Непрощенный

Лорен Кейт, 2015

Кэм не понаслышке знает, каково это, когда на тебя охотятся. Он провел больше времени в Аду, чем любой другой ангел. И его новым адом становится старшая школа, где Лилит – девушка, которую он так и не смог разлюбить, – отбывает наказание за свои преступления. Кэм заключил сделку с Люцифером: у него есть пятнадцать дней на то, чтобы снова завоевать девушку, которая значит для него все. Если он преуспеет, Лилит снова обретет свободу и они смогут прожить свою жизнь вместе. Но если у него ничего не выйдет, его будет ждать особое место в Аду. Обратный отсчет начался… Читайте завораживающую историю темного ангела Кэма в заключительной части серии "Падшие".

Глава 2. Мертвые души

Кэм

Кэм наблюдал, как Лилит исчезает в лесах ручья Гремучей Змеи, подавляя непреодолимое желание побежать за ней. Она была великолепна, какой была и в Ханаане, — все та же яркая, экспрессивная душа, светящаяся через ее внешнюю красоту. Он был поражен и почувствовал сильное облегчение, потому что, когда ему передали шокирующие новости о том, что душа Лилит не на Небесах, как он ожидал, но в Аду с Люцифером, Кэм ожидал худшего.

Именно Аннабель наконец рассказала ему. Он пошел к ней, думая, что она могла бы поведать ему кое-какие подробности о бытии Лилит на Небесах. Розововолосая ангел покачала головой и выглядела такой печальной, когда показала вниз, далеко вниз, и сказала ему.

— Ты не знал?

Кэм сгорал от вопросов о том, как Лилит — чистая, добрая Лилит — оказалась в Аду, но важнее всего было следующее. Была ли она все еще той девушкой, которую он любил, или Люцифер сломал ее?

Пять минут рядом с ней вернули его прямо в Ханаан, к безумной любви, которая когда-то у них была. Нахождение рядом с ней наполнило его надеждой. Кроме…

В Лилит было нечто другое. Она носила бритвенно-острую горечь подобно доспехам.

— Наслаждаешься? — Голос раздался откуда-то сверху.

Люцифер.

— Спасибо за мимолетный взгляд, — ответил Кэм. — Теперь убирайся отсюда.

Дружелюбный смех сотряс деревья.

— Ты пришел сюда, умоляя меня позволить тебе увидеть состояние ее души, — сказал Люцифер. — Я позволил тебе навестить ее — но лишь потому, что ты один из моих любимчиков. Теперь почему бы нам не поговорить о деле?

Прежде чем Кэм успел ответить, под ним исчезла земля. Его желудок упал вниз — ощущение, которое мог вызвать только дьявол, — и Кэм, летя вниз, размышлял о пределах ангельской силы. Он редко сомневался в своих инстинктах, но этот инстинкт — любить Лилит и быть любимым ею снова, каким бы мощным он ни был, — либо потребует милосердия дьявола, либо заставит Кэма бороться с Люцифером. Он раскрыл крылья и посмотрел вниз, пока голубое пятно не увеличилось в размере и не стало четче под его ногами. Он приземлился на линолеумный пол.

Леса и ручья Гремучей Змеи не было, а Кэм оказался посреди ресторанного дворика в пустом торговом центре. Он сложил крылья и уселся на стул за оранжевым ламинированным столиком.

Огромный атриум ресторанного дворика был наполнен сотней уродливых столиков, подобных этому. Было невозможно понять, где он начинался и где заканчивался. Длинное окошко протянулось по потолку, но было таким пыльным, что Кэм не видел ничего за покрывшей стекло серой грязью. Пол был усеян мусором — пустыми тарелками, жирными салфетками, помятыми стаканчиками навынос и пожеванными пластиковыми соломинками. В воздухе повис затхлый запах.

Вокруг него располагались типичные ресторанчики — китайская еда, пицца, крылышки, — но все они были закрыты: бургерная спряталась за ставнями, лампочки в сэндвичной перегорели, а стеклянная витрина магазина с йогуртом была разбита. Горели огни лишь одного ресторанчика. На его черном навесе жирными золотыми буквами было написано одно слово — Aevum.

Парень с волнистыми каштановыми волосами стоял за стойкой. На нем была белая футболка, джинсы и плоская шапочка повара. Он готовил что-то, но Кэм не видел, что именно.

Маскировка дьявола после Падения могла быть какой угодно, но Кэм всегда узнал бы Люцифера по обжигающему жару, исходящему от него. Хотя их разделяло двадцать шагов, казалось, что Кэм стоит рядом с горячим грилем.

— Где мы? — спросил Кэм.

Люцифер бросил на него взгляд и одарил Кэма странной притягательной улыбкой. У него было красивое лицо харизматичного молодого человека двадцати двух лет, с покрытым веснушками носом.

