Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

Лорд Френсис Барти Тейм

Лорд Френсис Барти, Откровенный Барти, как называли его друзья, – выдающийся дипломат, посол Великобритании во Франции в 1914–1918 годах, верой и правдой служил своей стране и делал это виртуозно, доведя до совершенства искусство дипломатии. Дневники, которые он вел в течение всей своей службы во Франции в тяжелые годы Первой мировой войны, – ценнейший документ, раскрывающий истинные мотивы политики Великобритании в Европе, на Ближнем Востоке, в Палестине, на Балканах и в других регионах. Всегда основываясь на здравом смысле и понимании сути происходящего, Барти раскрывает секреты дипломатической кухни, где царит холодный расчет в достижении далеко не всегда благовидных целей.

Глава 1

26 июля — 31 августа 1914 года

26 июля 1914 г. Сегодня пришлось поехать в Мартиньи. Договорился об этом с Греем^[1] при том условии, что вернусь в случае кризиса. Когда стало известно об австрийском ультиматуме, я решил покинуть Мартиньи. Трудно поверить, что русское правительство готово развязать войну в Европе ради того, чтобы прослыть защитником сербов. Если у правительства Австрии нет доказательств участия сербских государственных деятелей в заговоре с целью убийства эрцгерцога, не следовало направлять правительству Сербии столь жесткий ультиматум. Россия выступает защитницей Сербии; по какому праву, помимо опровергнутого притязания, что она — защитница всех славян? Какой вздор! Если Россия будет придерживаться нынешнего отношения, она вправе ожидать, что Франция и Англия окажут ей вооруженную поддержку. Общественное мнение в Англии ни за что не одобрит подобную политику. К сожалению, нас могут втянуть в войну из-за поражений французской армии и необходимости помешать полному уничтожению Франции.

Во вторник должен окончиться процесс по делу Кайо^[2]. Возник и, возможно, до сих пор не решен вопрос о дуэли между председательствующим судьей и одним из его заседателей, который, из-за пристрастности первого, сказал ему: «Vous nous déshonnorez»^[3]. Представили «интимные письма», на которые так часто ссылались, причем два из них зачитали в суде. Вчера на бирже была паника; последние французские рентные бумаги, которые еще недавно котировались по 91, упали до 85. Все очень взволнованы.

27 июля 1914 г. Не верю, что начнется война, если только ее не захочет Россия. Возможно, милитаристская партия в Германии считает, что сейчас для Германии более благоприятное время, чем позже, когда в России проведут реформы в армии и проложат железные дороги, которые сойдутся на русско-германской границе. И все же трудно представить, что кайзер и его правительство в самом деле хотят воевать. Не верю, что они были соучастниками австрийского ультиматума Сербии. Если, однако, император России будет упорствовать в своем нелепом и устаревшем притязании, будто Россия — защитница всех славянских стран, как бы плохо те себя ни вели, война вполне вероятна. Германия вынуждена будет поддержать Австрию, а Франции придется прийти на помощь России. Истинную же опасность представляет военный угар среди берлинского простонародья. В Париже нет ощущения войны. Ожидают, что Извольский^[4] вернется сегодня или завтра, а он не сторонник мира.

Асквит^[5] говорит, что все зависит от позиции России.

По слухам, судья по делу Кайо намерен затянуть заседание до завтра; вердикт могут вынести под утро среды, когда Париж еще спит. Надеются избежать демонстрации в том случае, если мадам Кайо оправдают, чего, похоже, все ждут.

28 июля 1914 г. Обвал на бирже продолжается. Вчера вечером социалисты устраивали демонстрации против войны в целом, но полицейские, которых повсюду очень много, разогнали мятежников. Повсеместно царит нервное возбуждение, но нет народных демонстраций в поддержку войны, как в Берлине. Здесь считают, что «сербский вопрос» — дело рук Германии, более того, результат германского заговора. Извольский сказал Гренвилю^[6], что война неизбежна из-за отказа Англии объявить о своей солидарности с Францией и Россией, точнее, с Россией. В 1909 году Россия уступила в вопросе о Боснии и Герцеговине и считает себя униженной. Тогда ее армия была не в том состоянии, чтобы сражаться; теперь же она готова. Извольский нанесет большой ущерб, если будет разжигать здесь военный дух. Если начнется война, возможно, нас в конце концов в нее втянут, и тогда мы не сможем помешать разгрому Франции. «Сербский вопрос» — не то, из-за чего нам стоит сражаться. Непросто будет убедить народ Великобритании встать на ту или другую сторону. Жаль, что ссора не из тех, что должна была заинтересовать нас в начале, если уж непременно должен разгореться европейский конфликт, ибо в том случае наша помощь оказалась бы чрезвычайно ценной. Но потом она не вызовет благодарности Франции и, скорее всего, окажется для нее бесполезной.

29 июля 1914 г. Что за вердикт по делу Кайо! Присяжные признали мадам Кайо невиновной в преднамеренном убийстве Кальметта. Они могли бы признать ее виновной в убийстве более легкой категории, если бы были уверены, что удастся применить отсрочку приговора по закону Беранже, то есть учесть, что это ее первое преступление, а потому приговор не может быть вынесен. Послали за председательствующим судьей и спросили его; им сказали, что они не могут полностью оправдать ее. Представитель обвинения Шеню произнес красивую речь.

