают.

Гейб остановился и прислушался. Он не мог сказать что, но что-то было явно не так. Справа от него в лесу внезапно раздался легкий хруст.

Его пульс участился, он резко развернулся и сосредоточился на звуках окружавшего его кустарника, пытаясь выявить звуковые аномалии. Затем вновь услышал его — этот хруст. Лоб тотчас покрылся испариной.

Медленно вытащив оружие, он вгляделся в похожие на пауков тени сухих кустов ивы. Сумерки как будто играли в игры, стирая грань между воображением и реальностью.

Что-то вновь резко зашуршало в сухих листьях, хрустнули ветки. Его пульс мгновенно участился, в горле пересохло. Сжимая пистолет, он вынул свободной рукой фонарик и направил его луч в густые заросли ивы.

Луч фонарика высветил блеск глаз, а затем перед Гейбом возник силуэт большого животного. Гейб понял, что смотрит во влажные глаза оленихи, застывшей, словно каменное изваяние, в тени леса.

Гейб судорожно со свистом выдохнул.

Тихо усмехнувшись, он вернул оружие на место. Качнув белым хвостом, олениха бросилась наутек. Гейб вновь рассмеялся и пригладил волосы чуть дрожащей рукой. Ощутил в груди внезапную легкость и зашагал дальше по травянистой тропе.

Да, нервишки у него все еще пошаливают. Но он не стал стрелять в эту чертову олениху. У него еще оставалась капля самообладания, чтобы подавить внезапный импульс и удержаться от выстрела.

Глядя в большие невинные карие глаза животного, чувствуя в крови прилив адреналина, который не был вызван злым человеческим умыслом, он ощутил внутри себя некий фундаментальный сдвиг.

Кто знает, вдруг у него все-таки остается надежда?

Тропу, что вела к охотничьему домику «Старый лось», окаймлял тесаный кедровый забор. Сам дом, массивное бревенчатое строение, стоял на берегу озера с чистейшей бирюзовой водой, — такого оттенка Гейб отродясь не видел, — а за ним, на отшибе, располагалось еще несколько хозяйственных построек.

Высоко в небе кружил орлан. Он вытягивал шею в поисках добычи, и его перья трепетали в потоках воздуха. Низко над водой носились маленькие летучие мыши, охотясь на комаров и словно соревнуясь с рыбами, что пробивали поверхность озера, посылая по дрожащей поверхности воды концентрические круги. Воздух был тяжел и прохладен, напоен ароматом сосновой хвои и терпкого можжевельника.

Гейб на мгновение замер, любуясь этой картиной. Затем его глаза выхватили силуэт Сильвер, ведущей трех лошадей к загону возле берега. В ее походке была некая первобытная непринужденность. Ее густые волосы развевались, она улыбалась, глядя на собак и щенка, резвившихся с ней рядом.

Внутри Гейба все замерло.

Эта женщина казалась ему воплощением свободы.

Она явно не чувствовала его присутствия, не знала, что чьи-то глаза наблюдают за ней. Гейб с удивлением понял, что ему хочется безмолвно смотреть на нее, не выдавая себя. В том, как она двигалась, было нечто такое, отчего у него перехватывало дыхание. Он завидовал ее свободе, ее вольному духу.

От этого он чувствовал себя нечестным, вороватым. Голодным.

Но она увидела его и мгновенно напряглась. Он поднял руку, чтобы поприветствовать ее, но она лишь указала на главное здание, а сама пошла со своими лошадьми дальше к загону.

По большой деревянной лестнице Гейб поднялся на веранду, опоясывающую домик. Над тяжелой двустворчатой дверью висели огромные, выбеленные временем и непогодой лосиные рога. Пошаркав ботинками по коврику, он вошел внутрь.

В каменном очаге потрескивал огонь, у барной стойки болтали двое мужчин и женщина, а бармен-индеец с гладкими черными волосами, забранными в конский хвост, насыпал арахис в тарелку. На стене за его спиной был установлен телевизор. Транслировался хоккейный матч.

Гейб уселся на табурет и придвинулся к стойке. Он заказал бокал «Молсона» и попросил — если никто не возражает — переключить телевизор на новостной канал Си-Би-Си.

— Вы новый полицейский? — спросил бармен, пододвигая к Гейбу холодное пиво. Это был молодой, сильный мужчина с кожей медного оттенка и маленькой серебряной серьгой в левом ухе.

— Сержант Габриэль Карузо, — представился Гейб, протягивая руку.

