Ловушка памяти

Лора Кейли, 2023

Сержант полиции Маркус Хейз, возвращаясь с дежурства домой, попадает в снежную бурю. Он еще не знает, что это опоздание станет фатальным и вскоре Хейз потеряет всё. Дома он обнаруживает жену убитой, и с этого момента его жизнь превращается в настоящий кошмар. Убийца преследует его повсюду, жена мерещится на каждом шагу, а всматриваясь в ее посмертные фото, он вдруг видит на них не жену, а убитую два года назад Сильвию Бейтс. Расследование уже заходит в тупик, когда убийца напоминает о себе очередным преступлением. Как связаны эти три убийства и почему мертвые преследуют живых? Только пробравшись по лабиринтам собственной памяти, Маркус Хейз сможет найти ответы. «Каждый роман Лоры Кейли – это полет на воздушном шаре. Интрига разогревает воздух под куполом, а твист выбивает почву из-под ног. Автор освобождается от балласта материальности и парит, удерживая внимание неожиданной фантазией. В этом и заключается высший пилотаж». – редактор Екатерина Ирмеш Блестящий конкурент Блейка Крауча, Франка Тильев и Джона Маррса – Лора Кейли. Применяет монтажную технику композиции, что роднит ее книги с кинематографом. Лора Кейли умеет заканчивать главу на пике напряжения, удерживая внимание читателя.

9 глава

«Дерзкое убийство произошло в доме сержанта полиции…»

Утренняя газета лежала в мусорном ведре у входной двери. Маркус сразу же отправил ее туда, как только увидел заголовок. Делать сенсацию из горя — главное кредо журналистских гиен. Хейз ненавидел журналистов. Хорошо, что их не было в день убийства; не будь он полицейским, им разрешили бы приехать в тот же вечер.

Хейз уже допивал остывший чай, когда в дверь позвонили. На пороге стояла хрупкого вида женщина. Маркус не сразу ее узнал. Когда он видел ее в последний раз, она была еще не такая седая.

— Здравствуйте, — еле вымолвила женщина.

— Здравствуйте. — Маркус отступил на шаг.

— Извините, что тревожу вас, — она накручивала на палец носовой платок, — я понимаю, что совсем не время… Вам и так тяжело.

— Проходите, — впустил ее Хейз.

Женщина вошла и встала у двери.

— Я не хотела вас тревожить, но эти новости, ужасные новости… Примите мои соболезнования. Так ужасно терять близких… — Она приложила платок к губам.

— Ужасно, — согласился Хейз.

— Я хотела спросить… — Женщина замялась.

— Спрашивайте.

— Правда ли то, что пишут в газетах?

— А что в них пишут?

— То, что вашу жену тоже так убили. — Она опустила взгляд. — Я понимаю, два года прошло…

— Значит, там и об этом написали? — Хейз достал из ведра свернутую газету и раскрыл ее. Они действительно так написали. Какой кретин давал интервью, думал Маркус, хотя известно какой — чертов Итан. Не смог выждать и неделю…

— Значит, если убийства схожи, может ли это означать… — Женщина робела.

— Может, но пока рано о чем-либо говорить.

— Но есть ли шанс, что убийцу найдут?

— Есть.

— Хвала Господу, — сказала женщина, но тут же закрыла рот рукой. — Простите, пожалуйста, — засуетилась она, — простите, что я говорю… Это такое горе, мистер Хейз, такое горе… — И разрыдалась.

Маркус молчал.

Успокоение родственников жертв никогда не входило в его обязанности, с ними должны были работать психологи, но пока те добирались до места, всю эту работу приходилось проделывать ему. Все слова были отточены до автоматизма. Все действия носили однотипный характер. Испытывал ли он тогда сочувствие? Скорее нет, чем да. Сейчас же он был одним из них.

— Я не хотела тревожить вас, — женщина попятилась к порогу, — не хотела…

— Ничего страшного.

Она еще немного помялась на выходе, нащупывая ручку двери, хотела что-то сказать, но, так и не вспомнив, что именно, извинилась и вышла.

Маркус закрыл за ней и опять заглянул в газету. На первой полосе красовалось фото полицейского участка и его района, как бы говоря читателям о бесполезности полиции города. Им хватило ума не помещать фотографию его дома, хотя кто теперь не знает, чей это дом…

Он подлил в остывшую чашку еще кипятка, когда в дверь опять постучали. Хейз открыл.

— Что-то еще? — спросил он.

— Простите, что отвлекаю, — сказала все та же женщина, — я не хотела вас тревожить…

— Я же сказал, вы меня не тревожите.

— Я не хотела вас тревожить, но эти новости, ужасные новости… Примите мои соболезнования. Так ужасно терять близких…

Какое-то странное дежавю.

— Вы это уже говорили.

— Я хотела спросить, правда ли то, что пишут в газетах?

Хейз молчал.

— Что вашу жену убили так же.