Что касается мира между великими державами, все выглядит более обнадеживающе. Русские и австрийцы должны договориться. Если, однако, русские начнут мобилизацию, немцы поступят так же — и что тогда? Многих военных отозвали в полки; войска из окрестностей Парижа и с запада перебрасывают на восток и юг. Железнодорожные станции и мосты охраняются, ведутся приготовления к мобилизации.

19.00. Вечерние новости не так благоприятны, как дневные. Австрийцы не поедут в Петербург на переговоры с русскими; немцы не примут участия в лондонских консультациях между Англией, Францией и Италией, чтобы выработать какой-то план с целью избежать войны. Кроме того, в настоящее время они не расположены выступать посредниками между австрийцами и русскими. Правительства России и Франции, а также Италии уверяют, что войну способны предотвратить мы, и только мы. Мы должны объявить, что поддержим Россию и Францию. Тогда немцы сразу же надавят на Австрию, чтобы умерить ее пыл. Германия боится ущерба, какой мы можем причинить, отрезав ее снабжение по морю. По суше она ничего не сможет получить от России или Франции, почти ничего из Австрии, которой понадобится все зерно для себя, и очень мало из других стран, таких как Швейцария, Бельгия, Голландия, Швеция и Норвегия.

30 июля 1914 г. Мир балансирует на грани войны. Решающим фактором считают нас. Итальянцы предложили, чтобы они, а также мы, оставались в стороне. Невыгодный расклад для французов! Я написал Грею: здесь есть ощущение, что мир между великими державами зависит от Англии; если она объявит о своей солидарности с Францией и Россией, войны не будет, так как Германия не захочет рисковать, если ее снабжение по морю будет отрезано британским флотом. Однако здесь не сознают или не принимают во внимание, насколько трудно правительству Великобритании объявить о солидарности Англии с Россией и Францией по такому вопросу, как ссора Австрии и Сербии. Французам стоит нажать на правительство России, чтобы оно умерило свой пыл. Если мы сейчас заверим Францию и Россию в своей вооруженной поддержке, то Россия станет более требовательной, и Франции придется последовать за ней. Газеты, но пока не народ, становятся все воинственнее. Биржа практически закрыта, а Банк Франции готовится выпустить банкноты по 20, 10 и 5 франков. Тем временем у окошечек касс Банка Франции выстраиваются очереди. Люди просят разменять им банкноты монетами. Работники банка не спешат выполнять обязательства: банковские билеты должны обмениваться на золото или серебро.

31 июля 1914 г. Вечером, когда за мной послал министр иностранных дел, я решил, что он намерен передать ответ французского правительства на предложение, которое я изложил утром, относительно формулы договоренности между Австрией и Россией. Когда я прибыл в министерство, у Вивиани^[7] был посол Германии^[8], и я вошел сразу после его ухода. Естественно, судя по содержанию ноты, только что переданной Вивиани, он находился в крайне нервозном состоянии и забыл о том, зачем за мной посылал. Барон фон Шён не мог сказать, когда истекает ультиматум России. Очевидно, немцы стремятся ускорить события, чтобы не дать русским подготовиться. Барон фон Шён передал прощальную ноту президенту республики.

Вчера видел Пуанкаре^[9]. Он хочет, чтобы Асквит объявил о том, что поддерживает его; Пуанкаре уверен, что это предотвратит общую драку.

Вчера ужинал в Рокенкуре^[10]: Сент-Алари, Шапоне, аббат и его ученик (сын хозяев дома), Вигьеры (она уверяет, что пойдет на войну медсестрой Красного Креста) и Б. Стопфорд. Разговоры в основном о Кайо и о почти неизбежной войне. Боюсь, что шансы сохранить мир уменьшаются. Пока в Вене продолжаются так называемые дружеские переговоры, немцы готовятся к внезапной атаке на французской границе. Здесь все ожидают, что Англия «исполнит свой долг», но австро-сербская ссора — не тот повод, на основании которого следует объявлять о солидарности с Францией. Однако если начнется война и мы не вступим в нее с самого начала, то очень повредим и себе, и французам, так как нас рано или поздно в нее втянут, но французы могут потерпеть поражение. Если мы поддержим французов с самого начала, в Германии, возможно, вскоре начнется голод благодаря действиям нашего флота. Германский военный флот, скорее всего, окажется заперт на Балтике, а торговый флот будет уничтожен. Один редактор газеты уверяет, что ему известно из высокопоставленных источников: король получит «умоляющее письмо» от Пуанкаре. Что подумает об этом Асквит?

Витте^[11] сказал моему другу и соседу, что он против войны, потому что Россия еще не готова, народ неспокоен и недоволен. России нужно еще три года, чтобы подготовить армию, железные дороги и финансы, прежде чем вступать в войну. Извольский же объявляет, что Россия готова и война неизбежна. Какой дурак, пусть даже его слова и были бы правдой!

Благодаря склонности французского народа в критические времена держать деньги в кубышке из обращения почти исчезли мелкие серебряные монеты достоинством меньше 5 франков. В Банк Франции стоят очереди. Все требуют металлические деньги. По уставу банк обязан разменивать банкноты монетами, но банк вправе решать, платить золотом, серебром или и тем и другим и в какой пропорции. Расчетный день на бирже перенесли с 31 июля на 31 августа. Банки поэтому не могут реализовать ценные бумаги, однако вынуждены исполнять свои обязательства, в то время как вкладчики изымают свои вклады. Депутация финансистов обратилась к правительству Франции: чтобы облегчить свое положение, они просят объявить мораторий на месяц. Им отказали. Сегодня в качестве законного платежного средства Банк Франции выпустил банкноты 20 и 5 франков. Боюсь, что война почти неизбежна.