— Это Аэвум, который иногда называют Лим-бо, — сказал дьявол, поднимая большую лопатку. — Это существование между временем и вечностью, и я подаю особенное блюдо для клиентов, пришедших в первый раз.

— Я не голоден, — сказал Кэм.

Дикие глаза Люцифера сверкнули, когда он перевернул лопаткой нечто шипящее на коричневый ресторанный поднос. Потом он пошел за бежевую кассу и поднял пластиковый разделитель, отделяющий маленькую кухню от ресторанного дворика.

Он отвел плечи назад и расправил крылья, огромные, жесткие и зелено-золотые, словно древние ювелирные украшения, потускневшие от времени. Кэм задержал дыхание, испытывая отвращение к затхлому запаху и крошечной черной проклятой живности, снующей и живущей в их складках.

Высоко держа поднос, Люцифер подошел к Кэму. Он прищурился, глядя на крылья Кэма, где белая трещина все еще сияла посреди золота.

— Белый цвет тебе не идет. Хочешь что-то мне рассказать?

— Почему она в Аду, Люцифер?

Лилит была одним из самых добродетельных людей, известных Кэму. Он не мог понять, как она вообще могла стать одной из подданных Люцифера.

— Ты же знаешь, я не могу разглашать тайну, — улыбнулся Люцифер и поставил пластиковый поднос прямо перед Кэмом. На нем был небольшой снежный шар на золотой подставке.

— Что это? — спросил Кэм. Темный пепел наполнял снежный шар. Он магическим образом падал беспрерывно, почти засыпая собой крошечную лиру, плавающую внутри.

— Сам посмотри, — сказал Люцифер. — Переверни его.

Кэм перевернул шар вверх тормашками и нашел маленький золотой выступ внизу. Повернул его и позволил музыке лиры нахлынуть на него. Это была все та же мелодия, которую он напевал с тех пор, как улетел из Трои: песня Лилит. Так он о ней думал.

Он закрыл глаза и снова оказался на берегу в Ханаане, три тысячелетия назад, слушая ее игру.

Это дешевая версия мелодии из музыкальной шкатулки растревожила душу сильнее, чем Кэм мог представить. Его пальцы сжались на шаре. Потом…

Чпок.

Снежный шар разлетелся на куски. Музыка затихла, а кровь потекла по ладони Кэма.

Люцифер кинул ему вонючую серую тряпку для посуды и велел убрать беспорядок.

— К счастью для тебя, у меня их так много. — Он кивнул на стол позади Кэма. — Давай, попробуй еще один. Каждый немного отличается!

Кэм опустил на стол осколки первого снежного шара, вытер руки и посмотрел, как порезы на ладонях заживают. Потом он повернулся и снова посмотрел на ресторанный дворик: в центре каждого из ранее пустых оранжевых столов находился снежный шар на коричневом пластиковом подносе. Количество столов в ресторанном дворике возросло — теперь их здесь было целое море, протянувшееся в расплывчатую даль.

Кэм потянулся к шару на столе позади него.

— Осторожно, — сказал Люцифер.

Внутри шара была крошечная скрипка. Кэм повернул ручку, и послышалась другая версия все той же сладко-горькой песни.

В третьем шаре была миниатюрная виолончель.

Люцифер сел и закинул ноги на стол, пока Кэм передвигался по ресторанному дворику, заводя все снежные шары, слушая музыку. Здесь были ситары, арфы, альты. Слайд-гитара, балалайки, мандолины — и все играли одну оду разбитому сердцу Лилит.

— Эти шары… — медленно сказал Кэм. — Они представляют все разновидности Ада, в которых ты ее заточил.

— И всякий раз, когда она умирает в одном из них, — сказал Люцифер, — она оказывается здесь, где ей снова напоминают о твоем предательстве.

Он встал и принялся ходить взад и вперед между столами, с гордостью рассматривая свои творения.

— А потом, чтобы было интереснее, я изгоняю ее в новый Ад, созданный специально для нее. — Люцифер широко улыбнулся, обнажая ряды острых как бритва зубов. — Я, правда, не могу сказать, что хуже — бесконечные Ады, в которые я ее отправляю снова и снова, или необходимость возвращаться и вспоминать, как сильно она тебя ненавидит. Но именно это помогает ей идти дальше — ее гнев и ее ненависть.

— Ко мне, — сглотнул Кэм.

— Я работаю с материалом, который мне дали. Не моя вина, что ты ее предал. — Люцифер так засмеялся, что барабанные перепонки Кэма завибрировали. — Хочешь узнать мой любимый сюжетный поворот в нынешнем Аду Лилит? Выходных нет! Школа каждый день года. Можешь себе представить? — Люцифер поднял снежный шар в воздух, а потом дал ему упасть на пол и разбиться. — Что касается ее, она типичный мрачный подросток, переживающий типичные мрачные годы старшей школы.