Троица на другом конце барной стойки тут же повернула головы в его сторону. Гейб кивнул им, и они слегка приподняли стаканы. «Да, улыбки у них не слишком дружелюбные», — подумал Гейб. То же самое было и с Сильвер. Под внешней вежливостью он замечал кипящую враждебность.

— Джейк Одно Перо, — представился бармен, переключая телевизор на новостной канал и вручая Гейбу пульт.

По телевизору шел рекламный ролик. Гейб посмотрел на часы и напрягся. Он успел как раз вовремя. На экране мелькнул логотип новостей Cи-Би-Cи, и он прибавил громкость. Во рту пересохло, пульс участился. Он знал, что увидит фотографию Стайгера. И, скорее всего, еще и свою собственную.

И фотографию Джии.

Если Том был прав, что Cи-Би-Cи подготовила новостной сюжет, он, скорее всего, увидит кадры из архива с похорон полицейских КККП, когда тысячи скорбящих пришли отдать дань уважения коллегам, погибшим при исполнении служебных обязанностей.

«Маунти» со всей страны стояли плечом к плечу морем красной саржи. Все просто не поместились в соборе Нотр-Дам в Оттаве, когда туда вносили гробы. В одном из них лежало тело женщины, на которой он собирался жениться.

Телеведущий заговорил. Но прежде чем Гейб успел уловить хотя бы слово, по его коже, словно бархат, скользнул мягкий, с легкой хрипотцой женский голос.

— Вы произвели бы лучшее впечатление, если бы посетили вождя и совет, а не сидели здесь и распивали пиво в свой первый вечер, — тихо сказала Сильвер, подходя к нему сзади.

Внезапно внимание Гейба как будто раскололось надвое: чувственно красивая женщина-следопыт рядом с ним и заполнившее экран безжалостное лицо Стайгера, чьи бледно-голубые глаза холодно смотрели в объектив камеры. Волосы Стайгера тоже были светлыми. Пепельно-русые, они были коротко подстрижены. Его кожа, напротив, была оливкового оттенка. Черты лица угловатые, сильные. Даже красивые. Почти завораживающие. И психопат Стайгер это знал.

Пульс Гейба участился. Закружилась голова. Он поднял руку, чтобы Сильвер замолчала, и сделал звук громче. Все в баре удивленно подняли глаза, а затем умолкли, ожидая, что за этим последует.

Сильвер удивленно уставилась на экран: сначала ведущий объявил о побеге Лесовика, затем последовали кадры с фотографиями мертвых «маунти» и Гейба — полицейского, руководившего операцией по поимке Стайгера в Уильямс-Лейке. Полицейского, потерявшего из-за этого монстра свою невесту.

Как следопыта, Сильвер заинтересовала история Стайгера. Ей хотелось узнать, как убийце почти три года удавалось скрываться от правоохранительных органов, но она не сумела сложить два и два, увязать эту историю с новым полицейским. Ее взгляд переместился на Гейба.

Внезапно все стало на свои места. Она поняла то, что увидела в его глазах. И она была права. Он — поврежденный товар. Да еще какой поврежденный.

Сильвер слушала новости, но смотрела на него. Она была опытным наблюдателем — животных, людей и прочего. Она инстинктивно замечала, как они двигались, разговаривали, как их эмоции трансформировались в их позы, как это заставляло их ставить ноги, оставлять следы. Именно таким образом она часто могла отличить следы ног одного жителя поселка от другого, даже не анализируя, почему. Более того, она часто могла сказать, что они делали, даже думали, когда оставляли эти отпечатки.

В кожаной куртке-бомбере и выцветших джинсах, Гейб Карузо в эти минуты совсем не был похож на полицейского. Волосы взлохмачены, подбородок и щеки поросли темной щетиной, шейные мышцы агрессивно напряжены. Сильная шея. Сильный человек.

Ей нравилось то, что она видела, — даже слишком. И вновь по ее животу разлилось тревожное тепло. Рядом с этим мужчиной она отнюдь не чувствовала себя в безопасности… вовсе нет.

Она проглотила комок в горле и придвинула к Гейбу табурет. Ближе, чем было необходимо, достаточно близко, чтобы ощутить исходящее от него напряжение, похожее на подрагивающий жар от асфальта на дороге в пустыне. Она отметила, как он сжал пульт от телевизора в руке, причем сжал так, что костяшки пальцев побелели. В другой руке он держал бокал с пивом. «Его он сжимает с такой силой, что того гляди раздавит, — подумала она. — Может, убрать его или напомнить ему, что у него в кулаке хрупкое стекло».