1 августа 1914 г. Народные массы очень спокойны — для французов. Они очень тихо восприняли убийство Жореса^[12], и социалисты неплохо себя ведут перед лицом опасности для страны. Мнения в правительстве Асквита разделились, и французы каждый день меняют свое отношение к нам. Сегодня — «Да здравствует Англия»; завтра, возможно, будет «Вероломный Альбион». Рейтер сегодня обнародует, что Германия объявила войну России. Я должен был ужинать на вилле у Эдмона де Ротшильда^[13] в Булонь-сюр-Сен; вместо того мы с ним увиделись в Париже, так как всех его лошадей и все автомобили реквизировали. Его электрический экипаж не может выезжать за пределы Парижа; ни один автомобиль не имеет права покидать город без особого разрешения. Наших четырех лакеев немедленно отзывают в полки, а помощник дворецкого уехал десять дней назад. Еще трое записались в армию добровольцами. Я попросил, чтобы мне разрешили оставить француза-шофера. Сегодня говорят, что военное министерство возглавит Китченер^[14], а экспедиционный корпус, если его сформируют, — Джон Френч^[15]. Несколько дней назад мы просили обеспечить Китченеру со штабом беспрепятственную поездку в Египет. Соответствующие распоряжения были отданы. С тех пор перестали ходить поезда в южном направлении, но ему должны были выдать разрешение на проезд до Марселя автомобилями. Неясно, уедет ли посол Германии, а если уедет, то когда.

2 августа 1914 г. До «Вероломного Альбиона» осталось недолго. Немцы повели себя постыдно: они нарушили территориальную целостность Люксембурга, который провозгласил нейтралитет под европейские гарантии. Что дальше? Немцы могут вторгнуться в Бельгию, и тогда всколыхнется общественное мнение в Великобритании. Германский посол еще здесь; возможно, правительство Германии ждет, когда французское правительство объявит его persona non grata. В таком случае появится повод говорить о его выдворении. Большие ворота посольства закрыты уже несколько дней: дружеские демонстрации могут в любое время смениться враждебными и позорящими.

Позже. Так тяжело на душе и так стыдно, что недалеко и до «Вероломного Альбиона». Полагаю, все надеются, что французы победят и без нас, но если они даже и победят, что сомнительно, нам не стоит ждать особого почета в мирном договоре после войны. А если победителями окажутся немцы, какая нас ждет судьба? Сегодня я попрощался с пятью служащими, которые отправляются в свои полки. Бедняги, это было так трогательно! Мы выразили надежду, что увидимся снова в конце войны; возможно, они еще увидятся друг с другом, но не со мной — война окончится не скоро. Какая бойня, какие страдания и по какому отвратительному поводу!

Возможно, «Риц» скоро закроют, как только избавятся от постояльцев. За прошедшие 48 часов из отеля мобилизовали 300 человек служащих. Остались только швейцарцы и итальянцы (те наши союзники, которые не будут драться).

Здесь сейчас так тихо, потому что автобусы убрали. Завтра состоится заседание Национального собрания. Не думаю, что посол Германии уехал, хотя на франко-германской границе наблюдались стычки, развязанные немцами. Баварский министр сегодня вечером ужинает в «Рице»; Сечен^[16] ужинал в «Юнионе»^[17], что его члены находят странным.

3 августа 1914 г. Немецкие солдаты вторглись с оружием на французскую территорию. Есть жертвы. Правительство Германии обвиняет правительство Франции в том, что оно послало 80 французских офицеров в прусской военной форме для попытки проникнуть в Германию с территории Голландии, и осуждает такое нарушение нейтралитета. Это звучит нелепо. Толпы британцев, приехавших из Швейцарии и пр., осаждают посольство и консульство Великобритании и возмущаются, поскольку не поступает никаких сведений относительно того, как можно уехать в Англию.

С прискорбием сообщаю, что чернь громит немецкие магазины. Да, их спровоцировали, но очень жаль, что они так поступают. Война будет жестокой.

4 августа 1914 г. События развиваются быстро. После того как было решено не посылать военную экспедицию, я написал Грею. Я писал, что понимаю причины, по которым это невозможно, но сожалею, что мы не окажем Франции помощи с моря, поскольку тогда Германии грозил бы голод и война окончилась гораздо быстрее. Кроме того, нам следует сохранять за собой право обращения в суд, чтобы иметь право диктовать условия мира. Если Франции суждено остаться без нашей помощи и она будет разбита, за ней — и очень быстро — настанет наш черед. Если Франция одержит победу, она не будет ничем нам обязана, и нельзя ожидать, что она будет отстаивать наши интересы, договариваясь о мире с Германией.

Вчерашняя речь Грея была великолепна; здесь она вызвала гораздо больше удовлетворения, чем я ожидал. Германия решительно настроена на войну; она испробовала все доступные ей средства, чтобы заставить нас воздержаться от схватки. Однако Германия совершила огромную ошибку, нарушив ряд договоров. Она вторглась в Люксембург и угрожает Бельгии или даже напала на нее, как теперь говорят. Этот последний шаг возбудит гнев британского льва, и полагаю, что очень скоро мы вступим в войну с Германией на море. Какой же будет позиция Голландии? Она воздвигла укрепления в устье Шельды, и, чтобы попасть в Антверпен с военным экспедиционным корпусом, нам придется их пройти; укрепления сооружались якобы для сохранения Голландией нейтралитета (но, как считается, по наущению Германии), а Германия — ее сильная ближайшая соседка.