Хейз зажмурился, надавил дрожащими пальцами на глаза, так что перед ними поплыли разноцветные пятна, и снова посмотрел на седую женщину; ему показалось, он сходит с ума.

— Я же сказал, что это правда, — еле произнес он. — Послушайте, вы же только что приходили, пару минут назад…

Она смотрела на него не моргая.

— Приходила?

— Разве нет? — уже и сам засомневался он.

Женщина замолчала, но вскоре продолжила:

— Я понимаю, сейчас такое время… — Она замялась. — Так, значит, убийства схожи?

— Схожи, — у Хейза помутилось в глазах, — но пока рано о чем-либо говорить.

— Но есть шанс, что убийцу найдут?

— Есть.

— Хвала Господу! — вскрикнула она и тут же закрыла рот рукой. — Ой, извините…

— Вы уже извинялись.

— Да?

— Я думаю, да… я не уверен… Извините, я хотел бы остаться один.

— Конечно-конечно, такой день, — залепетала женщина, торопясь уйти.

Она что-то еще говорила, но Маркус уже закрыл за ней.

Все растворялось и плыло перед глазами. Хейз привалился к двери, медленно сполз на пол и уткнулся головой в колени. Сон медленно забирал его, расслабляя уставшее тело, остужая горячую голову, убаюкивая расстроенный ум…

Вдруг он услышал знакомые звуки, привычную для кухни возню. Там, у окна возле плиты, стояла его Кэтрин, надевая рукавицу-прихватку.

— Ты слишком много работаешь, — сказала она и открыла дверцу духовки.

Он видел ее, он слышал ее, он мог с ней говорить…

— Посмотри на себя, ты валишься с ног. — Кэтрин вытащила пирог, поставила его на стол и вдохнула яблочный запах.

Хейз не верил своим глазам.

— Хорошо получилось, — сказала Кэтрин. — Ну что ты там сидишь, проходи.

Она сняла рукавицы и фартук.

Маркус смотрел на жену не отрываясь, боясь спугнуть ее и больше не увидеть. Она подходила ближе; стук каблуков ее домашних туфель отозвался болью в израненной памяти.

— Да что с тобой? — подала ему руку. — Поднимайся.

Маркус еле встал.

— Сегодня такая метель, я думала, ты опоздаешь… — Кэтрин положила голову на его плечо и стала раскачивать и мужа, и себя в незатейливом тихом танце.

— Я опоздал, — еле вымолвил он, чувствуя ее запах, нюхая ее волосы.

— На каких-то десять минут… — Она улыбнулась. — Это не страшно. Обними меня.

Маркус обнял ее крепче.

— Не так сильно, — засмеялась Кейт. — Ладно, иди ешь, пирог остывает.

Маркус прошел к столу; по кухне разносился запах ванили и яблок.

— Все, как ты любишь. — Кэтрин улыбалась, смотря на него.

— Ты не присядешь? — спросил он.

В дверь опять постучали.

— Сейчас, только открою, — она поспешила к двери, — а ты ешь.

— Нет! — Он не мог сдвинуться с места, ноги будто приросли к полу. — Не открывай, Кэтрин! Нет!

Но она уже не слышала его. Стук раздавался сильней и сильней. Кейт потянулась к двери…

— Нет! — крикнул Маркус и открыл глаза.

* * *

Кто-то ломился в дверь с наглым назойливым стуком. Так стучать могут только…

Маркус потянулся к дверной ручке.

— Здравствуйте! — На пороге стоял молодой человек в помятой зеленой куртке. — Я из туристической компании «Семейный отдых». — Он держал в руках буклет.

Точно! Так стучать могут только торговцы и распространители всякого барахла.

— Какого черта… — приходил в себя Хейз.

— Мы приглашаем вас на увлекательную семейную экскурсию по озеру Роуз. Для вас: романтичный отдых вдвоем, катание на лодке и бесплатная фотосессия. — Он вручил ему рекламную брошюру.

— Мне не нужна никакая экскурсия и катание на лодке.

Молодой человек, не выразив более никакой настойчивости, развернулся и ушел, скрывшись в нависающем над улицей тумане.

Странно, подумал Маркус, обычно они назойливее. Захлопнул дверь и выбросил буклет к газете. Затем постоял еще пару минут, прислонившись к двери; мысли его путались и шумели. Он попытался опять вернуть Кэтрин, почувствовать ее запах, ее руки на своих щеках. Он часто так возвращал ее из мира мертвых в свой потаенный мир, она была так осязаема, так привычна, так странно было это все… Но этот рекламщик стоял у него перед глазами, не подпуская никаких воспоминаний. Маркус хотел отмахнуться от парня, как от назойливой мухи, но тот все не уходил.

Мы приглашаем вас на увлекательную семейную экскурсию по озеру Роуз, — раздалось у Хейза в голове, — по озеру Роуз… по озеру…

— Подождите, какая экскурсия? — Он открыл дверь, но у дома уже никого не было, только ледяной порывистый ветер обдал его снегом.