— Почему Лилит? — спросил Кэм. — Ты для всех создаешь Ад таким образом?

Люцифер улыбнулся.

— Неинтересные сами творят свой неинтересный ад — огонь, сера и весь этот бред. Им не нужна моя помощь. Но Лилит — она особенная. Не то чтобы мне нужно было тебе говорить об этом.

— Что насчет людей, страдающих вместе с ней? Дети в школе, ее семья…

— Пешки, — сказал Люцифер. — Принесенные сюда из Чистилища, чтобы играть свою роль в чужой истории, — это ад другого типа.

— Не понимаю, — сказал Кэм. — Ты сделал ее существование совершенно невыносимым…

— Ох, я не могу присвоить все лавры, — сказал Люцифер. — Ты помог!

Кэм проигнорировал чувство вины, иначе оно задушило бы его.

— Но ты позволил ей иметь то, что она очень любит. Почему ты позволяешь ей играть музыку?

— Существование никогда не бывает таким безрадостным, как когда ты испытал что-то прекрасное, — сказал Люцифер. — Это служит напоминанием обо всем, чего у тебя никогда не будет.

Всем том, чего у тебя никогда не будет.

Люс и Дэниел что-то высвободили в Кэме, нечто, что он считал потерянным навсегда: способность любить. Осознание, что такое возможно для него, что у него может быть второй шанс, заставило его желать встречи с Лилит.

Теперь, когда увидел, теперь, когда знал, что она здесь…

Ему нужно было что-то сделать.

— Мне нужно снова ее увидеть, — сказал Кэм. — Слишком мало…

— Я оказал тебе достаточно услуг, — огрызнулся Люцифер. — Я показал, какова для нее вечность. Я не был обязан даже это делать.

Кэм посмотрел на бесконечные снежные шары.

— Не могу поверить, что ты прятал все это от меня.

— Я не прятал ее, тебе было все равно, — сказал Люцифер. — Ты всегда был так занят. Люс и Дэниел, популярные ребята в «Мече и Кресте», все такое. Но теперь… Ну, хочешь увидеть другие Ады Лилит? Будет весело.

Не ожидая ответа, Люцифер положил ладонь на затылок Кэма и толкнул его в один из снежных шаров. Кэм зажмурился, готовясь, что его лицо ударится о стекло…

Вместо этого

Он стоял рядом с Люцифером у широкой дельты реки. С неба изливался дождь. Люди бежали прочь от ряда домиков, прижимая к себе вещи, паника была написана на их лицах, когда река выходила из берегов.

На другой стороне реки девушка с печальным спокойным лицом медленно шла, неся ситар, — яркий контраст с хаосом вокруг нее. Хотя она совсем не была похожа на Лилит, которую Кэм любил в Ханаане, или на девушку, которую он встретил только что в Кроссроудс, Кэм сразу же узнал ее.

Она шла к бушующей реке.

— Ах, Лилит, — вздохнул Люцифер. — Она действительно знает, когда нужно паковать вещи.

Она села в грязи на берегу и заиграла. Ее руки летали над инструментом с длинной шеей, издающим печальную звучную мелодию.

— Блюз для утонувших, — сказал Люцифер с намеком на восхищение.

— Нет, это блюз за миг до того, как утонуть, — ответил Кэм. — Большая разница.

Потом река вышла из берегов и скрыла Лилит и ее ситар, скрыла дома, головы спасающихся людей, скрыла Кэма и Люцифера.

Несколько секунд спустя Кэм и Люцифер стояли на утесе горы. Клочья тумана закручивались, словно пальцы, вокруг сосен.

— Это один из моих любимых, — сказал Люцифер.

Печальная мелодия банджо прозвучала позади них. Они повернулись и увидели семерых худых как щепки детей, сидящих на пороге поникшей деревянной хижины. Они были босые, со вздутыми животами. Девушка с рыжеватыми волосами держала банджо на коленях, и ее пальцы перебирали струны.

— Я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как Лилит играет, умирая от голода, — сказал Кэм.

— Все не так плохо — все равно что заснуть, — сказал Люцифер.

Самый маленький из мальчиков теперь, казалось, делал именно это. Одна из его сестер положила голову ему на плечо и последовала за ним. Потом Лилит перестала играть и закрыла глаза.

— Достаточно, — сказал Кэм.

Он подумал о Лилит, которую только что встретил у ручья Гремучей Змеи. Все эти прошлые страдания, отпечаток всех этих смертей был где-то глубоко в ней, но она об этом не помнила. Прямо как Люс.

Нет, понял он. Лилит была совсем не похожа на Люс. Они были так же далеки друг от друга, как восток и запад. Люс была архангелом, проживающим проклятую смертную жизнь. Лилит была смертной, проклятой бессмертными силами, несомой по вселенной вечными ветрами, которые она не могла ощутить.