Только что (19.00) узнал, что между бельгийцами и немецкими войсками, которые вторглись в Бельгию, идут тяжелые бои. Демонстрировал ли кто-нибудь такое циничное неуважение к мирным договоренностям, как сейчас Германия? Раджа Пудокота с братом и Вулвертон^[18] уехали в Дьепп, откуда они надеются попасть в Англию, если им удастся найти пароход, который их возьмет.

5 августа 1914 г. Говорят, что на вчерашнем заседании Палаты депутатов, когда речь зашла об Англии, депутаты развернулись и посмотрели на дипломатическую ложу, ду мая, что посол Великобритании находится там.

Ужасно думать о том, какая война нас ждет. Сегодня утром видел австрийца; он по-прежнему не получил распоряжений об отъезде. Австрия и Франция еще не находятся в состоянии войны.

6 августа 1914 г. Город похож на Лондон в августовское воскресенье. Очень многие магазины закрыты по причине мобилизации; кафе должны закрываться в 8 вечера, а выставлять стулья наружу им не разрешают. Если не считать погромов предполагаемых немецких магазинов в день после ультиматума Германии, никаких мятежей не было. Люди спокойны и, очевидно, настроены решительно.

Отель «Астория» закрыт полицией; немца-управляющего арестовали по обвинению в том, что он установил на крыше аппарат для перехватывания телеграфных сообщений с Эйфелевой башни. Б. уверяет, что его сразу же расстреляли, в чем я сомневаюсь; но наверняка будут убиты многие, как виновные, так и невинные. Личная враждебность вызовет беспочвенные обвинения в шпионаже.

7 августа 1914 г. Говорят, что толпа разбила окна в немецком посольстве в Лондоне; меня огорчает, что подобное событие произошло в Англии. Единственное утешение — в Берлине поведение толпы по отношению к сотрудникам русского посольства, включая женщин, было возмутительным. Австрийский посол еще здесь, а французский посол еще в Вене; объявления войны не было. По-моему, Австрия с радостью бросит Германию в беде. Да и как можно полагаться на слово Германии после такого нарушения мирного договора, после того, как она вторглась в Бельгию? Интересно, что теперь думают о Германии ее друзья в Англии и какие находят для нее оправдания. Отговорки, которые выдвигает Германия, достойны оперы-буфф. По одной из них, 80 французских офицеров, переодетых в прусскую форму, попытались прорваться в Германию из Голландии на автомобилях. Еще одна отговорка — французские офицеры в гражданском вторглись на территорию Бельгии. Еще одна — французский аэроплан пролетел над Нюрнбергом, еще одна — у Германии якобы есть доказательства намерений Франции вторгнуться в Бельгию. Немцы отрицают все сообщения Франции о германской агрессии, даже не зная, о чем в них идет речь; так, отрицали расстрел французского солдата немецким кавалерийским офицером за некоторое время до объявления войны. Однако труп офицера и его документы находятся в руках французов, которые пребывают на своей территории, в 10 километрах от границы. Конечно, каждая сторона станет обвинять другую в зверствах и жестокости; будет расстреляно множество шпионов, как настоящих, так и вымышленных. Вот что рассказывает датский зять Анри де Бретейля^[19] (он узнал это из вторых или третьих рук). Группа детей находилась в Штутгарте на каникулах; их предстояло депортировать в Швейцарию. По пути к границе с ними обращались очень грубо. Неподалеку от границы их отпустили и с руганью велели убираться в Швейцарию. Пройдя несколько шагов, трое детей обернулись и показали немцам нос; немецкие солдаты погнались за ними, схватили и расстреляли. Может ли такая история быть правдой? Боюсь, что немцы и французы не дают друг другу пощады. Германский милитаризм стал проклятием для всего мира. Удастся ли покончить с ним, не заменив его милитаризмом другой державы, такой как Россия?

Швеция в трудном положении. Ей придется одинаково плохо как с Германией, так и с Россией! Пока ей следует больше бояться немецкого военно-морского флота, чем того, что может предпринять против нее Россия. Не думаю, что Норвегия поставит на Германию. Бедная Дания отдана на ее милость. Что предпримет Голландия? Вот большой вопрос, который вызывает сомнения. Ее постоянный интерес, несомненно, — защита своего нейтралитета от Германии. Если немцы победят, после войны они не станут держать слово из уважения к целостности и независимости Дании. Голландцы должны все понять по тому, как Германия ведет себя по отношению к Бельгии.

Не может быть сомнения, что немцы рассчитали: бельгийцы окажут лишь видимость сопротивления для проформы, и, после официального протеста, отведут войска и позволят немцам пройти по своей территории для нападения на Францию. Поведение бельгийцев стало большим обманом для немцев и огромным преимуществом для французов: благодаря им отсрочилось немецкое наступление.

Я не видел «Таймс» с субботы, поэтому не в курсе изменений в кабинете министров, поскольку в парижском выпуске «Дейли мейл» сообщалось лишь о назначении Китченера, что, по моему мнению, превосходно.

Мы только что получили известия о том, что бельгийцы по-прежнему проявляют стойкость. Немцы запросили перемирия, чтобы похоронить своих убитых. Радоваться ужасно, но, если только не убрать большое количество немцев и не разбить их наголову, мы станем их слугами и жертвами. Луис Малле^[20] прибывает сегодня или завтра; возможно, в понедельник он уедет в Марсель и Константинополь.