Никаких экскурсий на озере Роуз зимой не проводили.

Хейз достал буклет из мусорной корзины и открыл его.

На пол упала прядь рыжих волос Кэтрин.

* * *

Озеро Роуз было одним из памятных мест их невзрачного города. Оно замерзало зимой и воскресало под лето — кристально-голубое, глубокое, с миллионом ледяных трещин, привлекающее туристов своей природной нетронутой красотой. Маркус несся по встречке, обгоняя поток неторопливых машин, заносясь на поворотах, чуть не влетая в стоявшие на обочинах многотонные фуры. Вот он промчался мимо частных домов, мимо пекарни и строительного магазина, выехал на перекресток, пересек торговый переулок, миновал заправку, парковку для грузовых машин, проехал мимо полицейского участка, оставив его далеко позади. Вдруг издалека послышался звук полицейских сирен; он нарастал тем быстрее, чем сильнее Хейз давил на педаль. Это за ним, понял он. В этом городе полицейским если и есть чем заняться, так это выписыванием штрафов. Маркус свернул на объездную дорогу, чтобы хоть как-то оторваться. По объездной было дольше, но и машин здесь немного, так что добраться до цели можно быстрей. На переднем сиденье лежал рекламный буклет туристических экскурсий по озеру Роуз. Прядь волос Кэтрин выпала дома; он не помнил, поднял ее или она так и осталась там, на полу. Нет, он поднял, точно поднял, поднял… и куда дел? Хейз полез в карман брюк, одной рукой управляя машиной, — нет, ничего, пусто. Может, выпали, пока он шел до машины? Но Маркус помнил, помнил, что это были они, это волосы Кэтрин, рыжие, как закатное солнце…

Городские дома исчезали в зеркале заднего вида, смыкаясь в одну темную точку; они остались далеко позади, когда он приехал на место. Стрелка спидометра резко опустилась до нуля, заскрипели тормоза. Окаймленное снежными берегами озеро Роуз застыло меж них, поглотив в своем зазеркалье и небо, и берег, и ели макушками вниз. Маркус спускался по заснеженному каменистому склону, соскальзывая, цепляясь руками за облысевшие ветки кустов. Где-то вдали все еще слышался гул полицейских сирен. Туман, будто страшась прикоснуться к замерзшим водам, лишь нависал над ними, не покрывая собой. Вокруг только промозглая пустошь и тишина. Маркус огляделся. Все замерло, все было неподвижно — и лед, и туман, и высокие ели над ним. Вдруг что-то двинулось на другом берегу. Хейз присмотрелся — и не поверил. Там, далеко, на другой стороне, за метелью и серым туманом, неподвижно стояла Кэтрин, все в том же зеленом платье и вязаной кофте до колен. Он не верил, что видит ее.

Кэтрин помахала ему, но тут же развернулась и пошла прочь. Она исчезала медленно и плавно, скрываясь в тумане и снежной неге хвойных ветвей, лишь изредка мелькая макушкой своих ярко-рыжих волос.

— Кэтрин! — Маркус ступил на лед. — Кэтрин, стой!

Он бежал через замерзшее озеро, ноги его скользили, пытаясь нащупать опору.

— Кэтрин! — кричал Хейз, охрипнув от ветра.

Но ее уже не было видно — только дразнящее эхо, отлетая от деревьев, разносилось по пустынной округе, растворяясь в ледяной тишине. Маркус начал ступать шаг за шагом, осторожно, без резких движений. Еще немного, и он пересечет эту гладь, только бы не упасть… Лед трещал под его ногами, Маркус шатался, раскинув руки, пытаясь удержаться. Треск нарастал, и Хейзу показалось, что он бежит по этому треску, или треск бежит на него; дыхание его участились, он уже не чувствовал ног. «Не беги, иди тише…» Но шаг его ускорялся, приближая берег к нему.

Вдруг что-то под ним надломилось и забурлило водой. Одна нога провалилась под лед, потонув в холодном потоке, другой он ступил на поверхность, но, не удержавшись, упал. Ледяная корка треснула и провалилась, захватив его с собой. Маркус хватался за лед, подплывая к целому краю, но руки его скользили, не давая приподняться. Хейз не чувствовал половины тела. Он слышал, как глохнет, как его накрывает всего с головой, затягивая в бурлящие воды. Вдруг кто-то схватил Маркуса за ворот куртки и потянул на себя. Кто-то тащил его и тащил, пока не грохнул на промозглый заснеженный берег.

Маркус лежал на снегу. Холод, замедленный пульс, в глазах потемнело… Лишь силуэт, неотчетливо близко, наклонился над ним и похлестал по щекам.

Звук полицейских сирен.

Человек оглянулся на гул, отошел от него и исчез.

— Маркус! — услышал Хейз свое имя. — Марк… — ветер оборвал голос брата, — держись, я сейчас…

Темнота.