Но она все равно ощущала эти ветра. Они были в том, как она пела с закрытыми глазами, как играла на своей треснувшей гитаре.

Она была обречена. Только если…

— Отправь меня назад, — сказал Кэм дьяволу. Они снова были в Адском ресторанном дворике, и снежные шары стояли на столах — куда бы ни посмотрел Кэм, каждый из них наполняла боль Лилит.

— Тебе так понравился Кроссроудс? — спросил Люцифер. — Я тронут.

Кэм заглянул глубоко в глаза дьявола и содрогнулся от неистовства, найденного в них. Все это время Лилит была под чарами Люцифера. Почему?

— Что нужно, чтобы ты отпустил ее? — спросил Кэм Люцифера. — Я сделаю все что угодно.

— Все что угодно? Мне нравится, как это звучит. — Люцифер засунул руки в карманы, наклонил голову и уставился на Кэма, размышляя. — Нынешний ад Лилит закончится через пятнадцать дней. Я бы не против посмотреть, как ты сделаешь ее еще более несчастной за эти две недели. — Он выдержал паузу. — Мы можем сделать это интересным.

— У тебя плохая привычка делать все интересным, — сказал Кэм.

— Пари, — предложил Люцифер. — Если за пятнадцать оставшихся дней ты сможешь очистить темное сердце Лилит от ненависти к тебе и заставить ее полюбить тебя снова — по-настоящему полюбить, — я прикрою лавочку, по крайней мере касательно нее. Больше не будет заказных Адов для Лилит.

Кэм сузил глаза.

— Слишком легко. В чем подвох?

— Легко? — повторил Люцифер, смеясь. — Ты не заметил здоровенной затаенной обиды? Это все ты. Она ненавидит тебя, приятель, — он подмигнул, — и даже не знает почему.

— Она ненавидит тот ничтожный мир, — сказал Кэм. — Любой бы ненавидел. Это не значит, что она ненавидит меня. Она даже не помнит меня.

Люцифер покачал головой.

— Ненависть к ее ничтожному миру — только оболочка более старой черной ненависти к тебе. — Он ткнул Кэма в грудь. — Когда душа ранена настолько глубоко, как душа Лилит, эта боль постоянна. Пусть даже она больше не узнает твое лицо, она узнает твою душу. Сердцевину того, кем ты являешься.

Люцифер сплюнул на пол.

— И ты ей отвратителен.

Кэм вздрогнул. Это не могло быть правдой. Но потом он вспомнил, как холодна она была с ним.

— Я излечу ее.

— Конечно, — сказал Люцифер, кивая. — Попробуй.

— А после того, как я вновь ее завоюю? — спросил Кэм. — Что потом?

Люцифер покровительственно улыбнулся.

— Вы будете вольны прожить остаток ее смертных дней вместе. Долго и счастливо. Ты это хотел услышать? — Он щелкнул пальцами, словно только что кое-что вспомнил. — Ты спрашивал о подвохе.

Кэм ждал. Его крылья горели от необходимости лететь к Лилит.

— Я слишком много и слишком сильно тебе потакал, — сказал Люцифер, внезапно становясь холодным и серьезным. — Когда потерпишь крах, ты должен вернуться туда, где тебе место. Сюда, ко мне. Больше никаких прогулок по галактикам. Больше никакой белизны в твоих крыльях. — Люцифер сощурил кроваво-красные глаза. — Ты присоединишься ко мне за Стеной Тьмы, с правой стороны от меня. Навсегда.

Кэм спокойно посмотрел на дьявола. Благодаря Люс и Дэниелу у Кэма была возможность переписать свою судьбу. Как он мог снова так легко сдаться?

Потом он подумал о Лилит. Об отчаянии, в котором она жила тысячи лет.

Нет. Он не мог думать о том, что будет значить проигрыш. Он сосредоточится на том, чтобы заслужить ее любовь и облегчить боль. Если оставалась надежда спасти Лилит, попытаться стоило.

— Договорились, — сказал Кэм и протянул руку.

Люцифер оттолкнул ее прочь.

— Оставь это дерьмо для Дэниела. Мне не нужно рукопожатие, чтобы заставить тебя сдержать свое слово. Вот увидишь.

— Ладно, — сказал Кэм. — Как мне вернуться к ней?

— Иди в дверь налево от кафешки с хот-догами на палочках. — Люцифер показал на ряд стоек, теперь находившихся вдали. — Как только ступишь в Кроссроудс, отсчет начнется.

Кэм уже двигался по направлению к двери, к Лилит. Но когда он выходил из ресторанного дворика Ада, голос Люцифера словно бы последовал за ним.

— Всего пятнадцать дней, старина. Тик-так!