Как хорошо говорил Асквит, а также Редмонд!^[21] Немцы рассчитывали на наши внутренние разногласия.

8 августа 1914 г. Здешняя финансовая система непостижима. До 2 августа невозможно было снять деньги с текущих банковских счетов, кроме 250 франков и 5 % от оставшейся суммы. Фунт стерлингов золотом колеблется между 24 и 24,5 франка; правда, в банках невозможно получить фунты ни по какому курсу. Банкноты Английского банка принимаются лишь с большой скидкой. Хотя они обеспечены золотом, за них можно получить только французскую бумагу. Может быть, паника прекратится, когда строгий мораторий вынудит отдельных граждан не копить деньги дома, чтобы платить за повседневные нужды.

9 августа 1914 г. Судя по газетам, мы принимаем строгие меры предосторожности против живущих в Англии немцев. Если верить прессе, в Германии с британскими подданными обращаются как в Средневековье. По-моему, газеты преувеличивают. Следующее я слышал от американского посла^[22] и брата человека, ставшего жертвой.

Мистер и миссис Хантингтон — он отец графини Хатцфельд, которая арендует Дрейкот, — находились в Карлсбаде и намеревались оттуда попасть в Швейцарию. Багаж и слуг они отправили поездом, а сами поехали на автомобиле. Они приехали в Нюрнберг в 11 часов вечера, и их тут же арестовали по подозрению в том, что они — английские шпионы. Несчастных раздели догола и всячески оскорбляли, несмотря на утверждения, что они — американские граждане. Их посадили за решетку и не разрешили телеграфировать Герману Хатцфельдту^[23]. Их шофер бежал с автомобилем и в полубезумном состоянии добрался до Парижа. Правительство США обычно не сидит спокойно, когда плохо обращаются с их гражданами.

Говорят, в Версале расстреляли какого-то немца за то, что он перехватывал телеграфные сообщения. Война будет ужасной; пощады не будет никому. Если нам удастся прервать все морское сообщение с Германией через Голландию и Скандинавские страны, в Германии вырастут цены. Сначала будет недовольство, затем страну ждут голод и нищета. Будем надеяться, что Гогенцоллерны исчезнут; они вот уже полвека служат проклятием для всего мира, с тех пор как захватили часть бедной маленькой Дании.

10 августа 1914 г. Очень жарко, и я все время думаю о бедных солдатах, которые сражаются и страдают, и жалею их — и все из-за амбиций Гогенцоллернов и опасений Габсбургов, что их подданные-славяне отпадут от них! Надеюсь дожить до того времени, когда Гогенцоллернов уничтожат. Если немцы потерпят поражение, а союзники одержат победу, то немцы изменят отношение к своему главнокомандующему и разлучат его с прусской милитаристской партией. Все, что касается британских экспедиционных сил, держится в строгой тайне, и по праву; мы ничего не слышим и не знаем, кроме рассказов приезжих. Наша помощь оказывает чудесное нравственное воздействие. Я еще не видел президента с тех пор, как мы объявили войну. В городе замечательно тихо и мирно; нет автобусов и потому нет суеты.

11 августа 1914 г. В Антверпене расстреляли как шпиона одного немецкого купца. У него в доме нашли тысячу немецких форменных мундиров и радиопередатчик; он был богатым и влиятельным человеком.

Г. слышал, что на недавнем заседании кабинета в Константинополе Энвер-паша^[24] пожелал объявить войну России; он даже достал револьвер в поддержку своего желания, но все коллеги последовали его примеру, и войну не объявили. Кроме того, по словам моего друга, германский линейный крейсер «Гёбен», о котором ходило столько слухов, оказался неудачным, и потому его некоторое время назад предложили туркам; из его орудий можно стрелять только с одной стороны! Если это правда, корабль не принесет туркам особой пользы. Кажется так странно, что мы должны воевать с австрийцами. Извольский ведет себя очень глупо и хвастливо; в то же время он спрашивает друзей, что было сделано в 1870 году, когда немцы шли на Париж!

12 августа 1914 г. Какую же ненависть на долгие годы навлекают на себя немцы своей жестокостью! Посол Испании и его жена, которые отправились на вокзал в Берлин, чтобы проводить посла Великобритании^[25], чудом избежали линчевания толпой на обратном пути в испанское посольство. Я очень тревожусь из-за того, что произойдет в следующие несколько дней.

14 августа 1914 г. Возмутительно, что турки позволили немецким крейсерам «Гёбен» и «Бреслау» войти в Дарданеллы! Они подняли флаги Германии и обыскивают французские, британские и русские торговые суда. Турки думают, что немцы победят; их уже перекормили отчетами о победах Германии и отчаянном положении, в котором очутились страны Антанты.

По слухам, К. из К. думает, что война будет долгой; здесь так не считают, при том условии, что мы перекроем снабжение Германии по морю. Если бы только Италия вышла из Тройственного союза и обратилась против Австрии! Ей не пришлось бы слишком грешить против совести. Благодаря такому шагу она приобретет больше, чем если останется с Австрией и Германией; война в таком случае закончится раньше, и, скорее всего, в нашу пользу.