Она перевела взгляд на телевизор. На экране появилось еще одно изображение Гейба. Снимок был сделан год назад, он стоял рядом с одним из гробов. На костылях, в парадном красном мундире, поверх на коротко стриженной голове чуть набекрень сидит «стетсон», на лице — отсутствующее выражение. Глаза темные, пустые.

Ведущий напомнил зрителям, как сержант преследовал Стайгера на снегоходе, как он помчался за ним в ту роковую ночь в самую круговерть метели. Завязалась перестрелка и рукопашный бой, в результате чего Гейб получил серьезные ранения, прежде чем ему удалось обезвредить Стайгера с помощью электрошокера.

В новостях говорилось о том, что Гейб быстро продвигался по карьерной лестнице и согласился на должность сержанта в Уильямс-Лейке, чтобы быть рядом со своей ныне покойной невестой. Учитывая это, получается, он явно был недоволен назначением в Блэк-Эрроу-Фоллз. Для него это был карьерный тупик.

Сильвер догадалась — все, что имело для Гейба какое-то значение, лежало в гробу на этом снимке. Новостная программа продолжилась, на экране снова появилась ведущая, и Сильвер ощутила, как гнев вскипает в ее венах. Она знала, на что похожа такая пустота.

Все, что имело значение для нее самой, было погребено под небольшой пирамидой из речных камней к северо-западу от городка, в Ущелье Росомахи. Эти камни она складывала собственными окровавленными руками.

Сильвер разрывалась между негодованием по поводу того, что КККП прислала к ним того, кто не хотел быть здесь, и состраданием к человеку, морально убитому потерей невесты и рухнувшей карьерой. Человеку, чья жизнь пошла прахом. Блэк-Эрроу-Фоллз заслуживал лучшего к себе отношения.

Как и сержант Габриэль Карузо.

В КККП, скорее всего, просто избавились от достойного полицейского, если судить по его послужному списку, который только что высветился на экране. Что, разумеется, не вызвало у Сильвер большей симпатии к федеральному начальству. Зато этот человек неожиданно перестал быть ее врагом.

Или все же оставался им?

Она оторвала взгляд от телеэкрана, чтобы украдкой взглянуть на его суровый профиль. Такому человеку, как он, будет что доказать. И если детективу отдела по расследованию тяжких преступлений из большого города заняться в Блэк-Эрроу-Фоллз больше нечем, он мог запросто начать рыться в папках нераскрытых дел.

И рано или поздно он выйдет на нее.

Новости закончились, но Гейб продолжал сидеть, тупо глядя на плазменный телеэкран. Сама не зная, зачем она так поступает, Сильвер протянула руку и осторожно вынула пульт из его пальцев.

— Они неправильно преследуют его, — произнесла она, приглушив звук, и положила пульт на барную стойку.

Гейб резко посмотрел на нее.

— Что?

— Я о Лесовике. Им его не поймать.

Внезапно он подался вперед и весь напрягся. В его прищуренных глазах вспыхнул неподдельный интерес.

— Почему вы так сказали?

— Потому что они преследуют его как беглеца, пустившегося в бега.

— Но он и есть беглец.

— Нет, — тихо возразила она. — Этот человек не беглец. Он никуда не убегает. Он хищник. Он снова вышел на охоту.

— Откуда вы это знаете?

— По поведению прирожденных хищников. Они охотятся. И когда они ранены и загнаны в угол, они не убегают. Они просто становятся более опасными. Они идут на тебя… нападают.

Мускул на его челюсти начал подергиваться.

— И как бы вы выследили его?

— Точно так же, как я выслеживаю любого хищника.

Гейб покачал головой.

— Нет. Даже не думайте. Стайгер — пограничный гений, хитрый стратег. Этот тип — не животное. Он хитрый психопат.

— Именно это и делает его похожим на животное. Очень умное и очень опасное.

Гейб одним глотком допил остатки пива, со стуком поставил стакан на стойку и поднялся на ноги.

— Не обманывайте себя, Сильвер. — Он указал на экран телевизора. — Вам никогда не выследить этого человека. Наши парни охотились за ним месяцами. Я видел отчеты профайлеров. Я изучил в них каждое чертово слово. Я проник в больную голову этого ублюдка. — Он впился взглядом в ее глаза, и по ее позвоночнику вновь пробежал непривычный холодок. — Вы погибнете, даже не успев это понять. Возможно, вы хороший следопыт, Сильвер, но вы не ровня Курцу Стайгеру. Вы не охотитесь на людей.

Она поджала губы и прищурилась.

— Не думайте, что вы что-то обо мне знаете, сержант, — сказала она очень тихо, поднимаясь на ноги и всем своим видом бросая ему вызов. Ее пульс участился. — Вы хотя бы знаете, откуда взялось слово «игра»?

В его глазах мелькнула неуверенность. Она выдержала его взгляд, отлично понимая, что ее голубые глаза способны сделать с мужчиной.

— Некоторые считают, — продолжала она, — что оно произошло от древнегреческого слова gamos, означающего «брак» или «союз», как особые родственные отношения между охотником и добычей. И да, когда я охочусь, детектив, это моя игра. Отношения, эмоциональная связь с моей добычей. Здесь все так делается. Мы все связаны. И это та же самая игра, в которую играет Курц Стайгер.

— Что заставляет вас думать, что вы вообще что-то знаете об этом человеке?

— Потому что я сразу же увидела в выпуске новостей, что люди нужны Лесовику не просто как мишени, чтобы поупражняться в стрельбе. Это было бы слишком просто. Он изматывает их, обнажает до самых примитивных, атавистических эмоций, затем заставляет их бежать, иногда целыми днями преследует их, играя с их разумом, играя на их ментальных слабостях. Ему нужно, чтобы они знали: он где-то рядом, он наблюдает за ними, охотится на них, рассчитывая, в конце концов, убить их. Он жаждет этих отношений, близких и личных, потому что он питается запахом человеческого страха.

— И вы думаете, что говорите мне что-то новое?

Она злила его, однако не собиралась отступать и признавать поражение.

— Да, я так думаю, — сказала она. — Это лишь вопрос перспективы, сержант. Однако он имеет огромное значение.

Он сердито выдохнул и пригладил волосы.

— Не могли бы вы называть меня просто Гейб?

Сильвер искренне удивилась этой просьбе, ее губы тронула улыбка. Она почти купилась на нее, но вовремя одернула себя.

— Вам нужно увидеть дикую природу по-другому, прежде чем вы сможете «увидеть» Стайгера, — сказала она. — Возможно, некоторые из этих полицейских и военных следопытов знают, как переходить от одного следа к другому, но те, кто действительно способен «видеть», знают, где прячется их добыча, даже не глядя, по одному только следу. Подобно тому, как археолог по одной кости может реконструировать все животное целиком, хорошему следопыту бывает достаточно одного следа, чтобы собрать воедино сложную историю взаимосвязанных событий. И это может, не сделав и шага, привести его прямо к их началу.

— Только не грузите меня этой заумью. — Он наклонился ближе, его рот приблизился к ее губам. Ее кровь тут же потеплела. Где-то в глубине мозга Сильвер звякнул крошечный колокольчик, но она не желала отступать. Наоборот, она смело посмотрела ему прямо в глаза.

— А такой женщине, как вы, не следует даже думать о том, чтобы связываться с таким чудовищем, как Стайгер. — Голос Гейба сделался низким, чуточку хриплым.

— Почему? Потому что я женщина? — тихо спросила она.

— Потому что я видел, что этот тип делает с женщинами. Может, вы и хороши, Сильвер, как следопыт, но не настолько. Вам не по силам тягаться с ним. Уж я это знаю.

— Возможно, там, откуда вы родом, Гейб, все так, но здесь все по-другому. Мы знаем, что, хотя волк и силен, его может перехитрить заяц.

С этими словами она повернулась и вышла. Сердце было готово выскочить из груди, ладони стали липкими, во рту пересохло. Она не собиралась давить на него. Бог свидетель, ей следовало оставить его в покое.

Она только создает себе проблемы.

Сильвер глубоко втянула воздух. Тугой рваный шрам на груди тотчас дал о себе знать, напоминая, насколько осторожной ей следует быть с сержантом Габриэлем Карузо.

Он спустился с холма к Доусон-сити, к месту слияния рек Клондайк и Юкон. Утренний туман окутывал старый город, некогда столицу давней золотой лихорадки. С момента его побега прошло почти три дня, и его лицо было во всех выпусках теленовостей. Ему нужно быть осторожным.

В небольшой городской библиотеке, чтобы остаться неузнанным, он низко опустил уши своей подбитой мехом охотничьей шапки и принялся искать в интернете информацию о Блэк-Эрроу-Фоллз.

Он забрал шапку и кое-какую одежду из маленькой хижины у реки, где зашил рану на ноге. На заправочной станции, в нескольких милях от хижины, он выполз из леса и пристегнулся ремнями под кузовом лесовоза. Он слышал, как водитель сказал, что едет на север. Затем неподалеку от Уайтхорса он забрал из охотничьего лагеря оружие, вломился в другую хижину чуть дальше по Клондайкскому шоссе, где нашел еду и антисептик для все еще беспокоящей его раны.