15 августа 1914 г. Френч прибыл на Северный вокзал поездом из Амьена в 12.26 пополудни, за две минуты до оговоренного времени. Я встретил его на вокзале. От имени французского правительства его приняли министр внутренних дел, префект полиции и заместитель начальника штаба; и внутри, и снаружи вокзала выстроился почетный караул. Невзирая на дождь, у вокзала собралась большая толпа, и много народу стояло вдоль улицы Лафайетт и Бульвара; его ждал великолепный прием. Фельдмаршал и его спутники — начальник штаба^[26], генерал-квартирмейстер^[27], Генри Уилсон^[28], Билли Лэмбтон^[29], Бринсли Фицджералд^[30] и еще один молодой офицер — обедали в посольстве. В 14.30 президент республики принял нас с фельдмаршалом; позже к нам присоединялись соответственно председатель совета министров, министр иностранных дел^[31] и военный министр^[32].

Договорились, что Френч и его начальник штаба завтра в 8 часов утра выедут из Парижа на автомобилях и отправятся в ставку генерала Жоффра. После совещания с ним Френч поедет дальше, в свою штаб-квартиру. Я предложил, чтобы он ознакомился здесь в военном министерстве с общей картиной, чтобы обсуждать ситуацию с генералом Жоффром, зная то, что знают в Париже.

Сегодня закрылось больше магазинов. Около 2.30 ночи началась сильная гроза, и шел дождь. Жара, однако, продолжается, хотя солнца меньше.

Френч сказал, что моряки, дежурящие в Ла-Манше, напряжены. Ничего удивительного. Какая нагрузка на нервы — всегда быть начеку! Многие из тех, кто ушел и кого ждут, так и не вернутся домой! Сердце болит при мысли о том, сколько горя породило тщеславие королей. «Ce sera la faillite des rois»^[33], — сказал Ж., и они этого заслуживают.

Вивиани на сегодняшней встрече с Пуанкаре выглядел загнанным, нервным и встревоженным. Военный министр больше стремится продемонстрировать свое знание английского, чем поделиться ценными сведениями. По уговору, Пуанкаре говорил на своем родном языке, а Френч — на своем; я говорил на обоих языках и служил связующим звеном.

16 августа 1914 г. На бумаге немцам приходится несладко; но такие события, как объявление войны Японией, захват бухты Цзяочжоувань, захват немецких судов и колоний, хотя и вредят престижу Германии, не повлияют ни на грядущие великие битвы на суше, ни на великое морское сражение, если оно состоится. Едва ли голод там настанет в ближайшее время. Будем надеяться и молиться, чтобы война перешла на территорию Германии, чтобы она постепенно оказалась зажатой между русскими и французами, бельгийскими и британскими войсками, чтобы Италия набросилась на Австрию, как голодный волк, как только австрийский военно-морской флот будет уничтожен или обездвижен франко-британским флотом, и чтобы Сербия оттянула большую часть австрийской армии от нападения на Францию. Если не считать того, к чему может привести голод в Германии, потребуется много времени, чтобы успешно подавить германскую армию. Тогда ее противники смогут диктовать условия мира.

Военные корреспонденты в ярости из-за того, что их не подпускают к театру военных действий во Франции.

Смерть бедного Грирсона^[34] — тяжелый удар для Френча. У него была замечательная репутация; он хорошо знал немцев и их особенности. Через несколько дней Френч должен нанести удар — пусть он будет сокрушительным!

17 августа 1914 г. Из бельгийской дипломатической миссии пришло сообщение: за шпионаж расстреляли немецкого герцога Аренберга, женатого на представительнице дома Линей, а также его сестру, герцогиню де Круа. Говорят, что он устроил в своем замке в окрестностях Льежа беспроволочный телеграф. В какой-то газете я прочел, что упомянутый замок взорвали, поскольку он служил препятствием на линии огня. Думаю, если герцога в самом деле расстреляли как шпиона, должно появиться официальное объявление какого-либо представителя власти.

20 августа 1914 г. Ездили сегодня днем с Грэмом^[35] в Буа. Все было так тихо, мирно и красиво, а я думал об ужасах, творящихся в Бельгии, в Вогезах, в Эльзасе и Лотарингии!

Как хорошо хранилась в тайне высадка нашего экспедиционного корпуса и как быстро она прошла! В прошлую субботу по пути в Дьепп Г. пришлось ждать два часа в Руане. Он отправился посмотреть на наших солдат. На него произвели сильное впечатление их бравый вид и прекрасное состояние лошадей. Местные жители удивлялись и смеялись, видя, как наши солдаты раздеваются по пояс и обливаются водой; для них такое зрелище было в новинку. По его словам, наши солдаты выглядели уверенно, доброжелательно и спокойно. После того как прошла первая волна мобилизации, Париж как будто опустел; улицы охраняются полицией с револьверами, жандармами с винтовками и моряками с ружьями. Городские ворота закрываются в 6 часов вечера, и после этого часа ни в Париж, ни из Парижа не пропускают автомобили.

22 августа 1914 г. В телеграмме из Санкт-Петербурга говорится, что отступление бельгийской армии вызвало некоторое смятение. Русский план военной кампании был несколько изменен; теперь три северные армии двигаются в Восточную Пруссию, а четвертая армия, которая дислоцируется на левом берегу Вислы, медленно движется туда же из Варшавы. После того как вышеупомянутые армии разобьют противостоящие им силы Германии, они со всей возможной скоростью пойдут на Берлин. Французский посол в Санкт-Петербурге^[36] говорит, что русские пока продвинулись по всей линии фронта километров на двадцать в Восточную Пруссию.

Ходят упорные слухи, что немца-управляющего отеля «Астория» расстреляли как шпиона за то, что он установил на крыше отеля аппарат для перехвата телеграфных сообщений. Оказывается, на управляющего донес егерь и его ни в чем не обвиняют, но, поскольку он немец и годен к военной службе, на время войны его отправили в лагерь. Германия перенимает наполеоновскую систему по аресту и заключению всех англичан, которые оказались в стране сразу после объявления войны. Дипломатическим представителям нейтральных стран не разрешают ни посылать, ни принимать зашифрованные телеграммы.

Судя по всему, немцы рвутся к Остенде. Что они там найдут? Наша кавалерия уже соприкасалась с ними в других местах.

23 августа 1914 г. Сегодня начинаются военные действия между Японией и Германией. Правительство США как будто удовлетворено объяснениями, представленными Японией. Правительство США выразило желание купить крупные немецкие лайнеры, находящиеся в порту Нью-Йорка, и поставить их под звездно-полосатое знамя, но мы не должны признавать подобные операции во время войны. Они служат удобным предлогом отказать нам в праве захватывать вражеские суда. Геррик и комитет американцев договорились нанять суда, принадлежащие французской компании «Транс-атлантик», для перевозки американцев в Нью-Йорк. Вот самый лучший выход! Если с нашего разрешения и с разрешения французов «Фатерлянд» и другие корабли прибудут в Гавр, чтобы увезти американцев, возможны демонстрации во французском порту. Будет очень некстати, если корабли придут под американским флагом, и еще более некстати, если они сохранят немецкие флаги. Надеюсь, правительство Великобритании проявит в этом вопросе твердость и даже предложит в качестве сопровождения небольшой британский военный корабль, если проход торгового судна под британским флагом небезопасен, как оно, наверное, и должно быть в настоящее время.

Мне нанесли визит два кардинала, Борн и Гаске, которые отправляются в Рим; я содействовал их поездке в Вентимилью.

Надеюсь, что французы не применят репрессии, которые, по их словам, заслуживают немцы за то, что жгут, грабят и без всякого повода стреляют в стариков, женщин и даже детей, за то, что грабят и убивают французов, раненных немецкими солдатами и даже офицерами. Боюсь, эта война будет безжалостной.

Китченер совершил большую ошибку, разрешив записаться во французскую армию около 500 британских добровольцев, которые здесь живут. Им следовало сказать, чтобы они записывались в британскую армию. По-моему, французская привычка трубить только о своих победах и захвате пленных и оружия — глупость. Несомненно, и французы несут большие потери в живой силе и технике. Когда станет известна правда, здесь начнутся шумные протесты.

24 августа 1914 г. Жестокость немцев ужасна. Некий житель Базеля рассказал леди Г., что немцы прервали операцию — ампутацию ноги французского солдата — и увезли всех раненых в плен; такое поведение противоречит обычаям современной войны и международному праву; это возвращение варварства. Боюсь, что победа над Германией окажется нелегкой задачей. На севере идет большое сражение. В Лилле много раненых британцев. Один офицер приехал из Руана за хирургическими инструментами, которые нужны в британском госпитале для офицеров. Денег у него не было, и требуемые 200 фунтов выдал французский Красный Крест; мне придется их возместить.

26 августа 1914 г. Оказывается, в состав 5-й французской армии, которая держала линию от Мобёжа до Живе, входят алжирские войска. 5-й армии противостоят германские силы, в том числе гвардейская дивизия. Согласно рапорту, с фронта отправлено семь поездов с ранеными алжирцами. Вполне возможно, что сообщение между Булонью и Парижем будет перерезано. Военное министерство сегодня не выпустило коммюнике; вероятно, более свежие сводки переданы депутатам — они дают советы и пытаются вмешиваться в военные дела. Наш курьер добрался в Париж из Лондона за 24 часа. Ему пришлось пять часов прождать в Амьене, где он видел около 50 раненых британцев, которые отправлялись на запад, и толпы деревенских жителей, которые идут из приграничных деревень, находящихся в зоне боевых действий. По слухам, военное министерство возглавит Клемансо или Мильеран.

Утром в соборе Парижской Богоматери провели службу по покойному папе. Послы Италии, Великобритании, России, Турции, Японии и Америки пришли в штатском. Как и послы Бельгии и некоторых других стран. Послы Испании и нескольких других стран пришли в форме. Выражались сомнения в правомерности присутствия посла Великобритании, поскольку от правительства Франции представителей не было. Президент республики прислал от своего имени морского офицера — на том основании, полагаю, что он, как президент, представляет и добрых католиков, и неверных. Музыка была хороша; собралось много кардиналов и епископов; кардинал-архиепископ Парижа, Аметт, уехал в Рим. Если бы из всех послов отсутствовал только я, это произвело бы плохое впечатление.

Сегодня продолжаются тяжелые бои. Сейчас, когда я пишу, получил сведения о дальнейшем отступлении, увы! Если бы у нас было еще 100 тысяч человек, мы могли бы высадить их в Остенде.

27 августа 1914 г. Должно быть, велись pourlarlers^[37] о смене или перераспределении портфелей в кабинете, поскольку, по официальным данным, процесс занял всего час! Делькассе снова у руля моего корабля^[38]; он не сомневается в конечном успехе — в отличие от меня. Не уверен, что немцев удастся удержать вдали от столицы. По сведениям одного вполне надежного источника из правительственных кругов, обсуждается вопрос о переводе правительства в Бордо на тот случай, если крупные силы немцев прорвут франко-британские позиции на северо-востоке.