Каждый раз он тщательно убирал после себя, стараясь не оставлять никаких следов. Не хотел телеграфировать Карузо о своих действиях.

Он хотел преподнести ему сюрприз.

Он владел собой, но пульсирующая боль в ноге держала его в постоянном напряжении. Боль была его другом. Терпение — искусством хищника.

Когда он просматривал онлайн-архивы юконской газеты, его внимание привлек материал о Сильвер Карвонен. Эта женщина-следопыт в прошлом месяце к северу от Уайтхорса нашла потерявшегося одиннадцатилетнего мальчика, хотя все уже потеряли надежду отыскать его. Он наклонился ближе к экрану. В статье говорилось, что ее умение ходить по едва различимому следу граничило с даром экстрасенса. Но то, что он прочел в следующей строчке, заставило закипеть его кровь: Сильвер Карвонен была из Блэк-Эрроу-Фоллз.

Он быстро забил в поисковик ее имя.

И почти сразу же наткнулся на несколько статей пятилетней давности. Карвонен была фигурантом расследования, проводившегося полицией по делу об убийстве бутлегера ^[4] с Аляски по имени Дэвид Радкин.

Этот человек был отцом семилетнего сына Карвонен по имени Джонни, чье тело со следами утопления было найдено под грудой камней рядом с останками тела Радкина в зарослях кустарника к северо-западу от Блэк-Эрроу-Фоллз, недалеко от заброшенного золотого рудника.

Из заметки следовало, что медведя заманили на это место свисавшие с дерева окровавленные тряпки. Что вызвало интерес полиции. Офицер КККП допросил Сильвер, но не смог ничего доказать. Медведь уничтожил бо`льшую часть тела Радкина вместе со всеми уликами.

Это дело осталось нераскрытым.

Стайгер наклонился еще ближе, вглядываясь в зернистое черно-белое фото, на котором была изображена красивая, явно темпераментная женщина. Он тотчас ощутил в животе знакомое покалывание. Предвкушение. Оно приятно разливалось по всему телу, проникало в кровь. И Курц Стайгер мгновенно понял, чего он хочет.

В какую бы игру он ни решил играть в Блэк-Эрроу-Фоллз, Сильвер Карвонен будет ее главной фигурой. Достойная добыча. Настоящая охота.

Он уже выключил библиотечный компьютер и неожиданно почувствовал на себе внимательный взгляд библиотекарши.

Он замер, быстро соображая.

В библиотеке было тихо.

Вторая библиотекарша куда-то вышла. Помимо него, в комнате было еще трое пожилых посетителей. Они сидели, скрытые от глаз, за большим квадратным столом, стоявшим за рядом книжных полок. Стайгер медленно поднял глаза и встретился взглядом с библиотекаршей.

Та сглотнула.

Он понял: она его узнала, но в ее глазах читалась неуверенность. Похоже, что она не могла пошевелиться или оторвать взгляд от его глаз, будто загипнотизированная им. Да, он умел воздействовать на людей. Он знал, как этим умением пользоваться.

У него было несколько секунд, прежде чем она потянется к телефону, лежавшему всего в нескольких дюймах от ее руки.

Глядя ей в глаза, он что-то нацарапал на листе бумаги, затем плавно поднялся на ноги и, изобразив улыбку, подошел к ее столу.

Она испуганно подняла глаза.

— Я могу вам чем-то помочь?

Он протянул руку и улыбнулся еще шире.

— Не могли бы вы сказать мне, где находится этот путеводитель?

Сбитая с толку, она перевела взгляд на его руку. Стайгер воспользовался этим моментом, чтобы резко опустить руку ей на плечо. Надавив на него, он с силой вонзил пальцы в точку у основания ее тощей шеи.

Глаза библиотекарши вылезли из орбит. Рот открылся в беззвучном крике, тело тут же обмякло. Стайгер быстро обошел стол, без усилий приподнял ее легкое тело и вынес из здания. Со стороны могло показаться, будто он помогает больной, потерявшей сознание женщине, для чего вынес ее на свежий воздух.

Двери библиотеки бесшумно закрылись за ними.

Улица была пуста.

Он нырнул за деревянное строение и быстро зашагал к ближайшему лесу. К тому времени, когда они найдут ее тело, у них не будет ничего, что связывало бы ее с ним. Его работа сделана, а его самого, как говорится, и след простыл.

Карузо тоже будет мертв.

Как и эта симпатичная охотница.

Примечания

4

Торговец контрабандным алкоголем. — Примеч. ред.