28 августа 1914 г. Сегодня видел военного министра^[39]. Он провел ночь в ставке французского главнокомандующего и вернулся утром; похоже, он уверен, что наступление немцев на Париж будет остановлено свежими французскими войсками, которые перебрасывают с восточной границы. Положение тяжелое, и лично я опасаюсь, что нам придется бежать из Парижа.

29 августа 1914 г. Немцы в Абвиле. Завтра или через день ожидается большое сражение в попытке прорыва.

30 августа 1914 г. Бои в Компьени. Немцы настолько превосходят французов количественно, что через несколько дней они могут оказаться в окрестностях Парижа. Насколько мне известно, золотой запас в размере 168 миллионов фунтов перевезли из Банка Франции в Бордо и Марсель. Жгу конфиденциальные бумаги и готовлюсь по первому требованию отправиться в любой город, куда переедет правительство. Судя по всему, немцы уверены, что оккупируют Париж; они вполне способны все здесь разграбить. В таком случае я потеряю все, что имею.

31 августа 1914 г. Сегодня военное положение чуть лучше, чем вчера; наверное, бегство на юг состоится в среду. В «Таймс» гораздо больше описаний и правды, чем в любой французской газете. Мы несем тяжелые потери, хотя немцы потеряли намного больше людей; это, однако, они могут себе позволить, в отличие от нас.

Примечания

1

Э. Грей, виконт Фаллодон (1862–1933) — английский государственный деятель, министр иностранных дел (1906 — декабрь 1916), рыцарь ордена Подвязки.

2

Процесс Генриэтты Кайо, супруги видного французского политика, министра финансов Жозефа Кайо, которая стреляла в главного редактора газеты «Фигаро» Гастона Кальметта.

3

«Вы бесчестите нас» (фр.).

4

А.П. Извольский (1856–1919) — русский государственный деятель, дипломат, министр иностранных дел России (1906–1910) — посол России во Франции (1910–1917).

5

Г.Г. Асквит (1852–1928) — британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании (1908–1916).

6

Граф Гренвиль (1872–1939) — британский дипломат, поверенный в делах в Париже (1913–1917).

7

Р. Вивиани (1863–1925) — французский государственный деятель, премьер-министр (июнь 1914 — октябрь 1915), министр иностранных дел.

8

В. ф о н Шён (1851–1933) — немецкий дипломат, барон.

9

Р.Н.Л. Пуанкаре (1860–1934) — французский государственный деятель, трижды занимавший пост премьер-министра. Президент Франции (1913–1920).

10

Рокенкур — загородная резиденция Иоахима Мюрата.

11

Граф С.Ю. Витте — председатель Совета министров России (1905–1906).

12

Ж. Жорес (1859–1914) — деятель французского и международного социалистического движения.

13

Э. де Ротшильд (1845–1934) — младший сын Д. Ротшильда, основателя французской ветви Ротшильдов. Французский филантроп, организатор еврейского поселенческого движения в Палестине в конце XIX — начале XX в.

14

Г.Г. Китченер (1850–1916) — британский военный деятель, фельдмаршал.

15

Д.Д.П. Френч (1852–1925) — британский военачальник, фельдмаршал.

16

Н. Сечен фон Темерин (1857–1926) — австро-венгерский дипломат, последний посол Австро-Венгрии во Франции.

17

«Ю н и о н» — дипломатический и модный клуб.

18

Фредерик Глин, барон Вулвертон (1864–1932) — британский банкир и политик-консерватор. Вице-камергер двора.

19

Анри де Бретейль (1848–1916) — французский аристократ и политик, депутат от департамента Верхние Пиренеи. Был ключевой фигурой на переговорах по созданию Антанты.

20

Л. Малле (1864–1936) — британский дипломат, посол Великобритании в Турции.

21

Д.Э. Редмонд (1856–1918) — ирландский политический деятель.

22

М.Т. Геррик.

23

Князь Г. фон Хатцфельдт (1848–1933) — немецкий аристократ, политик, государственный деятель.

24

Энвер-паша (1881–1922) — османский военный и политический деятель, в годы Первой мировой войны военный министр Османской империи. Один из лидеров младотурецкой партии «Единение и прогресс».

25

Э. Гошен (1847–1924).

26

А.Д. Мюррей (1860–1945).

27

У.Р. Робертсон (1860–1933) — британский военачальник, фельдмаршал.

28

Г.Х. Уилсон (1864–1922) — британский военный деятель, фельдмаршал (1922), заместитель начальника штаба, начальник Имперского Генерального штаба (1918–1922).

29

У. Лэмбтон — генерал-майор, секретарь военного министерства.

30

Б. Фицджералд — подполковник, личный секретарь Китченера. Вместе с ним погиб на «Гемпшире».

31

Г. Д у м е р г (1863–1937) — министр иностранных дел (3 — 26 августа 1914).

32

Генерал Мессими.

33

«Это будет крах королей» (фр).

34

Генерал-майор Грирсон, бывший военный атташе в Берлине.

35

Дж. Д. Грэм (1873–1940) — секретарь посольства, впоследствии посол в Бельгии.

36

Ж.М. Палео лог (1859–1944) — французский политик, дипломат.

37

Предварительные переговоры (фр.).

38

Министерства иностранных дел.

39

Э.А. Мильеран (1859–1943) — французский политический деятель, глава военного министерства (1914–1915), председатель Совета министров и министр иностранных дел (январь — сентябрь 1920), президент Франции (1920–1924).